Тень разрастается

Либо я погибаю — сияние пальцев уже распространилось до локтей и ползло все выше и выше, по ходу дело окрашиваясь в янтарно-багряные, перезревшие тона. Либо я нахожу другой выход для скопившейся энергии.

— К Сайнору, — проскрежетала я сквозь плотно сжатые от напряжения зубы.

Надеюсь, это делается именно так.

Руки вспыхнули неумолимым алым цветом — и все пропало.





* * *


Телепортация никак не изменила моей изначальной позы. Толстый иджикаянский ковер, расстеленный посреди королевских покоев, прекрасно заглушал шаги посетителей — любых, будь то муштрованные горничные или укомплектованные тяжелой броней гвардейцы. Выдержал ковер и мое приземление из ниоткуда.

Если бы не исторгнутый мною нервный взвизг, думаю, Его Величество имел шанс вообще не заметить появление незнакомки в своей спальне.

А так — бодренько подскочил на инкрустированном изумрудами кресле, эдаком внучатом племяннике трона, негодующе поднялся во всю высоту своих метра восьмидесяти, каким-то чудом не запутавшись в многослойном парчовом одеянии, и устремил на меня пронзительный монарший взгляд.

Не будь я так испугана предыдущим актом собственной пьесы, умерла бы от страха.

Разозлить Сайнора… Это полный финиш.

Впрочем, Его Величество не стал гневаться. Он просто поднял руки к правому плечу и приготовился дважды хлопнуть в ладони. Я знала, что это такое. Охранный сигнал — Кадия рассказала.

Хлоп-хлоп от Сайнора — и вокруг меня тотчас материализуется переносная пыточная камера, а со всего дворца к нам галопом рванут стражи, маги, безымянные подхалимы и шестерка недобитых Ходящих. Ходящие, наверняка, объявятся сразу внутри предполагаемой клетки и сходу меня придушат, если не что пострашнее. В общем, очень радужная перспектива.

Но король не успел позвать на помощь.

Унни сегодня была в ударе. Я была в ударе. Время ползло со скоростью раздобревшей на мясистых виноградных листьях улитки, и обогнать его не стоило забот.

Моя правая ладонь, так и не погасшая до конца после телепортации (догадываюсь, что Прыжок в иную реальность должен был забрать больше унни, чем перемещение на триста метров — так у меня образовался излишек), сжалась в кулак и осуществила красивую тринапскую подачу снизу вверх. Только вместо плотно набитого пробкового мячика, обмотанного пряжей, в руке пряталась чистая энергия. Энергия, повинуясь прах знает какому шестому чувству, в полете превратилась в золотую сеть, мгновенно сковавшую короля сверху донизу, как погребальную статуэтку. Так изображают плакальщиц в далеких западных культах: одеревеневшие, с поднятыми в мольбе руками. Изумленно моргнувший Сайнор пошатнулся, но — на мое счастье — устоял. Завались он плашмя на пол, никакой ковер бы не спас от гулкого удара. И никакая унни, никакие боги — от моей скорой казни.

— Ох ты ж ёжик… — протянула я, поднялась с колен, отряхнулась и подошла к Его Величеству.

Там, замешкавшись, я сделала то, с чего планировала начать, сложись день по плану — склонилась в земном поклоне и отчетливо проговорила в соответствии с принятыми нормами этикета — лебезя, насколько позволяет совесть, и не подымая глаз:

— Ваше Величество, я посланница хранителя Карланона, пришедшая вслед за его небесным ястребом, я прошу Вас выслушать меня. Имя мое — Тинави из Дома Страждущих и, боюсь, если вы знаете обо мне, то лишь наихудшее. Умоляю, не судите сейчас меня, я — лишь сосуд для добрых вестей, летящих к вам от богов. С Вашего высокого позволения и благословения, при помощи хранителей наших Карланона и сиятельной Авены, я верну Вам сына, принца Лиссая. Я спасу его от нечисти, заполонившей некрополь, и доставлю Вам целым и невредимым, ибо на то воля и желание богов, чьим гласом сейчас я нижайше пришла к вам.

