Симпсоны. Вся правда и немного неправды от старейшего сценариста сериала

Хочется думать, что именно благодаря этому «Ледниковый период» стал самым кассовым проектом в истории полнометражной анимации – эти мультфильмы заработали больше, чем «Шрек» и «История игрушек». Как ни странно, главным хитом стала третья часть – «Ледниковый период: Эра динозавров».

Когда я увидел это название, я сказал продюсеру: «Никаких динозавров в ледниковый период не было. Они вымерли за шестьдесят пять миллионов лет до этого».

Продюсер ответил: «Никто об этом не знает».

В общем, я год работал над сценарием, куда иногда вбрасывал реплики вроде «откуда динозавры в ледниковый период?» или «я думал, они давно вымерли».

Эти реплики неизменно вырезались. «Никто об этом не знает», – повторял продюсер.

За две недели до премьеры студия провела тестовый показ мультфильма. Через десять минут после его начала какой-то мальчик в зале крикнул: «Как в ледниковый период попали динозавры?»

В конечном итоге продюсеры оказались правы: фильму это не повредило. «Эра динозавров» успешно прошла в Америке; во всем остальном мире это был третий самый кассовый фильм в истории после «Титаника» и «Возвращения короля».

Когда журналисты спрашивают, почему этот мультфильм пользовался таким сокрушительным успехом, продюсеры неизменно отвечают: «А кто его знает». Лучшее объяснение я услышал в ходе своей поездки в Чернобыль – на этот раз не в отпуск, а для работы над серией «Симпсонов». (Хотя, как выяснилось, это главная туристическая достопримечательность Украины.) В процессе командировки я оказался в киевском парке, где увидел несколько статуй Скрата – саблезубой белки из «Ледникового периода», которая никак не может завладеть желудем. Я спросил киевскую женщину, почему все так любят Скрата. Она ответила: «Он учит детей, что в жизни есть надежда».





Глава пятнадцатая

Гнусный, грязный мир детской литературы




Несколько лет назад случилось то, во что я до сих пор не могу поверить: папа римский одобрил «Симпсонов». Бенедикт XVI, немецкий понтифик, визуально напоминающий Мистера Бернса, назвал наш сериал «самым христианским и высокоморальным зрелищем на телевидении». Я подумал, а смотрел ли он вообще наш сериал? У нас была серия, где Гомера насилует гигантская панда. И это был рождественский спецвыпуск.

Восприятие «Симпсонов», конечно, сильно поменялось. Когда сериал стартовал в 1989 году, его заклеймили в церквях по всей Америке. Пока кто-то не заметил, что Симпсоны – единственная телевизионная семья, которая на самом деле ходит в церковь.

Наш первый сезон также обругала первая леди Барбара Буш, назвавшая сериал «самым тупым, что я видела в жизни». (Женщина, на детей своих посмотрите!)

Я воспринимал всю критику очень близко к сердцу и был уверен, что вверг Америку в пучину морального разложения. Поэтому я решил писать детские книги – и это при том, что я ненавижу детей. Но Доктор Зюсс тоже ненавидел детей. И Ганс Христиан Андерсен. Льюис Кэрролл, правда, любил детей, но в формате, незаконном в сорока восьми штатах. (Я упомянул это на одной из своих лекций и услышал вопрос из зала: «А в каких двух штатах это нормально?» Так я познакомился с Ар Келли.)

С тех пор было опубликовано почти два десятка написанных мной детских книг. Назвать мою любимую так же сложно, как выбрать самого любимого из своих детей: некоторые кажутся мне лучше других, а некоторых я просто на дух не переношу. Моя лучшая книга – самая добрая, поучительная и вдохновляющая – называется «Мальчик, который выглядел как Линкольн».

