Школа Бессмертного

– Да, да, Кошкина, – миролюбиво кивнул Вельяминов. – Как договорились. Только ещё понять надо, с чего они вдруг взбаламутились. Чтоб на следующий год не повторять заход.

Он вопросительно посмотрел на Кудрявцева, на Маргариту. Воевода недоумённо вздёрнул плечи, промолчал. Маргарита и вовсе отмахнулась. Это была не её забота – разбираться в тонкостях местных политических и финансовых взаимоотношений. Её послали следить за оружием и его применением. Обо всём остальном пусть думает Вельяминов.

Спать Маргарита отправилась на сеновал, где ещё оставалось несколько охапок прошлогоднего сена. Хозяйка предлагала постелить на лавке, готова была даже уступить свою спальню. Но в доме было душно, а ночь стояла такая тёплая и соблазнительно свежая, что Маргарита не устояла перед искушением. Прихватив хозяйский тулуп и рядно, она отлично устроилась в куче сена, ещё пахнувшего прошлогодней земляникой.

Она уже засыпала, когда вздрогнула от чьего-то мягкого прикосновения. Это оказалась хозяйская кошка. Маргарита улыбнулась, вспомнив Баюна, пустила кошку под руку и заснула под негромкое довольное урчание.

Поднялись с рассветом. Торопливо поплескались холодной водой, выпили по кружке парного молока и расселись по вёслам. Маргарите опять особо делать было нечего. Она сонно зевала, ёрзая на лавке, осматривала с кормы окрестности.

Теперь лодки шли против течения, поднимаясь вверх по Иссоши. Грести стало тяжелее. Извилистая река петляла между лесистых берегов. Обработанных пахотных земель, заметила Маргарита, стало меньше. Зато больше – прибрежных лугов с коровьими стадами и коневыми табунами. Мальчишки-пастухи с любопытством и настороженностью провожали взглядами царские ладьи.

Пока спускались по Молочной, держась во владениях Марьи, встречали их что на воде, что на земле радушно, приветственно махали шапками, без разговоров принимали в домах. Зачастую Вельяминову не требовалось даже предъявлять дорожную.

Здесь же, в землях мераянов, всё было по-другому. Открытой враждебности к ним не проявляли, но и прежней благожелательности тоже было не встретить. Редкие встречные лодки уже не салютовали приветственно, как на Молочной; поселяне не махали шапками и не толпились на пристани, рассматривая и расспрашивая, что за приезжие из Волхова, куда и по какому делу.

Маргарита кожей чувствовала настороженность и недоверчивость местных жителей. Если лодки наплывали к вечеру на какое-нибудь мераянское село или городок, на ночлег в нём предпочитали не останавливаться. Вельяминов решил, и Маргарита его полностью поддержала в этом, не раздражать местных раньше времени; им ещё предстояло возвращаться обратно этим же путём.

Находили удобные спуски к реке, ставили шатры. Маргарита ночевала в лодке. Досаждали комары, наутро она просыпалась припухшей от укусов. Но заснуть под храп мужиков в шатрах было вовсе невозможно.

Чем ближе становились Лотки, тем напряжённее делалась Маргарита. Она уже не валялась часами на лавке, слушая музыку со смартфона и следя за проплывающими облаками, не висела на борту, осматривая берега. Теперь она деловито перебирала винтовки с автоматами, чистила, смазывала, настраивала оптические прицелы.

Из шестидесяти бойцов, набранных в эту экспедицию, большинство предпочитали автоматы. Но было и восемь стрелков, освоивших СВЧ на уровне лучших снайперов. Иногда они прямо с лодки подстреливали какую-нибудь косулю или кабана, выходивших на водопой, и обеспечивали бригаду мясным обедом. Маргарита, тоже устававшая от однообразного рыбного меню, была не против.

