Сиделка

— Анализы когда сдавали?

— Три дня назад.

— Угу.

Я посмотрела на лежащие передо мной бумаги, перевернула лист, изучая показатели и… проснулась.

И долго потом лежала, глядя в стену напротив. Уже не первый раз мне снились подобные сны. Отделение противоопухолевой терапии, люди в белых халатах, просторные светлые палаты, оборудованные странными приспособлениями, веселые девчонки-медсестры. В этих снах меня звали Кариной Сергеевной и я была настоящим врачом. Да, молодым. Но подающим надежды, как не раз повторял заведующий отделением Беликов.

Поморщившись, потерла ноющие виски. Как и всегда, сон оставил тоскливое послевкусие и головную боль.

Те обрывки, которые я видела, ничего не объясняли. Я жила совершенно в другой реальности. Я не знала, существовала ли она на самом деле или это были игры моего разума, но понимала, что лучше никогда и никому об этом не говорить.

Вспомнилась старая Берта, ее встревоженный взгляд, раскинутые на синей шали карты. «Не думай о своем прошлом, Кейт, — сказала тогда она. — И не пытайся его вспомнить. Живи новой жизнью, прими свой путь и иди по нему. Судьба сама приведет тебя туда, куда нужно, главное, держись пока подальше от магов». Не то чтобы я ей поверила, но бывшую жрицу брегольцы считали провидицей, да и гадания ее всегда сбывались.

Я попыталась узнать, что такого она увидела в моем прошлом, но старуха только зыркнула на меня своими страшными глазами и сказала: «Все, что нужно узнать, ты узнаешь. Но не раньше, чем через два года».

С тех пор прошло уже полтора.





* * *


— Тера Кэтрин, вас хочет видеть ее сиятельство.

Тера Дюваль остановилась возле стола, за которым я обедала, и уставилась на меня с ожиданием.

— Хорошо. Я подойду через пять минут.

Я не собиралась бросать недоеденный обед. В кои-то веки выпала возможность спокойно поесть, и мне не хотелось от нее отказываться. Горн чувствовал себя относительно неплохо. Перевязку я уже сделала, так что у меня неожиданно образовалось свободное время. Я еще планировала выйти в город, наведаться в обувную лавку.

— Но ее сиятельство ждет, — с недоумением посмотрела на меня экономка.

— Я пообедаю и приду.

— Боюсь, я буду вынуждена доложить миледи о вашем поведении, — поджала губы тера Дюваль.

— Это ваше право, — спокойно согласилась я, продолжая есть рульку. До стряпни Папаши Дюка местной кухарке было далеко, но свинина получилась неплохой.

— Тера Кэтрин, хочу напомнить вам, что леди Горн не привыкла ждать, — не унималась Эмма.

— Миледи в гостиной? — уточнила я. Аппетит окончательно пропал. Чтоб эту дамочку!

— Да. И будет лучше, если вы поторопитесь, — недовольно ответила экономка. Она застыла рядом, продолжая буравить меня пристальным взглядом.

Нет, это решительно невозможно. Вздохнув, я промокнула губы салфеткой и отставила тарелку. Какой уж тут обед, когда над душой стоят…

— Что ж, идем.

Я поднялась из-за стола и направилась к выходу с кухни. Тера Дюваль последовала за мной.

— Как самочувствие милорда?

Не успели мы оказаться в коридоре, как экономка тут же пристала ко мне с расспросами.

— Увы. Не очень хорошо.

Мне не хотелось раскрывать истинное положение дел. К тому же и сам Горн не торопился оповещать окружающих о том, что ему стало лучше.

— Как думаете, сколько ему осталось?

Тера Дюваль старалась придать голосу сочувствующее звучание, но я слышала в нем лишь жадное любопытство.

— Все в руках Единого, — сделав постное лицо, ответила экономке.

— Будем уповать на его милость! — лицемерно поддержала Эмма.

Она возвела взгляд в потолок и сложила руки в молитвенном жесте.

М-да. И чего ж уважаемой тере так неймется? Прямо-таки больше всех заинтересована в скорой кончине хозяина.


Мы дошли до распахнутых дверей гостиной, и экономка, опередив меня, поспешно вошла в комнату.

— Ваше сиятельство, вы хотели видеть Кэтрин, — подобострастно улыбаясь, произнесла тера Дюваль.

