Скандальный
Часть 51 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты не отдала Джордану флешку, – сказал Трент.
Мне хотелось расплакаться. Каждую ночь, лежа в кровати, я молилась, чтобы он и без моих слов сумел догадаться об этом. Я не хотела, чтобы ему пришлось выбирать между Вал и мной.
– Как я могла? – простонала я ему в губы. – Как я могла, ведь ты мой океан.
Мы утонули в очередном поцелуе. Это был другой поцелуй. Поцелуй-подтверждение, что все было по-настоящему. И неважно, насколько ненормальным и неправильным было происходящее, оно принадлежало нам.
– Я не хочу портить отношения между тобой и матерью твоего ребенка. – Я так жалобно всхлипнула, приникнув к его губам, что пришлось сильнее сжать пальцами его руку, чтобы он оставался рядом.
К моему потрясению, он осуществил мое желание, прижимаясь ко мне и отдавая все, что мог.
– Мать моего ребенка сама испортила отношения с Луной, а не ты. Именно ты научила Луну улыбаться. Ты проводила с ней время. Ты, черт побери, брала ее за руку, когда ее дразнили. Ты была для моей дочери такой матерью, какой Вал никогда не стать. Не знаю, что ты видела в тот день, когда Вал заявилась ко мне домой, но что бы это ни было, ты все не так поняла. Ей всегда было плевать на ее ребенка. Она пришла за деньгами и властью. А теперь уползет туда, откуда пришла.
– Мне жаль. – Я прикоснулась к его лицу и, отодвинувшись, посмотрела на него.
– А мне нет, – ответил он. – А еще мне не жаль, что я отправил твоего отца за решетку. Эди, он совершил нечто ужасное, о чем тебе нужно знать.
Я кивнула.
– Я тебе верю.
И я верила. Я уже слышала о некоторых его ужасных поступках. И что бы Трент ни рассказал мне о моем отце, я знала: это была правда. Потому что Джордан Ван Дер Зи совершенно не знал границ.
Трент чмокнул меня в нос и прижался лбом к моему лбу.
– Я люблю тебя, – признался он, сжав мою шею ладонями, и неистово замотал головой, будто это было ошибкой. Будто он не должен был меня любить, но у него не было иного выбора. Сердце готово было разорваться. – Я так сильно в тебя влюблен, Эди Ван Дер Зи, что уже не знаю, где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Люблю тебя, вопреки тому, что это полное безумие. Тому, что мы с тобой в чудовищной ситуации. Люблю тебя, хотя понимаю, тебе стоит пережить еще несколько романов, прежде чем ты встретишь ту самую любовь. Люблю тебя, пусть мы находимся на разных жизненных этапах, у нас нет ничего общего, и мы отвратительно начали. Я все равно тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, – всхлипнула я, сдерживая слезы, и крепче прижалась к его лбу. – Мне нравится, как рьяно ты защищаешь тех, кто тебе дорог. Нравится, что ты знаешь о своих недостатках. Нравится, что ты борешься с ними. Нравится даже, когда ты им поддаешься. Мне все в тебе нравится. Плохое и хорошее. И я никогда и никого не полюблю так, как тебя, потому что дело не в моем возрасте. А в моем сердце. Оно твое. Трент Рексрот, ты мой океан. Я тону в тебе.
Он расплылся в улыбке и заключил меня в крепкие объятия.
– Я бы пришел за тобой, Ван Дер Зи, даже если бы ты отдала ему флешку. Даже если бы ты бросила меня в логово льва. И я обещаю, что ты всегда будешь мокрой, моя Маленькая Волна. Обещаю, что ты всегда будешь промокшей насквозь.
Эпилог
Эди
Дверь громко хлопает, и я точно знаю, кто пришел.
В нашем доме только один человек обращается с дверьми так, будто они нанесли страшную обиду и ему, и всему белому свету. Грубые манеры, но доброе сердце.
