Северный сфинкс
Часть 11 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Подумал, что можно сделать следующий шаг? Нет, О’Нил, эта девушка – не ровня тем, которых ты привык валять в дешевых борделях. Я тебя не виню, но, увы, вряд ли тебе теперь получится к ней снова подъехать. Хоть что-то она тебе успела рассказать?
– Да ничего особенного. Разве что она была весьма довольна тем, что во время боя у русских даже никого не ранило. А в толпе народ злорадствовал – мол, знай наших. Но больше ничего интересного…
– Ну-ну. Посмотрю, как они скоро запоют… Значит, так. Лестницу я тебе уже подготовил – сходи и забери ее, лучше сегодня вечером. Мне один мой знакомый дал знать, что побег может состояться уже завтра.
– Но я что-то не совсем понял… Ведь вы же сказали, что они боятся за свои места.
– А что тут непонятного? Знаешь, парень, иногда мне кажется, что я все-таки переоценил твои умственные способности. Именно сейчас самое время для побега. Сведения о заложенном ходе он передаст уже сегодня вечером – ведь ночью им предстоит подготовить лаз, разобрав кирпичи. Завтра же его не будет, и никто ни в чем его не заподозрит.
– Но тогда другие попадут под раздачу.
– А вот это его как раз мало интересует.
15 (27) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Ревель.
Дарья Иванова, русская амазонка
Сказать честно, все происходящее нравится мне все больше и больше. Это как игра в сыщиков и бандитов. И этот американец – он словно Шарапов, которого заслали в «Черную кошку». Правда, противник тут посерьезней – не какие-то там столичные уркаганы с финками и револьверами, а английские шпионы и диверсанты. Не Джеймсы Бонды, конечно, но крови они не боятся и порешить могут любого не задумываясь.
Это мне и подполковник Баринов все время говорит. Дескать: «Смотри, Даша, не лезь на рожон, делай лишь то, что тебе велели. Мы тебя, конечно, прикрываем, но ножом эти скоты могут тебя пырнуть втихаря, да так, что мы не успеем прийти на помощь».
И отец это мне все время повторяет. Но я же не слепая и вижу, как он за меня переживает. И за дядю Диму тоже. Весь извелся, когда тот отправился на люгере разведать силы британцев. Зато как мы его встретили, когда он вернулся с победой! Я ему с разбегу на шею кинулась, а отец даже всплакнул от обилия чувств. Дядя Дима теперь герой. Подполковник Баринов сказал, что сам император присвоил ему чин лейтенанта флота Российского. Во дела! Может быть, и мне тоже что-то обломится. Все же кое-что полезное я тоже делаю.
Вон, на последней встрече с нашим бедным янки (хотя он не янки – как Керриган мне разъяснил, янки – это жители Новой Англии, сиречь Массачусетса, Коннектикута и прочих Род-Айлендов, а он – южанин) я ему такую оплеуху залепила, что у бедняги аж голова дернулась. Мне его было искренне жаль – очень уж он милый и старомодный, настоящий джентльмен, не чета так называемым «джентльменам» с Туманного Альбиона. Но, как мне говорил наш подполковник, надо все делать «по чесноку» – тут не театр, где тебя просто освистают, если схалтуришь. Здесь в качестве зрителей народ опытный, жизнью тертый и судьбой битый.
Вернувшись в нашу штаб-квартиру, я доложила Баринову о моем разговоре с американцем – и, самое главное, о том, что среди пленных инглизов есть человек, который может узнать нашего «засланного казачка» и сдать его Виконту. Подполковник, узнав об этом, не на шутку всполошился.
– Этого Смита надо срочно отправить в «страну вечной охоты». Он нам всю игру может испортить. Может быть, грохнуть его при попытке к бегству? Слушай, Даша, а ты хорошо запомнила рожу этого сержанта?
– На зрительную память не жалуюсь, Николай Михайлович, – ответила я. – Думаю, что узнаю.
– Хорошо, – кивнул Баринов. – Тогда тебе придется прогуляться вместе со мной до башни, в которой сидит вся эта гоп-компания. Заодно я посмотрю, как там наши орлы подготовились к вечернему представлению.