Я украдкой, исподлобья, глянула на Сайнора. Как и следовало ожидать, скованный золотой цепью, он не мог ничего, кроме как поблескивать белками глаз.

— Лиссай вернется к Вам, Ваше Величество, — повторила я.

Надеюсь, его проняло. Надеюсь, он и впрямь так хочет вернуть сына, как поговаривают. Я поочередно щелкнула ногтями больших пальцев о подушечки всех остальных — и золотая цепь с легким шорохом растворилась.

Король не дернулся и даже не вздрогнул, освободившись от тугих пут, — как стоял, так и стоял, будто ему было зашибись как удобно все это время. Вот это выдержка! Я нервно сглотнула, исподволь следя за его ладонями: позовет охрану?

Сайнор с не меньшей опаской следил уже за моими руками.

— Боги хотят, чтобы принц Лиссай возвратился домой живой и здоровый, поэтому….

— Хватит, — прервал меня король Шолоха. — Посмотрите на меня.

Я перевела взгляд на его глубоко посаженные, удлиненные глаза волшебного лазоревого цвета. Морщинки рунами разбегались от них до самых висков. Светлые волосы без намека на седину волнами спускались до толстого, будто картонного воротника королевского платья. Диадема со сверкающим на лбу сапфиром туго перетягивала голову Сайнора — интересно, она не вызывает мигреней?

— Вы ведь дружили с моим сыном, Тинави. А потом предали его и королевство, — как-то буднично укорил меня Сайнор, садясь обратно в кресло.

Я осталась стоять:

— Нет! Нет-нет. Боюсь, информация могла дойти до Вас в несколько искаженном свете, я никогда, ни в коем случае не…

— Пустое, Тинави. Значит, вы посланница Карланона, — он бросил взгляд на гордого ястреба, все это время неподвижно сидевшего на подоконнике. Мое шоу птица переждала с колоссальным, воистину божественным спокойствием. — Какова цена?

— Что? — растерялась я.

Мне казалось, до этого пункта беседы мы дойдем еще нескоро, если вообще дойдем.

— Если бы у Вас не было неких надежд, Вы бы сразу пришли с Лиссаем, а не устраивали… это, — едва заметно поморщился Сайнор. — Так какова цена за спасение моего сына? Чего вы хотите, так безрассудно прикрываясь божественной волей?

Я покраснела. Прах. Я надеялась, Сайнор не допустит мысли о моей самодеятельности. Во всяком случае, так вот сходу!

— Я бы хотела попросить об амнистии. О двух амнистиях. Для себя и для Полыни из Дома Внемлющих.


— Хорошо.

Я заморгала. «Как это хорошо?!» — хотелось заорать мне. А где долгие дебаты? Уговоры? Мольбы и, может, угрозы? Сайнор не спешил объяснить, с чего бы это он, король всея Лесного королевства, сегодня такой покладистый перед лицом зарвавшейся девчонки.

Я прокашлялась:

— Еще Полынь нужен мне в некрополе для спасения принца.

— Вот как? — Его Величество скучающе прикрыл глаза и начал массировать веки подушечками пальцев. Мне стало как-то совсем не по себе.

— Да. Моих умений не хватит, несмотря на пособничество Карланона и Авены. Мне нужен именно Ходящий с полным комплектом запредельных способностей, чтобы миссия прошла, как надо.

— Кажется, вы и сами неплохо Прыгаете, — пожал плечами Сайнор. — А таких золотых сетей я не встречал даже у Теневого департамента.

— Вся моя магия дарована мне пресветлым Карланоном и несет на себе отпечаток дарителя. Я умею… всякое. Но лучше всего мне дается защита и лечение — вслед за моим учителем. Я найду Лиссая, вылечу его, оберегу от нечисти. Но я не могу и лечить, и сражаться одновременно.

