Шале

Сейчас мне хочется одного — свалиться в кровать и заснуть, но, поступив так, я буду выглядеть словно ребенок, закатывающий истерики. Поэтому заставляю себя улыбнуться и отвечаю:

— Извините, я и вправду очень устал. Думаю, мне лучше будет подняться и принять душ — я проходил в этой одежде уже несколько дней, — а потом я к вам присоединюсь.

— Ужин примерно через час, так что у вас куча времени, — говорит Милли, ставя на стол блюдо с изысканными закусками. — Мэтт уже поднял ваш багаж, так что могу проводить вас в вашу комнату, если хотите.

Я допиваю шампанское и встаю.

— Отлично. Благодарю вас.

Милли ведет меня по лестнице и распахивает двери — это верхняя комната со скошенным потолком и мансардным окном в крыше. Там стоит двуспальная кровать с белоснежными простынями, поверх которых накинуты меховые покрывала, и бархатное кресло. За маленькой дверью, судя по всему, скрывается ванная.

— Простите, комната небольшая, — говорит Милли, — но, надеюсь, вам тут будет удобно. Полотенца и туалетные принадлежности — в ванной; если понадобится что-то еще, дайте мне знать. Пароля к вайфаю нет, Сеть открытая. Правда, сейчас она плоховато работает из-за погоды…

— Большое спасибо, — говорю я. — Очень признателен за вашу заботу.

— Кэмерон — владелец шале — решил, что это самое малое, чем мы можем вам помочь. Он придет вечером на ужин, чтобы выразить вам соболезнования, так что сможете сами его поблагодарить, если сочтете нужным. Но в этом нет необходимости — он был рад разместить вас у себя… — Милли делает паузу. — Могу я еще что-то для вас сделать?

Она улыбается, но одним ртом, не глазами. Наверное, ей страшно надоело возиться с гостями за те дни, что подъемники были закрыты. И мое появление только добавило ей хлопот.

— Нет, все великолепно, спасибо. Надеюсь, я не слишком вас обременил?

— Тогда я вас покину, — говорит она, дипломатично проигнорировав мой вопрос. — Увидимся через час за ужином.

— Жду не дождусь, — вру я.





47




Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа



— О чем ты только думал? — шиплю я, когда Кэмерон плюхается за мой столик. Снег с его куртки сыплется на мои и без того мокрые джинсы. — Зачем ты поселил этого парня в нашем шале? Он же узнает нас! Нам и так повезло, что мы избегали тюрьмы все эти годы, а теперь ты…

Кэмерон поднимает вверх руку тем же мерзким высокомерным жестом, что и всегда.

— Прекрати. Это была не моя идея. Власти курорта так суетятся из-за трупа, что всем приходится проявлять максимум внимания и заботы. Поскольку мои шале — самые лучшие, они спросили, можно ли поселить его у меня. Я просто не мог отказать, разве не ясно? Как бы это выглядело? У меня тут бизнес, надо поддерживать хорошие отношения с начальством.

Меня поражает его тон. Его отношение. Как он может быть таким спокойным?

— Но ему же не обязательно жить у нас, правда? — возражаю я, стараясь говорить тише, что очень нелегко, потому что внутри у меня все кричит.

— Тебе-то что, ты можешь держаться в сторонке, а я? «О, привет, да-да, это моя вина, что ваш брат погиб. Моя и моего коллеги. Уж простите. Надеюсь, краткое проживание в этом роскошном шале на время опознания его тела вам это компенсирует». Потрясающе! Отличная тема для беседы за ужином.

Кэмерон так близко придвигается ко мне, что я чувствую его дыхание с запахом кофе.

— Во-первых, он не должен был у вас останавливаться, но возникли проблемы с моим единственным свободным шале, поэтому пришлось отправить его к вам. Из-за того, что одни туристы не могут убраться с курорта в срок, а другие умудряются сюда просачиваться, хотя дороги закрыты — очевидно, с целью сильнее меня взбесить, — свободных мест нигде нет, кроме вашего шале. Которое — к слову — вы занимаете всю неделю бесплатно, чтобы твой Хьюго проверил, достаточно ли оно хорошо для его бесценной компании. Так что я дико извиняюсь за то, что брат покойника будет ночевать с тобой под одной крышей, но тебе придется с этим смириться.

Капли слюны, брызжущей у Кэмерона изо рта, попадают мне в лицо, заставляя поморщиться.

