Скандальный

– Ты так говоришь, потому что я кормила тебя пиццей, поила колой и нарушила все правила твоего отца, – усмехнулась я.

Луна рассмеялась. Я неуклюже встала с кровати и отошла. Никаких поцелуев. Никаких прикосновений. Никакой ласки.

– Спокойной ночи, Микроб.

Ответом мне был едва заметный кивок в темноте. Я включила лампу с «Дашей-путешественницей» возле двери и улыбнулась. Меня устраивает.





Глава 13

Трент




Кэти Дежонг заставила меня задуматься о юном Тренте.

О том, как он не верил, что сегодня будет сидеть здесь, есть лобстера (он ненавидел лобстеров), пить импортное вино, живя при этом в Калифорнии (он ненавидел вино), и обсуждать плюсы и минусы рейтинговой системы колледжей (ему было на это насрать).

Именно по этой причине я никогда не ходил на свидания. Это скучно. Конечная цель в виде брака и детей меня не интересовала, а временные связи в виде секса были доступны и без обременительных ухаживаний.

За все время свидания я произнес от силы шестнадцать фраз, но и грубо себя не вел. Проводил Кэти до машины и улыбнулся ей, но не обещал, что позвоню. А когда она потянулась за поцелуем – таким, какие меня никогда не интересовали, я плавно увернулся и подставил щеку.

И свалил оттуда на хрен, а уже ставя машину на подземной парковке, осознал, что даже не мог вспомнить, во что она была одета и какого цвета у нее волосы.

Странное ощущение тревожного нетерпения ухватило меня за яйца, пока я поднимался в лифте. Внезапно мысль о том, что я ушел, оставив своего ребенка в руках едва знакомого человека, показалась мне совершенно неразумной. Все, что я знал об Эди Ван Дер Зи, это то, что она была обманщицей, воровкой и девчонкой, попавшей в беду. Почему я оставил ее без присмотра, наедине с моим ребенком, было загадкой. Я не успел даже вставить ключ в замочную скважину, а уже был на взводе. Когда открыл дверь и увидел, что там происходило, пришел в бешенство.

На кухонном столе стояла коробка из-под пиццы, отчего вся гостиная и кухня пропахли жирной булкой и чертовыми грибами. На стойке остались две банки колы, которые она даже не потрудилась выбросить в помойку. А потом я зашел в гостиную и застал Эди спящей на диване перед моим ноутбуком. Шпионила за мной, конечно, и плевала на то, чтобы это скрыть.

Я подошел к ней и, сунув руки в карманы, стал наблюдать. Смотрел, как поднимается и опускается ее грудная клетка. На светлые волоски ее бровей. На полные, розовые губы и золотистые волосы. На полоски от загара на плечах. На ее веснушки.

– Просыпайся, – велел я, окатив ее ледяным тоном.

Она захлопала ресницами, сперва неторопливо, и села в кресле, лишь когда я подошел ближе и коленом подтолкнул ее руку.

– Привет, – хрипло проговорила она. – Как прошло?

– Ты заказала пиццу, – я проигнорировал ее вопрос. – Моя дочь не ест чертову пиццу.

Но дело было не в пицце. А в ноутбуке. Конечно, на нем ничего не было, потому что всю важную информацию я хранил на флешке, но я сходил с ума оттого, что доверил ей свою дочь, а она в это время пыталась меня нагнуть. Снова. Она оставила Луну без внимания, пока строила из себя хакера?

Происходящая между нами хренотень давно вышла за пределы просторов неадекватности и погрязла в стране конченого психоза.

– Я за нее заплатила, и Луна съела всего один кусочек. Еще я заставила ее съесть болгарский перец и грибы, если это что-то меняет.

Эди зевнула и, потерев глаза ладонями, встала с дивана. Потянулась, демонстрируя длинные конечности. Она была босиком в розовой майке и коротких джинсовых шортах.

– И кола? Серьезно? Опять? – прорычал я ей прямо в лицо.

Я был зол. Чертовски зол. На Мэл и Кэти, на Эди и Луну, на Вал и, черт возьми, на всех женщин, которые были сложными существами. Я изо всех сил старался держаться от них подальше, но казалось, что они были повсюду.

– Господи, Трент, я почистила ей зубы. Это исключительный случай, и я подумала, что мы можем побаловаться. По-настоящему побаловаться. Какого ж черта!

Она бросилась в другую часть комнаты и, сев на пол, принялась обувать ботинки. Я хотел, чтобы она убралась отсюда. Во всяком случае, мне так казалось.

– И наконец, что не менее важно – мой компьютер? Ты серьезно, что ли? Это вообще какое-то дно.

– Мы смотрели видео на YouTube! – воскликнула она, хватая рюкзак и торопливо поднимаясь. – Боже!