– Н-н-нет! Больше никогда! – вопит Тео, сбрасывая грязные ботинки в коридоре. – Х-хватит с меня футбола. У меня не п-получается.
– Ты о чем, черт побери? Ты можешь и хренова слона повалить на пол, если нужно.
– Трент, – пропела я из кухни, улыбаясь, чтобы сдержаться и не посмотреть на него волком.
Неважно, как много времени прошло, неважно, что мы живем с тринадцатилетним Тео и пятилетней Луной, мой парень все никак не может отказаться от слов (и действий), в которых фигурирует «хрен». Честно говоря, он исторгает столько ругательств, что ими можно было бы стереть с лица земли весь континент.
– Не выражайся.
– Да, м-м-мам, – дразнит меня Тео из коридора, щеголяя новообретенной уверенностью, словно броней.
Я стою на кухне и через плечо смотрю, как мама, невольно улыбаясь, нарезает овощи на доске. Я рада, что она не возражает, чтобы Тео иногда так меня называл. Рада, что она понимает: это просто шутка.
– Твой ребенок от рук отбился, – замечаю я, бросая нарезанное кубиками мясо на раскаленную сковороду.
– В свою защиту скажу, что это ты воспитывала его большую часть жизни, – отвечает она, с грустью принимая этот факт.
Она приезжает к нам каждые выходные, чтобы провести время с ним и с Луной. А каждый четверг мы с Трентом ходим на свидания, пока Камила присматривает за детьми.
Каждый четверг мы ведем себя соответственно возрасту. Во всяком случае, моему возрасту.
Каждый четверг мы тискаемся в машине, позволяем темноте заброшенных зданий мэрии поглотить нас, ходим в кино, рестораны и клубы, в которых мне не нужно предъявлять поддельное удостоверение личности, потому что мой парень настолько влиятелен, что ему принадлежит весь город.
Мы живем в доме с приливами и отливами. В котором всегда бушует океан, но это нестрашно, потому что мы отлично умеем плавать. Мы живем в доме морских коньков, людей, способных преодолеть любые трудности, людей, вкусивших темную сторону жизни. Людей, стоявших на обочине жизни и молившихся остаться незамеченными.
Но мы замечаем. Замечаем друг друга среди хаоса под названием «жизнь».
Каждые выходные мы отправляемся на пляж Табаго, чтобы заниматься серфингом, есть, смеяться и не думать ни о чем. Ни о мире вокруг, ни о деньгах.
Луна и Тео обожают друг друга. Проявляют взаимное уважение и внимание, и это душераздирающее и удивительное зрелище. Он наконец-то становится ответственным взрослым человеком, а она обрела свирепого старшего брата. У нее голубая комната, в которой стоит аквариум с морскими коньками, а у него зеленая, увешанная плакатами Тома Брэди, которые Трент умудряется не сорвать со стен, хотя с трудом сдерживается.
А еще мы. Я. Трент. Наша любовь.
Наша любовь привлекает внимание, как лесной пожар. Мы межрасовая пара с огромной разницей в возрасте. За нами груз в виде двоих детей. Со стороны все выглядит плохо. Даже трагично. Мы не так фотогеничны, как идеальная семейка Вишеса, или белокурое гнездышко Джейми, или серьезное семейство Дина, в котором нет никакой разницы в возрасте.
Мы другие, но ни за что на свете не стали бы это менять.
Трент, Тео и Луна входят на кухню с широкими улыбками на лицах. Луна первой бросается ко мне с объятиями. Она по-прежнему не говорит, но общается с помощью языка жестов. А это огромный шаг вперед.
– Мальчишки не давали тебе сидеть без дела? – спрашиваю я и обнимаю ее в ответ, чувствуя, как ее длинные худые руки обхватывают меня.
Она кивает, уткнувшись мне в плечо. Отстранившись, девочка жестами сообщает мне: «Тео чуть не убил лебедя, когда бросил мяч».
