Штормовое предупреждение

— Хотя что до Фредрика, — продолжает Арве немного погодя, утирая рот, — мне кажется, в последние годы его занимала не биология. Он очень интересовался историей Ноорё.

Карен внимательно смотрит на него, продолжая жевать.

— К сожалению, наши пути и в этом плане не пересекались. Фредрика интересовало не экуменическое наследие, а скорее памятники языческого прошлого. По словам Гертруд, он живо интересовался древними руническими камнями и много времени проводил наверху, возле гудхеймских мегалитов. Чрезвычайно безбожное дело, как считает Гертруд.

Карен вспоминает кое-что из сказанного Бюле.

— Да, я слышала, там орудовали вандалы, — говорит она. — Кто-то сверлил дыры в древних камнях.

Арве кивает.

— Понятно, Фредрик был не просто возмущен. Вообще-то у нас всегда хватало проблем с молодежными шайками, которые собираются на Гудхейме и камни, случалось, марали краской или пытались своротить, но это куда серьезнее.

— Давно это произошло?

— Собственно, дыры обнаружил сам Фредрик, накануне сочельника, но давно ли они проделаны, понятно, никто не знает. По-моему, максимум на несколько дней раньше.

— Почему вы так думаете?

— Конечно, поклонников “Нью эйдж” тут полно в первую очередь летом, но кое-кто из них приезжает сюда и на зимнее солнцестояние, так что они бы нашли дыры, если бы те уже были.

— Ведомству по культурному наследию сообщили?

— Думаю, да, но полной уверенности у меня, понятно, нет. Фредрик заявил в полицию, а что было потом, вам известно лучше, чем мне.

Да ничего не было, мрачно думает Карен, вспоминая небрежное замечание Бюле насчет мальчишечьих проказ и вандализма. Очевидно, местная полиция особо не старалась разобраться в этой истории. Ладно, лучше сменить тему.

— А что вы можете сказать о Габриеле? Я знаю, что он работает у Гротов, что он наследник Фредрика и живет в современном особняке посреди ячменного поля. И что он разводится, — добавляет она.

— Как священник я у Габриеля доверия не удостоился, но в городе говорят, история весьма неприглядная. По словам соседей, сплошные ссоры да скандалы, в конце концов жена его забрала детей и уехала к родителям в Турсвик, и Габриель остался в доме один. Видимо, кто-то из них должен выкупить свою долю, а вдобавок они судятся из-за детей.

— А что еще вы можете рассказать о Габриеле? Есть у него… какие-нибудь другие интересы? — спрашивает Карен, подчищая тарелку. — Господи, сущее объедение!

— Непременно передам, — улыбается Арве. — Интересы? Полагаю, вы имеете в виду байкерскую шайку?

— Я ничего не имею в виду, только слушаю. Что вам известно?

— Да ничего, в общем-то, во всяком случае, в полицейском смысле. Никаких доказательств у меня нет, но, по слухам, у Габриеля весьма близкие контакты с этими парнями. Он довольно много времени проводит у них на Тюрфаллете… А вот к этому вам потребуется немножко соли… — Эрлинг Арве секунду мнется, утирает рот салфеткой. — Говорят, он снабжает “ОР” со склада Гротов. — Священник смотрит Карен прямо в глаза. — Но это только слухи.

Карен знает, что ответа не получит, но все же спрашивает:

— А от кого вы слышали эти слухи?

Как и ожидалось, в ответ Арве только улыбается.

— Ладно, — говорит она. — Вы имеете представление о том, насколько сами Гроты в курсе предполагаемых краж? Может быть, им угрожали?

— Не могу сказать, но на вашем месте я бы у них спросил, — говорит Арве и встает. — Простите, если у вас нет больше вопросов, то мне пора. Я могу вас подвезти?

— Нет-нет, у меня машина на парковке возле церкви. Большое спасибо за обед и за все, что вы рассказали. Полагаю, этот разговор останется между нами?

— Разумеется. А я надеюсь, вы отнесетесь к городским сплетням с осторожностью.





* * *


Направляясь к парковке, Карен достает мобильник, набирает номер, внесенный в записную книжку всего несколько дней назад. Секунду медлит. Может, лучше подождать и сперва глянуть на ту самую дверь. Нет, решает она, лучше сразу.

С тяжелым вздохом она нажимает на вызов.





28





Нейтральная территория, думает Карен, оглядывая паб. За барной стойкой виднеются платиновые локоны Эллен Йенсен, а за столиками возле телевизора — те же лица, что и вчера. Правда, сегодня всеобщее внимание направлено на соревнования “Формулы-1”, и вой двигателей смешивается с давними звуками “АББЫ” из динамиков. Риск, что кто-нибудь заинтересуется ею или ее собеседником, как будто бы минимален, с облегчением думает она.

Он уже на месте. Когда Карен наконец замечает кузена, она издали машет рукой, проходит к стойке, делает заказ и только потом садится напротив него.

— Спасибо, что пришел, — говорит она, разматывая шарф.

Одд Эйкен отпивает глоток пива, откидывается на спинку стула и молча смотрит на нее. Всю теплоту и радость, какие она испытывала при прошлой встрече, теперь как ветром сдуло. Неловкость бьет мощным ударом; разговор будет трудный, как она и предполагала. Так что лучше не церемониться, сразу к делу.

