Шляпники

– Да. – Пратётушка кивнула. – Но этот гораздо больше. И он был заперт на шесть замков – видишь замочные скважины?

Корделия подкралась к секретеру поближе. Под черепом обнаружился ряд костей – каждая с замочной скважиной.

– Каждой семье был вверен мастер-ключ, так что Зловещий Секретер нельзя было открыть без согласия всех Творцов. Цель шести ключей состояла в том, чтобы дурные ингредиенты никогда не использовались в творениях.

Корделия кивнула. Череп таращился на неё пустыми глазницами.

– Но Соломону Тростетворцу такой расклад был не по нраву. Он отправился на поиски Зловещих ингредиентов. Собирал их тайком. Не стал рассказывать остальным Творцам о скверных вещах, которые он натаскал со всего мира.

Корделия повернулась к пратётушке.

– Почему?

– Он был жадным. Он хотел, чтобы у всех в Лондоне было по трости от Тростетворца. Он втайне превращал ингредиенты в оружие, так что всем было бы страшно ходить по улицам без защиты личной трости. Возможно, самым опасным ингредиентом, который он использовал, были его собственные дурные намерения: в каждую из тростей-шпаг он вплетал зло. Он успел сотворить их несколько сотен, прежде чем его поймали.

– Как его поймали?

На лицо пратётушки Петронеллы словно набежали тучи.

– Был убит молодой человек, – тихо сказала она. – На самом деле он был не старше мальчишки. Его звали Авель Дадлук, младший сын герцога Дадлукского. Однажды ночью молодой Авель поругался с сыном сквайра на площади Пикадилли. Свидетели говорили, что ссора быстро переросла в драку. У обоих мальчишек оказались с собой шпаги Тростетворца. Сначала дерево билось о дерево, а затем серебряный клинок сверкнул из одной трости, потом из второй, и через минуту один юноша умирал на тротуаре, а второй сбежал. Как выяснилось, оба мальчишки в тот самый день приобрели себе новые трости.

Корделия похолодела от ужаса. И это произошло из-за дела рук Творца.

– Герцог не смыкал глаз, пока убийца его сына не был найден, – с тяжестью в голосе продолжила пратётушка Петронелла. – Бедного глупого мальчишку отыскали и повесили в Ньюгейтской тюрьме. Когда Лорд Государственный Советник обнаружил, что в роковой стычке использовалась трость с потайной шпагой, он осознал масштабы вероломства Тростетворца. Семью Тростетворцев лишили королевского патента, а Соломон был объявлен изменником и казнён на Тауэр-Хилл. Миссис Тростетворец и двоих детей с позором сослали в работный дом, лишив всех денег. Не прошло и года, как все они умерли. Молодая мисс Тростетворец была немного младше, чем ты сейчас. Это была ужасная трагедия.

Корделия во все глаза глядела на герб Тростетворцев. Было в нём что-то жутковатое: молнии, в которые превращались трости, казались свирепыми, словно жаждали мщения. Она подумала о маленькой дочери Тростетворца – лишённой привычной ей волшебной жизни и брошенной в грязный, вонючий работный дом. И умершей там.

Корделия содрогнулась от жалости.

– Но почему Гилдхолл пуст сейчас? – спросила она, глядя через заброшенный зал на светящееся витражное окно. Витраж изображал шесть Творцов в елизаветинских одеждах, держащих над собой свои творения, – вот только лицо Тростетворца кто-то разбил, так что тело осталось жутко безголовым. – Почему ушли все, если опозорены были только Тростетворцы?

– Ну, дорогая, в переломные моменты старые распри всплывают на поверхность, – мудро заметила пратётушка. – Все были шокированы случившимся и не очень сдерживали эмоции. Потом Башмачники обвинили Шляпников в краже идей…

– БА! – не выдержал дядюшка Тибериус, и его голос эхом разнёсся по просторному чертогу. – Эти Башмачники вечно утаивали секреты. И Плащетворцы тоже ничего никому не рассказывали! Первыми ушли Часотворцы. Сказали, что не могут расслышать тиканье своих драгоценных часиков за криками остальных Творцов в великом зале. За ними собрались и покинули Гилдхолл Плащетворцы. Перчаткотворцы тоже надолго не задержались. Потом остались только Шляпники и Башмачники, и тут уж мы не могли вынести вида этих бесполезных…

– Тибериус! – прошипела тётушка Ариадна.

Дядюшка Тибериус умолк на середине предложения, и Корделия обернулась.

В великом чертоге стояли все лондонские Творцы.





Глава 20





На них пристально смотрели все десять Перчаткотворцев. Старый Часотворец молча стоял у колонны, держа за руки двоих маленьких внуков. Плащетворцы маячили у лестницы. А четверо Башмакотворцев с мрачными взглядами толпились в дверном проёме.

Корделия, собравшаяся уже помахать Гусю, вовремя одёрнула себя. Им придётся делать вид, что они враги. На лице у Гуся было довольно каменное выражение, так что Корделия постаралась взять с него пример, выпятив вперёд нижнюю челюсть и хмуро сведя брови вместе. У него здорово получалось притворяться, что он зол её видеть.

– Тибериус Шляпник! – прогремел по залу голос миссис Башмачник. – Как обычно, твой голос слышно даже раньше, чем видно твою шляпу. Весьма впечатляюще.

