Синий бант
Часть 40 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– К сожалению, нет. Илья Юльевич уже принял решение и утвердил кандидатуру на должность.
– Но…
– Я сожалею. До свидания.
В трубке послышались гудки. А в бесстрастном голосе секретаря не было никакого сожаления. Лилия не могла поверить в случившееся. Не может быть. Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. Всего один телефонный звонок, и весь долго разрабатываемый план блестящего будущего полетел к чертям. Кто же так над ней подшутил?
Молодая женщина повернулась к двери.
– Простите, вы ведь Лилия? – послышался за спиной голос охранника.
– Да.
– Вам просили передать.
В руках мужчины оказалась небольшая корзинка с белыми лилиями и одной оранжевой розой.
– Кто просил?
– Майя Михайловна, супруга Ильи Юльевича.
19
За прошедшие годы рядом открывались и закрывались магазины, салоны, рестораны, а кофейня работала, как и тогда. И как и тогда, здесь подавали отличный кофе и десерты. И не только. Майя замедлила шаг. За столиком у окна, отчетливо видный с улицы, сидел красивый мужчина в черном костюме. И кого-то ждал. Майя сделала пару шагов, потянула на себя дверь.
Он встал ей навстречу.
– Такси опоздало, – она расстегнула последнюю пуговицу, отдавая пальто в руки мужа. – Долго ждал?
– Нет, – его руки на мгновение коснулись ее плеч. – А вот шампанское немного заждалось.
– Отлично, – Майя села за столик. – Давай его сюда.
– Удачный был день? – Илья сам разливал напиток.
– Неплохой. А у тебя?
– У меня тоже.
Он поднял свой бокал.
– Так какой сегодня праздник?
– День резервного копирования, – торжественно сообщила мужу Майя.
Стекло тонко звякнуло, чествуя эту знаменательную дату.
20
Влад разочарованно глядел на пару за столиком. Он не сразу нашел нужное место. В центре города всегда много различных ресторанов и забегаловок, и, когда увидел вывеску «Кофейня на Цветном бульваре», облегченно выдохнул. Очень уж хотелось увидеть собственными глазами, как Королевна наставляет рога своему довольному жизнью мужу с не менее довольным, но молодым банкиром.
Майю он увидел сразу, она сидела с бокалом шампанского в руке и улыбалась мужчине напротив. Хороша, как всегда. Красивый профиль, низкий узел темных волос, открытая шея. Женщина на свидании. Только после этого Влад перевел взгляд на ее спутника, и настроение испортилось.
Поражение. Он вдруг резко почувствовал, что проиграл в собственной игре. А ведь был так уверен…
– Желаете присесть за столик? – поинтересовался официант и сделал приглашающий жест рукой.
– Нет, спасибо. В другой раз.
21
– Егор, не спишь? – председатель правления упорно отказывался называть его Георгием.
– Что вы, работы много…
– Ну, раз не спишь, сообщаю новость, – прервали Высогорского на том конце, – ты завтра уезжаешь в командировку.
– Так срочно? – Георгий Олегович почувствовал, что в горле у него пересохло.
После встречи в ресторане хороших новостей он не ждал. Но думал, что в запасе есть еще хотя бы пара дней.
А ведь ему намекали не трогать эту женщину. Кто именно намекал, теперь и не вспомнить. Надо было слушать.
– Так складываются обстоятельства, Егор. Ты же знаешь, мы сейчас активно развиваем филиальную сеть, пять офисов на Алтае. Боюсь, без жесткого и четкого руководства не справимся в срок.
– На Алтае?
– Ну ты же сам видел план развития, что переспрашиваешь.
– Но ведь у нас есть целый департамент по развитию сети, – робкая попытка изменить ситуацию, – разве они…
– Егор, – голос председателя правления стал жестким, – командировки не обсуждаются. Либо ты едешь, либо… свободен.
– Я понял.
– Вот и славно. Рейс уточни у своего секретаря, она занималась билетами и твоим размещением на Алтае.
– А… надолго командировка?
– Месяца на два-три. А там посмотрим.
22
– Мне ужасно нравится, что ты женат.
– Да?