— Во-вторых, мы провели с этим парнем не больше десяти минут, и это было два десятилетия назад. Ты помнишь, какая погода стояла в тот день? Практически такая же жуткая, как сейчас. Мы были в очках и шапках, он тоже. Все моложе на двадцать лет. Потом он валялся в коме и ничего не мог вспомнить про инцидент. Думаешь, ты сама его сейчас узнаешь? Я — точно нет. Так как же он узнает нас?.. К тому же наши имена неоднократно упоминались в прессе, — продолжает Кэм. — Если бы брат покойного собирался преследовать нас по закону, то сделал бы это еще тогда. Но не стал. Так почему ты решила, что он узнает нас или захочет что-то предпринять, если не сделал этого сразу? Это был несчастный случай, и произошел он очень давно. Потерял брата? Очень жаль. Конец истории.

— И ты не чувствуешь угрызений совести за то, что мы сделали? — хрипло спрашиваю я.

Кэмерон откидывается на спинку стула.

— Нет. Мы ничего не сделали. Этим парням не надо было проситься на такой склон в плохих погодных условиях. Они переоценили свои силы. Или, если быть точным, солгали насчет своего уровня катания. Им вообще не надо было начинать спуск. Если б они честно сказали про свои навыки или, так уж и быть, не стали их преувеличивать, мы не повели бы их в коридор в тот день и никаких проблем не возникло бы. Это они действовали необдуманно — не мы.

— Вот так все просто? — возражаю я. — Но наши действия тоже не назовешь правильными. И, — я понижаю голос, — мы тоже солгали. Не только они. Солгали спасателям, персоналу курорта, полиции — и, соответственно, родственникам покойного… всем. Если б мы вызвали спасателей сразу, как всем говорили, или держались бы ближе к тем парням, они не потерялись бы, пока мы гонялись друг за другом, и брат, который погиб, мог бы остаться жив. Это гораздо хуже, чем притвориться более опытным горнолыжником, чем ты есть.

Кэмерон фыркает.

— Ничего мы не лгали. Просто немного изменили время в своих показаниях. Это совсем не то же самое, что убийство. Произошел несчастный случай. Расследование это подтвердило. И я с ним согласен.

Минуту мы сидим молча.


— Ну что, ты довольна? — спрашивает он.

Повисает пауза. Люди вокруг смеются, болтают, едят и пьют. Все ведут себя, как обычно, в то время как мой мир разваливается на части.

— Почему ты здесь остался? — спрашиваю я.

Кэм пожимает плечами.

— Здесь мой дом. Я тут счастлив. Я уезжал на пару лет, потому что туроператоры не хотели приводить своих клиентов в «Ски-тастик», и его пришлось закрыть, но когда я вернулся, никто меня уже не помнил. Спустя какое-то время все это забылось. Практически все, кто работал тогда на курорте, перешли в другие места, зажили другой жизнью. Никто не продержался тут столько, сколько я. В горы приезжает много людей, и порой кто-то из них погибает. Новости устаревают быстро. Никто не хочет вспоминать. Люди едут сюда в отпуск раз-другой, чтобы отвлечься от повседневной жизни, покататься, выпить в баре, может, потрахаться с инструктором. Никому неохота думать о смерти. Вряд ли хоть кто-то из нынешнего персонала знает, что тут произошло двадцать лет назад, и им не было бы до этого дела, не всплыви сейчас труп.

Снова пауза.

— А почему ты не осталась? — спрашивает Кэм.

— Ты знаешь почему, — шиплю я. — Просто не могла — после того, что случилось. И на эту неделю вернулась только потому… в общем, потому что ты меня заставил.

Он хмыкает.

— Да, так уж совпало, что ты задумала устраивать мероприятия и сделала рассылку всем компаниям, владеющим тут шале, — включая мою, — когда открывала свой маленький бизнес. Это сослужило хорошую службу нам обоим за прошедшие годы, правда? Приходится отдать тебе должное — ты присылала мне хороших клиентов.

— Не по своей воле, — шепчу я. — Как ты знаешь. Ты меня шантажировал. Я никогда не стала бы писать в «Сноу-Сноу», если б знала, что компания твоя.

Кэмерон отвечает взрывом своего фирменного мерзкого смеха.

— Ха! Так надо было разузнать получше! Хотя теперь, когда ты замужем за Его Высочеством мистером Хьюго, это особенно удобно, — продолжает он. — Ты всегда страшно боялась, что люди прознают про тот случай. Согласись, с моей стороны глупо было бы не воспользоваться возможностью. Ты же понимаешь, да?

Я качаю головой. Лицо мое пылает, но я не допущу, чтобы он увидел меня в слезах.

