Теневые блики
Часть 11 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Дахху же — идеалист. Он может бесконечно копаться в хаосе бытия, пытаясь разложить все по полочкам, докапываясь до смысла жизни. Он ненавидит полутона и полумеры, мирится с ними с трудом. Не нужен ему Лазарет: все эти истории поломанных людей, где добро и зло переплетены так тесно, что любой шаг ты делаешь наобум…
Есть, правда, иной аспект, приведший друга в больницу. Когда лечишь людей, чувствуешь себя нужным. А Дахху — сирота, и чем лучше его знаешь, тем ярче это видно. Но про это разговор лучше не заводить.
Мы немного поболтали с Карлом и Дахху. Вернее, в основном болтали мы с другом — обменивались новостями, а мальчик слушал. Подозреваю, ему особо нечего было сказать. В больницах время тянется медленно, а прошлое подростка едва-едва проклевывалось сквозь туман беспамятства.
— Кстати! — вдруг подпрыгнула я. — У меня же лежит одна твоя вещь, Карл! — и, пошарив в многочисленных карманах бирюзового плаща-летяги, я вытащила тот странный цилиндр, что мальчик обронил у дома в ночь встречи с бокки.
— Мы так и не поняли, что это, но знай — Дахху чуть ли не жизнью рисковал, отбирая его у бокки! Расскажешь теперь тайну этой штучки?
Карл с недоумением взял у меня цилиндрик. Повертел в руках туда-сюда, нажал на странную кнопочку, постучал по стеклу. Нахмурился: его высокий белый лоб прорезали суровые морщины.
— Я не помню этой вещи, — смущенно сказал он, возвращая мне предмет. Взгляд его был полон неподдельной грусти. В ответ я оглушительно чихнула раз, еще раз, а потом снова и снова. Карл отшатнулся с перекошенным лицом.
— Ох, простите. Видимо, умудрилась простудиться…
— Дать тебе какую-нибудь таблетку? — заботливо предложил Дахху.
— Да нет, спасибо.
— А вы сильный маг, да? — невпопад брякнул Карл. Дахху изумленно поднял брови. У меня по-привычному грустно ухнуло сердце.
— Если бы… — я смерила мальчика задумчивым взглядом. — А что, у меня настолько мощный чих?
— Можно и так сказать, — улыбнулся он. — Не обращайте внимания, просто показалось.
До шести вечера мы сидели втроем. За это время я успела снабдить Карла невероятным количеством самой разной информации о Шолохе — полезной и не очень. Дахху не отставал, разбавляя мои по большей части бытовые байки умными комментариями. И, наоборот, сколько усилий мы не прилагали, нам не удалось вытянуть из мальчика никаких новых сведений о его жизни. Цилиндрик он отдал мне обратно, попросив сохранить его «до лучших времен».
— Кстати, ты прояснила вопрос с Иноземным Ведомством? — провожая меня на первый этаж, полюбопытствовал Дахху.
— Я… Я тебе потом расскажу.
Мне не хотелось портить столь замечательный вечер очередными сомнениями или, тем более, перепалкой.
Попрощавшись, я ушла домой. На этот раз крусты не стали досаждать мне.
Только в самом конце, уже перед городской дорогой, один леший выскочил перед самым носом:
— Хозззяин рррраааааад тебе, хозззззяин доволллллллллен…. — прошепелявил он.
Я молча прошла мимо.
ГЛАВА 8. Охота на баргеста
Иметь большие амбиции и ничего не достигнуть — встречается частенько. А вот чего-то достигнуть, не имея больших амбиций — слабо верится!
Мастер Авен Карлиннан,
Глава Иноземного Ведомства
На Шолох надвигалась неожиданная майская гроза…
Воды Нейрис потемнели и приобрели пугающий свинцовый отблеск. Образовавшиеся волны свирепо бились о гранитные берега, будто какой-то зверь, рассерженный на весь род людской. Злые молнии немилосердно кололи темный небосвод — пока еще вдали. Пусть и запаздывающий, но страшный грохот подгонял немногочисленных путников.