Идея этой книги пришла ко мне однажды во сне. Это история восьмилетнего мальчика, выглядящего в точности как Эйб: цилиндр, борода, бородавка. Другие дети над ним издевались, поэтому родители отправили его в лагерь для детей, похожих на предметы: там был мальчик, похожий на лягушку, девочка, похожая на тостер, и четверо детей, похожих на гору Рашмор. В итоге он понимает, что неважно, как ты выглядишь, – важно, кто ты. Это, конечно, не объясняет, почему супермодели зарабатывают гораздо больше учителей, но чего вы хотели от детской книги? Я надеялся, она успокоит страшненьких детей по всей стране. А страшненьких детей у нас много. Я бывал в Chuck E. Cheese's.

Иллюстрации к этой истории создал Дэвид Кэтроу, работавший над семью моими книгами. Наша с ним совместная работа похожа на брак: мы вообще не разговариваем. Я никогда его не видел, никогда не говорил с ним по телефону, даже не знаю его имейл-адреса. Издатели книг предпочитают держать писателей и иллюстраторов порознь – и правильно делают. Один художник как-то показал мне наброски для нашей будущей книги. Я сказал ему, что мне все очень нравится, кроме мальчика – он был похож на девочку и все время по-дурацки открывал рот. «Если честно, парень похож на гейскую секс-куклу», – сказал я.

«Это мой сын», – ответил он.

Я очень гордился «Мальчиком, который выглядел как Линкольн», пока в мою почту не полились потоки ненависти. Школа в Спрингфилде, штат Массачусетс, сообщила, что изымает книгу из своей библиотеки. Пастор из Айовы сжег книгу на церковной парковке. (Это не так уж плохо – перед тем, как сжечь, книгу надо купить.) Наконец, Образовательный совет штата Техас запретил мою книгу.

Я был в шоке, когда узнал, что в Техасе есть книги. Ли Харви Освальд знал, что может спокойно застрелить Кеннеди из окна техасского книгохранилища, потому что ни один техасец по своей воле не зайдет в комнату, набитую книгами.

В качестве причин запрета книги были указаны «ненормативная лексика» и «сексуальные сцены». Что? Где? На последней странице мальчик, который выглядел как Линкольн, собирается помочь своему младшему брату Дику, который выглядит в точности как Ричард Никсон. Техасские цензоры решили, что ребенка зовут Дик, потому что он выглядит как… Ну, вы поняли. Они не смогли отличить тридцать седьмого президента США от мужского полового органа.

Я, конечно, готов признать, что Ричард Никсон напоминал нечто подобное: фаллический нос, характерно обвисшие щеки. Возможно, именно по этой причине мы по сей день одновременно испытываем интерес и отвращение к этому человеку. Но издательство Penguin Books не оставалось бы в бизнесе сто лет, если бы заканчивало детские книги мужской обнаженкой. Ребенок в моей книге действительно должен был быть Диком Никсоном. У него была характерная тень, он показывал пальцами два знака победы. У него, наконец, даже был маленький диктофончик.

Повторимся: папа римский хвалит «Симпсонов», а мои добрые детские книги становятся жертвой цензоров. Что же за люди принимают такие решения? Это не риторический вопрос – никто не знает, кто конкретно в Техасе решает, какие книги могут читать маленькие дети. Но я подозреваю, что эти люди, скорее всего, удовлетворяют трем критериям:

1. Не знают историю.

2. Н е обладают чувством юмора.

3. Являются извращенцами.





Обокрал ли меня Стив Мартин?




Сложнее всего в написании детских книг то, что приходится конкурировать с селебрити-авторами, такими как Джули Эндрюс и Джуди Коллинз, Кэти Ли Гиффорд и Джейми Ли Кертис, Джоны Траволта и Литгоу, королева Иордании Нур и Сара Фергюсон. Видит Бог, я сражаюсь за место на полках с царицей и графиней. И Мадонной. Поскольку в магазинах книги расставляют в алфавитном порядке по фамилии автора, мои книги (Рейсс) обычно втиснуты между Карлом Райнером и Лиэнн Раймс.

