Синий бант

– Рекомендуешь?

– Да. И еще там готовят очень вкусный яблочный чай с грушевым сиропом.

Илья сел и потер ладонями лицо.

– Звучит очень соблазнительно.

Май отложила книгу в сторону, посмотрела на мужа.

– Я могу составить тебе компанию.

Он улыбнулся, потянулся рукой к ее руке. Пальцы привычно переплелись.

Май…

– Интересная книга?

– Есть над чем подумать. Не мемуары Черчилля, конечно…

Илья бросил взгляд на обложку:

– Но не менее впечатляюще. И что говорят дневники Толстого?

Майя задумчиво посмотрела на мужа, а потом негромко процитировала:

– Как странно передается – мужчинам ум отца, характер матери, и наоборот.

Илья молчал. Он не выпускал руку Май, медленно гладил своим большим пальцем ее. Низко над морем летела чайка, выискивая в воде добычу. Крик птицы перекрывал шум прибоя.

– Кажется, я становлюсь похожей на Юню, – проговорила Майя. – Обычно он у нас озвучивает умные фразы умных людей.

Илья улыбнулся.

– А где он, кстати?

– Вон там сидит, – жена махнула свободной рукой в сторону открытого кафе около пирса. – Пьет тот самый яблочный чай и решает в планшете какие-то загадочные уравнения.

Они снова немного помолчали, и снова тишину нарушила Майя:

– Однажды ему придется сделать выбор. Нельзя усидеть на двух стульях одновременно.

Илья поднял голову, посмотрел на небо – высокое и голубое. В Москве сейчас не такое. В Москве скоро начнет смеркаться и наверняка дождь.

– Математика или музыка, – проговорил он наконец, – и мы уже уверены, что именно это его путь. А вдруг что-то произойдет, и жизнь подкинет третий вариант? Не думала об этом? Может, со временем проявится интерес к бизнесу, и однажды наш умный сын придет и скажет: «Я решил профессионально играть на бирже».

Майя рассмеялась:

– Юня и котировки акций.

– Почему нет?

– Звучит как пари. Наука математика и музыка на одной чаше весов, международные биржи – на другой. Хочешь поспорить?

Илья поднес пальцы Май к своим губам, поцеловал их, а потом отпустил ее руку и поднялся на ноги:

– Пожалуй, я воздержусь от спора. Боюсь, ставки окажутся слишком высокими.

Они оба засмеялись.

В случае с Май спор срабатывал всегда, но Илья прибегал к данному средству крайне редко.

Только когда это был единственный вариант. В самом начале их семейной жизни, еще до появления Юни, Май подхватила воспаление легких. В ноябре, когда все уже готовились к Новому году. Госпитализация, антибиотики и наблюдение врачей сделали свое дело, но она почти перестала есть. Аппетит все никак не приходил, и Май долгое время была очень слаба. Илья приезжал к ней дважды в день: до и после работы, чтобы смотреть на впалые щеки и полупрозрачную кожу. А из окна палаты была видна елка, которую установили во внутреннем дворе, и каждый вечер он брал Майю на руки и подносил к окну – показать новогоднюю елку.

– Я очень хочу домой, – всякий раз говорила она.

– Пока не отпускают, – неизменно отвечал он.

А потом пришла идея. А вместе в ней появились и два билета на вторую половину декабря. Гранд-опера в Большом. «Самсон и Далила» Сен-Санса.

– Жаль, конечно, что такие билеты пропадут, – сказал Илья, подвешивая их на шелковую ленточку и прикрепляя к оконной ручке, чтобы постоянно мозолили глаза. – Надо подумать, кому подарить, если тебя не выпишут.

Не выписали. Но на оперу они попали, потому что через неделю Майю, начавшую вдруг усиленно питаться, из стационара перевели на домашний режим.


Поход в театр до выписки… Абсолютно безответственный поступок под полную ответственность Ильи. Платье в тот вечер висело на похудевшей Майе как на вешалке. На обратном пути в машине она устало откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, а вернувшись домой, сразу же обессиленно легла в кровать. Но при этом была абсолютно счастливой. А главное – вставшей на ноги.

Тогда Илья впервые после случая с музыкальной темнотой и глухотой Май прибег к негласному пари. А в последний раз – несколько лет назад, когда они устроили шуточную регату с радиоуправляемыми катерами на берегу озера. Ставкой было место за рулем «мерседеса». В последний момент Илья, лидировавший на протяжении всего пути, поддался, и Май первой достигла финиша, к полному восторгу Юни, который бегал вдоль берега и кричал, перекрывая громкий лай Сатурна:

– Ура! Ура! Мы выиграли! Три два!

