Шесть высочеств и одна ассара
Часть 28 из 59 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
То есть парус парусом, но в то же время продвинутый вариант. Вместо изобретения двигателя здесь решили обуздать ветер, направляя его в нужную сторону. Интересный подход, главное, экологичный.
В целом все идеально чисто, доски надраены, отполированный руками штурвал вызывал желание подержаться за него, и Юле восхищаться бы изяществом и красотой, но внутри грызло переживание за Совенка.
Они обошли лишь три четверти – внутрь ее уже не пустили – корабля, когда Эфана окликнул кто-то из знакомых, и Юля на какое-то время осталась предоставлена сама себе. Только что безлюдная – для гостей ее расчистили – палуба ожила.
– О! Баба! – раздалось за спиной нарочито громко – вдруг жертва грязных домогательств глухая.
– Ладная такая, – концерт по заявкам набирал обороты, – личико что надо.
– С лица воду не пить, ты на сиськи глянь, – вступил в спор знаток, – а идет как… Чисто корвет «Рассветный» среди шхер.
С корветом ее еще не сравнивали. Юля прикусила губу, дабы не засмеяться и не испортить представление.
– Я бы такую красотулю, да в койку…
– Неделю бы не выпускал, – мечтательно вздохнул «знаток».
Так, все. Сейчас Эфан примчится ее «спасать», а она так и не узнает, откуда грязные слухи о товарищах весельчаках.
Юля обернулась, окидывая насмешливым взглядом пятерку матросов, и сделала удивленное лицо. Вздернула брови, скопировала их интонацию:
– О! Мужики! Никак пираты?
В ответных взглядах читался спектр эмоций от «Кто еще тут может быть?» до «Дура, с визгом унеслась с палубы!».
Юля прошлась по ним оценивающим взглядом. Мужики были что надо… Загорелые, в явно неуставных жилетах на голые, жилистые тела. На улице легкий минус, но морским товарищам на холод было наплевать.
– Настоящие морские волки, я погляжу…
«Волки» предупреждающе помрачнели, уловив насмешку, но отреагировать не успели. Вопрос сам собой прыгнул Юле на язык.
– Мужики, я все понимаю, но с каких пор в пираты по внешности отбирают?
На Земле всю пятерку с руками отхватил бы модельный бизнес, а шрамы сделали бы их еще популярнее. И если одного-двух красавцев можно было посчитать совпадением, то пятикратный эстетический экстаз – уже перебор.
Вот только сейчас кого-то будут убивать… Юля явно ухитрилась наступить на самую большую пиратскую мозоль, потому как во взглядах моряков читалась откровенная ненависть. Запоздало проснувшийся инстинкт самосохранения отсоветовал посылать товарищей смотреться в зеркало. Еще и намекнул, что пора искать пути отступления, потому как чиркнуть ножиком по горлу – дело трех секунд.
– Братцы, заживем, я достал!
Численный перевес увеличился еще на одну особь. Появившийся слева матрос скользнул по Юле удивленным взглядом и тут же забыл о девушке. Было видно, что его прямо-таки распирало от счастья. Одна улыбка – Голливуд отдыхает, – и парни расслабились, а обстановка перестала быть остро враждебной. Вот сейчас бы появиться Эфану…
– Капитан на палубе!
Вопль прозвучал неожиданно для всех. Юля перевела дух – вряд ли ее будут убивать при капитане, а матросы вытянулись по стойке «смирно», взгляды сделались преданно-стеклянными. У Юли шевельнулось злорадство – кого-то эти поганцы все же боятся.
– Так-так, – мягко прошелестели справа.
Юля повернулась, изобразила вежливый поклон – как-никак этикет, но капитан, невысокий и какой-то хрупкий, не обратил на нее внимания.
– А проверьте-ка, боцман, этих, – ткнул он пальцем в шестерку парней, и бесстрашные морские волки посерели от страха.
Юля по-новому взглянула на капитана. За его спиной мрачно-недовольной фигурой в черном плаще стоял Четвертый. И на фоне принца капитан явно проигрывал, но команда боялась именно этого смазливого хлюпика.
И тут левый карман парки оттянула тяжесть. Юля дернулась проверить, но замерла. На нее умоляюще смотрело шесть пар глаз. Она перевела взгляд на Фильярга, в пристальном взгляде его высочества так и читался вопрос: «Какого вы здесь делаете в компании с пиратами, Юлия?»
