Скандальный
Часть 22 из 55 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Назови хотя бы одну причину, почему ты не можешь их взять.
Эди приготовилась загибать пальцы.
– Во-первых, это очень большая сумма, которую я не заработала. Во-вторых, взяв их, я буду чувствовать себя в долгу перед тобой, и, в‑третьих, мы с тобой не друзья. Мы враги.
Я повторил ее жест, загибая пальцы.
– Во-первых, может, сумма и большая, но не для меня. Во-вторых, я ни хрена от тебя не жду. И, в‑третьих, очень мило, что ты считаешь нас врагами. Но ты мне неровня.
Ее пристальный взгляд подсказывал мне, что ее не задело это унижение. И неспроста. Девчонка сумела добиться своего и несколько раз меня обокрасть. Может, она и была терпилой, но, несомненно, умела дать сдачи.
Я ожидал, что она начнет спорить, как спорила по любому вопросу, но она удивила меня, убрав деньги в сумку. Затем громко сглотнула (по всей видимости, проглатывая свою гордость), закинула рюкзак на плечо и молча направилась к двери. Глядя ей вслед, я почувствовал себя дерьмом, и потому в очередной раз отвел взгляд.
– Спасибо, Трент.
– Не за что.
– Нет, я серьезно.
Я тоже. Я не знал, что за хрень приключилась у нее или с ней, но знал: от мысли о том, что она попала в серьезные неприятности, мне становилось дурно.
Я облокотился на кухонную стойку и краем глаза увидел, как дверь начала закрываться, но не смог подавить желание показать Эди: мало того что я намок, но мы оба можем вымокнуть насквозь, если не будем осторожны.
– Ты еще здесь? – окликнул я.
Она не ответила, но я не услышал щелчок автоматического замка.
– Свидание. Полный отстой.
Я услышал улыбку в ее голосе, когда она произнесла в ответ:
– Я не спала с Бэйном с тех пор, как ты застал меня у водохранилища.
Щелк.
Я не пошел за ней. Но все равно был в полной жопе, потому что знал: в следующий раз пойду.
Глава 14
Эди
Любовь безжалостна.
Любовь жестока.
Любовь – не чувство, а оружие.
Любовь уничтожает.
Любовь уничтожает.
Любовь уничтожает.
Возвращаясь от Тео, я не могла оторваться от этой строчки. Машина сломалась два дня назад и теперь была в мастерской. Я не могла позволить себе заказать такси или Uber, поэтому в обе стороны мне пришлось добираться на двух автобусах с пересадкой. Так у меня появилось время прочесть старую книгу в мягкой обложке, которую я нашла в нашей библиотеке. Это была автобиография французского поэта, который покончил жизнь самоубийством, когда невеста сбежала от него к мужчине, за которым ухаживала, будучи медсестрой в армии. Мужчина был героем, а потому неразделенная любовь французского поэта оказалась вмиг забыта.
Любовь уничтожает. Для меня это были не просто слова. Они имели вес, запах и замутненный цвет, который никогда не выцветал. Все, кого я любила, причинили мне боль.
Мне все еще предстояло найти способ добраться до флешки Трента. Я знала, что он всюду носил ее с собой, он сам сказал, когда занимался сексом с другой, что флешка была у него в кармане. А еще знала: он был слишком умен, чтобы оставлять на своих устройствах какую-либо информацию, до которой хотел добраться мой отец. Оттого моя задача становилась непомерно сложной, но, по крайней мере, я начала отслеживать его образ жизни, о чем Джордан меня тоже просил.
Я отложила книгу и посмотрела на Тихий океан за окном.
– Все наладится, – произнес кто-то рядом, то ли разговаривая по телефону, то ли со мной, но это не имело значения, потому что я все равно в это не поверила. Ни на секунду. Я достала телефон из кармана и проверила сообщения.
Бэйн:
Придешь завтра заниматься серфингом?
Неизвестный абонент:
Если она завтра отправится с тобой, я хочу, чтобы ее бабушка присутствовала.
Трент.
Мысль о том, что он потратил время на то, чтобы написать и отправить мне сообщение, потратил время на меня, вызывала жалкое чувство трепета. Что такого особенного было в этом мужчине, отчего мне хотелось нарушить все свои правила? Не привязываться, не усложнять и ни в коем случае не дразнить тигра – Джордана Ван Дер Зи, чтобы не давать ему повода броситься на Тео.
Я пыталась убедить себя, что в этом не было ничего особенного. Я собиралась отвести Луну на пляж. Трента там не будет, что вполне разумно. А Луне будет на пользу провести время наедине с океаном. Я открыла первое сообщение и ответила Бэйну:
Не могу. Поведу дочку босса на пляж собирать ракушки. Давай на следующей неделе. Целую.