– Это… – я морщу лоб, – очень плохо.
– Он просто был взволнован. – Трент семенит ко мне с бутылкой воды в руке и целует в лоб.
Маме достается такой же жест, только поцелуй приходится в щеку, а Тео уже спешит ей помочь.
– Сначала помой руки, дружок, – предупреждаю я.
Он фыркает, но все же идет к раковине.
Мясо шипит на сковородке, кухня наполнена теплом еды, приятной компании и любви. Семьи. Всем, чего я не имела в родительском доме.
Трент подходит сзади и шепчет мне в шею:
– На минутку.
– Я готовлю, – возражаю я, но не всерьез.
Живя в одном доме с детьми с особыми потребностями, мы в совершенстве освоили искусство улизнуть и тайком быстро заняться сексом. Но это слишком, даже по нашим меркам. Все собрались здесь. А я не смогу вести себя тихо. Только не с ним.
– Мне все равно, – рычит он, как настоящий Беспутный Хулиган. Безжалостный. Холодный. Но всегда полный страсти.
Я отрываюсь от приготовления еды и бросаю взгляд на маму и детей. Да. Моих детей.
Трент, нахмурившись, делает то же самое.
– Хватит думать о пошлостях, Эди. Если бы я хотел перепихнуться по-быстрому, то вся стоящая за нами компания уже уплетала бы фастфуд в каком-нибудь «МакШлаке» неподалеку.
Я смеюсь, не сдержавшись. Я уже смирилась с тем, что мой парень – первоклассный засранец. Чаще всего я даже не злюсь из-за этого. Это даже странным образом очаровательно.
– Я не могу оставить маму с обоими детьми, – говорю я еле слышно, чувствуя, как в сердце зарождается паника.
Дело не в том, что я не доверяю маме, а в том, что она через многое прошла в короткий промежуток времени, и я не хочу перегружать ее заботой о двух детях.
– Да, ты права.
Он до смешного нарочито проводит рукой по моей заднице по пути к плите и, взяв кусочек сочного мяса, жует его своими белыми зубами. В тот же миг ко мне на кухню заходят Эмилия и Рози, держа в руках коричневые пакеты, полные свежих продуктов.
– Всем привет! – здоровается Эмилия.
– Ребята, включите кондиционер, пока я не растаяла на вашем полу, – говорит Рози вместо приветствия. – Здесь новая керамическая плитка? Да, включите-ка эту штуковину. В комнате слишком много народу.
– Что вы здесь делаете?
У меня округляются глаза. За прошедший год Эмилия, Мэлоди и Рози стали мне отличными подругами. Мэлоди – старшая волчица в нашей стае, и именно к ней я обращаюсь, когда Луна сводит меня с ума или Тео ведет себя как безумный. А сестры Леблан – мои лучшие подруги, о которых я и мечтать не могла.
– Даем тебе выходной. Ты его заслужила.
Эмилия игриво подмигивает и попой отталкивает меня в сторону. Я не спорю, хотя вовсе не чувствую, что мне нужно отдохнуть. Мне нравится моя жизнь. Каждое утро я отвожу Тео и Луну в школу, а потом отправляюсь на пляж и обучаю людей серфингу. Днем я обедаю со своим горячим парнем, мы занимаемся сексом, а потом едем забирать детей. Потом он готовит еду, а после ужина делает мне массаж ног за просмотром сериала на «Нетфликсе». Я не заслужила отпуск. Я и так постоянно в нем нахожусь.
– Но я…
– Не спорь, Волна, – Трент обнимает меня за талию и притягивает к своему крепкому телу.
Даже спустя год совместной жизни я слегка таю от этого жеста. Словно то утро в узком переулке не изменило нас. Будто я все тот же влюбленный ребенок, всерьез страдающий от безответной любви.
Он ведет меня на улицу. Сковородка все шипит у меня за спиной, но я уже слышу, как Рози убавляет огонь, а Эмилия открывает бутылку вина.