– Это вы о чем? – поинтересовалась я.
– Дело в том, что наш неугомонный Виконт решил организовать массовый побег пленных. Ему нужны храбрые и крепкие ребята. Видимо, на здешних эстонцев он не может во всем положиться. Поэтому через своих людей мы довели до сведения Виконта, что из башни можно драпануть. С помощью Керригана мы собирались выпустить с десяток пленных. Такой побег поднял бы реноме нашего агента, а мы снабдили бы побегушников «маячками», которые позволили бы нам отслеживать их передвижение.
– Неплохо придумано, – кивнула я. – Только, похоже, появление этого чертова сержанта может спутать все ваши карты.
– Вот и я того же мнения, – подполковник задумчиво почесал подбородок. – Не хочется рисковать нашим парнем, который, хотя и пиндос, но человек не просто вполне порядочный, а целиком и полностью наш. Придется пристрелить этого нехорошего сержанта. А остальных, которые будут спускаться по лестнице вслед за ним, мы снова загоним в башню. Интересно, каким по счету из числа беглецов окажется Смит?
Мы с Бариновым и Джексоном снова прогулялись до «Толстой Маргариты» – ну, знаю я, знаю, что сейчас она носит другое название, – где меня провели в помещение, из которого хорошо было видно всех арестантов.
Я внимательно осмотрела освещенное зыбким светом факелов нутро башни и, узнав сержанта, толкнула локтем подполковника.
– Вон, смотрите, это тот тип в красном мундире и белых панталонах. – Тут я не удержалась и хихикнула, вспомнив, что в нашем времени это название носила одна из интимных деталей женской одежды. – Видите, он сейчас что-то говорит флотскому, ну, тому, который пониже его ростом и одет в нарядный камзол.
– Ага, понял, – кивнул Баринов. – Мерзкая у него, между прочим, рожа. Значит, сегодня мы его и уконтрапупим. Спасибо тебе, Даша. Ты нам здорово помогла. Ты куда сейчас, домой?
– Я бы хотела зайти по дороге к невесте Крузенштерна.
Юлия жила у своего брата на положении бедной родственницы. Правда, когда господин фон Таубе узнал, что среди знакомых его сестры появились люди, вхожие во дворец к самому императору, он стал до приторности любезным ко мне и к Юлии. Я же не только с большим удовольствием общалась с этой умной и воспитанной девицей, но и использовала визиты к ней для того, чтобы ополоснуться и привести себя в порядок.
И ничего тут смешного нет – ведь моим современницам из XXI века даже в страшном сне трудно представить жизнь в условиях, когда представительница слабого пола не может нормально принять душ и помыться. Мужикам – им проще. Если им надо, то они могут прямо во дворе обливаться водой, да и белье они могут менять не каждый день.
А каково мне?! Мы договорились с Юлией, что каждый вечер я буду заглядывать к ней, чтобы совершить омовение. Она к этому времени нагревала воду, а затем помогала мне приводить себя в порядок. Потом я переодевалась в чистое белье – прачка баронов фон Таубе за умеренную плату его стирала – после чего мы сидели с Юлией, пили чай и беседовали «за жизнь». Джексон же внимательно нас слушал, изредка зевая и поскуливая. Потом я связывалась по рации с отцом, и он с дядей Димой заходили за мной к Юлии, чтобы проводить до дома.
Так было и сегодня. После того, как я вышла на связь с папой, я стала собираться. Юлия, так и не сумевшая привыкнуть к нашим чудесам, с изумлением смотрела на коробочку, из которой звучали человеческие голоса.
Отец и дядя Дима пришли через полчаса. Они оба были слегка навеселе – папа сказал мне, что они выпили «по чуть-чуть», чтобы обмыть новое звание дяди Димы. Вместе мы не спеша шли по улицам средневекового города. Было уже темно, и прохожих не видно. Вдруг в районе «Толстой Маргариты» хлопнул выстрел и раздались крики. Отец и дядя Дима схватились за оружие, но я сообщила им о том, что мне сегодня рассказал подполковник Баринов.