Затем открыла второе и несколько раз писала, удаляла, переписывала, исправляла и снова удаляла сообщение, пока наконец не нажала на кнопку отправки.
8 утра/Пляж Тобаго/возле серфинг-клуба.
Я вошла в дом и застала отца за кухонным столом, а значит, он собирался завести разговор. Разговор, в котором мне, скорее всего, участвовать не хотелось. Я замедлила шаг, увидев, как он ногой выдвинул стоящий напротив него стул, молча веля мне присесть.
Я неохотно села.
Моя жизнь не была целостной. Она состояла из клочков. В ней был клочок серфинга и Бэйна. Клочок душевнобольной матери. Клочок деспотичного отца. Клочок Тео. И пускай эти клочки были сотканы вместе, они никогда не ложились внахлест. И больше всего я ненавидела, искупавшись в мягкости и чистоте клочка Тео, перепрыгивать на грубый, потертый клочок Джордана. Именно это сейчас происходило.
– Как поживает Теодор?
Отец удивил меня своим вопросом, хотя задал его в предсказуемой манере, проверяя уровень цен на бирже в стоящем на столе ноутбуке.
Его взгляд был прикован к экрану, а я просунула ладошки между бедер, стараясь не проглотить ком в горле.
– Ему лучше.
– Да ну?
Тебе плевать, бессердечный ты ублюдок. Нечего мне нукать.
– В центре есть специальная программа, согласно которой воспитанникам разрешают навестить семью дома под наблюдением. На два дня. Он хотел приехать, – на этот раз я сглотнула ком, потому что не могла иначе. Мои слова звучали, как мольба, и отказ меня сломит.
– Чудесная весть для семей, Эди. Есть новости о Рексроте? – Он бросил на меня взгляд, и я замерла.
Для семей.
Но не для нашей. У меня не было семьи.
Если поговорю об этом с матерью, опять случится ссора. Она скажет, что разрешение нужно просить у отца, и ей кажется: на нее давят. А Джордан… ему было приятно разрушать нашу семью. К тому же он сейчас по-своему мне отказал.
– Эди?
Я, моргая, подняла взгляд. Отец одарил меня натянутой, предостерегающей улыбкой, захлопнул ноутбук и, отодвинув его в сторону, скрестил руки на груди.
– Что с флешкой Рексрота?
– Занимаюсь этим вопросом.
– Почему так долго?
– Я провожу с ним время только по вторникам, – ответила я, благополучно умолчав о том, что в пятницу сидела с его дочкой.
Эди приготовилась загибать пальцы.
– Во-первых, это очень большая сумма, которую я не заработала. Во-вторых, взяв их, я буду чувствовать себя в долгу перед тобой, и, в‑третьих, мы с тобой не друзья. Мы враги.
Я повторил ее жест, загибая пальцы.
– Во-первых, может, сумма и большая, но не для меня. Во-вторых, я ни хрена от тебя не жду. И, в‑третьих, очень мило, что ты считаешь нас врагами. Но ты мне неровня.
Ее пристальный взгляд подсказывал мне, что ее не задело это унижение. И неспроста. Девчонка сумела добиться своего и несколько раз меня обокрасть. Может, она и была терпилой, но, несомненно, умела дать сдачи.
Я ожидал, что она начнет спорить, как спорила по любому вопросу, но она удивила меня, убрав деньги в сумку. Затем громко сглотнула (по всей видимости, проглатывая свою гордость), закинула рюкзак на плечо и молча направилась к двери. Глядя ей вслед, я почувствовал себя дерьмом, и потому в очередной раз отвел взгляд.
– Спасибо, Трент.
– Не за что.
– Нет, я серьезно.
Я тоже. Я не знал, что за хрень приключилась у нее или с ней, но знал: от мысли о том, что она попала в серьезные неприятности, мне становилось дурно.
Я облокотился на кухонную стойку и краем глаза увидел, как дверь начала закрываться, но не смог подавить желание показать Эди: мало того что я намок, но мы оба можем вымокнуть насквозь, если не будем осторожны.
– Ты еще здесь? – окликнул я.
Она не ответила, но я не услышал щелчок автоматического замка.
– Свидание. Полный отстой.
Я услышал улыбку в ее голосе, когда она произнесла в ответ:
– Я не спала с Бэйном с тех пор, как ты застал меня у водохранилища.
Щелк.
Я не пошел за ней. Но все равно был в полной жопе, потому что знал: в следующий раз пойду.
Глава 14
Эди
Любовь безжалостна.
Любовь жестока.
Любовь – не чувство, а оружие.
Любовь уничтожает.
Любовь уничтожает.
Любовь уничтожает.