Я поплотнее запахнула плащ и ускорила шаг, миновав мост Бесконечного Полета. Если что, у него такое название, потому что над ним постоянно кружат чайки, а не из-за тех злополучных самоубийц прошлой осенью. До места встречи с Полынью оставалось метров сто, но пройти их надо было в полной темноте: на время грозы власти отключают уличные фонари, потому что сияющие магические сферы притягивают молнии — небезопасно! Я отцепила от пояса и зажгла свою мини-лампу. Большинство шолоховцев предпочитает подсвечивать себе путь при помощи осомы, но я люблю живой оранжевый огонь — в непогоду от него теплеет на душе.
Язычок пламени в стекле высветил чистую зелень листвы, блестящие черные камешки мостовой, громко квакающих лягушек на обочинах. О-оу. Кажется, я помешала какой-то очень громкой семейной ссоре у земноводных.
Тьма вокруг фонаря казалась еще гуще и неприятнее на контрасте. Я поежилась и прибавила шаг, но от крупных, все учащающихся капель дождя вовремя укрыться не удалось — до Трекованного моста я добежала с хлюпающими от воды ботинками и крайне непривлекательной прической…
— Отличная погодка для охоты на баргеста, как считаешь? — вместо приветствия бросил мне Полынь. При свете мелькнувшей молнии я углядела, что он одет все в такое же странное сочетание разноразмерных маек — только на сей раз черных, а не красных. Амулеты, кости, бусины, перья — все при нем! Куратор ждал меня, облокотившись на парапет и ворожа над поверхностью воды иллюзорных бабочек, сияющих в темноте. За ними с визгом и хохотом гонялись ундины. Эти раскрепощенные голые девахи с рыбьими хвостами с удовольствием ловили бабочек и громко аплодировали, когда те снопом искр схлопывались в воздухе. Сценка, более уместная жарким июльским полднем, нежели ненастной ночью, но, кажется, никого из участников это не смущало.
— Я так погляжу, у тебя тут своя охота, — фыркнула я: одна из ундин уже активно посылала куратору воздушные поцелуи. Он извиняющеся пожал плечами и отвернулся от рыбины. Мы пошли во Дворец.
* * *
Дриада Цфат сдержала слово и придумала для нас убежище. Она предложила проследить за появлением баргеста из платяного шкафа, в котором одна створка была ажурной — то есть при должном старании просматривалась насквозь.
— Господин Полынь, госпожа Тинави, вам удобно? — вежливо поинтересовалась парикмахерша, с трудом закрывая за нами двери шкафа: места для двоих было маловато.
— Да, переживем, — крякнула я.
— Вполне, — сдавленным голосом подтвердил Полынь из Дома Внемлющих.
В течение следующих пяти минут, пока мы пытались устроиться поудобнее, я успела дважды заехать ему локтем в глаз, и, кажется, тем самым приблизилась к потенциальному рабочему выговору. Но обошлось: нашу возню и нытье в какой-то момент просто взял и пресек баргест. Со всей той наглостью и самоуверенностью, на которую способны одни лишь потусторонние твари.
Сначала по комнате пронеслось тихое, вполне вежливое «рррррррррррррррррррррр». Мы его проигнорировали, потому что в этот момент Полынь популярно объяснял мне, что свобода одного заканчивается там, где начинается нос другого.
— РРРРРРРРРРР, — разнеслось уже куда более уверенно. Полынь замолчал и прильнул глазом к дыркам в дверце. Я сделала то же самое.
У входной двери, и впрямь, стояла огромная черная псина. У нее была мускулистая спина и налившиеся кровью глаза. Лоснящаяся черная шерсть, волосинка к волосинке, мягко блестела даже при очень тусклом свете. Я готова была бы душу положить на то, что это настоящее животное, если бы не один нюанс: лапы собаки чуть-чуть проваливались в пол. Дух немножко не рассчитал позицию для полной убедительности.
Цфат таращилась на баргеста во все глаза, но казалась довольно спокойной. Немудрено: во-первых, она видит собачку уже четвертый раз, во-вторых, в засаде сидят бравые Ловчие.
