Штормовые времена

– Что ты знаешь о любви? – выкрикнула Дейзи. – Ты погружена в себя. Ты слишком высокомерна, чтобы любить Филиппа так, как он этого заслуживает. Я не высокомерна. Я всегда мечтала о нем и собираюсь заполучить его. Он любит меня. То, что ты видела прошлой ночью, – это далеко не все. Говорю тебе: мы любовники!

– Ложь! Ложь! В тебе нет ни слова правды! Но сейчас я преподам тебе урок!

Она подъехала близко к Дейзи и стала бить ее хлыстом, снова и снова. При каждом ударе Дейзи вскрикивала от ярости, почти не чувствуя боли. Она попыталась хлестнуть Аделину, но удар пришелся по жеребцу. От неожиданности и боли тот поднялся на дыбы. Кобыла Дейзи, словно подражая ему, тоже вздыбилась. Некоторое время они неподвижно смотрели друг на друга лицом к лицу, как две бронзовые статуи; вокруг них зеленел густой лес, а над ними ярко синел небосвод. Вдруг конь Аделины рванулся вперед. Он сделал круг и быстро поскакал туда, откуда они приехали. Словно по согласованному плану, кобыла понеслась по тропинке в лес. Через мгновение они были далеко друг от друга.

Аделина пустила коня в галоп, но при этом успокаивающе с ним говорила и наклонилась к его шее, чтобы погладить.

– Это не я ударила тебя, Принц. Это не я, дружище. Это злодейка Дейзи. Мы с тобой в душе всегда знали, что она плохая. Но я ее выпорола! Господи, как же я этого ждала!

С горящими щеками и сверкающим взором она поскакала домой.

Настал полдень, резко потеплело. Аделина пошла в свою комнату и переоделась в легкое просторное платье. Она отправилась в столовую и принялась расставлять в буфете ряд тонкостенных бокалов. Комнату уже оклеили обоями, на пол положили ковры, а с вычурных карнизов свисали длинные портьеры с тяжелыми шнурами и кистями. Над сервантом, заполненным столовым серебром, рядом висели два портрета – ее и Филиппа. «Красивая комната, – подумала она. – Не стыдно пригласить гостей».

Она занялась своими делами, напевая какую-то мелодию. Часть мыслей она попросту отключила.

К ужину явились Лэси, а когда они собрались уходить, а тень от молодой березы наконец протянулась по траве, прискакал Роберт Вон. Он был бледен.

– Что случилось? – спросил он, как будто все уже знали о произошедшем.

– Случилось? – переспросил Филипп. – Что вы имеете в виду?

– С миссис Уайток все в порядке?

– Да.

– А с моей кузиной нет. Пикси вернулась домой без нее.

Филипп в изумлении повернулся к Аделине.

– Вы с Дейзи ездили верхом, да?

– Да. Мы поговорили… поссорились… и мы расстались… Я вернулась одна.

– О! – воскликнула миссис Лэси. – Боюсь, с бедной девочкой что-то произошло. О боже, о боже!

– Мы должны немедленно организовать поисковую партию, – заявил капитан Лэси. Он почти обвиняюще обратился к Аделине: – Где была мисс Вон, когда вы с ней расстались, миссис Уайток?

Аделина нахмурилась.

– Не знаю. Это довольно далеко. По проселочной дороге, ведущей от церкви, затем по узкой тропинке на поляну. Там мы расстались.

– Ты должна поехать с нами и показать, – заявил Филипп.

– Как вы думаете, там водятся волки? – спросила Мэри.

– Ни одного, – ответил капитан Лэси, но как-то неубедительно.

– Я возьму Неро! – воскликнул Шолто. – Нам нужно что-то вроде собаки-ищейки.

– Я боюсь, что лошадь сбросила Дейзи, и та пострадала. Как вела себя ее лошадь, когда вы уехали от нее, миссис Уайток?

– Слегка беспокойно.

Роберт нашел возможность сообщить Аделине:

– Я тоже поссорился с Дейзи. Я считаю, что ее поведение прошлой ночью было отвратительным. Но теперь мне страшно.

– С ней ничего не случилось.

– Но откуда вы знаете?

– Что-то мне подсказывает.

Когда Аделина и Филипп переодевались в костюмы для верховой езды, Филипп воскликнул:

– Хорошенькое дело! Если с этой девушкой что-то случится, обвинят тебя. Тебе не нужно было говорить, что вы поссорились.