Возвращаясь от Тео, я не могла оторваться от этой строчки. Машина сломалась два дня назад и теперь была в мастерской. Я не могла позволить себе заказать такси или Uber, поэтому в обе стороны мне пришлось добираться на двух автобусах с пересадкой. Так у меня появилось время прочесть старую книгу в мягкой обложке, которую я нашла в нашей библиотеке. Это была автобиография французского поэта, который покончил жизнь самоубийством, когда невеста сбежала от него к мужчине, за которым ухаживала, будучи медсестрой в армии. Мужчина был героем, а потому неразделенная любовь французского поэта оказалась вмиг забыта.
Любовь уничтожает. Для меня это были не просто слова. Они имели вес, запах и замутненный цвет, который никогда не выцветал. Все, кого я любила, причинили мне боль.
Мне все еще предстояло найти способ добраться до флешки Трента. Я знала, что он всюду носил ее с собой, он сам сказал, когда занимался сексом с другой, что флешка была у него в кармане. А еще знала: он был слишком умен, чтобы оставлять на своих устройствах какую-либо информацию, до которой хотел добраться мой отец. Оттого моя задача становилась непомерно сложной, но, по крайней мере, я начала отслеживать его образ жизни, о чем Джордан меня тоже просил.
Я отложила книгу и посмотрела на Тихий океан за окном.
– Все наладится, – произнес кто-то рядом, то ли разговаривая по телефону, то ли со мной, но это не имело значения, потому что я все равно в это не поверила. Ни на секунду. Я достала телефон из кармана и проверила сообщения.
Бэйн:
Придешь завтра заниматься серфингом?
Неизвестный абонент:
Если она завтра отправится с тобой, я хочу, чтобы ее бабушка присутствовала.
Трент.
Мысль о том, что он потратил время на то, чтобы написать и отправить мне сообщение, потратил время на меня, вызывала жалкое чувство трепета. Что такого особенного было в этом мужчине, отчего мне хотелось нарушить все свои правила? Не привязываться, не усложнять и ни в коем случае не дразнить тигра – Джордана Ван Дер Зи, чтобы не давать ему повода броситься на Тео.
Я пыталась убедить себя, что в этом не было ничего особенного. Я собиралась отвести Луну на пляж. Трента там не будет, что вполне разумно. А Луне будет на пользу провести время наедине с океаном. Я открыла первое сообщение и ответила Бэйну:
Не могу. Поведу дочку босса на пляж собирать ракушки. Давай на следующей неделе. Целую.
Затем открыла второе и несколько раз писала, удаляла, переписывала, исправляла и снова удаляла сообщение, пока наконец не нажала на кнопку отправки.
8 утра/Пляж Тобаго/возле серфинг-клуба.
Я вошла в дом и застала отца за кухонным столом, а значит, он собирался завести разговор. Разговор, в котором мне, скорее всего, участвовать не хотелось. Я замедлила шаг, увидев, как он ногой выдвинул стоящий напротив него стул, молча веля мне присесть.
Я неохотно села.
Моя жизнь не была целостной. Она состояла из клочков. В ней был клочок серфинга и Бэйна. Клочок душевнобольной матери. Клочок деспотичного отца. Клочок Тео. И пускай эти клочки были сотканы вместе, они никогда не ложились внахлест. И больше всего я ненавидела, искупавшись в мягкости и чистоте клочка Тео, перепрыгивать на грубый, потертый клочок Джордана. Именно это сейчас происходило.
– Как поживает Теодор?
Отец удивил меня своим вопросом, хотя задал его в предсказуемой манере, проверяя уровень цен на бирже в стоящем на столе ноутбуке.
Его взгляд был прикован к экрану, а я просунула ладошки между бедер, стараясь не проглотить ком в горле.
– Ему лучше.
– Да ну?
Тебе плевать, бессердечный ты ублюдок. Нечего мне нукать.
– В центре есть специальная программа, согласно которой воспитанникам разрешают навестить семью дома под наблюдением. На два дня. Он хотел приехать, – на этот раз я сглотнула ком, потому что не могла иначе. Мои слова звучали, как мольба, и отказ меня сломит.
– Чудесная весть для семей, Эди. Есть новости о Рексроте? – Он бросил на меня взгляд, и я замерла.
Для семей.
Но не для нашей. У меня не было семьи.
Если поговорю об этом с матерью, опять случится ссора. Она скажет, что разрешение нужно просить у отца, и ей кажется: на нее давят. А Джордан… ему было приятно разрушать нашу семью. К тому же он сейчас по-своему мне отказал.
– Эди?
Я, моргая, подняла взгляд. Отец одарил меня натянутой, предостерегающей улыбкой, захлопнул ноутбук и, отодвинув его в сторону, скрестил руки на груди.
– Что с флешкой Рексрота?
– Занимаюсь этим вопросом.
– Почему так долго?
– Я провожу с ним время только по вторникам, – ответила я, благополучно умолчав о том, что в пятницу сидела с его дочкой.