Как раз в эту секунду бравый Ловчий мужского рода распахнул дверцу шкафа. Он выскочил перед баргестом и начал плести какое-то сложное заклинание, быстро меняя положение рук: сгибая и разгибая пальцы, заламывая запястья и вращая ладонями. Это напоминало Разгадку Большого Билла — штуку, которая позволяет узнать истинную сущность объекта.
Баргест, между тем, начал увеличиваться в размерах и сокрушенно выть. Его вой проникал в самое сердце — лишал тебе надежды на малейший лучик света, разъедал изнутри и выворачивал наизнанку. Я внезапно вспомнила, что мы все однажды умрем, и вздрогнула от охватившего меня ужаса. Следом за этой пугающей мыслью перед глазами пронеслись видения самых тоскливых и самых позорных ситуация в моей жизни…
Пес рос и занимал все больше и больше пространства в комнате. Я же пока наполовину пребывала в шкафу: стояла в створках, но уже распахнутых. Когда одна из лап псины увеличилась до того момента, что «встретилась» с моей ступней, баргест с негромким хлопком исчез…
О-оу. Значит, моя тотальная антимагия убивает не только ташени.
Полынь резко замедлил свое заклинание и постарался поскорее его «погасить». Унни — штука опасная. Если уж ты ее припахал под свои цели, то бросать посреди дороги нельзя — изволь довести дело до конца или же мастерски спустить на тормозах — а то всепронизывающая энергия надает тебе по щам. Вселенная ненавидит бессмысленность, помните это.
Когда все было позади, Цфат осторожно поднялась с кровати.
— Это и есть мой баргест, — со вздохом сказала дриада. Будто бы мы нуждались в пояснениях!
— Он настоящий, — подтвердил Полынь.
— Ты же не довел до конца узнающее заклинание? — с содроганием спросила я. С содроганием — потому что сейчас мы наверняка поднимем столь неприятную тему, как «почему волшебная собачка пропала, коснувшись Тинави?».
— Ничего страшного. Когда пес завыл, заклинание почти перестало быть нужным. И так понятно — баргест. Ни одна иллюзия так не влияет на психику.
Куратор вышел на центр комнаты из достал из складок одеяния стеклянный шар.
Есть, правда, иной аспект, приведший друга в больницу. Когда лечишь людей, чувствуешь себя нужным. А Дахху — сирота, и чем лучше его знаешь, тем ярче это видно. Но про это разговор лучше не заводить.
Мы немного поболтали с Карлом и Дахху. Вернее, в основном болтали мы с другом — обменивались новостями, а мальчик слушал. Подозреваю, ему особо нечего было сказать. В больницах время тянется медленно, а прошлое подростка едва-едва проклевывалось сквозь туман беспамятства.
— Кстати! — вдруг подпрыгнула я. — У меня же лежит одна твоя вещь, Карл! — и, пошарив в многочисленных карманах бирюзового плаща-летяги, я вытащила тот странный цилиндр, что мальчик обронил у дома в ночь встречи с бокки.
— Мы так и не поняли, что это, но знай — Дахху чуть ли не жизнью рисковал, отбирая его у бокки! Расскажешь теперь тайну этой штучки?
Карл с недоумением взял у меня цилиндрик. Повертел в руках туда-сюда, нажал на странную кнопочку, постучал по стеклу. Нахмурился: его высокий белый лоб прорезали суровые морщины.
— Я не помню этой вещи, — смущенно сказал он, возвращая мне предмет. Взгляд его был полон неподдельной грусти. В ответ я оглушительно чихнула раз, еще раз, а потом снова и снова. Карл отшатнулся с перекошенным лицом.
— Ох, простите. Видимо, умудрилась простудиться…
— Дать тебе какую-нибудь таблетку? — заботливо предложил Дахху.
— Да нет, спасибо.
— А вы сильный маг, да? — невпопад брякнул Карл. Дахху изумленно поднял брови. У меня по-привычному грустно ухнуло сердце.
— Если бы… — я смерила мальчика задумчивым взглядом. — А что, у меня настолько мощный чих?
— Можно и так сказать, — улыбнулся он. — Не обращайте внимания, просто показалось.
До шести вечера мы сидели втроем. За это время я успела снабдить Карла невероятным количеством самой разной информации о Шолохе — полезной и не очень. Дахху не отставал, разбавляя мои по большей части бытовые байки умными комментариями. И, наоборот, сколько усилий мы не прилагали, нам не удалось вытянуть из мальчика никаких новых сведений о его жизни. Цилиндрик он отдал мне обратно, попросив сохранить его «до лучших времен».
— Кстати, ты прояснила вопрос с Иноземным Ведомством? — провожая меня на первый этаж, полюбопытствовал Дахху.
— Я… Я тебе потом расскажу.
Мне не хотелось портить столь замечательный вечер очередными сомнениями или, тем более, перепалкой.
Попрощавшись, я ушла домой. На этот раз крусты не стали досаждать мне.
Только в самом конце, уже перед городской дорогой, один леший выскочил перед самым носом:
— Хозззяин рррраааааад тебе, хозззззяин доволллллллллен…. — прошепелявил он.
Я молча прошла мимо.
ГЛАВА 8. Охота на баргеста
Иметь большие амбиции и ничего не достигнуть — встречается частенько. А вот чего-то достигнуть, не имея больших амбиций — слабо верится!
Мастер Авен Карлиннан,
Глава Иноземного Ведомства
На Шолох надвигалась неожиданная майская гроза…
Воды Нейрис потемнели и приобрели пугающий свинцовый отблеск. Образовавшиеся волны свирепо бились о гранитные берега, будто какой-то зверь, рассерженный на весь род людской. Злые молнии немилосердно кололи темный небосвод — пока еще вдали. Пусть и запаздывающий, но страшный грохот подгонял немногочисленных путников.
Я поплотнее запахнула плащ и ускорила шаг, миновав мост Бесконечного Полета. Если что, у него такое название, потому что над ним постоянно кружат чайки, а не из-за тех злополучных самоубийц прошлой осенью. До места встречи с Полынью оставалось метров сто, но пройти их надо было в полной темноте: на время грозы власти отключают уличные фонари, потому что сияющие магические сферы притягивают молнии — небезопасно! Я отцепила от пояса и зажгла свою мини-лампу. Большинство шолоховцев предпочитает подсвечивать себе путь при помощи осомы, но я люблю живой оранжевый огонь — в непогоду от него теплеет на душе.
Язычок пламени в стекле высветил чистую зелень листвы, блестящие черные камешки мостовой, громко квакающих лягушек на обочинах. О-оу. Кажется, я помешала какой-то очень громкой семейной ссоре у земноводных.
Тьма вокруг фонаря казалась еще гуще и неприятнее на контрасте. Я поежилась и прибавила шаг, но от крупных, все учащающихся капель дождя вовремя укрыться не удалось — до Трекованного моста я добежала с хлюпающими от воды ботинками и крайне непривлекательной прической…
— Отличная погодка для охоты на баргеста, как считаешь? — вместо приветствия бросил мне Полынь. При свете мелькнувшей молнии я углядела, что он одет все в такое же странное сочетание разноразмерных маек — только на сей раз черных, а не красных. Амулеты, кости, бусины, перья — все при нем! Куратор ждал меня, облокотившись на парапет и ворожа над поверхностью воды иллюзорных бабочек, сияющих в темноте. За ними с визгом и хохотом гонялись ундины. Эти раскрепощенные голые девахи с рыбьими хвостами с удовольствием ловили бабочек и громко аплодировали, когда те снопом искр схлопывались в воздухе. Сценка, более уместная жарким июльским полднем, нежели ненастной ночью, но, кажется, никого из участников это не смущало.
— Я так погляжу, у тебя тут своя охота, — фыркнула я: одна из ундин уже активно посылала куратору воздушные поцелуи. Он извиняющеся пожал плечами и отвернулся от рыбины. Мы пошли во Дворец.
* * *
Дриада Цфат сдержала слово и придумала для нас убежище. Она предложила проследить за появлением баргеста из платяного шкафа, в котором одна створка была ажурной — то есть при должном старании просматривалась насквозь.
— Господин Полынь, госпожа Тинави, вам удобно? — вежливо поинтересовалась парикмахерша, с трудом закрывая за нами двери шкафа: места для двоих было маловато.
— Да, переживем, — крякнула я.
— Вполне, — сдавленным голосом подтвердил Полынь из Дома Внемлющих.
В течение следующих пяти минут, пока мы пытались устроиться поудобнее, я успела дважды заехать ему локтем в глаз, и, кажется, тем самым приблизилась к потенциальному рабочему выговору. Но обошлось: нашу возню и нытье в какой-то момент просто взял и пресек баргест. Со всей той наглостью и самоуверенностью, на которую способны одни лишь потусторонние твари.
Сначала по комнате пронеслось тихое, вполне вежливое «рррррррррррррррррррррр». Мы его проигнорировали, потому что в этот момент Полынь популярно объяснял мне, что свобода одного заканчивается там, где начинается нос другого.
— РРРРРРРРРРР, — разнеслось уже куда более уверенно. Полынь замолчал и прильнул глазом к дыркам в дверце. Я сделала то же самое.
У входной двери, и впрямь, стояла огромная черная псина. У нее была мускулистая спина и налившиеся кровью глаза. Лоснящаяся черная шерсть, волосинка к волосинке, мягко блестела даже при очень тусклом свете. Я готова была бы душу положить на то, что это настоящее животное, если бы не один нюанс: лапы собаки чуть-чуть проваливались в пол. Дух немножко не рассчитал позицию для полной убедительности.
Цфат таращилась на баргеста во все глаза, но казалась довольно спокойной. Немудрено: во-первых, она видит собачку уже четвертый раз, во-вторых, в засаде сидят бравые Ловчие.
Как раз в эту секунду бравый Ловчий мужского рода распахнул дверцу шкафа. Он выскочил перед баргестом и начал плести какое-то сложное заклинание, быстро меняя положение рук: сгибая и разгибая пальцы, заламывая запястья и вращая ладонями. Это напоминало Разгадку Большого Билла — штуку, которая позволяет узнать истинную сущность объекта.
Баргест, между тем, начал увеличиваться в размерах и сокрушенно выть. Его вой проникал в самое сердце — лишал тебе надежды на малейший лучик света, разъедал изнутри и выворачивал наизнанку. Я внезапно вспомнила, что мы все однажды умрем, и вздрогнула от охватившего меня ужаса. Следом за этой пугающей мыслью перед глазами пронеслись видения самых тоскливых и самых позорных ситуация в моей жизни…
Пес рос и занимал все больше и больше пространства в комнате. Я же пока наполовину пребывала в шкафу: стояла в створках, но уже распахнутых. Когда одна из лап псины увеличилась до того момента, что «встретилась» с моей ступней, баргест с негромким хлопком исчез…
О-оу. Значит, моя тотальная антимагия убивает не только ташени.
Полынь резко замедлил свое заклинание и постарался поскорее его «погасить». Унни — штука опасная. Если уж ты ее припахал под свои цели, то бросать посреди дороги нельзя — изволь довести дело до конца или же мастерски спустить на тормозах — а то всепронизывающая энергия надает тебе по щам. Вселенная ненавидит бессмысленность, помните это.
Когда все было позади, Цфат осторожно поднялась с кровати.
— Это и есть мой баргест, — со вздохом сказала дриада. Будто бы мы нуждались в пояснениях!
— Он настоящий, — подтвердил Полынь.
— Ты же не довел до конца узнающее заклинание? — с содроганием спросила я. С содроганием — потому что сейчас мы наверняка поднимем столь неприятную тему, как «почему волшебная собачка пропала, коснувшись Тинави?».
— Ничего страшного. Когда пес завыл, заклинание почти перестало быть нужным. И так понятно — баргест. Ни одна иллюзия так не влияет на психику.
Куратор вышел на центр комнаты из достал из складок одеяния стеклянный шар.