Корделии показалось, что она слышит рычание дядюшки Тибериуса. Красное перо Потрясогребня, увенчивающее его невероятно высокую шляпу, затрепетало.

– Найджелла Башмачник, – отозвался он, снимая шляпу и демонстративно кланяясь, – выражение твоего лица, как всегда, напоминает твою лучшую обувь.

Миссис Башмачник сморщила нос. Корделия украдкой бросила взгляд на Гуся, хмуро смотревшего на дядюшку Тибериуса.

Один из близнецов-Перчаткотворцев повернул голову и показал Корделии язык. Она ответила самой жуткой гримасой, которую только могла состроить.

– Ну, ну, давайте попробуем вести себя цивилизованно, – растягивая слова, произнёс самый высокий Плащетворец и отряхнул свой переливающийся плащ, так что его полы затрепетали в воздухе. – Ссориться – это недостойно нас.

Миссис Перчаткотворец так громко сказала: «ХАХ!», что Часотворец резко повернул голову и уставился на неё.

– Мы знаем, что вы думаете, будто всё вокруг недостойно вас, Плащетворцы, – ехидно сказала она. – Включая всех нас.

Старый Часотворец раздражённо прицокнул. Двое его внуков замигали, как совы. Младший сосал большой палец.


– Кто-то из собравшихся здесь действительно недостоин остальных, – прошипел высокий Плащетворец, переводя прищуренный взгляд с одной семьи Творцов на другую. – Среди нас есть подлый воришка самого гнусного рода.

– Нечего на нас смотреть! – взорвался мистер Башмачник. – Это нас ограбили прошлой ночью!

– Нас ограбили вчера днём! – закричала пара Перчаткотворцев.

– А нас вчера утром! – рявкнул высокий Плащетворец.

– Нас обокрали позавчерашней ночью! – проревел дядюшка Тибериус. – Не сметь тыкать своими оперчатанными пальцами в Шляпников!

– Часотворец – единственный, кого не ограбили, – выплюнул юный Плащетворец. – Наверное, это он вор!

Все повернулись к пожилому Часотворцу, который испуганно прижался к колонне. На мгновение наступила тишина, а потом:

– Не несите ерунды! – фыркнул старший брат Гуся Игнатиус. – Он же древний! Он не смог бы украсть и печенья из собственной банки с печеньем!

– Прошу прощения… – с дрожью начал Часотворец, но его возражения потонули в галдеже.

– Откуда нам знать, что ты сам себя не ограбил, Старый Башмак? – закричал дядюшка Тибериус. – Чтобы выставить себя невинным!

– Это абсурд!

– Бессмыслица!

– Наши Перчатки Мира пропали!

– Плащ был почти закончен!

– Наш Зловещий Секретер был взломан!

– Кто этот ворюга?

– Жулик!

– ПРОХОДИМЕЦ!

Корделия переводила взгляд с одного разъярённого Творца на другого. Каждое лицо было перекошено от гнева, Творец громогласно обвинял Творца.

Наверное, именно таким и был Гилдхолл тридцать лет назад, подумала она, когда злодейство Тростетворца раскрылось и дружба между Творцами оказалась разорвана из-за горя и недоверия.

Корделия закусила губу, глядя, как Гусь швыряет обидные слова в её сторону. Он и правда очень убедительно играл.

– Кто завёл Созывающие Часы? – разрезал гвалт голос тётушки Ариадны. – КТО завёл СОЗЫВАЮЩИЕ ЧАСЫ?

Все Творцы замолкли.

БАМ! БАМ! БАМ!

Кто-то колотил в двери Гилдхолла.

– Кто бы это мог быть? – гаркнула миссис Башмачник. – Лукас, иди посмотри.

Гусь торопливо покинул зал.

– Никто не собирается признаваться в том, что призвал нас сюда? – отчётливо спросила тётушка Ариадна. – Или объяснить почему?

Корделия вгляделась в лица Творцов. Все таращились друг на друга, ожидая, что виновник выдаст себя. Ей показалось, что до неё донёсся едва слышный язвительный смех, эхом отразившийся от купола чертога. Она перевела взгляд на девчонок-Перчаткотворцев – те лишь молча ухмыльнулись в ответ.

Гусь присеменил назад в чертог. Следом за ним быстрым шагом шёл лорд Витлуф. Позади них шествовал Воролов.

– Лорд Витлуф! – миссис Бамшачник присела в низком реверансе.

Не желая отставать от неё, все остальные Творцы начали кланяться и делать реверансы. Нос одного из Перчаткотворцев практически коснулся пола – так низко он поклонился.

– Вы почтили нас своим присутствием этим утром, милорд, – завела миссис Башмачник. – Для меня большая честь…

Лорд Витлуф нервно махнул рукой, требуя тишины. Он рассёк толпу Творцов и взошёл на две ступени лестницы, чтобы ясно видеть собравшихся. Воролов Закон-суров остановился у двери.

Лорд Витлуф прочистил горло.

– Я удивлён, что все вы собрались здесь повеселиться, когда Одежда Мира так прискорбно запаздывает, – сказал он.

Миссис Башмачник вся надулась, как голубь, раскрыла рот, чтобы ответить, и медленно сдулась, когда лорд Витлуф продолжил:

– Мирные переговоры состоятся послезавтра, а вы, Творцы, прохлаждаетесь. Ни разу за все годы своей службы Лордом Государственным Советником я не видел такого неприятного и удручающего поведения.