Хуже то, что не все эти книги являются книгами в полном смысле слова. Сказки Джерри Сайнфелда и Джея Лено – это на самом деле выдержки из их стендап-выступлений. Детская книга Дэвида Бирна является текстом одной из его песен – такая же история с Нилом Седака.

Еще есть первая детская книга Стива Мартина «Как опоздать в школу», опубликованная в 2010 году. Это самая трогательная и добрая книга с момента выхода в 2003 году моей «Как опоздать в школу».


В обеих идет речь о мальчике, попадающем в невероятные ситуации по дороге в школу. Оба по ходу дела перепрыгивают через бассейн (рифмуется со «школой»). Самое большое различие: в моей книге мальчик наконец добирается до школы и выясняет (внимание, спойлеры!), что на дворе воскресенье. В книге Стива это суббота.

Я не говорю, что Стив украл мою книгу – или вообще знал о ее существовании. Стив Мартин – превосходный комик, писатель и драматург. Наоборот, мне приятно, что нам в голову пришла одна и та же идея и что мне она пришла на семь лет раньше.

У засилья селебрити в издании детских книг есть и преимущества. Недавно издательство позвонило мне в панике: у них был контракт на детскую книгу с суперзвездой афроамериканского происхождения, и его рукопись была абсолютно невменяемая, даже по стандартам знаменитостей. (Не могу называть его по имени; скажу только, что он способен сыграть кого угодно: хоть чокнутого профессора, хоть полицейского из Беверли-Хиллз.) В итоге они попросили меня – еврея из провинциального Коннектикута – написать книгу о тяготах жизни черного подростка в Нью-Йорке. И сдавать ее надо было завтра.

Я обиженно сообщил: «Детская книга не гамбургер, а я не McDonald's».

Они сказали, что заплатят десять тысяч долларов.

Я сказал: «Свободная касса!»

Если вы все еще не верите, что мир детской литературы еще гнуснее, чем телевидение, то вот доказательство: огромный нью-йоркский универмаг (не могу сказать, какой именно) заказал мне детскую книгу.

Приурочена она была к распродаже кашемировых изделий; повествование должно было вестись от лица козы, живущей в этом магазине. «Есть еще одно условие, – добавили они. – Вашего имени на обложке не будет. Книгу как бы написала коза». Я не возражал – это была обычная халтура, с которой я справился довольно быстро. Магазину тоже понравилось все, кроме моего оригинального названия: «Сакс и одинокая коза». Упс! Как же я спалился!

Книга была быстро напечатана и поступила в продажу во все магазины этой сети. Моего имени на обложке не было – вместо него было имя козы… и Терри Шустера. Терри Шустер? Это еще кто?

Он был вице-президентом сети универмагов. Он даже посвятил эту книгу своим детям. Надеюсь, по крайней мере, что это действительно его дети. Возможно, эту работу за него тоже сделал кто-то другой.





Глава шестнадцатая

Гей за копейки




Ладно, скажу откровенно: моим любимым проектом были не «Симпсоны», не «Критик» и не полнометражные мультфильмы. Им был крохотный онлайн-сериал под названием «Голубой утенок» (слоган: «Он даже летает не вполне традиционно!»).

Сериал родился в 2000 году, в разгар великого бума (и краха) доткомов. Мои друзья запустили компанию Icebox и собирались выкладывать по одному онлайновому мультфильму в день. Эта компания буквально опередила свое время – это была эпоха dial-up-интернета; каждый трехминутный мультфильм приходилось скачивать по двадцать минут.

Icebox не платил денег, зато предлагал полную творческую свободу – большинство сценаристов «Симпсонов» ухватились за эту возможность. Каждый писал на любимую тему: Джефф Мартин создал сериал, в котором Элвис и Джек Никлаус раскрывают преступления; Дэна Гулд рассказывала об отце-основателе Beach Boys Мерри Уилсоне. А я откопал скетч, который написал еще в школе и с тех пор нигде не использовал: «Сильно пьющий Линкольн». В нем пьяный Авраам Линкольн буянит в Театре Форда; когда Эйба наконец убивают, зрители аплодируют.