— Но я же был хорошим мальчиком всю эту неделю, разве нет? — снова вступает Кэм. — Соблюдал наши договоренности и никому не рассказал про твое прошлое. Даже о том, что мы с тобой знакомы — хотя это благодаря нашей дружбе вы все тут и наслаждаетесь моим роскошным шале.

— Мы с тобой не друзья. Ты мне угрожал, — отвечаю я приглушенно. — Сказал, что я должна заставить Хьюго работать с твоей компанией или ты обнародуешь то, что произошло в тот день. И проследишь, чтобы вся вина пала на меня — с учетом твоих нынешних контактов и высокого положения на курорте.

Он хохочет.

— Но я же не заставлял тебя выходить замуж за Хьюго — ты сама подсуетилась… — Окидывает меня взглядом с головы до ног. — Выглядишь ты еще ничего, хоть тебе под сорок. Думаю, простого минета или чего-то в этом роде для неизбалованного и благодарного малыша Хьюго вполне хватило бы.

— Я вышла за него не из-за тебя, — шепчу я в ответ, хотя сама понимаю, что это лишь наполовину правда. Просто в тот момент так было легче. Я могла дать Кэмерону то, чего он хочет — чтобы он никому не рассказал о моем прошлом, — а заодно избавиться от необходимости самой платить по счетам; в общем, убить одним выстрелом двух зайцев. Я даже почитала статьи про Хьюго, прежде чем идти на ту вечеринку в Музее национальной истории, чтобы разобраться, что он за человек и какой к нему нужен подход — лишь бы Кэмерон не дышал больше мне в спину. Я не планировала выходить замуж за Хьюго и в мыслях не имела, но это оказалось неплохим решением всех моих проблем.

Никто не захочет работать с организатором мероприятий, которого считают убийцей, быть другом или любовником такого человека. Мне и самой-то тяжело с этим жить, а мысль о том, что правда может выплыть наружу, для меня вообще невыносима.

— Мне плевать, зачем ты за него вышла, — это не мое дело, — отвечает Кэмерон. — Можешь играть с ним в счастливую семейку или отрезать ему член, если захочешь; главное, чтобы через него бронировали мои шале. В нашем бизнесе, когда на курорте находят труп, продажам может потребоваться дополнительный толчок.

Я незаметно провожу ладонью по лицу, потому что, несмотря на мои усилия, слезы все-таки текут. Кэмерон закатывает глаза.

— Господи боже, Андреа, это произошло двадцать лет назад! Всем уже все равно. Надо жить дальше.

— Мне не все равно, — хрипло говорю я. — И не называй меня так.

Кэмерон усмехается.

— Ну да, теперь ты у нас Реа, правильно? — саркастически замечает он. — Реа Редбуш. Элегантная Реа Редбуш, замужем за богатеньким Хьюго. Новая жизнь, совершенно другой человек… Я понял, что тебе не все равно. А мне — да. Так что постарайся обращаться с вашим новым гостем повежливей, будь так добра. Кстати, я тоже не собираюсь отсиживаться в кустах. Сегодня приду на ужин, принесу свои соболезнования и тому подобное. Мне нечего стыдиться, нечего бояться, и тебе тоже, хотя за прошедшие годы ты всячески показывала, что боишься, даже очень. Давай уже, отращивай яйца. Увидимся позже.





* * *


Мне претит возвращаться обратно в шале, но дольше отсутствовать уже нельзя. Я пробираюсь через заднюю дверь и поднимаюсь к нам в комнату. Стаскиваю с себя промокшую верхнюю одежду, ложусь на кровать и крепко зажмуриваю глаза.

Довольно скоро дверь спальни открывается.

— Дорогая? — Хьюго присаживается рядом со мной. — Слава богу, ты вернулась… Я так беспокоился за тебя — в такую-то погоду!.. Как ты себя чувствуешь?

Я открываю глаза.

— Не очень. У меня был приступ мигрени, и я совершенно вымотана. — Тяжелый вздох. — Наверное, это от нервов. Прости за то, что так себя вела. Мне надо было… побыть в одиночестве.

Хьюго с отсутствующим видом гладит меня по ноге.

— Ничего; главное, что ты вернулась, целая и невредимая. Хотя я по-прежнему считаю, что тебе не следовало выходить в такую погоду, да еще с головной болью, — ворчит он, но уже добродушно.

Я чувствую прилив любви к нему, что случается крайне редко. Бедняжка Хьюго… Он заслуживает кого-то лучше, чем я.