Симпсоны. Вся правда и немного неправды от старейшего сценариста сериала

Однажды он собрал нас на совещание и включил серию на своем мониторе, чтобы показать, насколько она «плохая». Когда его сотрудники начали смеяться, он огрызнулся: «Чего вы ржете? Это не смешно!»

Через шесть недель он отменил «Критика» и заменил его на разработанный им самим сериал под названием «Надоедливый дом». Очевидно, «Критик» был недостаточно надоедливым.

Отдельно смешно, что этот чувак через несколько месяцев уволился из Fox. Он пришел, отменил наш сериал и исчез без следа. Как демон, восставший из зловонных глубин ада только для того, чтобы убить «Критика» и снова сгинуть в бездне.

В шоу-бизнесе есть такое правило: если ругаешь кого-то публично, никогда не упоминай его по имени. Мало ли, когда и в каком качестве доведется столкнуться с этим человеком в будущем. Обычно это очень хорошее правило.

Но этого президента Fox звали Джон Матоян.

Джон Матоян. Джон Матоян. Джон Матоян. Джон Матоян. Джон Матоян.

Через год мы получили предложение возродить «Критика» от нового канала UPN, собиравшегося начинать вещание. Правда, они хотели упростить сериал и сделать главным героем Марти, сына нашего критика, и его маленьких друзей. Я отказался – это не наша история. Помимо прочего, я не мог вынести перспективу быть отмененным на трех каналах за три года.

«Критик», однако, был еще живой. В разгар бума доткомов в 2000 году нас с Элом попросили сделать оригинальные онлайн-короткометражки на флеше, то есть серия заняла бы у нас девять дней, а не девять месяцев. Мы смогли бы издеваться над фильмами, пока они еще идут в кинотеатрах. Мы с Элом собрали всю оригинальную творческую группу и сняли десять коротких мультфильмов. После этого заказчик пропал на десять месяцев по причинам, неясным мне до сих пор. В итоге получилось, что онлайн-короткометражки было делать дольше, чем полноценные серии для эфирного телевидения.

Вскоре заказчик разорился, и «Критик» наконец испустил дух. Мне нравилось делать этот сериал и работать с Ловитцем. Который за два года так и не удосужился запомнить, как меня зовут: нас с Элом Джином он называл «Эл и Джин». Мог бы, вообще, извиниться…

До сих пор, почти два десятка лет спустя, люди говорят мне, что любят «Критика». Трудно поверить, что речь идет о сериале с пародиями на полузабытые фильмы девяностых. Он, конечно, немного устарел – каждая серия начинается с изображения Всемирного торгового центра!

«Критика» все еще можно посмотреть на каналах Crackle и Reelz, а также в отличном качестве на YouTube. Мы все еще планируем договориться со «Свидетелями Иеговы» и начать ходить с сериалом по квартирам – нет формата, в котором «Критик» не мог бы провалиться.

Предоставлю последнее слово Джону Ловитцу – тому самому, что отказывался в нем участвовать (потому что он КИНОЗВЕЗДА!):

«В моем твиттере люди до сих пор спрашивают про «Критика». И я бы с удовольствием его продолжил. Я даже пытался. Но Эл занят на «Симпсонах», а Майк меня всячески поощряет, но сам участвовать не хочет. Я бы запустил Kickstarter или что-то такое. Были даже планы перезапустить «Критика» как игровой ситком… Но никто ничего не делает. А миллионы зрителей ждут».





Эл Джин о «Критике»


«Мне кажется, в последний раз мы с Майком спорили по поводу одного эпизода «Критика». Это была пародия на Орсона Уэллса, снимавшегося в рекламе гороха. Вроде бы я хотел увести эту сцену в затемнение, а он возражал. Это было двадцать два года назад – последнее творческое разногласие в нашей карьере».

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА: Эл хотел, чтобы Орсон Уэллс за кадром сказал: «Какая удача! У меня в бороде застряла картошка!» – и звуки жевания. Это было чересчур. Я ненавидел эту шутку… а все остальные люди на планете ее обожали. ОБОЖАЛИ! Кто-то недавно опубликовал этот эпизод в твиттере с подписью: «Одна из лучших шуток в истории телевидения». Кажется, Эл был прав.





Жгучий вопрос


Почему «Критик» провалился?

Мы с Элом были первыми выпускниками «Симпсонов», запустившими свой мультсериал. Мы не хотели наступать коллегам на пятки, поэтому решили делать «Критика» максимально непохожим на «Симпсонов»:

Они жили в пригороде; мы – в городе.

