Скажи мяу, ведьма, или Дорога проклятых кошек
Часть 77 из 90 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Прекрати запугивать мою подругу! – оборвала Лара, хлопнув Андреаса по вытянутой руке.
Лизелотта снова задышала. Но страх в её глазах не исчез.
– Твоя подруга поступает в точности, как Мерле Дарн! – рассердился Андреас.
– Лизелотта не сделала нам ничего дурного! – заспорила Лара. – Её можно понять – она тревожится за деда, хоть подлец того и не заслуживает…
– Чем больше вы поносите дедушку, тем меньше я верю, что вы его разбудите! – выпалила Лизелотта.
Лара никогда не замечала в ней особой смелости. Однако отчаяние будто придавало девушке сил.
– Хорошо, мы не станем отбирать у тебя книгу, – пообещала Лара. – Мы сами разбудим Крэха, брать грех на душу тебе не придётся. Но ты поедешь с нами. Будешь сидеть на козлах, изображая кучера.
– Кучера?!
– Как показала жизнь, карета без кучера выглядит немного подозрительно.
Лара поехала на козлах вместе с Лизелоттой. Андреас ютился в карете в компании уложенных вповалку колдунов и лающего из клетки пса.
До резиденции курфюрста они не доезжали, остановились около соседнего дома. Света в окнах не было. Когда Лара спрыгнула с козел, Андреас вышел из кареты с фонарём в руке. Освещая путь, он открыл заклятием ворота, а потом – парадные двери особняка.
Лара и Андреас бесшумно вошли внутрь. Из гостиной доносились обрывки разговора:
– Надо увезти книгу в другой город…
– Тогда мы не вернём его милость…
– Лучше известить курфюрста…
Холуи канцлера сидели за столом без единой свечи. Это их не спасло.
– Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин! – дважды прошипела Лара, прежде чем они успели выбросить руки или выхватить оружие.
Она приговорила к усыплению и тех, кто ужинал в столовой. Лара встретилась глазами с напуганной рыжеволосой ведьмой, но её рука не дрогнула.
– Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин.
Они обошли весь особняк, не пожалели даже лакеев. Затем Андреас собрал все спящие тела в гостиной, разоружил и вернулся к карете за остальными.
Пока Андреас перетаскивал «пьяных карликов», Лара заметила, как он взмок, а ночь стояла холодная. Она сняла с себя плащ.
– Надень, а то простудишься.
– Я не замёрз.
– Кончай геройствовать!
Но её плащ, точнее свой собственный, Андреас так и не взял.
Чтобы не оставлять Лизелотту с канцлером, Лара вытащила из кареты клетку. Чёрный пёс надрывался от лая.
– Жаль, что заклятие для подчинения воли не действует на животных, правда, тварь? – зло сказала она.
На паркете в гостиной уже лежали тридцать два тела.
– Это все? – отдышавшись, спросил Андреас.
– Наверное, все. Я не знаю, сколько человек было в особняке. Я никогда их не считала.
Андреас приступил к стиранию памяти. Ни будить, ни размораживать для этого было необязательно. Немое заклинание требовало сосредоточенности, поэтому Лара старалась не шуметь, зато пёс шумел что было мочи.
– Заткнись, собака! – Она топнула ногой рядом с клеткой.
Андреас стёр память только троим, а уже едва стоял на ногах. Лару уколола совесть.
– Сядь отдохни.
Он упал в кресло, повесив голову на грудь.
– Ты можешь стирать память одновременно двоим! – осенило Лару.
– Как?
– Они постоянно пили кофе – он повышает магическую силу! Пойдём на кухню…
Остывший кофе обнаружился в кувшине с длинным носом.
– Нашла! – резко повернулась Лара.
Андреас что-то пил из бутылки. Пока она искала кофе, он уже нашёл коньяк.
– Тебе надо выпить кофе! – запротестовала Лара.
– Но я хочу коньяк.
– Кофе!
– Коньяк!
Она на миг задумалась.
– Пей всё вместе!
Андреас плеснул в кувшин коньяка, взболтал и отхлебнул.
– Ну как? – с нетерпением спросила Лара.
– Вкусно. И, как ни странно, бодрит.
Они вернулись в гостиную. Брехливый канцлер заливался лаем.
– Сперва займёмся кобелём, – сказал Андреас. – Но, чтобы стереть Хольдту память, его надо обратить в человека. Стереть память зверю нельзя.
Скрестив руки на груди, Лара неотрывно смотрела на пса.
– Для человека эта клетка мала, он её либо сломает, либо сломает что-то себе…
– Придётся его сразу уменьшить.
– Можем не успеть. А ещё он может сдохнуть от боли.
Андреас взъерошил волосы и тяжело вздохнул:
– Господин канцлер просто напрашивается на то, чтобы его убили… – Пёс бросился на прутья, истошно рыча. – Никогда бы не подумал, что эта беспородная собака – всесильный колдун.
Эти слова навели Лару на запоздалую мысль:
– А если… Что, если кролик прибежал сюда, и его расколдовали? В конце концов, его легко узнать, он тоже белый…
К ней шагнул обеспокоенный Андреас.
– О чём ты говоришь?
– Нам не попадался Хансен!
– Кто такой Хансен?
– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх! – услышала она знакомый голос за спиной и задрожала.
Глава 25
Больше никакой гуманности
Осознание боли и провала пришло в один момент.
В тумане боли Лара видела, как Хансен нёсся к клетке и бормотал заклинание, чтобы её открыть.
«Андреас!» – опомнилась она.