– Я не умею лгать.

– Нет необходимости открывать все.

– Я не раскрыла причину нашей ссоры.


Наступила полная тишина. Затем Филипп произнес:

– Я не хочу, чтобы мне рассказывали, из-за чего произошла ссора.

– Конечно, потому что ты уже знаешь.

Он уставился на нее, вытаращив свои голубые глаза.

– Я знаю?

– Конечно, знаешь. Мы же поссорились из-за тебя.

– Что я могу сказать на это? Вы ужасные дуры.

– Да. Но это наша натура и наша беда. Ее счастье, что я всего лишь полоснула ее кнутом по спине.

Филипп встал как вкопанный.

– Боже милосердный! – воскликнул он.

Аделина засмеялась.

– О, она в ответ ударила меня. Дейзи вовсе не была сломлена. Она в ярости ускакала прочь. Возможно, что она сейчас играет в потерявшуюся в лесу, чтобы меня напугать.

– Рискованная игра. Аделина, ты можешь пожалеть об этом.

Тут Аделина вспыхнула.

– Извини, что наказала низменную самку, которая пыталась соблазнить моего мужа! Нет, если тысяча волков, медведей или диких кошек растерзают ее на куски, я не пожалею! Во всяком случае, я ее не теряла. Она сама потерялась. И ее найдут, я в этом уверена.

Вместе с ними на поиски поднялись все работники поместья, окрестные фермеры, мужчины и мальчики из деревни. К вечеру все они, вооруженные ружьями и фонарями, собрались, чтобы помочь спасению Дейзи.

Аделина привела их к месту, где лошади встали на дыбы, подобно символическим зверям на гербе. Неровные следы копыт по всей поляне вызвали множество домыслов. Что делали леди? Аделина сама удивилась этим следам. Случившееся теперь казалось сном.

По отпечаткам копыт Пикси было легко проследить, где она повернула к дому. Она проскакала по тропинке около трех миль, а затем следы внезапно обрывались. Земля в этом месте была чуть утоптанная, как будто кобыла какое-то время стояла. Но следов Дейзи тут не было. Аделина вернулась в Джалну в сопровождении братьев. Всю ночь при луне и после ее захода вели поиски. Стреляли в воздух из ружей, кричали, свет фонарей проникал в темные заросли туда, куда еще не ступала нога человека. Проснулись тысячи встревоженных птиц. Тысячи мелких зверушек дрожали в своих норах. Но от Дейзи не осталось и следа.

Под утро утомленные поисковики вернулись, и была сформирована новая группа. Ее возглавил полковник Вон; хотя Филипп всю ночь провел вне дома, он вернулся к поискам. Мужчины шли на расстоянии друг от друга. Была взбудоражена вся округа.

К концу четвертого дня поисков Филипп вошел в библиотеку, где Аделина вышивала напрестольную пелену для новой церкви. Выглядел он измученным. Он рухнул в кресло напротив нее и заметил:

– Ты выглядишь идеально спокойной.

– Да, – ответила она, втыкая иглу в середину линии. Но рука ее дрожала.

– Хорошо, – сурово заметил он, – что ты можешь полностью отстраниться от всего, что вокруг тебя происходит.

– Если ты имеешь в виду, что я должна рвать на себе одежды в тоске по Дейзи, то не вижу в этом особого смысла. Ее найдут.

– Вот пошла бы и нашла ее, если ты так уверена. Проклятье, как же я устал!

– Она вернется, – упрямо повторила Аделина.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую. – Она не должна упускать из виду это чувство!

– Хотелось бы, чтобы и остальные это чувствовали. Мы впадаем в уныние. Фермеры забросили посевы. Дэвид Вон предложил нашедшему награду в сто фунтов.

– Это должно помочь.

– Твое отношение отвратительно, – отрезал он, вставая.

– Как и Дейзи, – горячо возразила она.

На следующий день Аделину навестил Уилмот. Он был бледен и встревожен. Аделина гуляла перед домом с коляской, в которой сидели ее сыновья. Поздоровавшись и полюбовавшись детьми, Уилмот, зашагавший с ней в ногу, воскликнул:

– Я взволнован почти до смерти.

Она в смятении повернулась к нему.

– Что-то слышно от Генриетты?

– Нет, нет, не это. Но все равно плохо.

– Так что же, Джеймс?