Дядя Дима, как более опытный, пошел впереди, а мы зашагали вслед за ним. Джексон, почувствовавший наше настроение, насторожился. Неожиданно он зарычал и басовито залаял. Какая-то тень впереди нас шарахнулась в сторону и скрылась в одном из темных переулков.
Мы продолжали осторожно двигаться в сторону замка. На подходе к нему нас окликнул часовой. Убедившись, что идут свои, он покачал головой и повторил изрядно надоевшую всем шутку про то, что, дескать, «свои дома сидят и телевизор смотрят». Я не стала ему говорить, что телевизоров здесь пока еще не изобрели, да и дом наш остался далеко-далеко отсюда…
Больше ничего интересного для меня в этот вечер не произошло.
15 (27) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Ревель.
Подполковник ФСБ
Баринов Николай Михайлович.
РССН УФСБ по Санкт-Петербургу
и Ленинградской области «Град»
Итак, подведем итоги. Что мы имеем в остатке? А имеет мы следующее. Наш агент Керриган чуть было не спалился. Случится же такое – в числе захваченных пленных совершенно случайно оказался человек, который знал агента до того, как он оказался в России. Сие означает, нельзя позволить британскому резиденту встретиться с этим самым сержантом Смитом. Слава богу, что мы вовремя узнали о сем сюрпризе. И потому у нас нет другого выхода, как отправить этого самого сержанта к праотцам.
Посовещавшись с майором Никитиным, мы решили завалить Смита тогда, когда он будет спускаться с башни по лестнице. И грохнуть его не из бесшумного ВСК-94, а из СВД с ПНВ. Нам нужно, чтобы те, кто станет свидетелем всего произошедшего, расскажут потом, что некстати появившийся у башни часовой поднял тревогу и начал стрелять в побегушников. Сержант Смит будет убит, как принято говорить в таких случаях, «при попытке к бегству».
– Послушай, Пан, – вдруг сказал мне Никитин, – а ты уверен, что сможешь в темноте узнать этого сержанта? Ведь запросто можно ошибиться и завалить ни к чем не повинного британского моремана. А Смит останется в живых и испортит нам всю обедню.
– Я думаю вот о чем, Андрей. Скорее всего сержант будет в числе первых, тех, кто ломанется на свободу. Уж очень он активный. Но, с другой стороны, этот морпех хитрая и умная сволочь. Вряд ли он полезет по лестнице первым. Думаю, что Смит пустит впереди себя одного или двух человек, а потом уже сам рванет на волю. Ну, и кроме того, у нас есть человек, который достаточно хорошо знает сержанта. Это Керриган, который просто шкурно заинтересован в том, чтобы Смит угодил в рундук Дэви Джонса. Я дам ему ПНВ, и как только он опознает сержанта, то сразу подаст нам сигнал инфракрасным фонариком. Тут снайпер и пальнет.
– А что тогда с теми, кто будет первыми и с остальными?
– Ну, тех, кто успел выбраться, мы повяжем, и до поры до времени подержим под замком. Остальным прикажем залезть в башню и сидеть там, как мыши под веником.
– Вроде все продумано. Только ты сам знаешь, в таких делах могут возникнуть разные неприятные казусы. Надо об этом помнить. А как ты собираешься вывести из-под удара нашего агента? Ведь Виконт может заподозрить его в предательстве.
– Керриган свалит все на подкупленных Виконтом стражников. Поутру мы показательно проведем одного из них в замок, откуда потом тайно вывезем в Питер. Хорошие агенты нам везде нужны. А Керриган вернется к Виконту весь утомленный и оборванный. Дескать, за ним русские гонялись всю ночь, и он лишь чудом сумел оторваться от погони.
– Ну, если так… Эх, Пан, чем нам только не приходится заниматься в этом мире. Сплошные шпионские страсти.
– А что делать, Андрей? Ладно, пойдем готовиться к ночному представлению.
Все произошло, как и предполагал подполковник. Керриган приволок лестницу к башне к тому месту, где она соединялась с крепостной стеной. Одна из бойниц башни за ненадобностью – на Ревель уже почти сто лет никто не нападал – была заложена кирпичом. Именно через нее и собирались сбежать англичане. Установив лестницу в условленном месте, Керриган спрятался за телегой с хворостом, умышленно оставленной около крепостной стены.
