Тень разрастается

— Это как? — поразилась я. Полынь сиял, как медный грош:

— Ее Величество всегда присутствует на законодательных совещаниях короля и Совета. Была она в тронном зале и в тот день, когда мы вытащили принца Лиссая из некрополя. Ты этого не помнишь, потому что загибалась от проклятья. Но я запомнил. Как и то, что Ее Величеству Аутурни очень не понравилась слишком вялая реакция Сайнора на то, что мы, бравые Ловчие, так героически вернули сыночку домой. Когда, казалось, уже нет надежды на спасенье. Ее Величество расстроило, что Сайнор выпихнул нас из зала, будто шавок, а Лиссая без лишних разговоров отправил в Лазарет, где принц сидит до сих, один-одинешенек, отрезанный от мира, семьи и друзей. «Восстанавливается». Ее Величество, — Полыни явно доставляло удовольствие снова и снова произносить это словосочетание на некий «придворный» манер — почти нараспев и жуть как подхалимски. — …Ее Величество сочла, что с нами обошлись несправедливо. Несоразмерно сотворенному добру. Поэтому, узнав о том, что меня вдобавок собираются лишить моих запредельных способностей, она потянула одело на себя. Решила, что, раз у муженька есть целых шесть Ходящих на побегушках, то и ей не помешает иметь одного. Эдакого тайного помощника для особых поручений, — и Полынь зажмурился, заулыбался, да так широко, что рот чуть не выполз за уши.

А потом куратор безжалостно оттяпал одну восьмую нашего грешного пирога, проглотил ее одним махом и, ничтоже сумняшеся, выплюнул смущавший меня черенок в ладонь.

Ну, всё, пирог. Больше ты не будешь мне подмигивать.

— Поздравляю! — озадаченно протянула я и подперла подбородок кулаками: — А Сайнор не против?

— А Сайнор не факт, что в курсе… — Ловчий пожевал губами. — Аутурни назначила мне аудиенцию в своей летней резиденции, на юге Шолоха. Короля и его свиты не было. Обсуждали условия моего контракта мы тет-а-тет, без чужаков. В конце, среди прочих, была просьба не светиться почем зря во Дворце и передавать все послания, отчеты и так далее исключительно через Душицу. Так что, боюсь, Сайнор тут слегка не при делах. Вероятно, Аутурни просто тихонько договорилась с мастером санатором и другими участниками несостоявшейся экзекуции, чтобы все было шито-крыто.

— Погоди, ты сказал, через Душицу? Твою сестру?

— Ну да. Кто, думаешь, навел Ее Величество на светлую мысль о ручном Ходящем? Душица уже несколько лет занимает позицию старшей фрейлины. С тех самых пор, как тетушка Монета устроила этот балаган… пардон, пансионат в нашем поместье. «Одаренным» сочли, среди прочих, внучатого племянника королевы (в девичестве она была из Дома Парящих). Редкий тугодум, он внезапно — благодаря тетушке — открыл в себе шикарного мага-технаря. Парень лепит такие имаграфы — залюбуешься! Королева была так рада, что племянник нашел свое место в жизни, что в обмен взяла Душицу под крылышко. Ты видела мою сестрицу, — Полынь хмыкнул, — такая, получив теплое местечко, его уже не упустит.

Я подула на горячий липовый сбор, тихонько отхлебнула и подивилась:

— Мне не показалось, что у вас с Душицей такие уж хорошие отношения… Чтобы она за тебя замолвила слово.

Полынь пожал плечами:

— Отношения и впрямь прохладные. Помогать мне при заключении в тюрьму она, как видишь, не стала. Но теперь, когда я «чистенький», несколько раз упомянула при королеве, какой у нее брат умница-разумница, и как его особые навыки подходят для…мм…улаживания некоторых аспектов королевской жизни. Это я предложил, конечно. А Душице только на руку: чем больше у меня работы, тем меньше я околачиваюсь в поместье. Чем меньше я околачиваюсь в поместье, тем реже бешу ее напоминаем о том, что все материальные блага в ее жизни появились оттого, что родители ребенком продали меня теневикам. Вот такие семейные истории! — и Полынь с энтузиазмом хлопнул ладонями по столу. Да так, что деревянный бедолага чуть не развалился.

Потом куратор подскочил, азартно потер руки и стремительно стал убирать со стола: вырвал у меня из-под носа так и не дождавшийся пробы пирог, выдернул чашку с недопитым чаем, метнулся с пачкой салфеток к серванту и обратно. Было видно, что Ловчего разрывает от ликования. Скакать до потолка и орать «ура-ура-ура, как все здорово!» ему не позволял Суровый Мужской Характер, но лихорадочные (и, будем честны — бессмысленные) кухонные телодвижения говорили сами за себя.

— А ты сможешь совмещать это с работой в Иноземном Ведомстве? — насупилась я, уже готовая расстроиться и храбро все скрывать.