— Моя гвардия в вашем распоряжении, Тинави. Берите, сколько надо, — Сайнор костяшками пальцев подпер гладко выбритый подбородок.

— Прошу прощения, но, если вся ваша гвардия поляжет под курганом, Совет отнюдь не будет рад. А если под курганом погибнет тот, кого вы и так собирались казнить — какая разница?

— Договорились.

И снова странно.

Его Величество сквозь зеркало, висящее над окном, посмотрел на настенные часы, идущие в обратном направлении:

— В Тронном зале меня уже ждет Совет. Я спущусь туда и соглашусь на то, чтобы послезавтра на рассвете маги запломбировали все новые входы в курган. Если к тому моменту Лиссай не будет дома — вы умрете.

— Либо я вернусь с принцем, либо меня убьет нечисть, — согласилась я.

— Нет, — Сайнор отриательно покачал головой. — Не только так. Если вдруг вы струсите, передумаете, решите сбежать со своим выпущенным из-под стражи другом — вы все равно умрете. Мне даже не придется вас искать. Любой, кто без приглашения появляется в королевских покоях, попадает под проклятие, Тинави. Неважно, как пришел чужак — в дверь, в окно или Прыжком. Через сорок восемь часов вы перестанете дышать и умрете. Вы обрекли себя на это своей дерзостью. Сорок восемь часов…. Я сам выбрал этот срок для проклятья. Говорят, всю среднестатическую человеческую жизнь можно уложить в двое суток — вернее, все, что в ней достойно упоминания и сожаления.

Я окаменела.

Часы тикали. Ястреб застыл, буравя нас янтарным взглядом. Сайнор легонько улыбался.

Прах. Допрыгалась.

Король легонько пожал плечом:

— Если к тому моменту Лиссай будет у меня — я сниму проклятие. Кроме меня, этого не может никто. Можете спросить богов, конечно, — королевская бровь ехидно приподнялась, самую чуточку, тем ехиднее, — но я бы на вашем месте не тратил время зря. Набирайте себе любую команду. Ловчего и каких угодно добровольцев. Мне важен только результат. Конечно, пятьдесят тысяч золотых отменяются. Две амнистии вместо них — это даже слишком щедро.

Я кивнула и вдруг спохватилась: ох, я ведь все еще в лисьей маске! Ну да ладно. Возможно, это даже хорошо. Вдруг носатая рыжая мордочка напоминает королю о сыне и, тем самым, играет мне на руку в этих безумных переговорах?

— Итак, девять утра, пятнадцатое июня. Маги закрывают трещины. Если Лиссай дома, я отменяю проклятие и подписываю два помилования. Если нет, вы умираете, Ловчего — если выжил — возвращают в тюрьму. Договорились?

— Да.

Его Величество встал, попрощался со мной легким кивком головы и бесшумно прошел к выходу из покоев. Я, сохраняя почтительную дистанцию, поплелась за ним.

Перед самыми дверьми он развернулся, снял с указательного пальца крупный желтоватый перстень и дал мне:

— На эти сорок восемь часов вы снова в законе, Тинави… Снимайте уже свой ужасный нос.

Ого. И как он разглядел муляж под карнавальной маской?

Сайнор вышел в коридор. Стражники-чрезвычайники хором гаркнули «Вашличество!» и дружно топнули правой ногой. Сайнор не ответил и величаво, не оборачиваясь, поплыл прочь.

Я снаружи закрыла за собой дверь в покои и оперлась на нее же, переводя в дух, не в силах поверить в то, что вообще произошло.

Правый стражник сохранял профессиональную невозмутимость. Левый стражник, когда Сайнор свернул за поворот, поднял глухое забрало:

— Может, объяснишься? — прошипела Кад.

— Ты на посту, душа моя. Тебе нельзя болтать, — пробормотала я.

Ее взгляд мог прожечь во мне дырку. Я прикрыла глаза и примерила королевский перстень на большой палец.

Сел идеально.

Итак, начинаем обратный отсчет.