Шаг в Бездну

Тепло и нежность затягивали в сети. Мы целовались, словно в первый раз, исследовали плавно друг друга. Не торопились, не неслись, не бежали, а проживали каждую секунду, отдаваясь чувствам. Лаская, обнимая, сливаясь в целое и уносясь на вершину блаженства.

— Скай, не отталкивай меня больше, прошу, — прошептал архангел, целуя мою шею.

— Никогда, — я выдохнула и скрестила пальцы, понимая, что сегодня он мой, а завтра? Вдруг появится новая ангелика или ещё какие причины, разделяющие нас? Загадывать не хотелось.

— Скажи, что любишь, — в его глазах промелькнул блик нежности и трепета.

— Нет, — прикрыла веки.

Рафаэль отстранился. Мы смотрели друг другу в глаза. Смятение и вопрос в его взгляде отозвались тугой болью в сердце. Но я не могла сказать такое ему. Эти слова ничего не значат для архангела, но много значат для меня и выворачивают наизнанку.

— Будь со мной, не требуя ничего взамен, как и я не буду требовать ничего от тебя, — я мечтательно и печально улыбнулась. — Не давай обещаний, которые сдержать не сможешь, и я не буду обещать.

Сложные чувства промелькнули между нами. Он смотрел так странно, так болезненно и грустно.

— Я больше не попрошу говорить того, чего ты не хочешь произносить, — он стал серьёзным и хмурым.

Улыбнулась, коснулась его щеки.

— Давай просто помолчим?

Мы провели вместе всю ночь, целуясь и исследуя друг друга, но не переходя черту. Я уснула на рассвете, счастливая и рядом с тем, кого любила. Болезненно любила, до слёз и потери сознания.





Глава 29 Откровения



Всю неделю мы нежились в объятьях друг друга, наслаждались минутами, проведёнными наедине, и я порхала по дому, словно по облакам, не в силах скрыть улыбку. Губы улыбались, лицо сияло, щёки горели, и даже в воздухе витали бабочки от распирающего меня счастья. Вилли и Маршал с упоением наблюдали наши совместные с Рафаэлем завтраки и не скрывали смущения и понимающих взглядов.

Тренировки пролетали весело и игриво, мы тонули друг в друге и не могли насытиться. Саймон прекратил следить за мной и наведывался в гости вечером на чай и просмотры фильмов. Велиал плевался, называя нас «противной сладкой парочкой, от которой начинаются приступы тошноты и даже волосы на ногах розовеют от розовых соплей». Я делала вид, что верю ему, но продолжала искать свитки, пытаясь докопаться до правды.

Рафаэль убедил меня, что с Лииртой покончено, и она станет парой Михаила. Я тому не завидовала и такой участи не желала, лишь надеялась, что наказание на ангелику подействует. Кстати, мой блондин наотрез отказался об этом говорить, и сколько бы я ни спрашивала, увиливал от ответа, целуя или щекоча до слёз.

Я поверить не могла своему счастью. Рафаэль ловил меня в коридорах, на лестницах и даже на улице и набрасывался, словно голодный дикий волк. Но я понимала его и не возражала, лишь улыбалась и краснела, иногда хихикала и обнимала его сильно — сильно.

Конечно, ангел улетал, и часто. Слежку за демонами и поддержание равновесия никто не отменял. А когда возвращался, зацеловывал до беспамятства и говорил, что ужасно скучал. Иногда он приходил поздно ночью и ложился ко мне в постель, обнимая и расслабляясь рядом до самого утра.

Также выяснилось, что Михаил знает кто я и скоро потребует объяснений. И их придётся предоставить. Я не сразу поняла, чем это грозит и как сильно нужно переживать, поэтому отпустила ситуацию, помня рассказы Рафаэля о старшем брате как о мудром и рассудительном мужчине. Оставалось надеяться, что переговоры двух братьев пройдут успешно и проблемы разрешатся.

