Школа Бессмертного

– Ладно, ладно, – торопливо согласился Потапов. – Договорились. Рубль так рубль. Давай, Осецкий!

Он вытянул руку. Осецкий нехотя полез в карман, достал кошель и вытряхнул два серебряных полтинника.

Потапов протянул монеты Ядвиге.

– Коней можете привязать здесь, – она спокойно забрала деньги, кивнула на ближайшее дерево. – Сейчас принесу овса, потом займусь вами.

– Вот это баба, вот это баба! – восхищённо бормотал Осецкий, не спуская глаз с Ядвиги, возвращавшейся к домику. – И ведь она тут одна, Потапов.

– С чего ты взял? – нехотя спросил Потапов, рассёдлывая коней.

– Да ты видел, как она себя держит, как ставит? Замужняя никогда так дела не ведёт, сразу на мужа ссылается. А эта сама всё решает. Одна, одна, сразу видно, – Осецкий хищно щурился на домик.

Потапов неопределённо хмыкнул. Он понимал, куда клонит Осецкий, и ему не хотелось поддерживать этот разговор.

– Непонятно только, чего она тут одна делает? – Осецкий не собирался соскакивать с темы. – Ну, это мы выясним.

Баба непростая, сразу видно. Цепляет. Эй, Потапов, когда у тебя последний раз было?

– Угомонись, Осецкий, – пробормотал Потапов. – Вечно у тебя одни бабы на уме.

Ядвига возвращалась с торбой в руках.

– Н-да-а, – протянул Осецкий, не слушая Потапова. – Непростая, точно. Легко с ней не будет.

Потапов не успел ответить, Ядвига уже подходила. Со смутной досадой он смотрел, как Осецкий забирает у неё из рук торбу, любезничает, расспрашивая и рассказывая о своих подвигах. Ядвига улыбалась, поблёскивая глазами и белоснежными зубами, но о себе рассказывала мало, больше слушала.

Накормив коней, прошли в домик. Плохое предчувствие не оставляло Потапова и когда Ядвига угощала их сытным ужином, поставив, как обещала, бутылку рябиновой настойки.

Он пил мало, больше следил за товарищем. Ему не нравился голодный алчный блеск в глазах Осецкого.

Ядвига, казалось, ничего не замечала. Она постелила им на лавках, задула свечи и ушла в боковую клеть. Осецкий скинул сапоги и растянулся на лавке, весьма убедительно захрапев уже через пару минут.

Потапов полежал минут десять, борясь со сном. Но храп с соседней лавки не прекращался, и он понемногу успокоился. На всякий случай тихонько встал, подошёл к двери в клеть, осторожно надавил. Дверь не поддавалась – видимо, Ядвига заперла на засов.

Окончательно успокоившись, Потапов вернулся на лавку, вытянулся, зевнул и через пару секунд заснул.



Он проснулся от громкого вскрика. Рывком поднявшись и спустив ноги на пол, Потапов прислушался.

Несколько секунд больше ничего не слышалось, и он почти решил, что вскрик ему померещился во сне. Видимо, накрутил себя страхами, вот и…

В маленькое слюдяное окошко проникал слабый утренний свет. Потапов бросил взгляд на противоположную лавку и похолодел. Осецкого не было.

Он рванул к боковой клети. Дверь не поддавалась. За стеной слышались возня и приглушённое бормотание.

– Да не дёргайся, дура! – расслышал Потапов. – Ещё рубль заплачу. А не то…

Он саданул в дверь плечом, навалившись всем телом, сорвал с петель и ворвался в клеть. На узкой койке лежала Ядвига в разорванной рубахе и отчаянно отбивалась от навалившегося Осецкого. Одной рукой он зажал ей рот, а другой стаскивал с себя штаны.

Клеть была крохотная, койка стояла рядом с дверью. Потапов схватил Осецкого за шиворот и что есть силы швырнул о стену.

– Ты чего, Федька?! – заорал Осецкий, подхватывая штаны. – Рехнулся?!

– Уймись! – посоветовал Потапов. – А не то руку сломаю.

Осецкий оскалился, бешено втянул воздух и ринулся на него. Потапов не удержался на ногах, они выкатились из клети в горницу. Осецкому удалось попасть ему кулаком в висок так, что на пару секунд у Потапова поплыло в глазах, а когда он пришёл в себя, Осецкий уже сидел на нём и равномерно бил кулаками по лицу.

– Сука, сука, сука, сука, – с тяжёлым свистом на выдохе приговаривал он с каждым ударом. – Из-за какой-то бл… на друзей бросаться! Тебе-то что…

Он осёкся, как-то странно икнув, опустил руки, посмотрел на напарника остекленевшим взглядом. Потапов едва успел выставить руки и подхватить безвольно падающего на него Осецкого.

Он спихнул с себя тело товарища, приподнялся, вытирая рукавом кровь с разбитого лица. В разодранной до самого низа рубахе над Осецким стояла Ядвига с саблей в руках. С опущенного клинка медленно капала кровь, на спине Осецкого расползалось по рубашке красное пятно.