— Ты понимаешь, почему я хочу поговорить с тобой?

— Ну, вряд ли чтобы оживить давние воспоминания. Они для тебя теперь, видать, мало что значат. Как и кровные узы, если я правильно понял.

— Если бы они ничего не значили, мы бы сидели в полицейском участке, а не в пабе.

— Ерунда, — резко бросает он. — Думаешь выудить у меня информацию потому только, что мы родственники, но на это не рассчитывай.

Подходит Эллен Йенсен с заказом Карен. Ставит перед ней пинту “Спитфайра” и мисочку с арахисом и без единого слова уходит. Карен отпивает два больших глотка.

— Ты прав, Одд. По крайней мере отчасти. Как тебе известно, я расследую убийство Фредрика Стууба, и на связь с “ОР” ничто прямо не указывает. Во всяком случае, в данный момент. Однако, судя по всему, есть связь между вами и Габриелем Стуубом.

— Да неужели?

— Ты можешь это подтвердить?

— С какой стати?

— Габриель не член “ОР”? Ты это хочешь сказать?

— Никогда не слыхал про этого парня.

Карен вздыхает, отпивает еще изрядный глоток. Потом откидывается назад, смотрит кузену прямо в глаза.

— Ладно, Одд, тогда давай поступим так. Я расскажу, что я думаю, а ты скажешь, на правильном я пути или нет. И ты скажешь, поскольку не хочешь, чтобы я поставила на ноги весь аппарат. Одно мое слово — и остров заполонят коллеги, которые интересуются вашей деятельностью. Они призовут на помощь ревизоров и людей из отдела экономических преступлений, и те прошерстят все бумаги и у тебя дома, и у других парней. Обычно у них нет возможности проверить вас на вшивость, но в связи с расследованием убийства…

…никакой масштабной операции, скорей всего, не получится, думает она в глубине души. Однако по лицу Одда пробегает тень беспокойства, которую он едва успевает замаскировать беззаботной улыбкой.

— И полагаю, популярности в клубе у тебя не прибавится, если твои дружки узнают, что все это затеяла твоя кузина, — быстро добавляет она.

— Продолжай, — коротко роняет он.

— Нам известно, что Габриель запускает руку в гротовские склады.

— Да ну? Я бы тоже так поступал, если б там работал, но, как я уже сказал, я этого парня не знаю.

— Как я понимаю, главный источник доходов “ОР” отнюдь не алкоголь. В первую очередь вы обеспечиваете бедным рестораторам так называемую крышу. Избиения, вымогательство, отмывание денег на собачьих бегах и прочее по мелочи. Но не думаю, что у вас есть организация по сбыту солодового виски. Я права?

— Насчет последнего, пожалуй, соглашусь. — Одд отпивает глоток пива. Тыльной стороной руки смахивает пену с усов, берет пригоршню арахиса. Запрокидывает голову, забрасывает орешки в рот и вытирает о штаны руку в крупицах соли.

— Значит, Габриель ворует с гротовского склада по собственной инициативе. Немножко для домашнего употребления, а немножко на продажу с приличной наценкой, полагаю. Может, даже кой-какие продажи в дункерские и равенбюские кабаки. Способ подзаработать, просто-напросто.

Одд весело смотрит на нее, жует орешки, а Карен продолжает:

— Однако на складском здании у Грота есть метка, указывающая, что “ОР” замешана и что у вас были причины информировать Грота, что огрызаться ему не стоит.

На миг Одд Эйкен перестает жевать, смотрит на Карен с недоверчивым удивлением:

— Какая еще метка?

— А как ты думаешь? Единица и знак процента. Даже я знаю, что вы ставите такие метки на своей территории. Сама раза два видела возле пивных в Дункере.

Одд откидывается назад, вздыхает и говорит таким голосом, будто обращается к ребенку:

— Ладно, Карен, допустим, такой знак существует, хоть я этого и не подтверждаю. Тогда это и вправду метка нашей территории, как ты и говоришь. Чтобы русские и балты держались подальше. Сколько таких меток ты видела на Ноорё?

— Ладно, допустим, так оно и есть, — говорит Карен, в упор глядя на кузена. — Но вряд ли это помешает кому-нибудь из ваших использовать метку, чтобы добиться уважения. Скажем, предостеречь кого-то, кто его выследил или упирается. Кого-то, кто грозит обратиться в полицию. Ну, то есть чисто гипотетически.

Одд Эйкен вскидывает брови и опускает уголки губ, показывая, что все возможно. Карен отпивает большой глоток пива.

— Продолжим наши рассуждения? — спрашивает она.

— Охотно. Только не забывай, мы говорим чисто гипотетически. “ОР” криминальной деятельностью не занимается, нас интересуют только мотоциклы, и все.

Карен фыркает.

— Конечно-конечно, — с улыбкой говорит она. — Однако давай представим себе, что некто из вашей ангельской компании байкеров вздумал нарушить закон и подворовывать у своего работодателя. Допустим, он работает в интернате или в библиотеке. Хотя нет, лучше на складе виски! Просто для примера.