— Да. Смогу. Официально, только в Ведомстве я и буду работать. Учти это и держи рот на замке, ладно? — Полынь посерьезнел.

— Может, тогда вообще не надо было мне рассказывать о королеве? — забеспокоилась я.

Не то чтобы я трепло, скорее, наоборот, но вдруг меня поймают феи-щекотуньи и выбьют все правду о назначении Полыни? Очередного витка противодействия Сайнору мы явно не выдержим! Зверь, Пустота и прочие ужасы иномирного происхождения — это еще куда ни шло. Но последовательно наживать врага в собственном короле — воистину дурацкая стратегия!

Полынь в ответ на мой вопрос заулыбался так покровительственно и благодушно, что стал выглядеть лет на десять старше своих лет. Такие улыбки — удел раздобревших начальников типа Улиуса, а не человека-иголки вроде куратора.

— Ну как же я мог тебе не сказать… — проворковал Полынь. — Если мое первое и неизменное поручение Ее Величества Аутурни — всеми силами не допускать вашего с Лиссаем «дальнейшего сближения, ни дружеского, ни романтического — во избежание». А потенциальных врагов государства лучше держать в страхе, Тинави. Это я усвоил давно.

И, довольный моим шоком и смущением, куратор горделиво задрал подбородок.





* * *


Увы и ах, этой относительно мирной сценой на кухне завершилось все хорошее в сегодняшнем дне.

Потому что, как ни крути, меня ждала Пустота. Вернее, необходимость что-то с нею сделать. Как там сказал Давьер (для меня он все равно будет Давьером, а не Теннетом, так же как Карл — Карлом)? Вирус, который захватывает тела людей, так, что они постепенно теряют себя. Штука мерзкая, неизвестного происхождения, погибают от нее или нет — непонятно. И на этом информация — всё.

Я помнила, каким гадким и липким было ее присутствие. Но пока что заново не поднимала эту тему в разговоре с Полынью — не хотелось прерывать его краткий миг ликования.

Поэтому я без комментариев согласилась назначить новую встречу с мастером Улиусом (куратор, кажется, обрадовался моей безропотности — подозреваю, в глубине души он думал, что я просто сошла с ума с этими своими «чую зло!»).

Правда, дату мы выбирали в спорах и муках: Внемлющий хотел уже завтра, я просила отложить хотя бы на неделю. Нас прервал Плюмик, вернувшийся с ответным письмом от Дахху.

Письмо было весьма и весьма обстоятельным. А еще донельзя сухим.

Дай Дахху писчье перо — и где-то внутри него машинально включается занудный ученый.

«Дорогая Тинави, во-первых, я рад, что ты проснулась в добром здравии и готовности действовать. Еще раз приношу свои извинения за то, как неоправданно быстро пришлось погружать тебя в историю Срединного государства и Теннета. Я рад, что ты не изменила себе и сохранила… крупицы разума» — (зачеркнуто, но читаемо) — «… завидное самообладание в таких непростых условиях. Я просмотрел все газеты последних дней, включая свою…», — (т. е. «Вострушку», обалдеть, как он быстро освоился), — «…и нигде нет упоминаний о чем-либо вроде Пустоты. Но я предостерегся: отправил всем нашим близким сообщения с просьбой воздержаться от прикосновения к кому-либо. Я рекомендовал им носить перчатки, не снимая во время рукопожатий, заменить поцелуи и объятия их воздушной имитацией и т. д. Я обосновал подобные меры своим прежним положением в Лазарете: будто по городу ходит вирус, власти пока не распространяются, но я беспокоюсь. Приятно, что это даже правда. Дальше «сарафанные толки» должны сработать за меня. Между тем, мы с Анте полагаем разумным провести совещание сегодня вечером, обсудить дальнейший план действий. Что мы знаем? К кому обратиться за помощью? Как побороть Пустоту? Пожалуйста, давай встретимся сегодня в восемь у Анте, на набережной Доро, дом 1. Мне кажется, разумно собраться нашей «курганной» командой: мы весьма успешно сработались и удачно дополняем друг друга. Я буду лично благодарен тебе, если ты сможешь привести Кадию. Она слегка невменяема. На самом деле, кроме вас двоих, мне никто особо и не нужен. А Анте нужны только твои чувствительные к проявлению Пустоты руки. В общем, оставляю выбор приглашенных за тобой, с любовью, Дахху».



Пока я читала эту простыню, Полынь профессионально, «по-теневому» (только железной маски не хватало) обшаривал мой дом.

— Ищу, за что зацепиться в своей обвинительной миссии, — усмехнулся он, когда я возмутилась. — Изучаю подозреваемую.

В этот момент прилетел запыхавшийся Марах с бумажкой от Кадии. Филин недовольно сплюнул записку мне под ноги, вызверился на подкатившего к нему крошку-Плюмика, с негодующим воплем разинул пасть в сторону Полыни и грузно плюхнулся на свою видавшую виды жердочку.