У них была семейная пара; у нас – разведенный отец.

Они были средним классом; мы – побогаче.

Гомер был тупой; Джей Шерман – слишком умный.

Все это дистанцирование привело к еще одному важному отличию: они были хитом; мы – провалом.

Сегодняшнее телевидение в намного большей степени открыто экспериментам, аудитория сильнее фрагментирована, зрители активнее хотят нового. Но в девяностые хитовые сериалы создавались так: берется существующий сериал и меняется в нем что-то одно.

«Сайнфелд» популярен? Даем ему жену – получаем «Без ума от тебя». Добавляем детей – получаем «Все любят Рэймонда». Хотим испортить – получаем «Большой ремонт».

Но есть и более фундаментальная причина провала «Критика» – абсолютно очевидная, хотя никто об этом не думает: любой успешный телевизионный мультсериал рассказывал о семье. Любой: «Флинтстоуны», «Джетсоны», «Симпсоны», «Царь горы», «Гриффины», «Американский папаша», «Бургеры Боба».

И речь не только о мультфильмах. На протяжении десятилетий самым рейтинговым ситкомом была история о семье. Эстафетная палочка передается от сериала к сериалу: от «Деревенщин из Беверли-Хиллз» к «Все в семье», потом к «Шоу Билла Косби», потом к «Розанне». Зрители, кажется, с гораздо большим удовольствием смотрят на чужие семьи, чем проводят время с собственными.

Даже само слово «семья» в названии работает лучше: «Семейные узы», «Семейное дело», «Гриффины»[1], «Дела семейные». Майк Николс даже спродюсировал сериал, называвшийся просто «Семья». (Он, правда, с треском провалился.

Видите, не бывает правил без исключений.)






Глава тринадцати

Контракт с дьяволом на разработку





После провала, возрождения и перепровала «Критика» мы с Элом Джином решили монетизировать наш успех (точнее, его противоположность). Мы получили контракт на разработку.

Контракты на разработку были феноменами, когда студия платит вам кучу денег за создание сериала эксклюзивно для них. После этого студии продают сериалы каналам; сериалы проваливаются (как это происходит с 95 % всех новых шоу), все теряют деньги.

Со временем студии поняли, что заработают больше, не снимая новые сериалы, и стали отказываться почти от всех предлагаемых им концепций. Еще через годы они догадались, что лучший способ заработать – это вообще отказаться от контрактов на разработку. Эта бизнес-модель плавно ушла в историю вместе с другими приметами девяностых – Халком Хоганом и честной журналистикой.

Мы с Элом встречались по поводу контракта с несколькими студиями. В DreamWorks с нами разговаривал сам Стивен Спилберг. Он сказал: «Мне понравился «Критик», но перестаньте сдерживать Джона. Дайте Ловитцу быть Ловитцом».

Я пошутил: «Стивен, в режиссуре я уж разбираюсь побольше вашего».

В переговорной повисла тяжкая тишина. В DreamWorks нам разработку не предложили.

Зато мы заключили трехлетний контракт с другой студией. В течение следующих трех лет мы питчили им больше сотни идей сериалов, ни одна из которых им не понравилась. Одна концепция казалась нам особенно удачной: сериал «Сорок градусов мороза» про группу ученых, застрявших на Южном полюсе. За десять лет до «Теории большого взрыва» и за шестнадцать до «Холодного сердца» у нас был ситком, объединяющий первое и второе. Мы вспомнили опыт «Симпсонов» и провели мощную подготовительную работу: прочитали все книги об Антарктике, которые только смогли найти.

Когда мы закончили питч, менеджер студии сделал единственное замечание: «Перенесите действие на Северный полюс».

Я отказался. Он спросил: «Да какая разница?»

«Разница огромная, – объяснил я. – На Южном полюсе есть суша. Северный полюс – это лед и вода. Там нельзя построить научную станцию!»

Он переварил эту информацию и сказал: «Я все равно считаю, что полюс должен быть Северным».

«ПОЧЕМУ?» – раздраженно спросил я.

«Это более смешной полюс».

«Сорок градусов мороза» умерли в зародыше.