Мне хотелось расплакаться. Каждую ночь, лежа в кровати, я молилась, чтобы он и без моих слов сумел догадаться об этом. Я не хотела, чтобы ему пришлось выбирать между Вал и мной.
– Как я могла? – простонала я ему в губы. – Как я могла, ведь ты мой океан.
Мы утонули в очередном поцелуе. Это был другой поцелуй. Поцелуй-подтверждение, что все было по-настоящему. И неважно, насколько ненормальным и неправильным было происходящее, оно принадлежало нам.
– Я не хочу портить отношения между тобой и матерью твоего ребенка. – Я так жалобно всхлипнула, приникнув к его губам, что пришлось сильнее сжать пальцами его руку, чтобы он оставался рядом.
К моему потрясению, он осуществил мое желание, прижимаясь ко мне и отдавая все, что мог.
– Мать моего ребенка сама испортила отношения с Луной, а не ты. Именно ты научила Луну улыбаться. Ты проводила с ней время. Ты, черт побери, брала ее за руку, когда ее дразнили. Ты была для моей дочери такой матерью, какой Вал никогда не стать. Не знаю, что ты видела в тот день, когда Вал заявилась ко мне домой, но что бы это ни было, ты все не так поняла. Ей всегда было плевать на ее ребенка. Она пришла за деньгами и властью. А теперь уползет туда, откуда пришла.
– Мне жаль. – Я прикоснулась к его лицу и, отодвинувшись, посмотрела на него.
– А мне нет, – ответил он. – А еще мне не жаль, что я отправил твоего отца за решетку. Эди, он совершил нечто ужасное, о чем тебе нужно знать.
Я кивнула.
– Я тебе верю.
И я верила. Я уже слышала о некоторых его ужасных поступках. И что бы Трент ни рассказал мне о моем отце, я знала: это была правда. Потому что Джордан Ван Дер Зи совершенно не знал границ.
Трент чмокнул меня в нос и прижался лбом к моему лбу.
– Я люблю тебя, – признался он, сжав мою шею ладонями, и неистово замотал головой, будто это было ошибкой. Будто он не должен был меня любить, но у него не было иного выбора. Сердце готово было разорваться. – Я так сильно в тебя влюблен, Эди Ван Дер Зи, что уже не знаю, где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Люблю тебя, вопреки тому, что это полное безумие. Тому, что мы с тобой в чудовищной ситуации. Люблю тебя, хотя понимаю, тебе стоит пережить еще несколько романов, прежде чем ты встретишь ту самую любовь. Люблю тебя, пусть мы находимся на разных жизненных этапах, у нас нет ничего общего, и мы отвратительно начали. Я все равно тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, – всхлипнула я, сдерживая слезы, и крепче прижалась к его лбу. – Мне нравится, как рьяно ты защищаешь тех, кто тебе дорог. Нравится, что ты знаешь о своих недостатках. Нравится, что ты борешься с ними. Нравится даже, когда ты им поддаешься. Мне все в тебе нравится. Плохое и хорошее. И я никогда и никого не полюблю так, как тебя, потому что дело не в моем возрасте. А в моем сердце. Оно твое. Трент Рексрот, ты мой океан. Я тону в тебе.
Он расплылся в улыбке и заключил меня в крепкие объятия.
– Я бы пришел за тобой, Ван Дер Зи, даже если бы ты отдала ему флешку. Даже если бы ты бросила меня в логово льва. И я обещаю, что ты всегда будешь мокрой, моя Маленькая Волна. Обещаю, что ты всегда будешь промокшей насквозь.
Эпилог
Эди
Дверь громко хлопает, и я точно знаю, кто пришел.
В нашем доме только один человек обращается с дверьми так, будто они нанесли страшную обиду и ему, и всему белому свету. Грубые манеры, но доброе сердце.