– Видео на YouTube. Конечно, – я выдавил смешок, вытащил бумажник из заднего кармана и достал деньги, чтобы с ней расплатиться. – Не ты ли мне говорила, что не надо пудрить мозги?

– Я не пудрю тебе мозги!

Я сунул ей перевязанную резинкой пачку денег и прорычал ей в лицо:

– Уходи.

– Эй, погоди… – она поспешила за мной в комнату Луны.

Деньги упали на пол. Она даже не удосужилась их поднять.


– Луна говорила.

Я резко обернулся, нахмурив брови.

– Эди… – предостерег я.

Если она снова мне лжет, я это так не оставлю. Эди стояла, теребя и дергая край кофты, но глаза ее были полны отваги и решимости. Она не отвела взгляд.

– Говорила! Когда я укладывала ее в постель. Я сказала ей, что весело провела сегодня время, и она ответила «я тоже» – очень тихо, но я услышала, Трент. Я лишь хотела, чтобы Луна не чувствовала себя как робот или объект жалости. Мы ели вредную еду и смотрели телевизор, нарушив время отхода ко сну. Мы нарушили правила, и с ней ничего не случилось. Более того, я уверена, она весело провела время. Возможно, это поможет ей пережить следующую неделю, полную сеансов психотерапии и отца, который относится к ней, будто она в безвыходном положении.

Я потер лоб. Черт. Она опять это делала. Сбивала меня с толку. И что хуже всего, я ей верил. Не должен был, но я цеплялся за каждое ее слово, позволяя оседать внутри и возвращать меня к жизни. Луна говорила. Это был настоящий прорыв, но вера и надежда на большее могли сломить меня, и я не знал, могу ли доверять Эди.

Мы долго стояли и смотрели друг на друга с безопасного расстояния.

– Она говорила, – повторил я наконец.

Случившееся казалось грандиозным. Будто она проснется завтра утром и начнет болтать о погоде. Дело было не в этом, но Эди оказалась вторым человеком, с которым Луна разговаривала.

Девушка кивнула.

– У нее такой мелодичный и мягкий голос. Как прикосновение бархата к прохладной коже.

Кто так говорил, черт возьми? Эди. Эди так говорила.

– Я никогда не слышал ее голос.

– Должен услышать. Он замечательный.

Я верил ей.

Эди тяжело сглотнула.

– Разреши мне отвести ее на пляж в воскресенье. Она никогда не бывала у воды. Я хочу… многое ей показать.

Я опустил взгляд, желая ответить отказом. Я боялся за Луну. Я не доверял Эди настолько, чтобы оставить с ней дочь за пределами квартиры. А еще я не мог провести время вместе с ними, потому что это было недопустимо и укрепило бы мою одержимость этой девушкой.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Трент?

Она тяжело дышала, источая пламя, а я был слишком эгоистичен, чтобы ее остудить. Мне нравилось, когда она была пылкой. Нравилось, когда была в раздрае. Потому что именно так я чувствовал себя рядом с ней. Будто был чего-то лишен. В этом крылась какая-то поэтическая справедливость.

– Нет, но уверен, ты мне расскажешь.

– Ты борешься с волной. Машешь руками, брыкаешься, пытаешь уйти от нее, одолеть. Но секрет в том, чтобы плыть по течению. Оседлать волну. Не бойся намокнуть.

Я и так намок. Вымок насквозь. Черт, бÓльшую часть времени я чувствовал, будто тону. Может, она говорила как раз об этом. Эди была разной, но точно не глупой.

– Деньги не забудь.

Я указал на пол и, прокашлявшись, отвел взгляд. Мне было, мягко говоря, неловко, и такое случилось со мной впервые. Девушка подняла деньги, бегло пролистала пачку и вытащила четыре верхних банкноты по пятьдесят долларов.

– Держи, – она протянула мне все остальное. – Кажется, я просидела часа четыре.

– Они твои, – я помотал головой и согнул ее пальцы вокруг пачки денег. – Все.

– Что? – моргнула она, пересчитывая их пальцем. Бенджамины[21] сменяли друг друга, как в кино. – Это большие деньги.

– Двенадцать тысяч долларов.

– Что?!

Я пожал плечами и уставился на лежащую на столе коробку из-под пиццы, чтобы не сделать какую-нибудь глупость.

– Ты сказала, что тебе нужны эти деньги. Я не стану спрашивать зачем. Но поведу себя как ответственный взрослый человек и настоятельно посоветую тебе поскорее разобраться с этой ситуацией, потому что такую сумму собирать каждый месяц непросто.

– Я признательна за совет и за деньги, но я не могу их взять.

Она прижала пачку к моей груди.

– Можешь и возьмешь, черт побери.

– Нет.

Она отступила назад, и деньги снова упали на пол. Мы оба были слишком напряжены, чтобы обращать на них внимание. Смысл был вовсе не в этом.