Шале
Часть 9 из 43 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Все нормально, — шепчу я сам себе. — Нормально. Энди уже с ними. Сидят где-нибудь в баре, хвастаются приятелям, что спускались по коридору в жутких условиях… Все нормально. Нормально.
Дыхание у меня немного успокаивается. Я не стану порочить доброе имя компании из-за парочки идиотов, притворившихся более опытными лыжниками, чем они есть, которые, я уверен на 99 процентов, в полном порядке. Они в порядке. Я в порядке. Мы в порядке. Все будет в порядке.
Я направляюсь к нижнему склону, который тоже практически пуст, и встаю в очередь на подъемник до нашего офиса в надежде узнать, что мы еще не в полном дерьме. Из-за ветра подъемник еле движется, замирая на каждом шагу. Снежная крупа впивается мне в лицо. Проще, наверное, было надеть лыжи и вскарабкаться по склону самому. Когда я, наконец, добираюсь до места, операторы закрывают все станции, включая нашу, — ветер слишком сильный. Я проезжаю короткое расстояние до офиса и распахиваю дверь.
— Какого черта ты не отвечаешь по рации? — вопит Энди.
— Я ее уронил! — огрызаюсь в ответ. — У тебя получилось дозвониться?
— Нет. Искал документы, которые они заполняли. Тебе, между прочим, стоило бы тут прибрать; у меня это заняло кучу времени.
— Дозвониться в шале получилось? — нетерпеливо переспрашиваю я. Сейчас неподходящий момент отчитывать меня за беспорядок.
— Нет! Из-за чертовой рации! Не хватало еще, чтобы все услышали, что мы — ты! — потеряли их; ты же еще мог их найти…
— Но не нашел, — рявкаю я. — В каком они шале?
Энди заглядывает в бумаги.
— Они не указали. И ты уже знал бы об этом, если б не орал на меня тут! Я пытаюсь помочь! Они — твои клиенты, не мои.
— Они — наши клиенты. Нашей лыжной школы. Мы в одной лодке.
— Но вышли они с тобой, — замечает Энди холодно.
Делаю глубокий вдох. Сейчас не время. Надо как-то перетянуть его на свою сторону.
— Нам обоим лучше успокоиться. Их компания — «Паудер Пафф». Помнишь того приставучего менеджера, который ходил за ними на вершине, — он сказал, что это его клиенты. Где их шале?
— У «Паудер Пафф» их тут несколько. Надо звонить им в офис. У тебя есть номер?
— Где-то был…
Я копаюсь в залежах бумаг у себя на столе, чувствуя нарастающее напряжение, пока Энди, эта бесполезная сволочь, не поторапливает меня:
— Ну давай же!
— Ты только мешаешь! — ору в ответ. — Вот, он тут. Ричард — так зовут менеджера, — говорю, хватая телефонную трубку и набирая номер.
— Ричард? Привет. Это Кэмерон из «Ски-тастик». Мы сегодня катались с парой твоих клиентов, и они сбежали в самоволку. Да, те, которых ты со мной видел. Нет, недавно… Думаю, с ними всё в порядке, но не мог бы ты позвонить к ним в шале и проверить, там они или нет? Они не указали, в каком именно шале остановились… ДА, ЗНАЮ! Мне это тоже не нравится… Слушай, мы же на одной стороне, да? Ладно… Ладно. О’кей — перезвони мне, как только поговоришь с их управляющей. Я в офисе. Спасибо, дружище, ага.
Энди опускается на стул и обхватывает голову руками.
— Это плохо.
— Может, они у себя в шале, — говорю я, улавливая отчаяние в собственном голосе.
— А если нет?
— Тогда где-нибудь в баре, — предполагаю я, в действительности опасаясь худшего.
— И как мы это узнаем? Тут куча баров! Они могут быть где угодно!
— Если они спустились, то должны были уведомить нас об этом, правильно? — напоминаю я. Звучит неубедительно, даже для меня самого.
