Шляпники

– ЖИЗНЬ! – прогремел большой разбойник так, словно выступал на сцене Королевского театра.

– Ж-ЖИЗНЬ? – провопил маленький разбойник.

– Превосходно! Теперь ваша очередь. – Большой разбойник махнул пистолетом в сторону маленькой разбойницы.

– Не тычьте им в меня! – воскликнула она.

– Простите, – отозвался он. – Хотя это всего лишь реквизит.

Маленькая разбойница наставила свой пистолет на большого разбойника и яростно выкрикнула:

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ!

– Умопомрачительно! – завопил тот. – Мы готовы к величайшему выступлению! Поскачем же в путь!

Они пришпорили лошадей и оказались на вершине холма, а оттуда увидели, что по вьющейся внизу серебристой дороге катится, поблёскивая, позолоченная карета.

– Всего двое охранников, – пробормотал большой разбойник. – Это будет проще простого.

Он повернулся в седле, чтобы что-то сказать своим спутникам.

– Хорошо. План такой, – быстро сказала маленькая разбойница. – Мы останавливаем карету…

– Я произнесу речь, – перебил большой разбойник.

– Ладно, – согласилась маленькая разбойница. – Потом мы выводим принцессу, даём ей Шляпу Мира и сопровождаем её до побережья, прямо на борт королевского галеона.

– По дороге я произнесу ещё речей, если Её Высочеству это понравится, – вставил большой разбойник.

Прежде чем его спутники успели ответить, он издал очень драматичное «НО!» и галопом поскакал вниз по холму. Маленькие разбойница и разбойник понеслись следом.

Они достигли серебристой дороги как раз тогда, когда карета повернула и покатилась им навстречу. Будь у кучера зрение поострее, он бы увидел, как большой разбойник кидает на землю несколько шутих, прежде чем выстрелить из пистолета в воздух. Но пистолетные выстрелы прогремели и разнеслись эхом меж холмов, а кучер разглядел лишь блеск разбойничьих зубов, загадочное страусиное перо у него на шляпе и белки глаз его вставшей на дыбы лошади.

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ! – закричал большой разбойник.

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ!

– Кошелёк или Ж-ЖИЗНЬ?

Ему, размахивая пистолетами, вторили ещё два разбойника – поменьше и чуть менее пугающие.

Кучер резко остановил карету, взбив колёсами облако пыли. Двое сопровождающих карету стражников на белоснежных лошадях попятились. Самый высокий разбойник направил пистолет на них.

– На землю, юноши! – приказал он.

Дрожащие всадники соскользнули с лошадей и упали на землю. Разбойник хлопнул их белых лошадей по лоснящимся крупам, и они понеслись прочь по дороге.

– Ты тоже! – рявкнул разбойник кучеру.

Тот кое-как сполз с сиденья и улёгся лицом вниз рядом со своими коллегами.

– Держи их на мушке. Если кто шевельнёт хоть пальцем – пристрели всех, – ощерившись, велел большой разбойник маленькому.

Маленький разбойник нацелил пистолет на троих мужчин. Если бы любой из них поднял голову (на что, к счастью, ни один не осмелился), он увидел бы, что пистолет трясётся. Ещё он наверняка заметил бы, что пистолет сделан из дерева и выкрашен серебряной краской.

Большой разбойник проворно спрыгнул с лошади.

– Хо, Салли, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности, хотя, возможно, это было адресовано лошади.

Он обогнул карету и постучал в дверь – тук-тук-тук-тук.

– Принцесса, – произнёс большой разбойник, – даю вам слово джентльмена с большой дороги, что вам не причинят ни малейшего вреда!

Внутри кареты царила тишина. Даже занавеска не дрогнула.

– Не страшитесь, о Ваше Высочество! – продолжил он, а маленькая разбойница спешилась и обошла карету кругом, пытаясь заглянуть внутрь. – Я скорее причинил бы вред розе в полном цвету или маленькому резвящемуся ягнёнку, чем уронил бы хоть один августейший волосок с вашей монаршей головы.

Из кареты не доносилось ни звука, и большой разбойник принял несколько уязвлённый вид. Он не привык, чтобы на его монологи никак не реагировали.

Чуть более громким и чуть менее благородным тоном он добавил:

– Но заставлять мужчину ждать слишком долго – это невероятно грубо.


Маленькая разбойница, почувствовав, что что-то неладно, распахнула дверь кареты. Её немедленно затошнило.

– Чёрт побери! – воскликнул большой разбойник, когда и его окатило волной смрада.

Это был тот же мерзкий запах, что разносился прошлой ночью по Гилдхоллу.