Все это время мы с Элом много работали – просто не над контрактом разработки. Мы фрилансили на «Симпсонах», продюсируя серии с отдельной авторской группой. Некоторые из них получились очень даже ничего: например, «Симпсоновый прилив» (Гомер и Барт на подводной лодке), «Симпсонкалифрагилистическиэкпиала(Раздраженный вздох)гический» (пародия на «Мэри Поппинс») и «Спрингфилдские материалы» (кроссовер с «Секретными материалами»). Последняя идея лежала на полке четыре года – дольше над серией мы не работали никогда в жизни.

Со студией, отпинывавшей нас два с половиной года, мы решили избрать графоманский подход: объединить два успешных сериала в один. Мы пришли к ABC с идеей «Юного ангела» – это помесь «Бивиса и Баттхеда» с «Сабриной – маленькой ведьмой».

«Берем, – сказало руководство ABC. – Только выбросьте Бивиса и Баттхеда».

Я уточнил: «То есть это будет помесь «Сабрины» с «Сабриной»?»

Они кивнули. Именно это мы им и написали – историю подростка, чья подруга погибает и возвращается к жизни в качестве таинственного ангела-хранителя. Получилась «Странная парочка» с забавным нововведением – подростковой смертью. Мы нашли превосходных актеров на главные роли, но ABC настоял, чтобы маму героя играла Морин Маккормик. Морин – приятная женщина и отличная актриса, но она выглядела слишком молодо: мать тинейджера сама была, в сущности, тинейджером! Из-за этого в сериале появились диковатые оттенки сельского инцеста. Но ABC все равно заставил нас ее нанять. Через двенадцать серий ABC заставил нас ее уволить. Еще через пять серий они отменили сериал.

Наша команда талантливых сценаристов перешла на более приличные сериалы вроде «Фрейзера» и «Теории большого взрыва», но «Юный ангел» оставил после себя странное послевкусие. Как мы ни пытались, преодолеть гравитационное поле планеты Середнячок не удавалось. Мое имя появляется в титрах серии трижды: автор идеи, автор сценария и продюсер. Но даже я ненавидел этот сериал.

Зрителям он, правда, понравился больше: на IMDB у «Ангела» оценка 7,4. Это столько же, сколько у «Критика», и чуть меньше, чем у «Чирса» (7,8).

В разгар этого невменяемого контракта на разработку у меня была еще одна работа. Я был редактором-консультантом в сериале «Свой парень в космосе» – фантастической пародии про придурковатого курьера. Это была помесь «Футурамы»… с «Футурамой», только за три года до «Футурамы». (Чистое совпадение: никто в здравом уме не стал бы красть сюжет у «Своего парня».)

Создатель сериала Эрих Ван Лоу собрал удивительную команду талантливых новичков. Четверо из них потом стали первыми сценаристами «Гриффинов» и позже запустили «Американского папашу». Актер Кевин Майкл Ричардсон и сценарист Майк Прайс перешли в «Симпсонов». После премьеры «Своего парня в космосе» Los Angeles Times назвала его «лучшей новой комедией сезона».

И тут к делу подключилось руководство канала. Оно забраковало все наши идеи серий и назначило нам начальника, сразу сказавшего: «Я сам из мыльных опер. В комедии ничего не понимаю». Так наш многообещающий сериал продержался двадцать одну серию и умер – теперь он регулярно всплывает в списках «Пятьдесят худших сериалов в истории».

Повторимся: телевизионное начальство за год превратило «лучшую новую комедию» в «худший сериал в истории». Что бы мы без них делали.





С меня хватит!




После истории с контрактом на разработку наши с Элом Джином пути впервые за семнадцать лет разошлись. Он вернулся прямиком в «Симпсонов», а я ушел из шоу-бизнеса и поклялся никогда не возвращаться. Я имел достаточное представление о процессе производства сериалов и верил, что ничего хорошего из него выйти не может. На протяжении полутора десятков лет я шел по классической карьерной траектории: сценарист, продюсер, шоураннер, контракт на разработку, создатель сериала. Выяснилось, что каждая новая ступень хуже и скучнее предыдущей.

Казалось, я никогда больше не буду писать. Мы с женой путешествовали по миру, ходили в музеи и кино, да просто наслаждались жизнью. Денег я скопил столько, что хватило бы до конца жизни.

Но я не мог прекратить писать. Дело не в деньгах и не в карьерном росте – я просто не мог этого не делать. Я писал все: детские книги, статьи в New Yorker, рассказы, журнальные колонки.

Ничего из этого не было опубликовано. За первый год одной ногой в отставке я собрал 150 писем с отказами.