— Должны были, но ты же знаешь этих туристов — они особо не думают. А ведь уже темнеет…
— Я считаю, нам надо подождать до шести, — говорю я.
— А если они не вернутся?
— Ну тогда, думаю… думаю, придется сообщить спасателям.
— Которые ничего не смогут сделать при такой погоде.
Повисает пауза.
— Если они не вернутся, у них нет шансов.
И тут звонит телефон.
11
2018 год, Лондон
Хьюго
После того как Реа провела у меня первую ночь, она, по сути, больше не уезжала. Я не мог поверить собственной удаче. Не помню, чтобы просил ее переехать, — все произошло само собой. Сначала я освободил ящик для ее вещей, потому что она постоянно у меня ночевала, потом комод, потом ее почта стала приходить на мой адрес, «потому что так проще, ведь я все время здесь». Я нисколько не возражал; раньше я еще никогда не жил с женщиной, и при виде ее вещей, разбросанных по квартире, чувствовал, что теперь это настоящий дом, а не просто место, где можно поиграть в «Икс-бокс» и отоспаться после работы.
Примерно через месяц Реа сказала, что нет смысла дальше платить аренду за ее квартиру — я же не против, если она перевезет ко мне оставшиеся вещи? Только тут я сообразил, что никогда не был у нее в гостях. И спросил почему.
Ее лицо погрустнело.
— Моя соседка постоянно там торчит. Да и к тому же мне неловко тебя приглашать — это настоящая дыра.
Я взял ее за руку.
— С какой стати тебе стесняться? Жилье в Лондоне дорогое, времена для бизнеса непростые — нет ничего постыдного в том, что порой приходится экономить.
— Да, но ты-то вон где живешь! — Она обвела рукой квартиру — указала на окна в пол с видом на Тауэрский мост, новехонькие колонки «Бэнг энд Олуфсен» и раннего Дэмиена Хёрста[1], которого я купил на прошлое Рождество и повесил на стену с оголенной каменной кладкой над восстановленным камином. — Приди ты ко мне в гости, я бы чувствовала себя бедной родственницей. Раньше у меня была собственная небольшая квартирка, довольно симпатичная — хотя, конечно, ничего похожего на твою, — но… в общем, пришлось ее продать.
Я кивнул, предположив, что она не смогла выплачивать ипотеку. Такое случается сплошь и рядом. Я крепко обнял Реа, прижал к себе, а потом отпустил, ощутив острый прилив любви при виде слез у нее на глазах.
— Ты же знаешь, деньги на эту квартиру и на собственный бизнес я унаследовал от отца. Да, пришлось потрудиться, но в целом мне все досталось на блюдечке. И я сомневаюсь, что справился бы сам, без Оливии и других людей, которые куда лучше меня разбираются в делах. — Я снова обнял ее и поцеловал в лоб. — А ты строишь свой бизнес с нуля. Как по мне, это впечатляет куда больше, чем обладание собственным жильем.
Реа слабо улыбнулась.
— Я тебя люблю, — сказала она и спрятала лицо у меня на груди.
Мой рот растянулся в улыбке. Впервые она признавалась мне в любви.
— Я тоже тебя люблю, — ответил я. Мне уже давным-давно хотелось ей это сказать.
* * *
После того дня наши отношения развивались со скоростью света. Оливия их не одобряла — я выслушал немало намеков на охоту за деньгами и тому подобное, — но я был влюблен, и Реа меня любила, я это точно знал. А если и нет, то все равно понимал, что лучше ее мне не найти. И мне этого было достаточно. Я ее любил. Знал, что буду ей хорошим мужем, а она мне — хорошей женой и… собственно, чего еще можно желать от брака? Я никогда еще не был так счастлив, как с ней, и уж точно не хотел возвращаться к прежней жизни. Я хотел жениться на Реа, завести с ней детей, покупать ей красивые вещи, делать ее счастливой. Вот чего я хотел от жизни, и Оливия не могла мне помешать.