Слезящимися глазами разбойники увидели, что в карете в полном одиночестве сидит некая женщина. В руке она держала серебряную иголку, а вокруг неё лежала безобразная масса шкур каких-то паршивых тварей, отрубленные когти и жёлтые клыки, вымазанные дёгтем перья и комок тухлых внутренностей непонятных животных. Она была занята тем, что пришивала живую, извивающуюся мокрицу на поля чёрной, с трупным оттенком, шляпы.

Маленькая разбойница ахнула, уставившись на женщину.

– Вы не принцесса! – разочарованно гаркнул большой разбойник.

Это и правда была не принцесса. Это была…

– Мисс Глаз-да-глаз! – выдохнул маленький разбойник, просовывая голову между большим разбойником и маленькой разбойницей, чтобы взглянуть внутрь кареты. – Святые небеса, что вы тут делаете?

– Я могла бы задать вам тот же вопрос, Лукас Башмачник, – прорычала мисс Глаз-да-глаз сквозь изогнувшиеся в опасной ухмылке губы. Обе её брови находились на уровне, не сулившем ничего хорошего.

Маленький разбойник (Гусь) сглотнул.

– Шляпник и Башмачник по-прежнему друзья, как я вижу! – язвительно произнесла мисс Глаз-да-глаз. – Значит, платок не сработал.

Маленькая разбойница (Корделия) ахнула.

– Это были вы! – воскликнула она. – Это вы подложили мой платочек на пол Гусю, когда Башмачников ограбили!

От осознания этого мысли у Корделия в мозгу закрутились, как Вертебобы в стручке, а голова закружилась от возмущения.

– З-зачем вам делать это? – пролопотал Гусь.

– Я одолжила вам платочек, когда вы грустили, что ваш кавалер никак не сделает вам предложение… – пробормотала Корделия.

Всё начинало вставать на свои ужасающие места.

– Но это был никакой не кавалер, не так ли – тот мужчина в лодке в Гайд-парке? Это был лорд Витлуф? Вы работаете сообща!

– Была бы ты так умна на занятиях, – съязвила мисс Глаз-да-глаз.

– Так это вы были прошлой ночью в Гилдхолле! – ахнула Корделия. – А все эти вещи – из Гилдхоллского Зловещего Секретера, который вы открыли!

Гувернантка рассмеялась тончайшим и пронзительнейшим смехом, а Корделия в ужасе таращилась на омерзительное содержимое секретера. Под чёрными шипами морских ежей и кучей ядовитых зелёных жабьих шкурок Корделия увидела…

– Одежда! Вы творите одежду!

Мисс Глаз-да-глаз молниеносно взмахнула тростью, рассекая воздух.

Большой разбойник взвизгнул:

– Дьявол ПОДЕРИ! – когда трость мелькнула прямо перед его лицом.

– НО! – Карета здорово дёрнулась, и все трое разбойников отскочили назад, чтобы колесо не переехало им ноги.

– Вот же Яго! – выругался разбойник, когда карета унеслась прочь – кучер и стражники умостились на козлах и погоняли лошадей, отчего те мчались как безумные.

– Гусь! – закричала Корделия. – Ты же должен был стеречь кучера!

– Прости, Корделия! – дрожа, сказал Гусь, сдирая с себя шёлковый платок. – Я хотел посмотреть, кто в карете!

– Я же говорил вам обоим! Никогда не выходите из образа посреди сцены! – простенал сэр Хьюго, швыряя свою шляпу со страусиным пером на землю.

Мысли в голове у Корделии вертелись быстрее, чем заведённые часы. В воздухе по-прежнему висела вонь, а вторая наилучшая королевская карета скрылась за поворотом в шлейфе пыли.

– Они, наверное, давно это планировали! – пробормотала Корделия.

– Что именно планировали? – уточнил Гусь.

– Кто-нибудь может, пожалуйста, объяснить мне, что, во имя Отелло, здесь ПРОИСХОДИТ! – проревел сэр Хьюго.

Корделия проверила Шляпу Мира. Она была уложена в шляпную коробку, спрятанную в отцовский сюртук. В просторном сюртуке хватало места и для девочки, и для шляпной коробки, хотя коробка придавала ей довольно странную форму. Корделия повернулась к сэру Хьюго.

– Эта женщина работает на нашего врага, – объяснила она. – Она творит одежду для принцессы на мирные переговоры, вот только делает она это из Зловещих ингредиентов. Вещей, которые наполнят принцессу ненавистью.

– Ах! Злодейка! Гнусная саботажница! – вскричал сэр Хьюго.

– Что? – переспросил Гусь.