— Хорошая птичка, хоррр-р-рошая, — я потянулась к филину, ибо запоздало вспомнила, как важна при воспитании похвала. Марах совсем по-человечески закатил глаза и увернулся от ласки. «Карла на вас не хватает!» — говорил его взгляд.

Записка от Кадии была весьма лаконична: «Я не хочу тебя видеть». Я разочарованно крякнула. Малой кровью тут не обойдется.


— Слушай, Полынь, у тебя есть планы на вечер? — крикнула я, поднявшись до середины лестницы. Куратор закопался на втором этаже. Чую, изучал мои тринапские награды прошлых лет. Авось, проникнется уважением — хотя бы задним числом.

— Смотря что ты предлагаешь! — раздался бодрый голос откуда-то сверху.

— Подружиться с богом, побороть космического монстра, обсудить возможную турпоездку к драконам.

— Пф. Ну тогда ладно, — хмыкнул куратор. — Но учти, если программа не будет соответствовать заявленной хотя бы на десять процентов — я скажу королеве что-нибудь гадкое.

Я закатила глаза.

Вот вам и новое открытие: в приподнятом настроении Полынь из Дома Внемлющих невыносим и смахивает на малолетку. Сочтите меня занудой, но мне куда комфортнее с ним, когда он суров и сосредоточен. Поскорее бы кончился этот веселящий эффект «ручного Ходящего», а.

— Набережная Доро, дом 1, восемь вечера, — снова крикнула в сторону второго этажа я, рупором приложив руки ко рту. — Кстати, позови Андрис.

— А ее зачем? — куратор внезапно, как круст из коробочки, перегнулся через перила наверху.

— Ее тоже приглашают. Вечеринка, как бы, не моя.

Полынь резко помрачнел — что называется, мечты сбываются.

— Что-то не так? — уточнила я.

— Все нормально. Мы придем вместе с Йоукли, — кивнул он.

— Тогда до встречи!

И я выпорхнула из дома, не обращая внимания на возмущенный вопль покинутого куратора. Хотя сказать «выпорхнула» — это, конечно, колоссальная натяжка. С таким рюкзаком да с такой летягой вернее будет «выползла». Вывалилась. Выгребла.

Но выдавать желаемое за действительное всегда было моей сильной стороной.





* * *


— Совсем ты грёкнулась, шо ли, коли думаешь, что госпожу Мчащуюся можно посреди рабочего дня отвлекать?! Во облахыдрились, негодники! — бушевал гном-администратор в главном холле Чрезвычайного Департмента.

Я пригнулась еще чуть-чуть.

Не от стыда, упаси небо. Просто потолки тут были еще ниже, чем в Ведомстве Военном, а тяжелые, приземистые колонны, каждые два метра разрывающие мраморный пол, превращали холл в подобие лабиринта для детишек возраста «ноль плюс». То есть очень слабенький, и оттого жутко раздражающий лабиринт. Шаг вправо — и ты врезался в колонну. Шаг влево — то же самое. Шаг вперед — и уже в тебя влетает очередной гном, похожий на консервную банку, такой же ошарашенный гением местной архитектуры.

Какого праха они вообще нанимают людей, эти чрезвычайники, если тут все построено под гномов? Что это — очередное раскланивание с толерантностью? Но не толерантнее было бы признать, что весь этот департамент — исключительно гномья привилегия? А не разбавлять хмурых коротышек шикарными дылдами типа Кад?

— Госпожа Мчащаяся у нас тут чаровная работница, между хрыном! Блажкуй себе отсюда, дива, вечером наговоришься с подругой! Было бы вам что обсуждать, юнкам, — сплошь сплетни да мужики вралдовы, зла не набантуешься! — гном завелся не на шутку.

То ли по жизни такой вредный, то ли обиделся на то, что я Ловчая. Даже те гномы, кто родился в Шолохе и является полноценным гражданином Лесного королевства, относятся к нам с подозрением. Вечно чуют подвох, ожидают подставу. Подозреваю, были инциденты, но… Не зря говорят: предрассудки — предки скудоумия.

И это касается всех воротящих нос сторон.

За подобными размышлениями о судьбах социума, призванных приглушить вопли недовольного администратора, я как-то упустила появление Кадии.

Подруга подошла к приемной стойке с той стороны и благодушно похлопала гнома по плечу:

— Перестань орать на нее, Жрыди.

Потом Кад повернулась ко мне. Синяки под глазами были явственнее любых слов: опять не спала.

— Я же сказала, что не хочу тебя видеть, — устало буркнула подруга.

— Вооооот, лбыда дрыгнутая, воооот, а я шо говорил тебе — не беспокой госпожу Мчащуюся… — снова заладил Жрыди, грозно потрясая курчавой бородой. Кад успокоила его, приложив палец к губам: «Тсс»! Потом поморщилась:

— Ладно, пойдем выйдем.





* * *


Надо ли говорить, что весь обеденный перерыв Мчащейся мы провели в жарких спорах и горячей, я бы сказала — раскаленной, ругани.