Где-то за час-полтора до полуночи в отверстии обозначилась движуха. На лестницу выбрался человек, и я сразу понял, что это не сержант Смит. Он был ниже ростом и пощуплее ожидаемого нами объекта. К тому же он спускался по лестнице весьма шустро – скорее всего это был моряк, привыкший бегать по вантам. А вот второй слезал по ступенькам осторожно. Да и по всем приметам он был именно тем, кого мы ждали.
Слева, от стены бахнул выстрел. Я увидел в ПНВ, что побегушник, добравшийся уже до половины лестнице, взмахнул руками и камнем спикировал вниз.
«Вот и все об этом человеке» – мне вдруг вспомнилась фраза из сборника арабских сказок «1001 ночь». Следующий британец, стоявший на верхней ступеньке лестницы, испуганно заорал и снова нырнул в пробитую в башне дыру. А внизу тот, который выбрался первым, заметался в темноте, а потом припустился бегом куда-то в сторону собора Святого Олафа. Вслед за ним помчался и Керриган.
«Интересно, догонит он его или нет?» – подумал я. Вообще-то мы предусмотрели и такой вариант развития событий. Предполагалось, что наш агент явится с побегушником к Виконту, который подтвердит британскому резиденту, что свою часть плана Керриган исполнил, как надо. А моряк расскажет, как все происходило, и тем самым убедит Виконта, что тут нет никакого предательства, а просто непредвиденное стечение обстоятельств.
– Ну что, Михайлыч, пойдем, полюбуемся на этого крутого сержанта, – сказал Никитин. – Керриган говорил, что он редкая сволочь. Если это так, то мне его почему-то совсем не жалко.
16 (28) апреля 1801 года.
Ревель.
Джулиан Керриган, он же Джон О’Нил
Вчера вечером, как мне и было велено, я отнес лестницу к башне с наружной стороны стены. Но не успел я спрятать ее в кусты, как двое «пятнистых», вынырнувших словно из-под земли, бережно, но сильно подхватили меня под руки, а когда я открыл рот, чтобы выразить им свое возмущение, они залепили его какой-то липкой дрянью, которую, как мне помнится, они называли почему-то «шотландской»22.
Отвели они меня в безлюдное место на берегу моря. Сегодня оно было неспокойным – дул сильный ветер, и волны с плеском бились о прибрежные валуны. Один из «пятнистых» спросил меня почему-то по-английски:
– Ну что, не будешь кричать?
Я помотал головой, и они отклеили липкую дрянь с моего лица.
– Давай переговорим, только тихо, чтобы нас никто не услышал.
– А что, нельзя было поговорить там, на месте? – я решил немного повозмущаться, ведь, согласитесь – не совсем приятно, когда тебя насильно волокут неизвестно куда, словно поросенка, украденного из хлева деревенским воришкой.
– Там тебя могли бы услышать. – Лицо говорившего было закрыто маской с прорезью для глаз и рта, но я узнал его голос – это был майор с труднопроизносимой русской фамилией. – Здесь же нет никого, и море шумит. Никто нас не услышит и не увидит. А если кто и заметит, то ты можешь сказать, что тебя прихватил патруль ночной стражи – теперь такие патрули ходят по ночам по городу. Но ты сунул им по монете, и они отпустили тебя. Тебе поверят – местные стражники весьма падкие на подношения. Кстати, лестница твоя на месте – разве что мы ее чуть получше припрятали.
– Хорошо, теперь мне все более-менее понятно.
– Так что тебе Виконт сказал про побег?
– Моя задача – дунуть вот в эту штуку, – я показал ему манок на утку, – когда я прислоню лестницу к бойнице. После того, как последний моряк спустится вниз, я должен отвести их всех в штаб-квартиру Виконта.
– Возьмешь вот это, – мне вручили что-то вроде маленькой подзорной трубы на ремешке. – Попробуй сейчас.
