Сиделка
Часть 19 из 27 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Если хочешь, назови это предчувствием, — в голосе Горна послышалась насмешка. — Или моей прихотью, — добавил граф и посерьезнел: — Но сведения мне нужны уже завтра.
— Слушаюсь, лорд Карающий, — с некоторой иронией ответил Каллеман. — Что, полегчало? Прежние замашки возвращаются?
— Уймись, Эрикен, — в голосе Горна послышались властные нотки.
Карающий? Выходит, мой пациент принадлежит к самой верхушке военной элиты? Рес! Только этого не хватало!
«Ты потрясающе везучая девчонка, Кейт, — пришла непрошеная мысль. — Из всех возможных вариантов неприятностей выбрать самые крупные! Это еще уметь нужно!»
— Сеймер уже вернулся? — спросил Горн.
— Да, ночью.
— И что?
— Ничего. Эти твари как в воздухе растворились. Никто их не слышал и не видел.
— Рес! — выругался Горн. — А ведь были почти у нас в руках!
— Тебе удалось хоть что-нибудь вспомнить?
— Нет. Сплошная темнота. А у тебя?
— Аналогично. До сих пор не знаю, почему меня выбросило в Бреголе и как я оказался в той вонючей таверне.
— Может, и неплохо, что ты там оказался. По крайней мере, обзавелся отличной сиделкой.
— Хоть какая-то польза, — хмыкнул Каллеман.
Он что-то тихо добавил, а Горн рассмеялся, и я поймала себя на мысли, что впервые слышу его смех. Что ж, дело определенно идет на лад. В графе я не ошиблась. Мое первое впечатление о нем оказалось верным. Такие, как он, не сдаются ни болезни, ни смерти.
В душе шевельнулась тихая радость. А потом стало грустно. Еще пара недель — и Горн окончательно поправится. А мне придется искать себе новое место. И все вернется на круги своя. Хотя это и к лучшему. Не хватало еще, чтобы маги раскопали мое прошлое! Как и не хватало влюбиться в своего упрямого пациента. Не нравилось мне то, что я чувствовала. С каждым днем простая забота о больном перерастала во что-то другое, чему я не хотела искать определения, и мне было все сложнее смотреть на него как на обычного пациента. Только ведь это глупо. Влюбиться в мага? Совершенно невозможно. Надо быть совсем уж дурочкой, чтобы поддаться ненужным чувствам.
Думать о плохом не хотелось. Категорически. «Довлеет дневи злоба его», — всплыли в памяти смутно знакомые слова, и я, постучав, решительно вошла в покои графа.
Глава 4
— Вот так, еще немного.
Я поднесла к губам Горна деревянную кружку. Обычная фарфоровая для жвальника не годилась.
— Отвратительный вкус, — проглотив отвар, поморщился граф. — Редкая гадость!
— Ничего и не гадость. Между прочим, отличное средство.
Во мне взыграла профессиональная гордость. Я три часа этот отвар готовила, ни на минуту не присела, старалась. А тут на тебе — гадость!
— Вот сама его и пей, — недовольно пробормотал граф. — Все равно никакого толку.
— Да неужели? Но вы ведь живы?
— Хочешь сказать, благодаря этой дряни?
Горн хмыкнул и покорно сделал еще пару глотков.
— То-то вчера рожа у Кауница была невеселая. Пришел, ожидая, что я уже концы отдал, и просчитался, — отстранив мою руку, сказал он.
— Зря вы так. Тер Кауниц обрадовался, что ваше состояние улучшилось.
Я аккуратно стерла с подбородка мужчины незаметную капельку и отложила салфетку. С того дня, как граф стал принимать отвар, прошло уже десять дней. Раны его затянулись, температура больше не поднималась, к больному вернулся аппетит, и теперь мне уже не приходилось уговаривать Горна съесть хоть что-нибудь.