За день до прибытия в Лотки Маргарита лично вручила Вельяминову и Науму Жукову пистолеты в кобурах, повесив себе на пояс такой же. Как офицерам и командирам, считала она, пистолеты им полагались по уставу. Вельяминов – руководитель всего отряда, Наум отвечал за снайперов, а она – за автоматчиков. Маргарита не уставала грозно напоминать, чтобы ни в коем случае не открывали огонь без её прямого приказа, только если уж в самом крайнем случае.

Стрельцы согласно кивали. Они и без неё понимали, что дело деликатное и лучше постараться обойтись без крови. Хотя как убедить мераянов соблюдать прежние договорённости и выплатить задержанный выход без применения силы, Вельяминов не представлял.

– Действуем, как договорились, – убеждала его Маргарита за последним обедом перед прибытием в Лотки. – Проведём демонстрацию, покажем, с чем мы явились. Сами поймут, что шансов у них нет, и тихо-мирно всё выплатят.

– А если нас даже в город не пустят? – спросил Вельяминов.

– Как это – не пустят? – растерялась Маргарита.

– Очень просто. Закроют ворота, да и всё. Раз уж решили не выплачивать выход, так с чего им царских послов принимать? Знают же, что мы не подарки им привезли.

– Э-э-э… – протянула Маргарита. – Ну, тогда…

– Разнесём гранатами ворота да и войдём, – предложил Наум Жуков, обгладывая кабанью лопатку.

– А будут стрелять? – Вельяминов вздёрнул брови.

– Ну тогда это прямой мятеж. – Наум облизал пальцы, вытер полотенцем. – Имеем право отвечать.

– Нет, вы чего? Вы чего?! – заволновалась Маргарита, бегая взглядом с Жукова на Вельяминова. – Никаких гранат, никаких «отвечать». Сначала попробуем договориться. Чего они устроили, чего вообще хотят? И вообще, Серёга, ставь себя тут не как пристава, а как посла. Ты посол царицы, прибыл обсудить проблемы и сложности. Посла они не имеют права не пустить.

– Ага! – хмыкнул Вельяминов. – Особенно с такой свитой.

Маргарите всё-таки удалось убедить, что в город надо постараться войти мирно. И только если уж мераяны сразу начнут стрелять, ну тогда ладно. Тогда можно и ответить. Но только чтобы прикрыть своих людей и подавить их огонь. И ни пулей больше.

Маргарита добилась прямого обещания Вельяминова и Жукова, что они не откроют огонь первыми. Обошла всех бойцов, наставляя стрелять, если даже придётся, по ногам. Убеждала, что гранаты лучше и вовсе не трогать.

И тем не менее, когда вошли из Иссоши в озеро Меро, на котором стояли Лотки, и Маргарита увидела на противоположном берегу крепость, небольшую на первый взгляд и не грозную, она засомневалась. Конечно, царица послала её следить за людьми. Но что, если Вельяминов прав и мераяны откроют огонь первыми? Как она потом посмотрит в глаза жёнам и детям своих бойцов, если кто-то из них не вернётся живым? По её вине.

Чем ближе подплывали к причалу, тем сильнее нервничала Маргарита. Она стояла на носу передней лодки и отчётливо видела, что весть об их прибытии уже достигла Лотков и князь Товтивил подготовился к встрече. Непонятно пока только было к какой.

Рыбацкие и торговые лодки со всего озера были согнаны к причалу и расставлены по краям, освобождая центральный проход для волховских ладей. На самом причале выстроился конвой человек из двадцати и рядом с ними стояли двое знатных вельмож, судя по платью и сапогам.

Маргарита гадала: не сам ли князь Товтивил вышел встречать?

Она спросила Вельяминова. Тот покачал головой, тоже присматриваясь к встречающим.

– Нет, это не он. Товтивилу сильно за пятьдесят, а этим и тридцати нет.

– А кто они?

– Чёрт их знает! – дёрнул плечом Вельяминов. – Какие-нибудь сынки боярские. Встречают… В оружии… Не нравится мне это, Кошкина.

– Ну, раз встречают, значит, примут, – неуверенно произнесла Маргарита. – Не собираются запираться или стрелять…

Вельяминов не ответил. Она сама чувствовала, что во всём этом было что-то не то, и не сразу поняла, что её беспокоит.