Мне было около сорока, Реа — почти столько же, поэтому, если мы хотели детей, не стоило терять время. Спустя шесть недель после нашей первой встречи я повез ее в Париж и сделал предложение на вершине Эйфелевой башни. Возможно, идея не самая оригинальная, но она сказала «да» — и это главное.
Три месяца спустя мы поженились в Лас-Вегасе — только мы двое, ни семьи, ни друзей. Реа не хотела традиционную свадьбу, а я не возражал, если ей так нравилось. Она согласилась прекратить прием противозачаточных, и мы много занимались сексом. По крайней мере, в первые несколько месяцев.
Ее бизнес по организации мероприятий рос благодаря моим финансовым вливаниям. Но из-за терактов и колебаний валютного рынка дела «Редбуш Холидейз» немного пошатнулись. Вот почему я так отчаянно нуждался в том, чтобы Саймон стал нашим инвестором, — и хотел, чтобы Реа пришла мне на помощь и держала себя в руках.
12
Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция
Реа
Пока Саймон и Хьюго катаются, я посиживаю на диване со своим «Айпэдом». Когда рядом никого нет, тут по-настоящему здорово. Кожаный диван, на котором я устроилась, покрытый пушистыми пледами и меховыми подушками, превосходит удобством все, на которых мне приходилось сидеть. Повсюду роскошные мягкие ковры, вид из окон восхитительный; Милли уже разожгла камин, и в нем негромко потрескивает огонь. Никакого сравнения с домиком на колесах, в котором я в детстве проводила каникулы. Только с Хьюго я познала настоящую роскошь. На мне дизайнерский свитер и кашемировые носки от «Уайт компани». Мне так уютно и тепло, что о катании на лыжах — да еще по такой отвратительной погоде, — и думать не хочется. Будь у меня возможность остаться тут одной — не поддерживать разговоров с унылой Кэсс, не угождать ее престарелому муженьку и не отбиваться от приставаний Хьюго, — я была бы почти счастлива.
Спустя полчаса кто-то стучит в двери. Это Мэтт. Вот черт — знай я, что он зайдет, по крайней мере, накрасилась бы… Поправляю волосы и улыбаюсь.
— Привет.
Он тоже улыбается:
Дыхание у меня немного успокаивается. Я не стану порочить доброе имя компании из-за парочки идиотов, притворившихся более опытными лыжниками, чем они есть, которые, я уверен на 99 процентов, в полном порядке. Они в порядке. Я в порядке. Мы в порядке. Все будет в порядке.
Я направляюсь к нижнему склону, который тоже практически пуст, и встаю в очередь на подъемник до нашего офиса в надежде узнать, что мы еще не в полном дерьме. Из-за ветра подъемник еле движется, замирая на каждом шагу. Снежная крупа впивается мне в лицо. Проще, наверное, было надеть лыжи и вскарабкаться по склону самому. Когда я, наконец, добираюсь до места, операторы закрывают все станции, включая нашу, — ветер слишком сильный. Я проезжаю короткое расстояние до офиса и распахиваю дверь.
— Какого черта ты не отвечаешь по рации? — вопит Энди.
— Я ее уронил! — огрызаюсь в ответ. — У тебя получилось дозвониться?
— Нет. Искал документы, которые они заполняли. Тебе, между прочим, стоило бы тут прибрать; у меня это заняло кучу времени.
— Дозвониться в шале получилось? — нетерпеливо переспрашиваю я. Сейчас неподходящий момент отчитывать меня за беспорядок.
— Нет! Из-за чертовой рации! Не хватало еще, чтобы все услышали, что мы — ты! — потеряли их; ты же еще мог их найти…
— Но не нашел, — рявкаю я. — В каком они шале?
Энди заглядывает в бумаги.
— Они не указали. И ты уже знал бы об этом, если б не орал на меня тут! Я пытаюсь помочь! Они — твои клиенты, не мои.
— Они — наши клиенты. Нашей лыжной школы. Мы в одной лодке.
— Но вышли они с тобой, — замечает Энди холодно.