– Н-н-нет! Больше никогда! – вопит Тео, сбрасывая грязные ботинки в коридоре. – Х-хватит с меня футбола. У меня не п-получается.
– Ты о чем, черт побери? Ты можешь и хренова слона повалить на пол, если нужно.
– Трент, – пропела я из кухни, улыбаясь, чтобы сдержаться и не посмотреть на него волком.
Неважно, как много времени прошло, неважно, что мы живем с тринадцатилетним Тео и пятилетней Луной, мой парень все никак не может отказаться от слов (и действий), в которых фигурирует «хрен». Честно говоря, он исторгает столько ругательств, что ими можно было бы стереть с лица земли весь континент.
– Не выражайся.
– Да, м-м-мам, – дразнит меня Тео из коридора, щеголяя новообретенной уверенностью, словно броней.
Я стою на кухне и через плечо смотрю, как мама, невольно улыбаясь, нарезает овощи на доске. Я рада, что она не возражает, чтобы Тео иногда так меня называл. Рада, что она понимает: это просто шутка.
– Твой ребенок от рук отбился, – замечаю я, бросая нарезанное кубиками мясо на раскаленную сковороду.
– В свою защиту скажу, что это ты воспитывала его большую часть жизни, – отвечает она, с грустью принимая этот факт.
Она приезжает к нам каждые выходные, чтобы провести время с ним и с Луной. А каждый четверг мы с Трентом ходим на свидания, пока Камила присматривает за детьми.
Каждый четверг мы ведем себя соответственно возрасту. Во всяком случае, моему возрасту.
Каждый четверг мы тискаемся в машине, позволяем темноте заброшенных зданий мэрии поглотить нас, ходим в кино, рестораны и клубы, в которых мне не нужно предъявлять поддельное удостоверение личности, потому что мой парень настолько влиятелен, что ему принадлежит весь город.
Мы живем в доме с приливами и отливами. В котором всегда бушует океан, но это нестрашно, потому что мы отлично умеем плавать. Мы живем в доме морских коньков, людей, способных преодолеть любые трудности, людей, вкусивших темную сторону жизни. Людей, стоявших на обочине жизни и молившихся остаться незамеченными.
Но мы замечаем. Замечаем друг друга среди хаоса под названием «жизнь».
Каждые выходные мы отправляемся на пляж Табаго, чтобы заниматься серфингом, есть, смеяться и не думать ни о чем. Ни о мире вокруг, ни о деньгах.
Луна и Тео обожают друг друга. Проявляют взаимное уважение и внимание, и это душераздирающее и удивительное зрелище. Он наконец-то становится ответственным взрослым человеком, а она обрела свирепого старшего брата. У нее голубая комната, в которой стоит аквариум с морскими коньками, а у него зеленая, увешанная плакатами Тома Брэди, которые Трент умудряется не сорвать со стен, хотя с трудом сдерживается.
А еще мы. Я. Трент. Наша любовь.
Наша любовь привлекает внимание, как лесной пожар. Мы межрасовая пара с огромной разницей в возрасте. За нами груз в виде двоих детей. Со стороны все выглядит плохо. Даже трагично. Мы не так фотогеничны, как идеальная семейка Вишеса, или белокурое гнездышко Джейми, или серьезное семейство Дина, в котором нет никакой разницы в возрасте.
Мы другие, но ни за что на свете не стали бы это менять.
Трент, Тео и Луна входят на кухню с широкими улыбками на лицах. Луна первой бросается ко мне с объятиями. Она по-прежнему не говорит, но общается с помощью языка жестов. А это огромный шаг вперед.
– Мальчишки не давали тебе сидеть без дела? – спрашиваю я и обнимаю ее в ответ, чувствуя, как ее длинные худые руки обхватывают меня.
Она кивает, уткнувшись мне в плечо. Отстранившись, девочка жестами сообщает мне: «Тео чуть не убил лебедя, когда бросил мяч».
– Это… – я морщу лоб, – очень плохо.