Кроме вельмож и конвоя, на причале не было никого. Ни одного местного жителя, ни одного мальчишки или зеваки, который бы вышел поглазеть на гостей из Волхова. Притом что вряд ли прибытие далёких гостей здесь такое уж частое событие, думала Маргарита.


Не было видно людей и на улицах. Бревенчатая крепость стояла не на самом берегу, а чуть поодаль, в глубине города. И эта внешняя часть Лотков казалась почти пустынной, что тоже настораживало и нервировало Маргариту.

Метров за пятьдесят до причала она решилась.

– Ладно, – она повернулась к гребцам, замахала руками, пытаясь привлечь и соседнюю лодку. – Тормози, тормози. Суши вёсла. Серёга, прикажи! – пихнула она Вельяминова в бок.

Остановив лодки, Маргарита велела всем одеться к встрече, натянуть форменные зипуны, сапоги, застегнуть ремни. Потом раздала оружие с запасными дисками и, всё ещё колеблясь, выдала каждому по паре гранат.

– На крайний случай! – приговаривала она, раздавая фанаты. – На самый крайний! Только если уж совсем припечёт и на вас толпа с копьями будет валить. Ясно?

Бойцы довольно кивали, опуская гранаты в карманы. Все они уже пользовались ими, знали, как применять, вполне представляли убойную силу. Маргарита с беспокойством смотрела, как стрельцы перекидывают автоматы за спину возвращаясь к вёслам. Она понимала, что эти, в отличие от неё, колебаться не будут и крайний случай в их представлении может наступить слишком скоро.

Через несколько минут подплыли к причалу. Вельяминов сошёл первым. За ним – Наум Жуков и Маргарита.

– Полковник Миндовг! – представился один из подошедших вельмож. – Главный конюший князя Товтивила.

Маргарита уже достаточно разбиралась в здешних чинах и званиях и знала, что конюший – совсем не то, что конюх: это начальник над конницей, то же, что маршал в средневековой Европе, один из высших чинов.

Вельяминов представился в ответ. Сообщил, от кого, к кому и зачем.

Миндовг, кажется, уже знал или догадывался. Сухо поклонился, развернулся, пригласил следовать за собой.

Вельяминов обернулся, кивнул своим. Десять человек, как и договаривались, остались на лодках. Остальные выдвинулись следом.

Маргарита шла позади Вельяминова, рядом с Жуковым, бросая по сторонам обеспокоенные взгляды. Волховцев было больше, чем сопровождающих мераянов, но это пока. Как только войдут в крепость, наверняка соотношение сил изменится.

Улицы оказались вовсе не так пустынны, как показалось Маргарите с воды. Попадались компании любопытных мальчишек, из-за углов и заборов во все глаза рассматривающих прибывших из Волхова с невиданным оружием. Пастух, прямо по улице гнавший коров, торопливо и испуганно хлопая кнутом, завернул стадо в переулок. Бабка с клюкой, вышедшая за калитку, прикрывая глаза ладонью от заходящего солнца, провожала чужаков долгим взглядом.

Молчаливая настороженность мераянов нервировала Маргариту. Волховцев здесь не любили, это было видно. И как с таким отношением рассчитывать на успех миссии, она не понимала. Как с этим справится Вельяминов, уверенно и безмятежно шагающий сейчас впереди неё? Она уже почти завидовала его уверенности.

Через массивные, обитые железом дубовые ворота вошли в крепость. Как и предполагала Маргарита, соотношение сил сразу изменилось не в их пользу Не говоря про гарнизонных солдат на стенах крепости, к конвою Миндовга по мере приближения к дворцу присоединялись по двое, по трое, по пятеро бойцов с саблями, бердышами, луками и стрелами, а кое-кто и с арбалетом. Маргарита с беспокойством проверяла свой пистолет, посматривала на Вельяминова. Тот шёл спокойно, за пистолет не хватался и вообще не проявлял никаких признаков волнения.

К дворцу подошли в сопровождении уже вдвое превосходящего их конвоя. Сорок всадников и шестьдесят-семьдесят пеших бойцов окружало полусотню стрельцов Вельяминова. Поднялись на невысокий холм, подошли к крыльцу. Маргарита повернулась, оглядев стоявших полукругом хмурых вооружённых мераянов, и внезапно ощутила себя загнанной в угол.

– Князь готов принять вас, Вельяминов, – сказал Миндовг. – Но только вас. Ваши люди останутся пока здесь.

Маргарита растерянно переглянулась с Вельяминовым и Жуковым. Это ещё что за новости? Они так не договаривались.

– И сдайте оружие, – добавил Миндовг. – Вы всё-таки на приём к князю.

– Вот что, Миндовг! – решительно оборвал Вельяминов. – Я пройду к князю со своими людьми. Оружие я тебе не сдам, можешь даже и не мечтать. Я великий боярин Волхова и посол царицы Волховской. Ты что, меня за какого-то татя держишь? По-твоему, я явился сюда князя расстреливать?

– Нет, но такой порядок, – Миндовг немного смутился.

– Порядок устанавливает старший над младшим. А я здесь представитель царицы и, значит, старший. Немедленно пропусти нас.

После недолгих, но ожесточённых споров договорились, что к князю пропустят Вельяминова с Маргаритой и парой автоматчиков – Антипой с товарищем. Жуков с остальными останутся снаружи дожидаться итогов переговоров.

Ситуация начинала нравиться Маргарите всё меньше и меньше. Очевидно, их ждали. К их встрече готовились, и готовились серьёзно. Гарнизон крепости и дворца был собран и подготовлен не за один день.

Она поймала взгляд Вельяминова. Тот ободряюще кивнул, подмигнул: мол, голову выше, всё под контролем. Маргарита нервно сглотнула, улыбнулась натянуто.

Их провели в терем. Миндовг шёл впереди, Вельяминов за ним. Маргарита старалась не отставать, с трудом удерживаясь, чтобы не взять Вельяминова за руку.

Прошли полутёмные сени, несколько комнат и вышли в тронный зал князя Товтивила.

Это был явно не тронный зал Мариинского дворца, сразу отметила Маргарита. Обычная просторная палата с тесовыми стенами и небольшими полукруглыми окнами под потолком, в которых отражалось заходящее солнце. Света добавляли факелы, вставленные в держатели на стенах. Два десятка человек дворцовой охраны с бердышами стояли вдоль стен. Посреди палаты на небольшом помосте в кресле с высокой спинкой, намекающем на трон, сидел князь Товтивил. Несколько вельмож стояло по сторонам.

Вельяминов подошёл, уверенно чеканя шаг. Маргарита, совсем не так уверенно, проследовала за ним. Миндовг присоединился к группе вельмож возле трона.

– Князю Великой и Малой Мераяны Товтивилу от её величества царицы Марьи Волховской приветствие и здравствование! – Вельяминов уставно склонил голову, вытащил из-за пазухи письмо за печатью царицы, отдал одному из подошедших вельмож. – А также послание о делах срочных и не терпящих отлагательств.

Вельможа протянул письмо Товтивилу. Князь сломал печать, развернул лист, прищурился близоруко.

Маргарита нервно облизнула пересохшие губы. Подумалось вдруг: зря не послушала Ферзя. Ну вот что она делает здесь? Это же совсем не её место!

– Вельяминов, значит? – князь дочитал письмо, поднял голову. Маргарита подобралась. – Я знал вашего отца, Вельяминов. Вместе сражались когда-то. Как он?

– Скончался в прошлом году, князь.

– Сожалею. – По тону князя, однако, не было заметно, что он действительно сожалеет. – Достойный был человек. Храбрый. Видимо, как и его сын.

– Надеюсь, – Вельяминов склонил голову, выпрямился. – Так что насчёт послания её величества, князь?

– А, вы об этом, – Товтивил небрежно помахал письмом. – Вельяминов, я об этом подумаю. И разумеется, напишу ответ её величеству.