В один из спокойных вечеров, что мы проводили в объятьях друг друга возле камина, к нам наведался гость. Нереально похожий на Рафаэля, правда, несколько старше и серьёзнее, мужчина был высоким, мускулистым, мужественным, даже выглядел немного устрашающе, в хорошем смысле этого слова. Его военная форма походила на форму моего ангела, а на руках вились, скрываясь под одеждой, такие же символы. За спиной раскинулись огромные крылья и струились длинные золотистые волосы.

Рафаэль вскочил с дивана, приветствуя гостя.

— Брат, ты пришёл.

Я тоже встала и склонилась, копируя действия блондина.

— Познакомься, брат, это Скай. Небесная, это Михаил. Тот самый, — многозначительно заметил любимый.

Интересно было увидеть знаменитость. Аж мурашки по коже. А какой у него взгляд! Прямой и проницательный. Сразу понятно — старший брат.

— Рад видеть тебя живой и здоровой, — сказал мужчина и протянул мне руку. Я, косясь на Рафаэля, неуверенно пожала ладонь, чувствуя себя не в своей тарелке. Да и не знала, как правильно отвечать, поэтому решила молчать и слушать. — Не тревожься, — Михаил похлопал меня по руке и сел в кресло возле огня. — Я лишь хочу разобраться, что здесь происходит. Видишь ли, мой брат и демон Велиал решили не делиться со мной информацией о нагрянувшем в наш мир человеке. Думаю, у них есть веские причины скрывать это и не доверять мне.

— Я огорчил тебя, признаю. Побоялся рассказать сразу, так как не был уверен, что следует беспокоить, — Рафаэль так и остался стоять. — Хотел сам во всём разобраться, раз уж Скай оказалась у меня дома, и надеялся отправить её назад как можно скорее. Но…

— Я зачарованно слушаю, Рафаэль, и не могу поверить, что вижу перед собой человека. Рассказывай по порядку. Я села на диван, укрылась пледом и обхватила колени руками, слушая рассказ с самого начала. Михаил выглядел спокойно. Не похоже, что он злится или обижается. Иногда архангел задавал вопросы, кивал, уточнял, но больше слушал, не встревая и не осуждая.

В завершение Рафаэль пересказал слова вельды, и старший брат нахмурился. Воцарилась тишина.

— Позволь спросить, сколько осколков лазуритов вы успели найти?

— Ни одного, — блондин засунул руки в карманы и скользнул по мне взглядом.

— Ну, вы хотя бы создаёте видимость того, что ищите их. Похвально, — улыбнулся Михаил. А Рафаэль стал белее бумаги и, казалось, осунулся. — Поправь меня, если я ошибаюсь: Велиал украл лазуриты, притащил человека в Серединное, непонятно зачем и почему, и потерял камни. Теперь ещё и Клинок Рока украли, тебя хотят убить, а смертная не торопится возвращаться в Терру, — он тяжело вздохнул. — Да, и Муравейник мы не нашли, и серафимы начинают сомневаться в моей компетентности и преданности. Полный комплект для того, чтобы нас упекли в Небесную Кузницу.

— Я согласен принять любое наказание, брат.

— А что это изменит? — архангел казался печальным. — Сейчас считаю лучшим не создавать больше проблем, чем уже есть. Серафимам не стоит знать о смертной ни при каких обстоятельствах. Я сам займусь поисками камней, раз вы медлите по личным причинам, — он многозначительно перевёл взгляд с меня на брата. — И держи меня в курсе событий.

— Прости, если разочаровал тебя.


Михаил посмотрел на Рафаэля без превосходства и негодования, а в его словах, скорее, ощущалось принятие:

— Я не буду вмешиваться. Однако не забывай, что твоя задача — вернуть её домой.

Рафаэль посмотрел на меня.

— Она дорога мне. Что ты знаешь про наложенный запрет на отношения людей и ангелов?

— Ты не можешь полюбить эту девушку.

— Почему?

Старший архангел замешкался и нехотя ответил:

— Ты сам уговорил Отца принять этот закон.

— Но я не помню, — с сомнением сказал ангел. А я заёрзала на диване.