А глаза пиратов между тем сделались как у побитых псов – еще чуть-чуть и слезу пустят. Юля представила, как достает из кармана явно запрещенную дрянь, как обвиняет парней, а те уходят в отказ. Вот нужен ей этот дипломатический скандал? Ни разу. Еще и выслушивать от Четвертого, потом от Третьего… Честное слово, много родственников, пусть и чужих, – сплошная головная боль.
– Юля! – Совенок налетел вихрем, обхватил, вжимаясь лицом в живот, и она торопливо погладила детя по жестким волосам.
– Идем, – увлекла Юля ребенка – смотреть на шмон матросов желания не было. Черт с ними, выкинет подброшенное по дороге.
– Госпожа ассара. – Эфан появился очень «вовремя», наткнулся на взгляд Четвертого, нервно сглотнул, побледнел и принялся зачем-то ощупывать Юлю. Та еле отбилась.
– Все со мной хорошо.
– Точно? – переспросил мужчина, кося глазом на принца. – Прошу прощения, я так виноват. Отвлекся. Мне обещали, что к вам никто не подойдет…
Они и не собирались. Вышли встретить «контрабандиста» и не смогли пройти мимо. Решили развлечься, теперь вот развлекаться придется ей. Самое обидное – ответ на свой вопрос она так и не получила.
– Точно, – подтвердила Юля и попросила: – Идемте домой.
Ей еще на мусорку надо. Интересно, здесь нет раздельного сбора мусора?
Совенок, переволновавшись за ассару, вцепился в ладонь с такой силой, что у девушки заболели пальцы. Зато деть выглядел довольным – похоже, кое-кому больше повезло с пиратами, и Юле хотелось скорее узнать подробности.
Они уже подходили к трапу, когда содержимое кармана слабо шевельнулось. Она похолодела, запнулась, и Эфан заботливо поддержал:
– Осторожнее.
– Да-да, конечно, – согласилась Юля, поспешно застегивая карман на молнию, пока пиратский подкидыш не решил показаться на белый свет.
Помойка отменялась. Потом ей в голову пришла «замечательная» мысль, что тварь может быть ядовитой, а она ее во дворец тащит. И что делать? Выкинуть по дороге? И как это проделать незаметно? Успокоила она себя тем, что матрос ей в карман тварь голыми руками совал и остался после этого жив.
А на пристани ждал еще один сюрприз.
– Это вам. – Матрос «почетного караула» с поклоном вручил ей огромную – две ладони шириной – раковину.
Юля бы отказалась, но в створке белел клочок бумаги, который она поспешно прикрыла рукой. Шпионский абсурд набирал обороты. А главное – как она будет оправдываться перед Четвертым?
Глава 18
Подзатыльник прилетел неожиданно, и Шрак, сосредоточенный на отъезде высоких гостей, увернуться не успел.
– За что? – зашипел он, потирая затылок. Приложившая его рука была тяжелой.
– Бабе! Подсунуть! – выплюнул Старшой и добавил: – Хватило же ума!
– Так пойди пожалуйся капитану. Он быстро справедливость восстановит, – предложил Шрак, предварительно отскочив на безопасное расстояние.
Старшой презрительно хмыкнул и ответил прицельным плевком.
– Как будто там был кто-то еще, – проворчал Шрак, оттирая с плеча слюну меткого товарища, – сам знаешь, у капитана глаз до дна видит, а скинуть я не успевал.
– А надо было, – вздохнул тот, кого называли Старшим, потом спросил: – Ты хоть понял, чудо морское, кому подбросил?
– Так бабе же, – пожал плечами Шрак, – одной из жен ихних.
– Жен, – протянул Старшой, свесился через борт, отыскал фигурку в ярко-голубой куртке до колен, которая как раз садилась в повозку, скривился, – жен, к твоему сведению, местные на встречи не таскают, разрешения подняться на борт не просят. Ты заметил, с кем она пришла?
– С мужиком.
Старшой мученически закатил глаза, потянулся дать новый подзатыльник, но прикинул расстояние и руку опустил.
– Червь ты гальюнный, – ограничился он словесным внушением, – она пришла с одним, потом обнималась с ребенком, а сейчас уезжает с другим. И брачной вязи на запястье я не заметил. О чем это говорит?
– Так я о том и талдычу, – обрадовался Шрак, почуявший возможность хоть как-то оправдаться, – ребенок это ее.
