Шторм в тихой гавани

– Я не знаю, – снова повторила она.

– Пока вы здесь сделались без чувств, – сердито проговорил майор, – мы успели поговорить с Павлом Владимировичем Рогачёвым.

– А кто это? – удивилась Ксения. – Я впервые слышу это имя.

– Павел Владимирович Рогачёв – партнёр вашей тётки по бизнесу. Так вот он считает, что вы заинтересованы в смерти тётки как никто другой.

– Я?! – искренне изумилась Ксения. – Но зачем мне желать смерти Аде Константиновне?

– А затем, что, со слов Рогачёва, ваша тётя составила последнее завещание в вашу пользу, завещав вам всё движимое и недвижимое.

– Этого не может быть! – воскликнула Ксения. – Мы с тётей знакомы всего ничего!

– То есть?

– Я узнала о существовании Рудневой только после того, как заболела моя мама. Бабушка написала ей письмо и сообщила, что мама умрёт, если её не отправить на лечение в Германию.

– Вы это давно сочинили? – недоверчиво спросил полицейский.

– Я ничего не сочиняла! – возмутилась Ксения. – Вы можете спросить об этом у кого угодно! Хоть у этого самого партнёра! Ни я его, ни он меня никогда не видел.

– Разберёмся, – проговорил майор.

– Тётя выдвинула условие, что на время лечения мамы я должна жить в её доме.

– Зачем ей это понадобилось? – подозрительно спросил майор.

– Понятия не имею, – развела руками Ксения.

– Так, допустим. Вы приехали и очаровали тётю?

– Вряд ли, – с сомнением в голосе проговорила Ксения, – я очень мало виделась с Адой Константиновной. С утра она постоянно уезжала в город и часто даже к ужину не возвращалась.

– И тем не менее она написала завещание в вашу пользу.

– Скорее всего она сказала об этом своему партнёру в шутку, – предположила девушка.

– Проверим.

– Проверяйте, – тяжело вздохнула Ксения и спросила: – А теперь я могу уехать домой?

– Нет, не можете! – отрезал Отбывайко. – На время следствия вы останетесь здесь. Сейчас мы снимем отпечатки ваших пальцев, и снимите, пожалуйста, вашу одежду и обувь.

– Зачем? – испуганно поёжилась Ксения.

– Всё это нужно нам для исследования.

– Хорошо, – устало согласилась девушка, – только, пожалуйста, попросите Глеба Лазаревича принести сюда мой багаж. Не могу же я ходить голая и босая.

– Не можете, – хмыкнул майор, – я распоряжусь, чтобы вам всё сюда принесли. Но вы из этой комнаты ни ногой!

– Я что, арестована?!

– Пока нет.

– Но мне можно хоть с кем-то увидеться?!

– А кого вы хотите видеть? – насмешливо спросил майор. – Помощника нотариуса?

– Нет! – отрезала Ксения. – Здешнюю горничную Тамару Ганину.

– Хорошо, – согласился майор, – я пришлю её к вам, но позже.





Глава 14




Тамара появилась в комнате Ксении только ближе к вечеру. Зато вскоре после ухода майора пришёл Глеб Лазаревич и, не ступая в комнату, прямо с порога втолкнул её багаж. Ксения хотела задать ему несколько вопросов, но он не дал ей такой возможности – молча забросив в комнату вещи, сразу же повернулся к девушке спиной. Потом пришли сотрудники полиции, сняли отпечатки её пальцев, взяли материал для анализа ДНК и забрали одежду и обувь, которые до этого были на Ксении.






* * *


Полицейские снимали показания гостей, многие из оперативников были молодыми парнями и робели перед знающими себе цену бизнесменами, банкирами, местными артистами и другими уважаемыми людьми.

Майор, уже переговоривший с Ксенией и нотариусом, решил побеседовать с секретарём покойной. Сдержанный на язык Белоногов только намекнул ему на связь Ады Константиновны Рудневой с Рудольфом Лихолетовым, а Рогачёв сказал об этом прямо. Впрочем, Павел Владимирович не счёл нужным скрыть, что у него и у самого был когда-то роман с Рудневой.

– Но это в далёком прошлом, – добавил он с некоторым пренебрежением в голосе.

«О, времена, о нравы!» – подумал про себя воспитанный на классике майор, но вслух ничего не сказал. Что тут скажешь, уважаемые люди, хозяева жизни. Тьфу!

Лихолетов на предложение поговорить ответил мрачным взглядом и сразу же укрылся за стеной отчуждения.

– Игра в молчанку вам не поможет, – сказал майор. – Вы были последним, кто видел Рудневу.

– Неправда! – сорвался на крик Лихолетов.

– Что значит неправда, – медленно проговорил Отбывайко, – вот гражданка Моравская утверждает, что она своими ушами слышала, как вы ссорились с Адой Константиновной.

– Утверждает она, – передразнил Рудольф, – если кто и ссорился с Адой, так это она сама!

«С Адой», – отметил про себя майор, но не подал вида, что заметил оговорку Лихолетова.

– С чего бы это тётке и племяннице ссориться? – прикинулся он несведущим.

– Как это из-за чего? – возмутился Рудольф и, выпятив губу, заявил: – Из-за меня.

– Ха-ха! – раскатисто рассмеялся майор.

– Ничего смешного! – обиделся Лихолетов и стал похож на шестилетнего пацана, у которого отняли любимую игрушку.

– Рудольф Филиппович, вы же не будете отрицать, что во время вечеринки вы выходили в сад?

Рудольф подумал и нехотя выдавил:

– Не буду.

– Это хорошо, что вы не отрицаете. Мы осмотрели ваш плащ.

– При чём здесь мой плащ? – ощетинился Рудольф.

– Просто мы подумали, что если вы ударили во время ссоры Аду Константиновну ножом, на нём должна остаться кровь.

– Но вы убедились, что крови на нём нет, – голос Рудольфа засочился ехидством.

– Убедились. Но вы ведь могли выходить и без плаща.

– Тогда возьмите мой костюм! Раздеться прямо сейчас? – спросил он вызывающе.

«Осмелел, гусь недоощипанный», – подумал полицейский и ответил:

– Не стоит. На вечеринке вы были в другом костюме.

– Да, – осёкся Лихолетов, – я снял тот костюм.

– Почему?

– Я нечаянно пролил на него кофе. А костюм светлый и…

– Что и? Где тот костюм?

– Я отдал его Тамаре, чтобы она отправила его в чистку. Тамара – это наша горничная.

– Ваша? – язвительно поинтересовался майор.

– Я имел в виду, она служит здесь, в этом доме, – уточнил он, – горничной.

– Какие отношения были у вас с Ксенией?

– Да никаких отношений у нас не было! – вполне искренне возмутился Лихолетов.