«Сильно пьющий Линкольн» оказался настолько популярным, что его украл «Южный парк». Это серьезное обвинение, но посудите сами: я написал серию под названием «Эйбзилла», в которой статуя в Мемориале Линкольна оживает и идет громить Вашингтон. Чтобы справиться с ней, армия выпускает гигантского Джона Уилкса Бута. Безумная идея, правда? Через полгода «Южный парк» (один из сценаристов которого работал в Icebox) рассказал ту же самую историю в серии «Суперлучшие друзья». Можете посмотреть отрывки на YouTube – там все очевидно. Не думаю, что это был намеренный плагиат: такие вещи случаются, когда на новую серию у вас есть всего неделя, как это заведено в «Южном парке». (В «Симпсонах» на серию уходит минимум тридцать шесть недель.) Одним словом, имитация – лучший комплимент. И повод для судебного иска.

Следом за «Сильно пьющим Линкольном» я запустил проект под названием «Голубой утенок».

«Голубой утенок» был мультсериалом про гей-утку (сюрприз) и ее гей-друзей Гомокрокодила, Би-полярного Медведя, Кошкара Уайльда, Трумана Койоте, Киангару Ривза и несколько похабных Спидопоссума и Зебру-Пациента.

Голубой утенок вошел в историю как первый открытый гей-персонаж мультфильма. Открытый, потому что все мультперсонажи немного геи: Багз Банни целует Элмера Фадда в губы, Снэгглпус крайне манерный, Даффи Дак шепелявит. Твити Пай – это Труман Капоте.

Розовая пантера? Еще удивляетесь?

Дональд Дак как будто пришел из гей-порно: без штанов, но в матросском костюмчике.

Имя дятла Вуди – эвфемизм для «эрегированно-эрегированный член».

В «Симпсонах», разумеется, тоже есть персонажи-геи, но Патти, сестра Мардж, заявила о своей ориентации в открытую только через пять лет после Утки-гея. Не то чтобы кто-то сильно удивился. Гомер отреагировал так: «Патти – лесбиянка? Еще одна шокирующая новость: я люблю пиво». Смитерсу потребовалось всего двадцать семь лет, чтобы признать, что он гей. В точности как моему двоюродному брату Ли.





Дэн Кастелланета про Icebox


«Я знаю, что Майк делал мультфильмы для интернета: «Пьющего Линкольна» и «Утку-гея». Это его черное чувство юмора – вот такой он у нас. Он не задумывается о рамках дозволенного. Точнее, он о них узнает уже после того, как придумает шутку. Однажды я слушал подкаст с его участием, и Гилберт Готтфрид его спросил: «Дайте угадаю, вы ведь – еврей?» И Майк сказал: «Да, я зарабатываю на жизнь как отрицательный герой ультраправой литературы». Если это не черный юмор, то что тогда?»



Несмотря на некоторую глупость и похабность, «Голубой утенок» был для меня осознанным высказыванием. В 2000 году я прочитал две тревожные публикации: одна сообщала, что в Колорадо гомосексуалистам запретили преподавать в школах; вторая – что на телевидении нет персонажей-геев. Вообще нет. Это было до «Лузеров», «Уилл и Грейс», Андерсона Купера и Раша Лимбо. (Боже мой! А мы и не знали, что Раш Лимбо – гей!)

Поэтому я решил исправить эти несправедливости единственным известным мне способом – через мультфильмы.

Название пришло из моего детства – тогда слово «гей» не было синонимом гомосексуальности. Оно означало «странный, необычный», так что моя утка, в сущности, чудак.

Меня спрашивают: «Как вы писали «Утку-гея»? Вы же не гей. Вы би».

Я не гей. Нет-нет. Тысячу раз нет.

Три раза да, но я был пьян. В первый раз.