– Это Шестой, пресноводный недоумок. Были бы мозги, помнил бы, что о нем рассказывал Виртан. Мать у него умерла родами, так что эта баба никак не может быть его матерью. А судя по тому, как ее опекают сухопутные, сомневаюсь, что девчонке удастся выбраться из дворца…
И он огорченно сплюнул вниз. Похоже, облом.
В повозке пришлось потесниться – Фильярг неожиданно составил им компанию. Юля помянула его высочество нехорошим словом – нюх у него, что ли, на ее неприятности? Под пристальным взглядом мужчины хотелось выпрыгнуть из повозки или… сознаться в том, что у нее в одном кармане «свинья» от пиратов, в другом записка от них же. Но она сидела с милым лицом, строя из себя Мату Хари, а внутри все обмирало от страха, ведь в карманах по «гранате», и неизвестно, что там с чекой – вылезет или пронесет. Еще сложнее оказалось не ерзать, не тянуться к молнии, не грызть ногти, не кусать губы… Словом, тяжела жизнь шпиона.
Помойка отменялась, чтение полученного послания тоже, как минимум до дворца.
– А меня капитан похвалил! – Совенок весь светился, и Юля мгновенно отбросила собственные проблемы. Гордость за подопечного заставила ощутить себя педагогом с большой буквы.
– Какой ты молодец! – Успех надо было закрепить. – И за что такие милости?
– Я спросил: правда ли, что на корабле гальюн всегда ставят на носу и почему?
Юля кашлянула, поймала насмешку в глазах Четвертого. Вскипела. Пусть про гальюн, но спросил – не постеснялся. Впрочем, статус себе понизила до «курицы-наседки».
– И что ответил капитан? – не среагировала девушка на насмешку.
– Он сказал, у меня пытливый ум, и повелел отвести на нос. Ответ приказал найти самому, дав подсказку, что все зависит от хода корабля. И я догадался. – Альгара почти разрывало от гордости. – Все потому, что корабль идет галсами, а не прямо по ветру. Отсюда и гальюн.
– Шестой действительно молодец. – От неожиданной похвалы Фильярга опешили все – Юля больше всех, так как считала, что старший брат вообще не способен на похвалу. – И капитану Фарраю он понравился. Отец остался доволен, просил передать вам свою благодарность, Юля.
«Интересно, – подумала девушка, – если я прямо сейчас признаюсь, благодарности его величества хватит покрыть сговор с пиратами?»
В целом все идеально чисто, доски надраены, отполированный руками штурвал вызывал желание подержаться за него, и Юле восхищаться бы изяществом и красотой, но внутри грызло переживание за Совенка.
Они обошли лишь три четверти – внутрь ее уже не пустили – корабля, когда Эфана окликнул кто-то из знакомых, и Юля на какое-то время осталась предоставлена сама себе. Только что безлюдная – для гостей ее расчистили – палуба ожила.
– О! Баба! – раздалось за спиной нарочито громко – вдруг жертва грязных домогательств глухая.
– Ладная такая, – концерт по заявкам набирал обороты, – личико что надо.
– С лица воду не пить, ты на сиськи глянь, – вступил в спор знаток, – а идет как… Чисто корвет «Рассветный» среди шхер.
С корветом ее еще не сравнивали. Юля прикусила губу, дабы не засмеяться и не испортить представление.
– Я бы такую красотулю, да в койку…
– Неделю бы не выпускал, – мечтательно вздохнул «знаток».
Так, все. Сейчас Эфан примчится ее «спасать», а она так и не узнает, откуда грязные слухи о товарищах весельчаках.
Юля обернулась, окидывая насмешливым взглядом пятерку матросов, и сделала удивленное лицо. Вздернула брови, скопировала их интонацию:
– О! Мужики! Никак пираты?
В ответных взглядах читался спектр эмоций от «Кто еще тут может быть?» до «Дура, с визгом унеслась с палубы!».
Юля прошлась по ним оценивающим взглядом. Мужики были что надо… Загорелые, в явно неуставных жилетах на голые, жилистые тела. На улице легкий минус, но морским товарищам на холод было наплевать.
– Настоящие морские волки, я погляжу…
«Волки» предупреждающе помрачнели, уловив насмешку, но отреагировать не успели. Вопрос сам собой прыгнул Юле на язык.
– Мужики, я все понимаю, но с каких пор в пираты по внешности отбирают?
На Земле всю пятерку с руками отхватил бы модельный бизнес, а шрамы сделали бы их еще популярнее. И если одного-двух красавцев можно было посчитать совпадением, то пятикратный эстетический экстаз – уже перебор.
Вот только сейчас кого-то будут убивать… Юля явно ухитрилась наступить на самую большую пиратскую мозоль, потому как во взглядах моряков читалась откровенная ненависть. Запоздало проснувшийся инстинкт самосохранения отсоветовал посылать товарищей смотреться в зеркало. Еще и намекнул, что пора искать пути отступления, потому как чиркнуть ножиком по горлу – дело трех секунд.
– Братцы, заживем, я достал!
Численный перевес увеличился еще на одну особь. Появившийся слева матрос скользнул по Юле удивленным взглядом и тут же забыл о девушке. Было видно, что его прямо-таки распирало от счастья. Одна улыбка – Голливуд отдыхает, – и парни расслабились, а обстановка перестала быть остро враждебной. Вот сейчас бы появиться Эфану…
– Капитан на палубе!
Вопль прозвучал неожиданно для всех. Юля перевела дух – вряд ли ее будут убивать при капитане, а матросы вытянулись по стойке «смирно», взгляды сделались преданно-стеклянными. У Юли шевельнулось злорадство – кого-то эти поганцы все же боятся.
– Так-так, – мягко прошелестели справа.
Юля повернулась, изобразила вежливый поклон – как-никак этикет, но капитан, невысокий и какой-то хрупкий, не обратил на нее внимания.
– А проверьте-ка, боцман, этих, – ткнул он пальцем в шестерку парней, и бесстрашные морские волки посерели от страха.
Юля по-новому взглянула на капитана. За его спиной мрачно-недовольной фигурой в черном плаще стоял Четвертый. И на фоне принца капитан явно проигрывал, но команда боялась именно этого смазливого хлюпика.
И тут левый карман парки оттянула тяжесть. Юля дернулась проверить, но замерла. На нее умоляюще смотрело шесть пар глаз. Она перевела взгляд на Фильярга, в пристальном взгляде его высочества так и читался вопрос: «Какого вы здесь делаете в компании с пиратами, Юлия?»
А глаза пиратов между тем сделались как у побитых псов – еще чуть-чуть и слезу пустят. Юля представила, как достает из кармана явно запрещенную дрянь, как обвиняет парней, а те уходят в отказ. Вот нужен ей этот дипломатический скандал? Ни разу. Еще и выслушивать от Четвертого, потом от Третьего… Честное слово, много родственников, пусть и чужих, – сплошная головная боль.
– Юля! – Совенок налетел вихрем, обхватил, вжимаясь лицом в живот, и она торопливо погладила детя по жестким волосам.
– Идем, – увлекла Юля ребенка – смотреть на шмон матросов желания не было. Черт с ними, выкинет подброшенное по дороге.
– Госпожа ассара. – Эфан появился очень «вовремя», наткнулся на взгляд Четвертого, нервно сглотнул, побледнел и принялся зачем-то ощупывать Юлю. Та еле отбилась.
– Все со мной хорошо.
– Точно? – переспросил мужчина, кося глазом на принца. – Прошу прощения, я так виноват. Отвлекся. Мне обещали, что к вам никто не подойдет…
Они и не собирались. Вышли встретить «контрабандиста» и не смогли пройти мимо. Решили развлечься, теперь вот развлекаться придется ей. Самое обидное – ответ на свой вопрос она так и не получила.
– Точно, – подтвердила Юля и попросила: – Идемте домой.
Ей еще на мусорку надо. Интересно, здесь нет раздельного сбора мусора?
Совенок, переволновавшись за ассару, вцепился в ладонь с такой силой, что у девушки заболели пальцы. Зато деть выглядел довольным – похоже, кое-кому больше повезло с пиратами, и Юле хотелось скорее узнать подробности.
Они уже подходили к трапу, когда содержимое кармана слабо шевельнулось. Она похолодела, запнулась, и Эфан заботливо поддержал:
– Осторожнее.
– Да-да, конечно, – согласилась Юля, поспешно застегивая карман на молнию, пока пиратский подкидыш не решил показаться на белый свет.
Помойка отменялась. Потом ей в голову пришла «замечательная» мысль, что тварь может быть ядовитой, а она ее во дворец тащит. И что делать? Выкинуть по дороге? И как это проделать незаметно? Успокоила она себя тем, что матрос ей в карман тварь голыми руками совал и остался после этого жив.
А на пристани ждал еще один сюрприз.