– Он просто был взволнован. – Трент семенит ко мне с бутылкой воды в руке и целует в лоб.
Маме достается такой же жест, только поцелуй приходится в щеку, а Тео уже спешит ей помочь.
– Сначала помой руки, дружок, – предупреждаю я.
Он фыркает, но все же идет к раковине.
Мясо шипит на сковородке, кухня наполнена теплом еды, приятной компании и любви. Семьи. Всем, чего я не имела в родительском доме.
Трент подходит сзади и шепчет мне в шею:
– На минутку.
– Я готовлю, – возражаю я, но не всерьез.
Живя в одном доме с детьми с особыми потребностями, мы в совершенстве освоили искусство улизнуть и тайком быстро заняться сексом. Но это слишком, даже по нашим меркам. Все собрались здесь. А я не смогу вести себя тихо. Только не с ним.
– Мне все равно, – рычит он, как настоящий Беспутный Хулиган. Безжалостный. Холодный. Но всегда полный страсти.
Я отрываюсь от приготовления еды и бросаю взгляд на маму и детей. Да. Моих детей.
Трент, нахмурившись, делает то же самое.
– Хватит думать о пошлостях, Эди. Если бы я хотел перепихнуться по-быстрому, то вся стоящая за нами компания уже уплетала бы фастфуд в каком-нибудь «МакШлаке» неподалеку.
Я смеюсь, не сдержавшись. Я уже смирилась с тем, что мой парень – первоклассный засранец. Чаще всего я даже не злюсь из-за этого. Это даже странным образом очаровательно.
– Я не могу оставить маму с обоими детьми, – говорю я еле слышно, чувствуя, как в сердце зарождается паника.
Дело не в том, что я не доверяю маме, а в том, что она через многое прошла в короткий промежуток времени, и я не хочу перегружать ее заботой о двух детях.
– Да, ты права.
Он до смешного нарочито проводит рукой по моей заднице по пути к плите и, взяв кусочек сочного мяса, жует его своими белыми зубами. В тот же миг ко мне на кухню заходят Эмилия и Рози, держа в руках коричневые пакеты, полные свежих продуктов.
– Всем привет! – здоровается Эмилия.
– Ребята, включите кондиционер, пока я не растаяла на вашем полу, – говорит Рози вместо приветствия. – Здесь новая керамическая плитка? Да, включите-ка эту штуковину. В комнате слишком много народу.
– Что вы здесь делаете?
У меня округляются глаза. За прошедший год Эмилия, Мэлоди и Рози стали мне отличными подругами. Мэлоди – старшая волчица в нашей стае, и именно к ней я обращаюсь, когда Луна сводит меня с ума или Тео ведет себя как безумный. А сестры Леблан – мои лучшие подруги, о которых я и мечтать не могла.
– Даем тебе выходной. Ты его заслужила.
Эмилия игриво подмигивает и попой отталкивает меня в сторону. Я не спорю, хотя вовсе не чувствую, что мне нужно отдохнуть. Мне нравится моя жизнь. Каждое утро я отвожу Тео и Луну в школу, а потом отправляюсь на пляж и обучаю людей серфингу. Днем я обедаю со своим горячим парнем, мы занимаемся сексом, а потом едем забирать детей. Потом он готовит еду, а после ужина делает мне массаж ног за просмотром сериала на «Нетфликсе». Я не заслужила отпуск. Я и так постоянно в нем нахожусь.
– Но я…
– Не спорь, Волна, – Трент обнимает меня за талию и притягивает к своему крепкому телу.
Даже спустя год совместной жизни я слегка таю от этого жеста. Словно то утро в узком переулке не изменило нас. Будто я все тот же влюбленный ребенок, всерьез страдающий от безответной любви.
Он ведет меня на улицу. Сковородка все шипит у меня за спиной, но я уже слышу, как Рози убавляет огонь, а Эмилия открывает бутылку вина.