Илья повернул голову и посмотрел на Май. Она еще не открывала глаза. Еще была наполовину там – в своих ощущениях. Он столько раз за прошедшие годы смотрел на нее в эти моменты, и не надоедало.
Разве может надоесть смотреть на женщину после любви? Свою женщину, расслабленную, чуть утомленную и… довольную.
Смотреть и знать, что все это сделал ты. Ты довел ее до состояния истомы, ты заставил ее прерывисто дышать, забыться. И закрыл губами шумный выдох. Потому что они в квартире не одни, и пусть сын уже спит, все должно быть очень тихо.
Юня встретил их на пороге, скептически окинул взглядом коробку с пирожными, которая была красиво перевязана атласной лентой с бантом, и проинформировал, что День святого Валентина все люди отпраздновали еще полтора месяца назад.
– Мы отмечали другой праздник, – сказал Илья, вешая пальто.
У сына намечался переходный возраст, который, похоже, наступит раньше среднестатистического. Он знал наизусть «Евгения Онегина», цитировал «Ромео и Джульетту», отзывался об Анне Карениной как не о совсем умной женщине и всячески давал понять, что вся эта романтическая дребедень его не интересует. Брокгауз и Ефрон гораздо интереснее, но каждый образованный человек должен прочитать Пушкина, Шекспира и Толстого.
Илья не спрашивал у Юни, много ли он понял из Пушкина и Толстого, но задавался вопросом, в каком возрасте у мальчика проснутся гормоны. Ведь однажды же это должно случиться. Должна природа взять свое. Должна появиться девочка…
– И какой праздник вы с таким размахом отмечали? – спросил сын, держа в руках коробку с пирожными.
У его ног сидел Сатурн, который любил быть в центре семейных событий.
– День резервного копирования, – ответила Май и поставила сапоги на обувную полку.
– Впечатлен.
– Так ты к нам присоединишься? – поинтересовался Илья.
Юня с нарочито задумчивым видом покрутил коробку, а потом широко улыбнулся:
– Да! Любви все возрасты покорны, любви к пирожным и тортам.
Увы, недолог век десертов, они съедятся трам-пам-пам.
– Неси сладости на кухню и поставь чайник, поэт, – засмеялась Майя. – Ты ужинал?
– Но…
– Я сожалею. До свидания.
В трубке послышались гудки. А в бесстрастном голосе секретаря не было никакого сожаления. Лилия не могла поверить в случившееся. Не может быть. Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. Всего один телефонный звонок, и весь долго разрабатываемый план блестящего будущего полетел к чертям. Кто же так над ней подшутил?
Молодая женщина повернулась к двери.
– Простите, вы ведь Лилия? – послышался за спиной голос охранника.
– Да.
– Вам просили передать.
В руках мужчины оказалась небольшая корзинка с белыми лилиями и одной оранжевой розой.
– Кто просил?
– Майя Михайловна, супруга Ильи Юльевича.
19
За прошедшие годы рядом открывались и закрывались магазины, салоны, рестораны, а кофейня работала, как и тогда. И как и тогда, здесь подавали отличный кофе и десерты. И не только. Майя замедлила шаг. За столиком у окна, отчетливо видный с улицы, сидел красивый мужчина в черном костюме. И кого-то ждал. Майя сделала пару шагов, потянула на себя дверь.
Он встал ей навстречу.
– Такси опоздало, – она расстегнула последнюю пуговицу, отдавая пальто в руки мужа. – Долго ждал?
– Нет, – его руки на мгновение коснулись ее плеч. – А вот шампанское немного заждалось.
– Отлично, – Майя села за столик. – Давай его сюда.
– Удачный был день? – Илья сам разливал напиток.
– Неплохой. А у тебя?
– У меня тоже.
Он поднял свой бокал.
– Так какой сегодня праздник?
– День резервного копирования, – торжественно сообщила мужу Майя.
Стекло тонко звякнуло, чествуя эту знаменательную дату.
20
Влад разочарованно глядел на пару за столиком. Он не сразу нашел нужное место. В центре города всегда много различных ресторанов и забегаловок, и, когда увидел вывеску «Кофейня на Цветном бульваре», облегченно выдохнул. Очень уж хотелось увидеть собственными глазами, как Королевна наставляет рога своему довольному жизнью мужу с не менее довольным, но молодым банкиром.