В окуляр я увидел своих собеседников. Правда, их силуэты были слегка размыты и окружены каким-то зеленоватым свечением, но мог четко разглядеть все – я видел даже прорези на их масках.
– Да ничего особенного. Разве что она была весьма довольна тем, что во время боя у русских даже никого не ранило. А в толпе народ злорадствовал – мол, знай наших. Но больше ничего интересного…
– Ну-ну. Посмотрю, как они скоро запоют… Значит, так. Лестницу я тебе уже подготовил – сходи и забери ее, лучше сегодня вечером. Мне один мой знакомый дал знать, что побег может состояться уже завтра.
– Но я что-то не совсем понял… Ведь вы же сказали, что они боятся за свои места.
– А что тут непонятного? Знаешь, парень, иногда мне кажется, что я все-таки переоценил твои умственные способности. Именно сейчас самое время для побега. Сведения о заложенном ходе он передаст уже сегодня вечером – ведь ночью им предстоит подготовить лаз, разобрав кирпичи. Завтра же его не будет, и никто ни в чем его не заподозрит.
– Но тогда другие попадут под раздачу.
– А вот это его как раз мало интересует.
15 (27) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Ревель.
Дарья Иванова, русская амазонка
Сказать честно, все происходящее нравится мне все больше и больше. Это как игра в сыщиков и бандитов. И этот американец – он словно Шарапов, которого заслали в «Черную кошку». Правда, противник тут посерьезней – не какие-то там столичные уркаганы с финками и револьверами, а английские шпионы и диверсанты. Не Джеймсы Бонды, конечно, но крови они не боятся и порешить могут любого не задумываясь.
Это мне и подполковник Баринов все время говорит. Дескать: «Смотри, Даша, не лезь на рожон, делай лишь то, что тебе велели. Мы тебя, конечно, прикрываем, но ножом эти скоты могут тебя пырнуть втихаря, да так, что мы не успеем прийти на помощь».
И отец это мне все время повторяет. Но я же не слепая и вижу, как он за меня переживает. И за дядю Диму тоже. Весь извелся, когда тот отправился на люгере разведать силы британцев. Зато как мы его встретили, когда он вернулся с победой! Я ему с разбегу на шею кинулась, а отец даже всплакнул от обилия чувств. Дядя Дима теперь герой. Подполковник Баринов сказал, что сам император присвоил ему чин лейтенанта флота Российского. Во дела! Может быть, и мне тоже что-то обломится. Все же кое-что полезное я тоже делаю.
Вон, на последней встрече с нашим бедным янки (хотя он не янки – как Керриган мне разъяснил, янки – это жители Новой Англии, сиречь Массачусетса, Коннектикута и прочих Род-Айлендов, а он – южанин) я ему такую оплеуху залепила, что у бедняги аж голова дернулась. Мне его было искренне жаль – очень уж он милый и старомодный, настоящий джентльмен, не чета так называемым «джентльменам» с Туманного Альбиона. Но, как мне говорил наш подполковник, надо все делать «по чесноку» – тут не театр, где тебя просто освистают, если схалтуришь. Здесь в качестве зрителей народ опытный, жизнью тертый и судьбой битый.
Вернувшись в нашу штаб-квартиру, я доложила Баринову о моем разговоре с американцем – и, самое главное, о том, что среди пленных инглизов есть человек, который может узнать нашего «засланного казачка» и сдать его Виконту. Подполковник, узнав об этом, не на шутку всполошился.
– Этого Смита надо срочно отправить в «страну вечной охоты». Он нам всю игру может испортить. Может быть, грохнуть его при попытке к бегству? Слушай, Даша, а ты хорошо запомнила рожу этого сержанта?
– На зрительную память не жалуюсь, Николай Михайлович, – ответила я. – Думаю, что узнаю.
– Хорошо, – кивнул Баринов. – Тогда тебе придется прогуляться вместе со мной до башни, в которой сидит вся эта гоп-компания. Заодно я посмотрю, как там наши орлы подготовились к вечернему представлению.
– Это вы о чем? – поинтересовалась я.