Илья смотрел на бурную радость сына и улыбался, а Майя подошла сзади, уткнулась носом ему между лопаток и тихо сказала:

– Руль твой.



Уха и правда оказалась очень вкусной, а с учетом того, что обед проходил на свежем воздухе, съедена была с большим аппетитом. Май сидела напротив и неспешно пила чай с грушевым сиропом. Юня хмурил брови, глядя в планшет. Уравнение решить не получалось. Рядом на столе лежала горка обтесанных морем разноцветных стекляшек.

Илья наслаждался днем. Небо оставалось все таким же высоким и светлым. Чайки все так же низко летали над морем, выискивая себе пропитание. Посетителей в кафе не было. Не сезон. Замечательное время.

Зазвонил телефон. Илья посмотрел на дисплей. Секретарь.

– Слушаю.

– Илья Юльевич, не хотела вас тревожить, но…

– Я слушаю, говорите.

– Начальник юридической службы написал заявление об уходе.

– Ясно. Спасибо.

По собственному желанию от него уходили очень редко. И почти никогда те, кто проработал так долго. Умные. Надежные. Проверенные. Почему? Сделали более выгодное предложение? Переманили конкуренты? Или какие-то личные мотивы? Семейные обстоятельства? Состояние здоровья? Что? Продуманное или спонтанное решение? Надо будет разобраться. В понедельник. В понедельник он выйдет на работу и прояснит ситуацию. А сейчас пятница.

– Что-то случилось? – Май отставила чашку и внимательно смотрела на Илью.

– Нет, – он положил телефон рядом со стеклянными сокровищами сына, – все хорошо.

– Правда?

– Правда, – сказал и улыбнулся. – Подлить еще чаю?





Концерт




Малый зал Московской консерватории наполнялся зрителями. За пятнадцать минут до объявленного времени начала мероприятия кресла были заняты уже на две трети, и люди продолжали входить, здороваться, рассаживаться.

Сегодня здесь состоится сольный концерт талантливой скрипачки из оркестра Большого театра. Среди приглашенных значительная часть – коллеги по музыкальному цеху. Большинство пришли посмотреть на красивый концерт и послушать Вивальди и Сен-Санса в прекрасном исполнении. Но какая-то часть находится здесь, чтобы получить материал для сплетен и кулуарных обсуждений. И главное для них другое.



Вы же знаете, кто организовал концерт? Ну да, конечно, с таким деньгами все что угодно можно сделать.



– Спасибо большое, что пришли, – грудной женский голос с легкой хрипотцой мягко плыл над зрительным залом. – Для меня большая честь и удовольствие сегодня играть здесь для вас.

И все. Вот такое краткое приветствие. А потом женщина в элегантном черном платье поправила от шеи тяжелый узел волос и положила на плечо скрипку. И зазвучала музыка Антонио Вивальди.



В этом концерте потом еще случилось много интересного. Самыми запоминающими стали два дуэта.

Мать и сын исполнили скерцо Брамса. И на этом моменте даже у завистников не поднялся язык шептаться и злословить. Потому что если мастерство взрослой скрипачки было понятным, то игра девятилетнего мальчика поражала удивительной чистотой и не по-детски зрелым прочтением мелодии. В аплодисментах зала после номера слышались и потрясение, и задумчивость. Там было о чем поразмышлять.

А вот дуэт с приехавшей специально по случаю юбилея Майи Королёвой звездой мирового уровня, приглашенным солистом Венского филармонического и ряда других оркестров Всеволодом Шпельским сорвал бурю оваций. «Поэт и Муза» звучал так проникновенно и слаженно, что нельзя было и заподозрить, что за два часа до концерта из-за двери репетиционного зала слышалось темпераментное «Ты ослица, Всеволод!» – безо всякого уважения к мировой известности господина Шпельского.

Завершил концерт безукоризненный и мощный «Шторм» Вивальди, перед которым прозвучало грудным женским голосом с легкой хрипотцой:

– Для господина из единственного ряда. Это был совершенно необыкновенный подарок на день рождения.

И он действительно был в единственном ряду – ряду стоячих мест. Потому что, сидя в кресле, невозможно обозревать зал полностью, а нужно видеть одновременно и зрителей, и сцену. Чтобы все прошло идеально. Почти по правилам. Почти… ибо совсем по правилам с Майей в большинстве случаев не получается. Только она могла вот так, не боясь ничего, снова бросить вызов, объявив во всеуслышание, что да, это подарок.