Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек
Часть 62 из 75 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Та с ужасом поняла, что страшный канцлер обращается к ней напрямую.
– Корзинка с ягодой ничего не доказывает, – сглотнув, пробормотала Лара.
Сталеглазый отрицательно покачал головой и повернулся к отцу Мерле.
– Расскажи господам то, что поведал мне.
– Ваша милость, – побелел тот, – но мы же…
– Никто тебя не осудит. Война не окончена, в Праге и Баварии ещё идут сражения.
Мельник крепко сжал в руках свой колпак.
– Увидав пожар, мы пошли обратно в деревню. Было нас человек тридцать. Все были вооружены – кто вилами, кто косой, кто топором… В лесу мы встретили ублюдка из имперской армии.
– После подписания Пражского мира войска императора нам не враги, а союзники, – поправил юридический советник. – Уже тринадцать лет.
– Нам-то что? Крестьянам всё равно, кто их грабит – враги или союзники. Для нас они все враги, – горячо возразил мельник. – По сравнению с другими селениями, нам жаловаться грех. Бог к нам, можно сказать, благоволил: за годы войны нашу деревню ни разу не осаждали, даже в битву при Кемнице. Поэтому раньше никто из нас не видел солдат так близко. Но мы не растерялись. Кирасир был грязным, одичавшим. Он молил о пощаде, клялся, что уйдёт из Саксонии и не вернётся… – Мужчина замялся. – Мы раздели его и стали пытать.
– Как именно вы пытали имперца? – поинтересовался общественный обвинитель.
– Подвесили на сук и жгли факелом. Начали спрашивать, где прячутся остальные, а солдат кричал… что он всех съел.
Зал наполнился возбуждённым шёпотом. Лара до боли прикусила губу.
– Мы ему, ясное дело, не поверили, – продолжил мельник. – Тогда кирасир рассказал, что его отряд повстречал на дороге ведьму, которая превратила их в зверей: сначала троих – чтоб припугнуть, а потом десятерых за раз. Итого тринадцать солдат. Кто-то превратился в барана, кто-то – в петуха. А наш пленник стал волком. Все были перепуганы и взбешены. Они кусали и бранили друг друга за то, что выбрали не ту дорогу, за то, что не уехали, увидев ров, и не послушались ведьму, когда она гнала их прочь… Больше всего досталось тому солдату, который хотел её застрелить, – его съели первым. Лошади их разбежались. Ведьма в это время лежала без чувств по другую сторону рва. Перепрыгнуть его никто не сумел, а те, кто пытался, падали в пропасть. Добраться до ведьмы в обход звери тоже не могли: стоило кому-нибудь обойти ров, как на него налетал ворон или затаптывала ведьмина лошадь.
«Если бы не Крэх и Адская Тьма, меня бы загрызли!» – озарило Лару.
– Пять оставшихся солдат – волк, петух, кабан, пёс и крыса – решили держаться вместе, но голод и отчаяние взяли своё. Через неделю скитаний по лесу волк и пёс съели крысу и петуха. Кабан убежал, но они гнались за ним весь день и поймали. Остались волк и пёс. Не дожидаясь, пока пёс нападёт первым, волк перегрыз ему глотку. Спустя час он опять стал человеком. Кирасир верил, что ведьма возвратила ему человеческое тело только за то, что он съел своих товарищей.
Некоторое время в зале было тихо.
– Вы видели этот ров? – спросил дознаватель.
– Мы шли к Сырной Ведьме по той самой дороге, и никакого рва там не было, – признался мельник. – Многие кричали, что имперский ублюдок издевается, и требовали, чтобы его пытали дальше. Но кузнец сказал, что, пока мы жжём кирасиру пятки, его отряд уже давно мог напасть на нашу деревню. Тогда мы убили имперца и поспешили домой. Отряда там не оказалось.
– Солдат успел сообщить, какой была та ведьма – молодой или старой? – уточнил судья.
– Ему почти никто не поверил, поэтому вопросы такие не задавали. А те, кто поверил, не сомневались, что отряд остановила старуха.
– Если допустить, что кирасир сказал правду, – заговорил сталеглазый, – выходит, что ведьма спасла вашу деревню от разорения?
Мельник в растерянности уставился на канцлера, потом – на судей, но ответить не посмел.
– Господин Хольдт, – сдержанно возмутился общественный обвинитель. – Вы пытаетесь устыдить этого человека за то, что он не потушил пожар в ведьмином доме? Вы, верно, забыли, что любые деяния ведьмы, будь то добрые или дурные, следует считать греховными?
– Нет, не забыл. А ещё я помню, что любому дурному поступку всегда найдётся оправдание, а любому доброму – осуждение, – улыбнулся Йорг Хольдт, награждая Лару едва ли не сочувствующим взглядом. – Тебе не обидно?
Та решила хранить молчание, как и мельник.
– Нехорошо оставлять такой героический поступок безымянным. Это ведь ты спасла неблагодарных крестьян, ведьма на вороной лошади. Признайся в своём подвиге, не скромничай…
Лара покачала головой.
– Нет, не я. Возможно, бабушка, но не я.