Потапов забрал саблю напарника. Посмотрел на Осецкого, на Ядвигу. Что делать дальше, он не знал.

– Он бы убил тебя! – Ядвига отчаянно взглянула на него, стянув на груди разорванную рубаху и пытаясь унять дрожь. – Он и меня бы убил!

– Наверное, – угрюмо буркнул Потапов. – Теперь-то уж чего…

Он опять невольно взглянул на Ядвигу и тут же отвернулся, постаравшись отогнать подленькую мысль, что, ну так-то… в принципе… понять Осецкого можно.


– Доложить теперь надо, – хмуро сказал Потапов, вытирая саблю тряпкой со стола. – Так, мол, и так, такая напасть случилась…

– Нет! – вскрикнула Ядвига. – Фёдор, ты что?! Не надо, пожалуйста! Что со мной сделают за убийство стрельца?!

– Да это же защита была, – возразил Потапов, старательно отводя глаза от Ядвиги. Она опустила руки и опять стояла перед ним в распущенной рубахе. – Он напал, ты защищалась. Имела право…

– В спину? Заколот в спину – кто поверит в такую защиту?

– Ну… меня защищала, – неуверенно предположил Потапов. – Он на тебя напал, потом мы дрались, и ты его ткнула…

– Это же убийство, Фёдор! Это уже не защита. Нас обоих посадят!

Потапов промолчал. В каком-то смысле Полонская права, конечно. На самозащиту это всё мало тянет, и то, что он защищал женщину от изнасилования, – это… это…

Потапов не додумал. Ядвига приблизилась к нему, схватила за руку, горячо зашептала:

– Давай никому не скажем! – Она вперилась в него горящим взором, Потапов старательно опускал глаза. – Никто не видел, никто ничего не знает. Скажи, медведь в пути задрал или волки. На переправе утонул…

– Да ведь следствие же будет! – Потапов пытался отодвинуться от Ядвиги; она не давала, прижимаясь к нему грудью. – Всё равно ведь приедут тело искать.

– Скажи: в Коленном болоте утонул. Там никто искать не будет.

Про Коленное болото Потапов слышал. Там стадо коров могло пропасть бесследно, и они и впрямь рисковали наткнуться на него по пути.

– А с ним что делать? – он кивнул на тело Осецкого. Он ещё пытался держаться, чувствуя, что уже на грани, что ещё вот-вот – и Полонская добьётся своего.

– Я позабочусь о нём, – жарко шептала Ядвига, обхватывая его руками и заглядывая в глаза. – Я знаю, что делать с ним. Никто его здесь не найдёт, даже следа, что был тут.

– Нет, я не могу так, – Потапов сделал последнюю отчаянную попытку. – Надо доложить. Мы же не разбойники…

– Ничего не надо, Федя! – Ядвига смотрела так, что его бросало в дрожь и слабели ноги. – Не надо, хороший мой, не думай об этом. Я сама позабочусь обо всём.

Она медленно отстранилась от него, потянула за руку.

«Что мы делаем?! – мелькнуло в голове Потапова. – Это же скотство! Это же… Это же…»

– Ты ничего плохого не сделал, ты спас меня от насильника, – бормотала Ядвига, медленно спиной придвигаясь к клети, не спуская с Потапова глаз и не отпуская руку. – Зачем нам страдать из-за этого?

Потапов ничего не мог сделать, в голове не осталось ни одной мысли. Он медленно шагнул на слабеющих ногах, потом ещё раз, ещё.

Ядвига завела его в клеть, пихнула на койку и встала перед ним. У Потапова пересохло во рту.

Черноволосая ведьма неуловимо повела плечами и скинула с себя разорванную рубаху.





Глава 6

Лика

(продолжение)




– Что? – переспросила Лика, непонимающе моргая.

Царевна, кажется, и впрямь не поняла, что сказал Бессмертный. Сказанное и увиденное так не сходилось друг с другом, что казалось совершенно невозможным. И не только ей.

– Доченька! – прохрипела Ядвига, роняя посох и протягивая руки. Маргарита инстинктивно выдвинулась вперёд, закрывая подругу.

– А ну стой, ведьма! – резко выкрикнула Марья. – Какая она тебе ещё доченька, что ты несёшь! Кощей, прекращай уже. Не смешно совсем.

– Это правда, Марья, – тихо произнёс он.

– Правда?! – завелась она. – Правда, значит. Ты хочешь, чтобы я… нет, ты хочешь, чтобы мы поверили, что Лика, наша Лика – дочь этой мрази… этой болотной твари… убившей нашу семью?

Маргарита ойкнула. Ядвига тихо простонала.

– Ты хочешь, чтобы она сама поверила, будто может произвести на свет такое чудесное создание?! Да никогда в жизни! Слышишь, ведьма? А ну посмотри мне в глаза и скажи, что хоть на секунду допустила, что это чудо появилось из твоей гнилой утробы. Ну? Скажи!

Марья схватила Лику за руку, вырвав у Бессмертного, и подтащила к Ядвиге. Старуха низила глаза, бормоча что-то невнятное.