— Спасибо, Эмма, — не поднимая глаз, кивнула ей графиня. Она сидела в кресле у окна и просматривала какой-то журнал.

— Ваше сиятельство, — мне пришлось поклониться.

Не люблю я все эти «реверансы», но никуда не денешься…

— Кэтрин, подойди ближе, — распорядилась леди Горн. Вид у нее был усталый. Под глазами набрякли мешки, лицо выглядело бледным, взгляд темных глаз — печальным. Казалось, за прошедшую неделю графиня постарела на несколько лет.

— Миледи, я вам еще нужна? — подала голос экономка.

— Оставь нас, — небрежно махнула рукой леди Горн.

Эмма понятливо попятилась к выходу.

Я незаметно разглядывала графиню. Сегодня она надела легкое шелковое платье. Светлое, очень приятного пудрового оттенка. В памяти неожиданно всплыло название этого цвета — пепел розы. Да, точно. Длинная нитка жемчуга, спускаясь вдоль кружевной отделки, привлекала внимание к декольте графини. Перстень с крупным бриллиантом украшал ее правую руку. Бежевые туфельки на небольшом каблучке подчеркивали изящество тонких щиколоток.

— Кэтрин, я хотела бы обратиться к тебе с небольшой просьбой, — прервав молчание, негромко сказала леди Горн.

— Миледи?

Я настороженно покосилась на графиню. Начало разговора мне не понравилось.

— Вот уже неделю я живу в замке, но так и не смогла поговорить со своим сыном, — леди вздохнула и опустила журнал на колени. — Это невыносимо, — тихо сказала она. — Сидеть здесь, делать вид, что все прекрасно, и не знать, что с Фредериком. Никто и ничего мне не рассказывает. Даже Эрик.

Леди Горн нервно перелистнула сразу несколько страниц.

— Понимаю ваши переживания, миледи, но чем я могу помочь?

Я удивленно посмотрела на женщину.

— Ты ведь проводишь много времени с лордом Горном, — в голосе леди Горн послышались вкрадчивые нотки. Едва заметные, но ощутимые. Она повернулась ко мне и посмотрела очень внимательно. — Фредерик к тебе прислушивается, хотя обычно к нему трудно найти подход. Ты могла бы иногда упоминать обо мне, говорить о том, как я переживаю…

Графиня замолчала и утомленно потерла виски, а потом достала какой-то флакончик, открыла его и поднесла к лицу. В комнате резко запахло смесью аниса и мяты.

— Так что, ты поможешь? — обратилась ко мне леди Горн.

В ее глазах мелькнул какой-то странный отблеск. Мне стало не по себе. По спине пробежал холодок. Неужели снова магия? Обычно простые люди не чувствуют проявления колдовства, но я оказалась странным исключением из этого правила. Любое магическое действие вызывает у меня легкий озноб и чувство тревоги.

— Кэтрин?

Отвечать не хотелось, но леди Горн ждала, и я сдалась.

— Я попытаюсь, миледи.

— Постарайся, Кэтрин, — мягко сказала леди Горн. — От тебя зависит счастье нашей семьи.

Она глядела на меня с надеждой.

— Возможно, если бы я знала, почему милорд так настроен против встречи с вами, мне было бы легче его уговорить.

Я решила воспользоваться ситуацией и выяснить, в чем причина разлада в семействе Горнов.

Графиня посмотрела на меня с раздумьем. В глазах ее мелькнуло сомнение.

— Что ж, если это поможет, — она вздохнула, закрыла журнал, положила его на столик и неохотно пояснила: — Видишь ли, однажды я имела неосторожность попытаться устроить судьбу своего сына: нашла подходящую ему партию и договорилась о встрече с родителями девушки.

Леди Горн замолчала, уставившись на пламя камина.

— Фредерику нужно было всего лишь приехать и пообщаться с ними и с их дочерью. Такая малость, — она качнула головой. — Но он отказался. Наотрез. Сказал, что занят.

— И вы?..

Я не договорила, предлагая графине продолжить.

— И я подписала от его лица бумаги, подтверждающие помолвку.

М-да. Сомневаюсь, что ее сыну это понравилось…

— Но ведь вы не имели на это права.

Меня удивили слова графини.