– Ты заколдовала сразу десять человек. Далеко не каждая ведьма обладает такой силой.
– Да не ведьма я! История какого-то безумца не служит достаточным осно…
– У меня есть четверо потерпевших и вещественное доказательство, – перебил её канцлер, – а что есть у тебя? Рассказ о том, как старая ламия любила притворяться тобой и соблазнять наивных молодчиков?
Лара могла только угрюмо молчать.
– Кстати, о соблазнении. – Йорг Хольдт снова повернулся к судьям. – Я с глазу на глаз допросил того Юргена. Когда он подтвердил, что Лара его соблазняла, он имел в виду лишь то, что она всегда отвечала на его шутки. Таким образом, показания юноши в пользу слов подсудимой теряют всякий смысл.
– Это не означает, что бабушка не кокетничала с другими! – Лара чувствовала, что хватается за соломинку.
– Я не нашёл в деревне ни одного мужчины, который мог бы похвастаться тем, что с ним кокетничала ведьмина внучка. Ни одного!
«Чёрт, надо было почаще им улыбаться…»
– Лара Лихт, ты вела на редкость целомудренный образ жизни, – с упрёком заметил общественный обвинитель. – И это тебя погубило.
На что канцлер, не спуская с Лары глаз, изрёк:
– Не такой уж и целомудренный, если вспомнить чёрного кота. Правда, кисонька? – Он выжидающе поднял бровь.
Щёки Лары вспыхнули огнём.
– Господин Хольдт, вы полагаете… – начал судья.
– Я полагаю, что черноволосый грубиян и есть чёрный кот. А Лара Лихт мало того, что других в зверей обращает, она и сама может в кошку превращаться.
За спиной послышалась болтовня, громче которой был лишь крик общественного обвинителя:
– Так подсудимая не только ведьма, но и оборотень?!
– Я не оборотень! – запротестовала Лара. – И уж точно не ведьма.
– На чём основаны ваши невероятные домыслы, господин канцлер? – спросил сбитый с толку юридический советник.
– Невероятные? – Чтобы видеть лицо юриста, общественный обвинитель перегнулся через кафедру и с подозрением воскликнул: – Господин советник, вы что, не верите в ведьм?
– Разумеется, верю! – испугался тот. – В конце концов, я двадцать лет женат.
Зал содрогнулся от смеха, а Лара с грустью вспомнила, что неверие в существование ведьм считается едва ли не величайшей ересью. Когда народ затих, канцлер неодобрительно кашлянул в кулак.
– Вы желаете знать, на чём основаны мои домыслы? Вечером, когда я вернулся из деревни, ко мне в гостиницу пожаловал Пауль Мецгер. Его отец утверждал, что сорок лет прожил вороном у ведьмы и стал человеком, когда после её смерти одна девушка набрела на ведьмин дом и, нечаянно устроив пожар, сожгла колдовскую книгу. Сперва я подумал о Мерле Дарн, но держатель харчевни возразил: «Нет, девушке этой лет двадцать, и сейчас она спит в моём доме. Я явился к вам, потому что она выглядит точь-в-точь, как ведьма, которую вы ищете. Раз мой отец дружен с ведьмой, значит, он и сам колдун». Как могли истории девочки и харчевника, рассказанные в один день, быть так похожи?
«Вот тебе и неправда, переплетённая с правдой…»
– Подсудимая, мы ждём твоих объяснений, – потребовал судья. – Если ты будешь молчать, я закрою заседание, и больше оправдаться ты не сможешь.
Лара решилась не сразу. Осознав, что молчание навредит ей сильнее, чем искренний ответ, она произнесла:
– Да, я была кошкой. Но не по своей воле!
Глава 26
Последняя попытка
– А по чьей же? – ожил судья.
Глаза затуманились, в горле совсем пересохло.
– Когда я толкнула бабушку в жертвенную бездну, она успела превратить меня в кошку из мести. Ворон сказал, что в книге написано, как превратить меня обратно, но превратить саму себя невозможно. Для этого человек должен коснуться книги и произнести заклинание. Зная, что дочь мельника умеет читать, я обратилась к ней за помощью. Я заманила Мерле в дом не ради ведьмы – бабушка к тому времени уже умерла, – а ради себя, чтобы она вернула мне человеческий облик. Но девчонка не только не помогла, но и натравила на дом крестьян с вилами, из-за которых мне пришлось устроить пожар!
– А ты мне чуть пол-уха не отгрызла! – завопила Мерле.
– Не хочешь рассказать им, почему я это сделала, а? – пришла в возбуждение Лара.
– Потому что вы не хотели меня отпускать!
Лара перевела взгляд на притихших судей.
– Маленькая лгунья пыталась унести колдовскую книгу с собой. Разумеется, нам пришлось её отнимать.
– Неправда! – закричала та.
– Ты сама хотела стать ведьмой, Мерле!
Всё смолкло. Было слышно только, как ноет дочь мельника, уткнувшись в отцовскую куртку:
– Я не хотела стать ведьмой… Я не ведьма… Я не читала…
– Касалась ли ты дьявольской книги, дитя? – прогремел голос епископа.
– Нет! – рыдала девочка. – Меня там не было… Я всё выдумала!