Синий бант

* * *


– В Москве половина девятого вечера, и с вами по-прежнему я, Татьяна Тобольцева. Сегодня мы вспоминаем детство, самые яркие, смешные события, которые приключились с вами десять, двадцать, тридцать лет назад. У нас очередной звонок.

Представьтесь, пожалуйста. Как вас зовут?

– Илья.

– Добрый вечер, Илья.





Две равно уважаемых семьи




– Я не смогу сегодня приехать.

– Что значит – не смогу? А мама? Ты о ней подумал? Четыре дня назад не получилось – была вечерняя репетиция.

– Была. И закончилась в десять вечера. Ты же знаешь, мы готовились к записи альбома.

– Знаю. Что на этот раз?

В трубке молчали. Илья терпеливо ждал.

– Пап, я правда не могу.

– Это так важно?

– Очень. У меня свидание, – и после паузы: – С девушкой.

Илья ответил не сразу, повертел в руках очки, потер переносицу…

– Ясно. Выкручиваться мне?

– Пап…

– Я все понял. Позвони маме завтра утром. Ты же знаешь, как она…

– Знаю. И… спасибо, пап.

Майя вошла в кабинет, когда Илья задумчиво разглядывал телефон, переваривая услышанное. Вот так дела…

– Ужин готов, домработницу я отпустила, в случае если Юня задержится – подогреем, – бодро возвестила она.

– Май…

– И ты знаешь, я нашла такое интересное забытое произведение Брамса, хочу показать его нашему пианисту, я уверена…

– Май, – Илья поднялся из-за стола и подошел к жене.

– …это абсолютно его по темпераменту.

– Он не придет.

– Что? – по глазам Майи было видно, что она отказывается понимать услышанные слова.

– Наш сын сегодня не придет, – сказал как можно мягче.

– Почему? Снова вечерняя репетиция?

Вопрос был задан спокойным тоном, но разочарование в голосе скрыть не удалось. Она ведь ждала. Илья знал, как ждала…

– Нет, – он обнял жену за плечи и наклонился к самому ее уху, чтобы тихо сказать: – Не поверишь. У него свидание.

– У Юни? – ее голос дрогнул, и Май неосознанно взялась за пуговицу на рубашке мужа.


– Да, – он улыбнулся.

– О боже… Илья…

А он продолжал стоять, смотреть на жену и ждать, пока она до конца осознает услышанную новость. Их сын, их рано повзрослевший ребенок, непростой, необычный, живущий своими категориями и мыслями, наконец-то… Они никогда не высказывали это вслух, но оба боялись, что не сложится, не случится, одаренный в одном, он будет обездолен в другом.

Илья дождался. Глаза Майи заблестели. Его жена, которая ненавидела плакать и предпочитала слезам высоко поднятую голову, не сдержалась. И он прижал ее к себе и обнял крепко-крепко.

– Как ты думаешь, у него все получится? – прошептала Май, шмыгая носом.

– Даже не сомневайся, – уверил ее Илья. – Это ведь твой сын.

И Майя засмеялась.





* * *


Ваня вошел в комнату и резко остановился на пороге. Посреди гостиной стояла его сестра. Нет, в том, что там стояла сестра, не было ничего особенного. Но куда девались ее джинсы и короткие юбки, модные майки, неизменно собранные в высокий хвост длинные волосы? Этот хвост служил постоянной причиной подшучиваний. Ваня утверждал, что именно он, раскачивающийся за спиной, заставляет парней падать к ногам «снайпера Татьяны» целыми отрядами.

– ТТ, ты ли это? – поинтересовался брат, все же приблизившись.

Дуня улыбнулась, колдуя над прической дочери. Очень сложно было удержать ее густые тяжелые локоны, но в борьбу за красивый узел вступили лак и шпильки.

– И куда это мы в таком виде? – Ваня выразительным взглядом окинул платье.

– Много будешь знать, скоро состаришься.

– В театр.

Одновременно ответили дочь и мать.

Ваня еще раз посмотрел на сестру и хохотнул:

– Ну ты даешь!

А потом его взгляд переместился на журнальный столик. Там лежала книга. Через секунду книга оказалась в Ваниных руках.

– «Ромео и Джульетта», – торжественно провозгласил он. – Ты на это идешь?!

– Отдай! – Таня дернулась.

– Стой на месте, сейчас все развалится, – скомандовала Дуня.

Ваня рассмеялся:

– Танька, ты серьезно на эту муть собралась?

Она сердито молчала. Тогда Ваня открыл книгу и начал с чувством декламировать:

– Две равно уважаемых семьи

В Вероне, где встречают нас событья,

Ведут междоусобные бои

И не хотят унять кровопролитья.

Друг друга любят дети главарей…





– Отдай сюда! – Таня все-таки сделала шаг по направлению, но брат успел отскочить в сторону.

– Погоди-погоди, тут столько всего интересного, – сказал он, листая книгу. – Так… так… сцена на балконе… ее, наверное, в декорациях лучше читать, да? Ты стой на месте, а то мама прическу испортит.

И с этими словами Ваня выбежал на балкон, а Таня осталась неподвижно стоять, пока мама закрепляла узел лаком. Вскоре из-за приоткрытой двери раздалось высоким, почти женским голосом:

– Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!