– Это вам. – Матрос «почетного караула» с поклоном вручил ей огромную – две ладони шириной – раковину.
Юля бы отказалась, но в створке белел клочок бумаги, который она поспешно прикрыла рукой. Шпионский абсурд набирал обороты. А главное – как она будет оправдываться перед Четвертым?
Глава 18
Подзатыльник прилетел неожиданно, и Шрак, сосредоточенный на отъезде высоких гостей, увернуться не успел.
– За что? – зашипел он, потирая затылок. Приложившая его рука была тяжелой.
– Бабе! Подсунуть! – выплюнул Старшой и добавил: – Хватило же ума!
– Так пойди пожалуйся капитану. Он быстро справедливость восстановит, – предложил Шрак, предварительно отскочив на безопасное расстояние.
Старшой презрительно хмыкнул и ответил прицельным плевком.
– Как будто там был кто-то еще, – проворчал Шрак, оттирая с плеча слюну меткого товарища, – сам знаешь, у капитана глаз до дна видит, а скинуть я не успевал.
– А надо было, – вздохнул тот, кого называли Старшим, потом спросил: – Ты хоть понял, чудо морское, кому подбросил?
– Так бабе же, – пожал плечами Шрак, – одной из жен ихних.
– Жен, – протянул Старшой, свесился через борт, отыскал фигурку в ярко-голубой куртке до колен, которая как раз садилась в повозку, скривился, – жен, к твоему сведению, местные на встречи не таскают, разрешения подняться на борт не просят. Ты заметил, с кем она пришла?
– С мужиком.
Старшой мученически закатил глаза, потянулся дать новый подзатыльник, но прикинул расстояние и руку опустил.
– Червь ты гальюнный, – ограничился он словесным внушением, – она пришла с одним, потом обнималась с ребенком, а сейчас уезжает с другим. И брачной вязи на запястье я не заметил. О чем это говорит?
– Так я о том и талдычу, – обрадовался Шрак, почуявший возможность хоть как-то оправдаться, – ребенок это ее.
– Это Шестой, пресноводный недоумок. Были бы мозги, помнил бы, что о нем рассказывал Виртан. Мать у него умерла родами, так что эта баба никак не может быть его матерью. А судя по тому, как ее опекают сухопутные, сомневаюсь, что девчонке удастся выбраться из дворца…
И он огорченно сплюнул вниз. Похоже, облом.
В повозке пришлось потесниться – Фильярг неожиданно составил им компанию. Юля помянула его высочество нехорошим словом – нюх у него, что ли, на ее неприятности? Под пристальным взглядом мужчины хотелось выпрыгнуть из повозки или… сознаться в том, что у нее в одном кармане «свинья» от пиратов, в другом записка от них же. Но она сидела с милым лицом, строя из себя Мату Хари, а внутри все обмирало от страха, ведь в карманах по «гранате», и неизвестно, что там с чекой – вылезет или пронесет. Еще сложнее оказалось не ерзать, не тянуться к молнии, не грызть ногти, не кусать губы… Словом, тяжела жизнь шпиона.
Помойка отменялась, чтение полученного послания тоже, как минимум до дворца.
– А меня капитан похвалил! – Совенок весь светился, и Юля мгновенно отбросила собственные проблемы. Гордость за подопечного заставила ощутить себя педагогом с большой буквы.
– Какой ты молодец! – Успех надо было закрепить. – И за что такие милости?
– Я спросил: правда ли, что на корабле гальюн всегда ставят на носу и почему?
Юля кашлянула, поймала насмешку в глазах Четвертого. Вскипела. Пусть про гальюн, но спросил – не постеснялся. Впрочем, статус себе понизила до «курицы-наседки».
– И что ответил капитан? – не среагировала девушка на насмешку.
– Он сказал, у меня пытливый ум, и повелел отвести на нос. Ответ приказал найти самому, дав подсказку, что все зависит от хода корабля. И я догадался. – Альгара почти разрывало от гордости. – Все потому, что корабль идет галсами, а не прямо по ветру. Отсюда и гальюн.
– Шестой действительно молодец. – От неожиданной похвалы Фильярга опешили все – Юля больше всех, так как считала, что старший брат вообще не способен на похвалу. – И капитану Фарраю он понравился. Отец остался доволен, просил передать вам свою благодарность, Юля.
«Интересно, – подумала девушка, – если я прямо сейчас признаюсь, благодарности его величества хватит покрыть сговор с пиратами?»