– Дело в том, что наш неугомонный Виконт решил организовать массовый побег пленных. Ему нужны храбрые и крепкие ребята. Видимо, на здешних эстонцев он не может во всем положиться. Поэтому через своих людей мы довели до сведения Виконта, что из башни можно драпануть. С помощью Керригана мы собирались выпустить с десяток пленных. Такой побег поднял бы реноме нашего агента, а мы снабдили бы побегушников «маячками», которые позволили бы нам отслеживать их передвижение.
– Неплохо придумано, – кивнула я. – Только, похоже, появление этого чертова сержанта может спутать все ваши карты.
– Вот и я того же мнения, – подполковник задумчиво почесал подбородок. – Не хочется рисковать нашим парнем, который, хотя и пиндос, но человек не просто вполне порядочный, а целиком и полностью наш. Придется пристрелить этого нехорошего сержанта. А остальных, которые будут спускаться по лестнице вслед за ним, мы снова загоним в башню. Интересно, каким по счету из числа беглецов окажется Смит?
Мы с Бариновым и Джексоном снова прогулялись до «Толстой Маргариты» – ну, знаю я, знаю, что сейчас она носит другое название, – где меня провели в помещение, из которого хорошо было видно всех арестантов.
Я внимательно осмотрела освещенное зыбким светом факелов нутро башни и, узнав сержанта, толкнула локтем подполковника.
– Вон, смотрите, это тот тип в красном мундире и белых панталонах. – Тут я не удержалась и хихикнула, вспомнив, что в нашем времени это название носила одна из интимных деталей женской одежды. – Видите, он сейчас что-то говорит флотскому, ну, тому, который пониже его ростом и одет в нарядный камзол.
– Ага, понял, – кивнул Баринов. – Мерзкая у него, между прочим, рожа. Значит, сегодня мы его и уконтрапупим. Спасибо тебе, Даша. Ты нам здорово помогла. Ты куда сейчас, домой?
– Я бы хотела зайти по дороге к невесте Крузенштерна.
Юлия жила у своего брата на положении бедной родственницы. Правда, когда господин фон Таубе узнал, что среди знакомых его сестры появились люди, вхожие во дворец к самому императору, он стал до приторности любезным ко мне и к Юлии. Я же не только с большим удовольствием общалась с этой умной и воспитанной девицей, но и использовала визиты к ней для того, чтобы ополоснуться и привести себя в порядок.
И ничего тут смешного нет – ведь моим современницам из XXI века даже в страшном сне трудно представить жизнь в условиях, когда представительница слабого пола не может нормально принять душ и помыться. Мужикам – им проще. Если им надо, то они могут прямо во дворе обливаться водой, да и белье они могут менять не каждый день.
А каково мне?! Мы договорились с Юлией, что каждый вечер я буду заглядывать к ней, чтобы совершить омовение. Она к этому времени нагревала воду, а затем помогала мне приводить себя в порядок. Потом я переодевалась в чистое белье – прачка баронов фон Таубе за умеренную плату его стирала – после чего мы сидели с Юлией, пили чай и беседовали «за жизнь». Джексон же внимательно нас слушал, изредка зевая и поскуливая. Потом я связывалась по рации с отцом, и он с дядей Димой заходили за мной к Юлии, чтобы проводить до дома.
Так было и сегодня. После того, как я вышла на связь с папой, я стала собираться. Юлия, так и не сумевшая привыкнуть к нашим чудесам, с изумлением смотрела на коробочку, из которой звучали человеческие голоса.
Отец и дядя Дима пришли через полчаса. Они оба были слегка навеселе – папа сказал мне, что они выпили «по чуть-чуть», чтобы обмыть новое звание дяди Димы. Вместе мы не спеша шли по улицам средневекового города. Было уже темно, и прохожих не видно. Вдруг в районе «Толстой Маргариты» хлопнул выстрел и раздались крики. Отец и дядя Дима схватились за оружие, но я сообщила им о том, что мне сегодня рассказал подполковник Баринов.
Дядя Дима, как более опытный, пошел впереди, а мы зашагали вслед за ним. Джексон, почувствовавший наше настроение, насторожился. Неожиданно он зарычал и басовито залаял. Какая-то тень впереди нас шарахнулась в сторону и скрылась в одном из темных переулков.