— Конечно, ты не помнишь, потому что попросил меня стереть воспоминания.

— Что произошло? — растерялся блондин.

— Не пойми неправильно, Рафаэль, но я уговаривал тебя не делать этого, — Михаил пытался уйти от ответа.

— Расскажи мне всё.

Видно было, что старший брат сомневается. Он украдкой глянул на меня и начал рассказ:

— Столетия назад Отец разрешал бывать на Земле. Мы много времени проводили в Терре, общались с людьми, жили среди них. Никто не запрещал нам любить земных женщин, и мы любили. Сильно. Самозабвенно. Но, к сожалению, одну из них погубили.

— Я не помню такого, — Рафаэль был темнее ночи. Он встал с кресла и провёл рукой по волосам.

— Ты первый встретил Аларию и влюбился как мальчишка. Бредил ей, мечтал о ней. Но, по роковой случайности, мы все познакомились с девушкой рано или поздно. И полюбили, — Михаил нахмурился и печально продолжил, воспоминания давались ему с трудом: — Алария не могла выбрать одного из нас. Однако, я думаю, любила только тебя, Рафаэль. А мы дрались и ругались из — за неё, пытаясь поделить. Девушке нравилось наше внимание и любовь, покровительство и защита. Мы терзали её, требовали большего, но она молчала. Тогда мы ушли. Все. Оставили её одну. Ты уходил последним. Надеялся, что смертная ответит взаимностью на твои чувства, отвергнет нас и скажет, что любит. Но Алария не понимала, что мы не вернёмся. Позже, чтобы избежать проблем, решено было забыть девушку. И мы попытались, хоть и сильно страдали. А она не смогла пережить это. Повесилась.

— Что, прости? — недоумевающе переспросил Рафаэль. При этом он сгорбился и склонил голову.

— Да, она повесилась. Тогда ты пришёл к Отцу, злой и с разбитым сердцем, попросил запретить ангелам приближаться к Земле и любить человеческих женщин. А меня попросил стереть воспоминания. Я стёр. Не сразу, но сделал это.

Рафаэля трясло. Он злился и едва сдерживался, сжимая кулаки.

— Где Алария сейчас?

— Там, где и все самоубийцы.

— Велиал знал об этом?

— Ему я тоже стёр память. Вы пришли оба.

— О господи! — вслух подумала я, и ангелы покосились в мою сторону. — Рафаэль, мне жаль.

Я встала, порывисто обняла своего мужчину. Отстранилась, не зная, чем помочь. Блондин кивнул.

— Мне нужно убедиться, Скай. Я всегда думал, что никого не любил. Был в этом уверен. Обещаю, я вернусь. Не переживай.

— Рафаэль, это опасно. Не ищи её, — предупредил Михаил, вставая. На его лице отразился целый спектр чувств.

Но Рафаэль, не слушая, облачился в военную форму, сжал рукояти мечей, раскрыл крылья и исчез.

Я не хотела его отпускать. Признаться, даже надеялась удержать. Может, просто стоило запретить? Но я не могла этого сделать, не могла так с ним поступить. Потому что так нечестно, неправильно. Да и как бы я его удержала?

А самое страшное — перед телепортацией я ясно видела, как Алария выталкивает мой образ из его глаз, сердца и ума, а надежда рассыпается вдребезги, как и моё сердце.

Нет, эгоистично думать о себе! Я должна радоваться, что он вспомнил свою первую любовь, что Рафаэль вообще когда — то чувствовал и кого — то любил. Но сердце разрывалось от боли, а его глаза больше не смотрели на меня. В один миг всё померкло, растворилось в воздухе, словно дым.

— Скай, скажу прямо: тебе не место в этом мире, — серьёзно посмотрел на меня Михаил.

— Гоните?

— Рафаэль вспомнил Аларию и теперь не отпустит. Он любил её, сильно любил.

— Но она в Аду, разве нет?

— Да. Поэтому боль его будет вечной и мучительной. И моя тоже. А ты любишь его.