Делаю глубокий вдох. Сейчас не время. Надо как-то перетянуть его на свою сторону.
— Нам обоим лучше успокоиться. Их компания — «Паудер Пафф». Помнишь того приставучего менеджера, который ходил за ними на вершине, — он сказал, что это его клиенты. Где их шале?
— У «Паудер Пафф» их тут несколько. Надо звонить им в офис. У тебя есть номер?
— Где-то был…
Я копаюсь в залежах бумаг у себя на столе, чувствуя нарастающее напряжение, пока Энди, эта бесполезная сволочь, не поторапливает меня:
— Ну давай же!
— Ты только мешаешь! — ору в ответ. — Вот, он тут. Ричард — так зовут менеджера, — говорю, хватая телефонную трубку и набирая номер.
— Ричард? Привет. Это Кэмерон из «Ски-тастик». Мы сегодня катались с парой твоих клиентов, и они сбежали в самоволку. Да, те, которых ты со мной видел. Нет, недавно… Думаю, с ними всё в порядке, но не мог бы ты позвонить к ним в шале и проверить, там они или нет? Они не указали, в каком именно шале остановились… ДА, ЗНАЮ! Мне это тоже не нравится… Слушай, мы же на одной стороне, да? Ладно… Ладно. О’кей — перезвони мне, как только поговоришь с их управляющей. Я в офисе. Спасибо, дружище, ага.
Энди опускается на стул и обхватывает голову руками.
— Это плохо.
— Может, они у себя в шале, — говорю я, улавливая отчаяние в собственном голосе.
— А если нет?
— Тогда где-нибудь в баре, — предполагаю я, в действительности опасаясь худшего.
— И как мы это узнаем? Тут куча баров! Они могут быть где угодно!
— Если они спустились, то должны были уведомить нас об этом, правильно? — напоминаю я. Звучит неубедительно, даже для меня самого.
— Должны были, но ты же знаешь этих туристов — они особо не думают. А ведь уже темнеет…
— Я считаю, нам надо подождать до шести, — говорю я.
— А если они не вернутся?
— Ну тогда, думаю… думаю, придется сообщить спасателям.
— Которые ничего не смогут сделать при такой погоде.
Повисает пауза.
— Если они не вернутся, у них нет шансов.
И тут звонит телефон.
11
2018 год, Лондон
Хьюго
После того как Реа провела у меня первую ночь, она, по сути, больше не уезжала. Я не мог поверить собственной удаче. Не помню, чтобы просил ее переехать, — все произошло само собой. Сначала я освободил ящик для ее вещей, потому что она постоянно у меня ночевала, потом комод, потом ее почта стала приходить на мой адрес, «потому что так проще, ведь я все время здесь». Я нисколько не возражал; раньше я еще никогда не жил с женщиной, и при виде ее вещей, разбросанных по квартире, чувствовал, что теперь это настоящий дом, а не просто место, где можно поиграть в «Икс-бокс» и отоспаться после работы.
Примерно через месяц Реа сказала, что нет смысла дальше платить аренду за ее квартиру — я же не против, если она перевезет ко мне оставшиеся вещи? Только тут я сообразил, что никогда не был у нее в гостях. И спросил почему.
Ее лицо погрустнело.
— Моя соседка постоянно там торчит. Да и к тому же мне неловко тебя приглашать — это настоящая дыра.
Я взял ее за руку.
— С какой стати тебе стесняться? Жилье в Лондоне дорогое, времена для бизнеса непростые — нет ничего постыдного в том, что порой приходится экономить.
— Да, но ты-то вон где живешь! — Она обвела рукой квартиру — указала на окна в пол с видом на Тауэрский мост, новехонькие колонки «Бэнг энд Олуфсен» и раннего Дэмиена Хёрста[1], которого я купил на прошлое Рождество и повесил на стену с оголенной каменной кладкой над восстановленным камином. — Приди ты ко мне в гости, я бы чувствовала себя бедной родственницей. Раньше у меня была собственная небольшая квартирка, довольно симпатичная — хотя, конечно, ничего похожего на твою, — но… в общем, пришлось ее продать.