Майю он увидел сразу, она сидела с бокалом шампанского в руке и улыбалась мужчине напротив. Хороша, как всегда. Красивый профиль, низкий узел темных волос, открытая шея. Женщина на свидании. Только после этого Влад перевел взгляд на ее спутника, и настроение испортилось.
Поражение. Он вдруг резко почувствовал, что проиграл в собственной игре. А ведь был так уверен…
– Желаете присесть за столик? – поинтересовался официант и сделал приглашающий жест рукой.
– Нет, спасибо. В другой раз.
21
– Егор, не спишь? – председатель правления упорно отказывался называть его Георгием.
– Что вы, работы много…
– Ну, раз не спишь, сообщаю новость, – прервали Высогорского на том конце, – ты завтра уезжаешь в командировку.
– Так срочно? – Георгий Олегович почувствовал, что в горле у него пересохло.
После встречи в ресторане хороших новостей он не ждал. Но думал, что в запасе есть еще хотя бы пара дней.
А ведь ему намекали не трогать эту женщину. Кто именно намекал, теперь и не вспомнить. Надо было слушать.
– Так складываются обстоятельства, Егор. Ты же знаешь, мы сейчас активно развиваем филиальную сеть, пять офисов на Алтае. Боюсь, без жесткого и четкого руководства не справимся в срок.
– На Алтае?
– Ну ты же сам видел план развития, что переспрашиваешь.
– Но ведь у нас есть целый департамент по развитию сети, – робкая попытка изменить ситуацию, – разве они…
– Егор, – голос председателя правления стал жестким, – командировки не обсуждаются. Либо ты едешь, либо… свободен.
– Я понял.
– Вот и славно. Рейс уточни у своего секретаря, она занималась билетами и твоим размещением на Алтае.
– А… надолго командировка?
– Месяца на два-три. А там посмотрим.
22
– Мне ужасно нравится, что ты женат.
– Да?
Илья повернул голову и посмотрел на Май. Она еще не открывала глаза. Еще была наполовину там – в своих ощущениях. Он столько раз за прошедшие годы смотрел на нее в эти моменты, и не надоедало.
Разве может надоесть смотреть на женщину после любви? Свою женщину, расслабленную, чуть утомленную и… довольную.
Смотреть и знать, что все это сделал ты. Ты довел ее до состояния истомы, ты заставил ее прерывисто дышать, забыться. И закрыл губами шумный выдох. Потому что они в квартире не одни, и пусть сын уже спит, все должно быть очень тихо.
Юня встретил их на пороге, скептически окинул взглядом коробку с пирожными, которая была красиво перевязана атласной лентой с бантом, и проинформировал, что День святого Валентина все люди отпраздновали еще полтора месяца назад.
– Мы отмечали другой праздник, – сказал Илья, вешая пальто.
У сына намечался переходный возраст, который, похоже, наступит раньше среднестатистического. Он знал наизусть «Евгения Онегина», цитировал «Ромео и Джульетту», отзывался об Анне Карениной как не о совсем умной женщине и всячески давал понять, что вся эта романтическая дребедень его не интересует. Брокгауз и Ефрон гораздо интереснее, но каждый образованный человек должен прочитать Пушкина, Шекспира и Толстого.
Илья не спрашивал у Юни, много ли он понял из Пушкина и Толстого, но задавался вопросом, в каком возрасте у мальчика проснутся гормоны. Ведь однажды же это должно случиться. Должна природа взять свое. Должна появиться девочка…
– И какой праздник вы с таким размахом отмечали? – спросил сын, держа в руках коробку с пирожными.
У его ног сидел Сатурн, который любил быть в центре семейных событий.
– День резервного копирования, – ответила Май и поставила сапоги на обувную полку.
– Впечатлен.
– Так ты к нам присоединишься? – поинтересовался Илья.
Юня с нарочито задумчивым видом покрутил коробку, а потом широко улыбнулся:
– Да! Любви все возрасты покорны, любви к пирожным и тортам.
Увы, недолог век десертов, они съедятся трам-пам-пам.
– Неси сладости на кухню и поставь чайник, поэт, – засмеялась Майя. – Ты ужинал?