Мы продолжали осторожно двигаться в сторону замка. На подходе к нему нас окликнул часовой. Убедившись, что идут свои, он покачал головой и повторил изрядно надоевшую всем шутку про то, что, дескать, «свои дома сидят и телевизор смотрят». Я не стала ему говорить, что телевизоров здесь пока еще не изобрели, да и дом наш остался далеко-далеко отсюда…
Больше ничего интересного для меня в этот вечер не произошло.
15 (27) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Ревель.
Подполковник ФСБ
Баринов Николай Михайлович.
РССН УФСБ по Санкт-Петербургу
и Ленинградской области «Град»
Итак, подведем итоги. Что мы имеем в остатке? А имеет мы следующее. Наш агент Керриган чуть было не спалился. Случится же такое – в числе захваченных пленных совершенно случайно оказался человек, который знал агента до того, как он оказался в России. Сие означает, нельзя позволить британскому резиденту встретиться с этим самым сержантом Смитом. Слава богу, что мы вовремя узнали о сем сюрпризе. И потому у нас нет другого выхода, как отправить этого самого сержанта к праотцам.
Посовещавшись с майором Никитиным, мы решили завалить Смита тогда, когда он будет спускаться с башни по лестнице. И грохнуть его не из бесшумного ВСК-94, а из СВД с ПНВ. Нам нужно, чтобы те, кто станет свидетелем всего произошедшего, расскажут потом, что некстати появившийся у башни часовой поднял тревогу и начал стрелять в побегушников. Сержант Смит будет убит, как принято говорить в таких случаях, «при попытке к бегству».
– Послушай, Пан, – вдруг сказал мне Никитин, – а ты уверен, что сможешь в темноте узнать этого сержанта? Ведь запросто можно ошибиться и завалить ни к чем не повинного британского моремана. А Смит останется в живых и испортит нам всю обедню.
– Я думаю вот о чем, Андрей. Скорее всего сержант будет в числе первых, тех, кто ломанется на свободу. Уж очень он активный. Но, с другой стороны, этот морпех хитрая и умная сволочь. Вряд ли он полезет по лестнице первым. Думаю, что Смит пустит впереди себя одного или двух человек, а потом уже сам рванет на волю. Ну, и кроме того, у нас есть человек, который достаточно хорошо знает сержанта. Это Керриган, который просто шкурно заинтересован в том, чтобы Смит угодил в рундук Дэви Джонса. Я дам ему ПНВ, и как только он опознает сержанта, то сразу подаст нам сигнал инфракрасным фонариком. Тут снайпер и пальнет.
– А что тогда с теми, кто будет первыми и с остальными?
– Ну, тех, кто успел выбраться, мы повяжем, и до поры до времени подержим под замком. Остальным прикажем залезть в башню и сидеть там, как мыши под веником.
– Вроде все продумано. Только ты сам знаешь, в таких делах могут возникнуть разные неприятные казусы. Надо об этом помнить. А как ты собираешься вывести из-под удара нашего агента? Ведь Виконт может заподозрить его в предательстве.
– Керриган свалит все на подкупленных Виконтом стражников. Поутру мы показательно проведем одного из них в замок, откуда потом тайно вывезем в Питер. Хорошие агенты нам везде нужны. А Керриган вернется к Виконту весь утомленный и оборванный. Дескать, за ним русские гонялись всю ночь, и он лишь чудом сумел оторваться от погони.
– Ну, если так… Эх, Пан, чем нам только не приходится заниматься в этом мире. Сплошные шпионские страсти.
– А что делать, Андрей? Ладно, пойдем готовиться к ночному представлению.
Все произошло, как и предполагал подполковник. Керриган приволок лестницу к башне к тому месту, где она соединялась с крепостной стеной. Одна из бойниц башни за ненадобностью – на Ревель уже почти сто лет никто не нападал – была заложена кирпичом. Именно через нее и собирались сбежать англичане. Установив лестницу в условленном месте, Керриган спрятался за телегой с хворостом, умышленно оставленной около крепостной стены.