— Улучшилось, говоришь? — скривился он. — Интересно, чем? Валяюсь тут, словно бревно. Это ты называешь улучшением?
— Зато вы живы, — убежденно заявила я в ответ.
— К ресу такую жизнь! — разозлился Горн.
— Не говорите ерунды!
Я рассердилась. Разве можно так думать? Жизнь — это самое ценное, что есть у человека. Какая бы она ни была! А этот…
Понимал бы что!
— Ты забываешься! — холодно произнес Горн.
Ага. Видно, сиятельству и правда полегчало, раз решил поставить меня на место. А чего меня на него ставить? Я и так там.
— Простите, милорд, — как можно спокойнее произнесла я в ответ.
М-да. Что-то я расслабилась. Забыла, с кем разговариваю. А ведь Горн — такой же маг, как и Каллеман. И запросто может отправить меня в Рейхварн. В этой низовой тюрьме полно простолюдинов, осмелившихся перечить аристократам.
— И вообще, почему ты позволяешь себе так разговаривать? — не унимался Горн.
— Простите, милорд, — преодолев возмущение, я постаралась ответить как можно смиреннее.
Граф ничего не ответил. Как ни странно, выглядел он довольным. Порой у меня возникало ощущение, что все его вспышки гнева не более чем провокация. Или декорация, за которой Горн скрывает свои истинные намерения и чувства. Чего проще показать людям то, чего они ждут и боятся? Прикрикни погромче, потопай ногами, пообещай всех казнить — и вот уже окружающие трепещут от страха и не приглядываются к тому, что скрыто за грозным фасадом. А если прибавить сюда изначальный страх простолюдинов перед магами, то Горну даже усердствовать особо не нужно. Говорят же, у страха глаза велики!
Я внимательно посмотрела на графа. Вид у него был расслабленный и умиротворенный.
— Графиня еще не уехала? — почувствовав мой взгляд, спросил Горн.
— Нет, милорд.
— Проклятье! — тихо пробормотал он. И прозвучало это удивительно искренне.
— Вы уверены, что не хотите ее видеть? — осторожно поинтересовалась я.
— Абсолютно, — отрезал граф и жестко усмехнулся.
— Насколько я поняла, леди Горн не уедет из Эрголя, пока вы с ней не поговорите.
— Тебе не кажется, что тебя это не касается? — в голосе больного послышался металл.
— Простите, милорд.
Я решила отступить. Горн прав. Какое мне дело до его взаимоотношений с матерью? Хотя, сказать по совести, присутствие графини успело мне изрядно надоесть. С ее приездом жизнь в замке сильно изменилась. Если раньше тут царили тишина и покой, то сейчас невозможно было выйти в холл и не наткнуться на хихикающих камеристок, весело болтающих горничных, снующих повсюду лакеев.
— Рес! Помоги мне подняться.
Граф заворочался на постели.
— Милорд, вам еще рано вставать, — попыталась я образумить своего упрямого пациента.
— Замолчи и дай мне руку, — рыкнул Горн.
Не дожидаясь моей помощи, он сел и медленно спустил ноги на пол.
— Какой же вы упрямый, милорд, — вздохнула я, а про себя добавила: «Как осел».
Граф вцепился в мою руку и рывком поднялся.
— Обопритесь на меня, так будет удобнее.
Я подставила плечо.
Горн чуть покачнулся, навалился на меня, но тут же выровнялся и шумно выдохнул.
— Рес… Идем.
Я не стала спрашивать, куда он собрался. У графа было поразительное чутье. Даже не видя, он точно знал, где что находится. Вот и сейчас, медленно, с трудом переставляя непослушные ноги, двинулся прямо в сторону ванной.
Что ж, понятно. Утку сиятельство признавать не желали.
— Дальше я сам, — твердо заявил Горн, оказавшись в отделанном мрамором помещении.
— Уверены?
— Абсолютно.
Я с сомнением посмотрела на упрямца, но возражать не стала и молча закрыла дверь. Хочет сам — пожалуйста.
Спустя пару минут, из ванной донесся грохот и громкие ругательства.
— Слушаюсь, лорд Карающий, — с некоторой иронией ответил Каллеман. — Что, полегчало? Прежние замашки возвращаются?
— Уймись, Эрикен, — в голосе Горна послышались властные нотки.
Карающий? Выходит, мой пациент принадлежит к самой верхушке военной элиты? Рес! Только этого не хватало!
«Ты потрясающе везучая девчонка, Кейт, — пришла непрошеная мысль. — Из всех возможных вариантов неприятностей выбрать самые крупные! Это еще уметь нужно!»
— Сеймер уже вернулся? — спросил Горн.
— Да, ночью.
— И что?
— Ничего. Эти твари как в воздухе растворились. Никто их не слышал и не видел.
— Рес! — выругался Горн. — А ведь были почти у нас в руках!
— Тебе удалось хоть что-нибудь вспомнить?
— Нет. Сплошная темнота. А у тебя?
— Аналогично. До сих пор не знаю, почему меня выбросило в Бреголе и как я оказался в той вонючей таверне.
— Может, и неплохо, что ты там оказался. По крайней мере, обзавелся отличной сиделкой.
— Хоть какая-то польза, — хмыкнул Каллеман.
Он что-то тихо добавил, а Горн рассмеялся, и я поймала себя на мысли, что впервые слышу его смех. Что ж, дело определенно идет на лад. В графе я не ошиблась. Мое первое впечатление о нем оказалось верным. Такие, как он, не сдаются ни болезни, ни смерти.
В душе шевельнулась тихая радость. А потом стало грустно. Еще пара недель — и Горн окончательно поправится. А мне придется искать себе новое место. И все вернется на круги своя. Хотя это и к лучшему. Не хватало еще, чтобы маги раскопали мое прошлое! Как и не хватало влюбиться в своего упрямого пациента. Не нравилось мне то, что я чувствовала. С каждым днем простая забота о больном перерастала во что-то другое, чему я не хотела искать определения, и мне было все сложнее смотреть на него как на обычного пациента. Только ведь это глупо. Влюбиться в мага? Совершенно невозможно. Надо быть совсем уж дурочкой, чтобы поддаться ненужным чувствам.
Думать о плохом не хотелось. Категорически. «Довлеет дневи злоба его», — всплыли в памяти смутно знакомые слова, и я, постучав, решительно вошла в покои графа.
Глава 4
— Вот так, еще немного.
Я поднесла к губам Горна деревянную кружку. Обычная фарфоровая для жвальника не годилась.
— Отвратительный вкус, — проглотив отвар, поморщился граф. — Редкая гадость!
— Ничего и не гадость. Между прочим, отличное средство.
Во мне взыграла профессиональная гордость. Я три часа этот отвар готовила, ни на минуту не присела, старалась. А тут на тебе — гадость!
— Вот сама его и пей, — недовольно пробормотал граф. — Все равно никакого толку.
— Да неужели? Но вы ведь живы?
— Хочешь сказать, благодаря этой дряни?
Горн хмыкнул и покорно сделал еще пару глотков.
— То-то вчера рожа у Кауница была невеселая. Пришел, ожидая, что я уже концы отдал, и просчитался, — отстранив мою руку, сказал он.
— Зря вы так. Тер Кауниц обрадовался, что ваше состояние улучшилось.
Я аккуратно стерла с подбородка мужчины незаметную капельку и отложила салфетку. С того дня, как граф стал принимать отвар, прошло уже десять дней. Раны его затянулись, температура больше не поднималась, к больному вернулся аппетит, и теперь мне уже не приходилось уговаривать Горна съесть хоть что-нибудь.
— Улучшилось, говоришь? — скривился он. — Интересно, чем? Валяюсь тут, словно бревно. Это ты называешь улучшением?
— Зато вы живы, — убежденно заявила я в ответ.
— К ресу такую жизнь! — разозлился Горн.
— Не говорите ерунды!
Я рассердилась. Разве можно так думать? Жизнь — это самое ценное, что есть у человека. Какая бы она ни была! А этот…
Понимал бы что!
— Ты забываешься! — холодно произнес Горн.
Ага. Видно, сиятельству и правда полегчало, раз решил поставить меня на место. А чего меня на него ставить? Я и так там.
— Простите, милорд, — как можно спокойнее произнесла я в ответ.
М-да. Что-то я расслабилась. Забыла, с кем разговариваю. А ведь Горн — такой же маг, как и Каллеман. И запросто может отправить меня в Рейхварн. В этой низовой тюрьме полно простолюдинов, осмелившихся перечить аристократам.
— И вообще, почему ты позволяешь себе так разговаривать? — не унимался Горн.
— Простите, милорд, — преодолев возмущение, я постаралась ответить как можно смиреннее.
Граф ничего не ответил. Как ни странно, выглядел он довольным. Порой у меня возникало ощущение, что все его вспышки гнева не более чем провокация. Или декорация, за которой Горн скрывает свои истинные намерения и чувства. Чего проще показать людям то, чего они ждут и боятся? Прикрикни погромче, потопай ногами, пообещай всех казнить — и вот уже окружающие трепещут от страха и не приглядываются к тому, что скрыто за грозным фасадом. А если прибавить сюда изначальный страх простолюдинов перед магами, то Горну даже усердствовать особо не нужно. Говорят же, у страха глаза велики!
Я внимательно посмотрела на графа. Вид у него был расслабленный и умиротворенный.
— Графиня еще не уехала? — почувствовав мой взгляд, спросил Горн.
— Нет, милорд.
— Проклятье! — тихо пробормотал он. И прозвучало это удивительно искренне.
— Вы уверены, что не хотите ее видеть? — осторожно поинтересовалась я.
— Абсолютно, — отрезал граф и жестко усмехнулся.
— Насколько я поняла, леди Горн не уедет из Эрголя, пока вы с ней не поговорите.
— Тебе не кажется, что тебя это не касается? — в голосе больного послышался металл.
— Простите, милорд.
Я решила отступить. Горн прав. Какое мне дело до его взаимоотношений с матерью? Хотя, сказать по совести, присутствие графини успело мне изрядно надоесть. С ее приездом жизнь в замке сильно изменилась. Если раньше тут царили тишина и покой, то сейчас невозможно было выйти в холл и не наткнуться на хихикающих камеристок, весело болтающих горничных, снующих повсюду лакеев.
— Рес! Помоги мне подняться.
Граф заворочался на постели.
— Милорд, вам еще рано вставать, — попыталась я образумить своего упрямого пациента.
— Замолчи и дай мне руку, — рыкнул Горн.
Не дожидаясь моей помощи, он сел и медленно спустил ноги на пол.
— Какой же вы упрямый, милорд, — вздохнула я, а про себя добавила: «Как осел».
Граф вцепился в мою руку и рывком поднялся.
— Обопритесь на меня, так будет удобнее.
Я подставила плечо.
Горн чуть покачнулся, навалился на меня, но тут же выровнялся и шумно выдохнул.
— Рес… Идем.
Я не стала спрашивать, куда он собрался. У графа было поразительное чутье. Даже не видя, он точно знал, где что находится. Вот и сейчас, медленно, с трудом переставляя непослушные ноги, двинулся прямо в сторону ванной.
Что ж, понятно. Утку сиятельство признавать не желали.
— Дальше я сам, — твердо заявил Горн, оказавшись в отделанном мрамором помещении.
— Уверены?
— Абсолютно.
Я с сомнением посмотрела на упрямца, но возражать не стала и молча закрыла дверь. Хочет сам — пожалуйста.
Спустя пару минут, из ванной донесся грохот и громкие ругательства.