Андреаса рядом не было. Вместо него был…
Лизелотта снова задышала. Но страх в её глазах не исчез.
– Твоя подруга поступает в точности, как Мерле Дарн! – рассердился Андреас.
– Лизелотта не сделала нам ничего дурного! – заспорила Лара. – Её можно понять – она тревожится за деда, хоть подлец того и не заслуживает…
– Чем больше вы поносите дедушку, тем меньше я верю, что вы его разбудите! – выпалила Лизелотта.
Лара никогда не замечала в ней особой смелости. Однако отчаяние будто придавало девушке сил.
– Хорошо, мы не станем отбирать у тебя книгу, – пообещала Лара. – Мы сами разбудим Крэха, брать грех на душу тебе не придётся. Но ты поедешь с нами. Будешь сидеть на козлах, изображая кучера.
– Кучера?!
– Как показала жизнь, карета без кучера выглядит немного подозрительно.
Лара поехала на козлах вместе с Лизелоттой. Андреас ютился в карете в компании уложенных вповалку колдунов и лающего из клетки пса.
До резиденции курфюрста они не доезжали, остановились около соседнего дома. Света в окнах не было. Когда Лара спрыгнула с козел, Андреас вышел из кареты с фонарём в руке. Освещая путь, он открыл заклятием ворота, а потом – парадные двери особняка.
Лара и Андреас бесшумно вошли внутрь. Из гостиной доносились обрывки разговора:
– Надо увезти книгу в другой город…
– Тогда мы не вернём его милость…
– Лучше известить курфюрста…
Холуи канцлера сидели за столом без единой свечи. Это их не спасло.
– Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин! – дважды прошипела Лара, прежде чем они успели выбросить руки или выхватить оружие.
Она приговорила к усыплению и тех, кто ужинал в столовой. Лара встретилась глазами с напуганной рыжеволосой ведьмой, но её рука не дрогнула.
– Ур-рэв-во-дор-куц-та-ин.
Они обошли весь особняк, не пожалели даже лакеев. Затем Андреас собрал все спящие тела в гостиной, разоружил и вернулся к карете за остальными.
Пока Андреас перетаскивал «пьяных карликов», Лара заметила, как он взмок, а ночь стояла холодная. Она сняла с себя плащ.
– Надень, а то простудишься.
– Я не замёрз.
– Кончай геройствовать!
Но её плащ, точнее свой собственный, Андреас так и не взял.
Чтобы не оставлять Лизелотту с канцлером, Лара вытащила из кареты клетку. Чёрный пёс надрывался от лая.
– Жаль, что заклятие для подчинения воли не действует на животных, правда, тварь? – зло сказала она.
На паркете в гостиной уже лежали тридцать два тела.
– Это все? – отдышавшись, спросил Андреас.
– Наверное, все. Я не знаю, сколько человек было в особняке. Я никогда их не считала.
Андреас приступил к стиранию памяти. Ни будить, ни размораживать для этого было необязательно. Немое заклинание требовало сосредоточенности, поэтому Лара старалась не шуметь, зато пёс шумел что было мочи.
– Заткнись, собака! – Она топнула ногой рядом с клеткой.
Андреас стёр память только троим, а уже едва стоял на ногах. Лару уколола совесть.
– Сядь отдохни.
Он упал в кресло, повесив голову на грудь.
– Ты можешь стирать память одновременно двоим! – осенило Лару.
– Как?
– Они постоянно пили кофе – он повышает магическую силу! Пойдём на кухню…
Остывший кофе обнаружился в кувшине с длинным носом.
– Нашла! – резко повернулась Лара.
Андреас что-то пил из бутылки. Пока она искала кофе, он уже нашёл коньяк.
– Тебе надо выпить кофе! – запротестовала Лара.
– Но я хочу коньяк.
– Кофе!
– Коньяк!
Она на миг задумалась.
– Пей всё вместе!
Андреас плеснул в кувшин коньяка, взболтал и отхлебнул.
– Ну как? – с нетерпением спросила Лара.
– Вкусно. И, как ни странно, бодрит.
Они вернулись в гостиную. Брехливый канцлер заливался лаем.
– Сперва займёмся кобелём, – сказал Андреас. – Но, чтобы стереть Хольдту память, его надо обратить в человека. Стереть память зверю нельзя.
Скрестив руки на груди, Лара неотрывно смотрела на пса.
– Для человека эта клетка мала, он её либо сломает, либо сломает что-то себе…
– Придётся его сразу уменьшить.
– Можем не успеть. А ещё он может сдохнуть от боли.
Андреас взъерошил волосы и тяжело вздохнул:
– Господин канцлер просто напрашивается на то, чтобы его убили… – Пёс бросился на прутья, истошно рыча. – Никогда бы не подумал, что эта беспородная собака – всесильный колдун.
Эти слова навели Лару на запоздалую мысль:
– А если… Что, если кролик прибежал сюда, и его расколдовали? В конце концов, его легко узнать, он тоже белый…
К ней шагнул обеспокоенный Андреас.
– О чём ты говоришь?
– Нам не попадался Хансен!
– Кто такой Хансен?
– Ши-ги-шин-па-эр-дли-юх! – услышала она знакомый голос за спиной и задрожала.
Глава 25
Больше никакой гуманности
Осознание боли и провала пришло в один момент.
В тумане боли Лара видела, как Хансен нёсся к клетке и бормотал заклинание, чтобы её открыть.
«Андреас!» – опомнилась она.
Андреаса рядом не было. Вместо него был…