Где-то за час-полтора до полуночи в отверстии обозначилась движуха. На лестницу выбрался человек, и я сразу понял, что это не сержант Смит. Он был ниже ростом и пощуплее ожидаемого нами объекта. К тому же он спускался по лестнице весьма шустро – скорее всего это был моряк, привыкший бегать по вантам. А вот второй слезал по ступенькам осторожно. Да и по всем приметам он был именно тем, кого мы ждали.
Слева, от стены бахнул выстрел. Я увидел в ПНВ, что побегушник, добравшийся уже до половины лестнице, взмахнул руками и камнем спикировал вниз.
«Вот и все об этом человеке» – мне вдруг вспомнилась фраза из сборника арабских сказок «1001 ночь». Следующий британец, стоявший на верхней ступеньке лестницы, испуганно заорал и снова нырнул в пробитую в башне дыру. А внизу тот, который выбрался первым, заметался в темноте, а потом припустился бегом куда-то в сторону собора Святого Олафа. Вслед за ним помчался и Керриган.
«Интересно, догонит он его или нет?» – подумал я. Вообще-то мы предусмотрели и такой вариант развития событий. Предполагалось, что наш агент явится с побегушником к Виконту, который подтвердит британскому резиденту, что свою часть плана Керриган исполнил, как надо. А моряк расскажет, как все происходило, и тем самым убедит Виконта, что тут нет никакого предательства, а просто непредвиденное стечение обстоятельств.
– Ну что, Михайлыч, пойдем, полюбуемся на этого крутого сержанта, – сказал Никитин. – Керриган говорил, что он редкая сволочь. Если это так, то мне его почему-то совсем не жалко.
16 (28) апреля 1801 года.
Ревель.
Джулиан Керриган, он же Джон О’Нил
Вчера вечером, как мне и было велено, я отнес лестницу к башне с наружной стороны стены. Но не успел я спрятать ее в кусты, как двое «пятнистых», вынырнувших словно из-под земли, бережно, но сильно подхватили меня под руки, а когда я открыл рот, чтобы выразить им свое возмущение, они залепили его какой-то липкой дрянью, которую, как мне помнится, они называли почему-то «шотландской»22.
Отвели они меня в безлюдное место на берегу моря. Сегодня оно было неспокойным – дул сильный ветер, и волны с плеском бились о прибрежные валуны. Один из «пятнистых» спросил меня почему-то по-английски:
– Ну что, не будешь кричать?
Я помотал головой, и они отклеили липкую дрянь с моего лица.
– Давай переговорим, только тихо, чтобы нас никто не услышал.
– А что, нельзя было поговорить там, на месте? – я решил немного повозмущаться, ведь, согласитесь – не совсем приятно, когда тебя насильно волокут неизвестно куда, словно поросенка, украденного из хлева деревенским воришкой.
– Там тебя могли бы услышать. – Лицо говорившего было закрыто маской с прорезью для глаз и рта, но я узнал его голос – это был майор с труднопроизносимой русской фамилией. – Здесь же нет никого, и море шумит. Никто нас не услышит и не увидит. А если кто и заметит, то ты можешь сказать, что тебя прихватил патруль ночной стражи – теперь такие патрули ходят по ночам по городу. Но ты сунул им по монете, и они отпустили тебя. Тебе поверят – местные стражники весьма падкие на подношения. Кстати, лестница твоя на месте – разве что мы ее чуть получше припрятали.
– Хорошо, теперь мне все более-менее понятно.
– Так что тебе Виконт сказал про побег?
– Моя задача – дунуть вот в эту штуку, – я показал ему манок на утку, – когда я прислоню лестницу к бойнице. После того, как последний моряк спустится вниз, я должен отвести их всех в штаб-квартиру Виконта.
– Возьмешь вот это, – мне вручили что-то вроде маленькой подзорной трубы на ремешке. – Попробуй сейчас.
В окуляр я увидел своих собеседников. Правда, их силуэты были слегка размыты и окружены каким-то зеленоватым свечением, но мог четко разглядеть все – я видел даже прорези на их масках.