Я кивнул, предположив, что она не смогла выплачивать ипотеку. Такое случается сплошь и рядом. Я крепко обнял Реа, прижал к себе, а потом отпустил, ощутив острый прилив любви при виде слез у нее на глазах.
— Ты же знаешь, деньги на эту квартиру и на собственный бизнес я унаследовал от отца. Да, пришлось потрудиться, но в целом мне все досталось на блюдечке. И я сомневаюсь, что справился бы сам, без Оливии и других людей, которые куда лучше меня разбираются в делах. — Я снова обнял ее и поцеловал в лоб. — А ты строишь свой бизнес с нуля. Как по мне, это впечатляет куда больше, чем обладание собственным жильем.
Реа слабо улыбнулась.
— Я тебя люблю, — сказала она и спрятала лицо у меня на груди.
Мой рот растянулся в улыбке. Впервые она признавалась мне в любви.
— Я тоже тебя люблю, — ответил я. Мне уже давным-давно хотелось ей это сказать.
* * *
После того дня наши отношения развивались со скоростью света. Оливия их не одобряла — я выслушал немало намеков на охоту за деньгами и тому подобное, — но я был влюблен, и Реа меня любила, я это точно знал. А если и нет, то все равно понимал, что лучше ее мне не найти. И мне этого было достаточно. Я ее любил. Знал, что буду ей хорошим мужем, а она мне — хорошей женой и… собственно, чего еще можно желать от брака? Я никогда еще не был так счастлив, как с ней, и уж точно не хотел возвращаться к прежней жизни. Я хотел жениться на Реа, завести с ней детей, покупать ей красивые вещи, делать ее счастливой. Вот чего я хотел от жизни, и Оливия не могла мне помешать.
Мне было около сорока, Реа — почти столько же, поэтому, если мы хотели детей, не стоило терять время. Спустя шесть недель после нашей первой встречи я повез ее в Париж и сделал предложение на вершине Эйфелевой башни. Возможно, идея не самая оригинальная, но она сказала «да» — и это главное.
Три месяца спустя мы поженились в Лас-Вегасе — только мы двое, ни семьи, ни друзей. Реа не хотела традиционную свадьбу, а я не возражал, если ей так нравилось. Она согласилась прекратить прием противозачаточных, и мы много занимались сексом. По крайней мере, в первые несколько месяцев.
Ее бизнес по организации мероприятий рос благодаря моим финансовым вливаниям. Но из-за терактов и колебаний валютного рынка дела «Редбуш Холидейз» немного пошатнулись. Вот почему я так отчаянно нуждался в том, чтобы Саймон стал нашим инвестором, — и хотел, чтобы Реа пришла мне на помощь и держала себя в руках.
12
Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция
Реа
Пока Саймон и Хьюго катаются, я посиживаю на диване со своим «Айпэдом». Когда рядом никого нет, тут по-настоящему здорово. Кожаный диван, на котором я устроилась, покрытый пушистыми пледами и меховыми подушками, превосходит удобством все, на которых мне приходилось сидеть. Повсюду роскошные мягкие ковры, вид из окон восхитительный; Милли уже разожгла камин, и в нем негромко потрескивает огонь. Никакого сравнения с домиком на колесах, в котором я в детстве проводила каникулы. Только с Хьюго я познала настоящую роскошь. На мне дизайнерский свитер и кашемировые носки от «Уайт компани». Мне так уютно и тепло, что о катании на лыжах — да еще по такой отвратительной погоде, — и думать не хочется. Будь у меня возможность остаться тут одной — не поддерживать разговоров с унылой Кэсс, не угождать ее престарелому муженьку и не отбиваться от приставаний Хьюго, — я была бы почти счастлива.
Спустя полчаса кто-то стучит в двери. Это Мэтт. Вот черт — знай я, что он зайдет, по крайней мере, накрасилась бы… Поправляю волосы и улыбаюсь.
— Привет.
Он тоже улыбается: