Тень разрастается

— А потом портал откроется опять.

— Надо что-то придумать!

— Надо, — кивнул маньяк и свернул за угол.

Я цокнула языком и вернулась в палату — прибираться. Там Полынь уже активно пулял в мелких приспешников Зверя крохотные огненные пульсары — мельчайшую единичку магического боевого заклинания, как раз под размер таракану.

— Бедный Лис… — пробормотала я, грустно обходя вокруг сферы с замороженным временем. Принц так и стоял с закрытыми глазами. Бледные губы чуть приокрыты, тонкие полукружья рыжих бровей вздернуты вверх. — Вечно ему достается.

— Ничего-ничего, — подмигнул мне развеселившийся Полынь и с любовью погладил холодный, застывший бок камня-кровавика. — Мне кажется, характер несчастий Лиссай — поспать тут, поспать там — вполне соответствует избалованной принцевой жизни…

Я только головой покачала.

И присоединилась к очистке комнаты от тварей.

Да здравствуют субботники!

Раз уж в Иноземном Ведомстве у меня с ними не сложилось.





ГЛАВА 26. Гойи на вас не хватает




Этой ночью мы с Полынью всласть наигрались в войнушку.

Мы быстро очистили палату от насекомых. Оружием Ловчего были прицельные огненные пульсары, я же ограничилась колотьбой врагов при помощи любимых сандалий с пестрыми веревочками.

Распалившись в процессе боя, по итогам я всерьез хотела было посчитать, кто из нас унес больше вражеских жизней. А еще приступила к сочинению романтической баллады о наших «санитарных победах»: «Как-то вечером в июне, В Лазарете, у Лиссая, Двое смельчаков безумных тараканов убивали…»

Но Полынь инициативы не оценил. Превратив последнего диковинного сверчка (переросток с лошадиными ушами) в шашлык, куратор выставил меня из палаты. Он был непреклонен. Впрочем, уголки губ у Ловчего чуть-чуть дергались, старательно заминая улыбку. Полынь вновь окружил комнату магическими щитами, чтобы никакой любопытный знахарь не смог зайти внутрь, и прибавил табличку на казенной плашке: «Не беспокоить!».

— Если знахарь действительно любопытный, то он просто треснет тебя по голове по примеру Дахху, и войдет, — задумчиво протянула я. Полынь машинально приложил пальцы к запекшейся на виске крови:

— Кстати, об этом! — голос у него нехорошо понизился. Я тяжело сглотнула, коря себя за некстати поднятую тему.

— Я хочу попросить господина Смеющегося заехать к мастеру Улиусу, проверить здоровье шефа. Мне стоит упоминать в ташени, чтобы он не волновался из-за инцидента с горшком? Или новая версия господина Дахху и так не будет испытывать угрызений совести?

— Будет-будет, — я старательно закивала, — Ну, я надеюсь… Но их дружбе с маньяком поскорее надо положить конец.

Это Полынь никак не прокомментировал.

Щиты были возведены. И впрямь долгий процесс оказался. После мы двумя ловкими тенями ускользнули прочь из слабо освещенных коридоров Лазарета, и миссия по уничтожению насекомых возобновилась в ночных чащобах Пятиречья.

Судя по всему, у приспешников Зверя был четкий приказ: пройдя сквозь портал, двигаться вперед и только вперед. Срочно разведывать обстановку. Рассеяться — и собираться только для семейных обедов с одинокими путниками в роли главного блюда…

Иномирные тварюги шугались нас, потенциальную закуску, как прокаженных. Одна только зубастая гусеница-дура, которую спугнул Давьер, посмела на меня позариться. Остальных интересовало лишь скоростное познание внешнего мира.

Такой пофигизм со стороны противников превратил нашу потенциально героическую миссию в несмешной цирк…

Искать в Смаховом лесу отдельных насекомых оказалось ничуть не проще, чем пресловутую иголку в стоге сена. Мы пробовали разные тактики. Полынь запускал поисковые импульсы. Я просила помощи у унни, но унни то ли не врубалась, то ли просто брезговала участвовать. Куратор плел какие-то дикие заклятья, выжигающее всех насекомых на пятьдесят квадратов вокруг. Но первая же попытка обернулась крахом: на нас со всех окружающих деревьев осыпалось такое количество вполне невинных, но оттого не менее симпатичных муравьев, тлей, жуков-короедов, личинок и червяков, что я долго не решалась сдвинуться с места по новообразовавшемуся шуршащего ковру трупиков…

Плюс с таким маневром недалеко было и до дестабилизации экологической обстановки. А этого нам не простили бы ни Шептуны, ни сам лес — в силу внешних обстоятельств молчаливый, но очень суровый Смаховый лес, о чем вчера мне напомнила госпожа Эрика из Башни магов.

— Давай на этом остановимся, — наконец, сказал Полынь и присел на какое-то замшелое бревно на тихой лесной полянке. Бревно, увы, оказалось ненадежным седалищем. Прогнившее, оно обреченно ввалилось внутрь под весом куратора, зажав Внемлющего в тисках, как, бывает, детские качельки на площадке сжимают некстати польстившегося на них взрослого.

Полынь не потерял чувство собственного достоинства. Изобразив, что все нормально, и древесная труха, поглотившая его таз — это в порядке вещей, он ровным голосом продолжил:

— В конце концов, твоя знакомая была права — Шолох — эффективное государство. Я напишу пару записок кому надо, и, думаю, наших членистоногих друзей быстро добьют.

«Это если они вообще на кого-то покусятся, — подумала я, — А не променяют, по-дезертирски, службу Зверю на мир и покой Лесного королевства. Свежий воздух, пикнички, все дела».

Полынь продолжил:

— Я предлагаю сейчас отправиться по домам. А утром со свежими силами возьмемся за основную проблему — как закрыть портал.

Оценивающе посмотрев на куратора, застрявшего в бревне, как пробка в бутылке, я лишь зевнула и опустилась прямо на зеленую поросль полянки. Подумала с мгновенье, оценивая температуру земли, и завалилась набок, как на пляже.

Было четыре часа утра, июнь. Где-то там, вдалеке, уже занимался рассвет — но до нас доходили лишь косвенные его признаки.


В извилистых морщинах дубов разгорались угли вновь потревоженного солнечного костра. На кронах деревьев, шумящих далеко вверху, появился розоватый отсвет, дрожащий в крупных, мясистых листьях. Потаенные уголки поляны нет-нет, да блистали свежей росой, набухшей от собственной важности.

— Согласна, — безропотно кивнула я, вновь чуть не вывихивая челюсть зевком. Двое суток без сна уже… Все серьезно.

— Утром я запрошу в ведомственном Архиве информацию о порталах — там мне помогут. Архивариусы поголовно ставили «против» меня в споре о моем генеральстве, так что я, считая, подарил им кучу денег… Да, точно помогут, — Полынь продолжал рассуждать вслух. — Ты же отправляйся в Башню магов. Господина Дахху припряжем к более подробному допросу маньяка по теме.

— А Королю, — я зевнула, — Не будем говорить о случившемся?

Полынь затряс головой:

— Нет. Иначе нас ждет новый цикл взаимного непонимания. Я не люблю самодеятельность, но в нынешних обстоятельствах логичнее действовать своими силами. В нашей команде есть бывший хранитель, друг бокки-с-фонарями, ученица Карланона и я — как минимум. Это хороший расклад в борьбе с преступностью, выходящей за рамки нормальной лайонассинской.

После этих слов Полынь оценил собственное незавидное положение, вздохнул и, оттолкнувшись руками от бревна, попробовал подтянуться вверх, вынырнуть из коварной гнили. Вместо этого руки тоже утопли.

— Да уж, куда там королю и всей госсистеме до нашей непобедимой компашки… — фыркнула-зевнула я.

Полынь насупился, покрутился туда-сюда, и, сдавшись, Прыгнул, мгновением спустя материализовавшись подле меня.

— Кстати, рекомендую тебе больше времени уделять магическому искусству, — строго кивнул он. — И я хочу, чтобы ты научила карловой магии меня.

— Ухху… — ответила я в стиле Мараха.

Я честно силилась держать глаза открытыми. Получалось не очень.

— Ты что, засыпаешь? — куратор вскинул острые брови.

— Ухху…

— Тоже мне, героиня, — фыркнул он, и, крепко схватив меня за плечи, Прыгнул вновь.

Сквозь шелковую дымку неотвратимо подступающих снов я увидела, что мы оказались у меня в Мшистом квартале. В библиотеке второго этажа, на старом добром тапчанчике.

— Спи, чудовище, — Полынь снова взъерошил мои и без того лохматые волосы. — Наша служба доставки на дом желает тебе приятных слов.

— Что, как в тот раз, биоматериал для сигнализации собираешь? Вырвал волосок на заклятье?… — попробовала отшутиться я, но я, кажется, не договорила фразу.

А может, даже и не начала.





* * *


— Так-так-так! — бодрый голос Кадии не предвещал ничего хорошего.

А еще в нем проскользнула такая нотка — хитрая, предвкушающая и чуть стыдливая, — какую я с недавних пор научилась вычленять в эмоциональной палитре подружки.

Поняв, что сейчас будет, я успела скатиться с тапчанчика за мгновение до того, как Кадия в своей излюбленной манере вылила туда стакан ледяной воды.

— Ты ж моя хорошая! — умилилась эта белобрысая поганка. — А теперь посмотрим, как обстоит с реакцией у него… — азартно протянула стражница.

— У кого у него? — открыла глаза я.

На дедовском кресле-качалке, поскрипывающем у окна, возлежал спиной к нам Полынь, почему-то накрытый моей летягой вместо пледа.

— Кадия, я давно не сплю. Просто жду ответов на свои ташени. А если б и спал, то меня все равно разбудили бы твои шаги. В корпусе Ходящих мы часто шутили, что стражникам делают металлические набойки специально для удобства скрывающихся преступников, — Ловчий перевернулся на другой бок и у него в руках мы углядели крохотную чашечку для кофе.

Батальон из таких чашечек уже много лет пылится у меня в кухонном серванте, и я никогда не знаю, куда их применить. Пить из таких, на мой взгляд, абсолютно бессмысленно — даже на один нормальный глоток объема не хватает. Ну, если ты только не любитель черного, смолистого, мерзкого варева объемом тридцать миллилитров, которое некоторые мазохисты почему-то считают единственной возможной ипостасью кофе.

— С каких это пор твой куратор ведет себя тут, как дома? — возмутилась Кадия, от чьего взора так же не укрылась симптоматичная чашечка.

— Что б я знала… — я заворчала. — Видимо, это ты ему успела подать пример! — добавила я, углядев, что, несмотря на действительно наличествующие ведомственные сапоги, голова Кадии укутана тюрбаном из полотенца. Моего полотенца. — Ты что, у меня голову мыла?

— Ага, — весело кивнула Кад. — По твоей вине, кстати говоря. Ты зачем на меня вчера этих гавриков сбросила?

— Каких гавриков?

— Мела и рыбьеголового. Вот это был сюрприз, скажу я тебе! Выхожу из департамента, а тут такая делегация. Стоят у главного входа, права вовсю качают. Гномов вокруг уже собралось видимо-невидимо, опять мою честь принялись защищать, не разобравшись, что к чему. Какую-то не такую Мел себе позволил шутку… Что-то там про то, что он заморский герцог, приехал меня спасать от злобных бородатых старикашек. Старикашки, как водится, принялись ему доказывать, что меня очень любят, и что, прежде чем меня звать, хотят проверить, насколько качественно заморский князь умеет сгибаться в загогулины, якобы для меня это важный показатель. Ну, думаю, ща Кеса-то и побьют: но он стоит посреди толпы, сияет, и загар такой красивый, прям завидую. Ну и лодочник рядом, как вестник смерти в своем плаще. И обоих, кажется, уже исподтишка привязывают к переносной гномьей дыбе… А Мел так же исподтишка вытаскивает у них из голенищ припрятанные кинжалы. В общем, я еле разрулила.

Живо представив картину, я содрогнулась. Мел и гномы! Нашла коса на камень.

— А при чем тут полотенце на голове?