Сердце Зверя
Часть 25 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ужин пролетел незаметно.
Было много разговоров и смеха. Фиар достал альбом с большими листами, и мы принялись чертить на нем самые разные схемы. Зверь был искренне рад моим познаниям в области истории, из той ее части, которая повествовала о подготовке к битвам, стратегии, схемам ведения боя. Многое, очень многое он прекрасно знал и без меня, но сейчас, когда я, захлебываясь, рассказывала об этом (Виталина остановилась бы на слове «тараторила»), Фиар признался, что легче вникать в ту или иную стратегию, обсуждая ее.
А еще он был просто рад поговорить. Несмотря на то что в основном говорила я, Зверю тоже удавалось вставить слово или признать ту или иную стратегию провальной или выигрышной. Я подумала, как одинок, должно быть, был тот, кто априори выше всех своих людей, то есть волков, по «статусу», и как, должно быть, он привязался к моему отцу за время их совместного проживания в этом замке.
Конечно, мы поговорили и об отце. Фиар рассказывал об их разговорах, прогулках, тренировках, об опытах Анжу Альбето, о росте силы его магии. Впервые вспоминая папу, я не чувствовала грусти, может, совсем чуть-чуть, но она была такой нежной и щемящей, что испытывать ее было даже приятно.
Когда замковые часы пробили полночь, мы с Фиаром посмотрели друг на друга с изумлением, словно заигравшиеся дети, которых застали врасплох.
Обоим не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.
Зверь предложил прогуляться в саду и я с радостью согласилась.
И мы просто бродили по дорожкам, а над головами порхали мотыльки со светящимися крылышками, и где-то вдалеке раздавался волчий вой, но звучал он не тревожно, а как-то сладко.
Наконец Зверь проводил меня до двери покоев.
Когда он разогнулся после того, как поцеловал мои пальцы, я прошептала:
— Ты… ты не давишь… не настаиваешь.
Фиар сглотнул. Лицо его оставалось невозмутимым, но я постепенно училась распознавать эмоции Зверя. Несмотря на свою наивность, я знала о переполняющем его желании. По взглядам, которые бросал на меня. По осторожным, словно боялся спугнуть, прикосновениям. По огонькам, которые то и дело вспыхивали в его глазах, по стиснутым зубам и ходящим на щеках желвакам.
— Мне показалось, ты начала доверять мне, — хрипло сказал Фиар.
Он сказал это просто, бесхитростно, и в то же время было видно, он ждет, что отвечу. Ждет подтверждения.
Я присела в книксене и прошептала:
— Не показалось.
Мою руку снова поднесли к губам, а в следующий момент я оказалась прижатой к рельефной мускулистой груди. Находясь так близко от Зверя, так, что ощущала, как гулко бьется его сердце, я почувствовала себя какой-то маленькой, слабой и очень беспомощной. Но от Фиара веяло такой силой и мощью, что я чувствовала себя защищенной от всего мира, и это ощущение было таким сладким.
И было еще одно чувство. Новое. Почти неосознанное, какое-то нераспознаваемое. Но именно оно заставило меня запрокинуть голову и приоткрыть губы для поцелуя.
И Фиар поцеловал.
Рука, которой он поддерживал мой затылок, дрогнула, что подсказало, что Зверь напряжен, и в то же время его губы едва коснулись моих. Поцелуй был нежный, невесомый, как случайное прикосновение крыла бабочки.
Я не знаю, что произошло со мной, возможно, после такого меня действительно следует считать распущенной… Но я приподнялась на цыпочки, подаваясь навстречу Зверю. Я обвила его могучую шею руками и прижалась губами к горячему рту.
Зверь замер, но только на миг. В следующий миг меня целовали… так, что кружилась голова, что слабели колени и подкашивались ноги. Если бы Зверь не держал меня, я упала бы, так внезапно я ослабла в его объятиях. Нежно, властно, с какой-то скрытой силой… Мне почти не с чем было сравнивать, но что-то подсказывало, такое не происходит во время поцелуев с каждым. Тело налилось какой-то звенящей легкостью, я словно парила в бездонной ночной синеве, словно кружилась в одном хороводе со звездами и знала… Я точно знала, мне не дадут упасть. Меня удержат.
Я пришла в себя и обнаружила, что, тяжело дыша, прижимаюсь к мускулистой груди Зверя. Запрокинув голову, посмотрела вверх и зарделась, встретившись с ним взглядом. В его взгляде было много удивления, но также много и восторга, и нежности… И желания! Вспомнив об Альбине, я поняла, что не только я сейчас понемногу открываюсь своему мужу. Он тоже открывается мне. И это просто волшебно.
Большой палец Зверя скользнул по моим губам.
Склонившись к самому лицу, Фиар хрипло проговорил:
— Ты только начала доверять мне. Я не хочу утратить твоего доверия одним неосторожным жестом или поступком. Я хочу, чтобы ты привыкла ко мне. Чтобы раскрылась и подарила себя добровольно.
И он поцеловал снова.
В этом поцелуе было все: нежность, страсть, желание, скрытое ожидание и… надежда.
Не думая ни о чем, я обмякла в его сильных, надежных руках, и когда поцелуй закончился, пришлось какое-то время приходить в себя, потому что ничего, кроме чувства полета, я не ощущала.
В эту ночь я долго не могла заснуть, трогая свои губы, щеки, прислушиваясь к непонятному томлению в груди и внизу живота. Стоило подумать, что Зверь здесь, за стенкой, что наши спальни разделяет дверь, томление усиливалось… и вместе с тем знать это, думать о его близости было приятно.
Обняв подушку, я зарылась носом в подушку, вдохнула горьковатый и освежающий аромат лаванды и заснула. Крепко. Без сновидений.
Глава 13
Утро было светлым, солнечным, до того чудесным, что внутри что-то тревожно сжалось: в последнее время любое изменение в моей судьбе означало одно — жди беды. Сегодня, стоило проснуться и потянуться в лучах утреннего солнца, как кошка, я подумала, что давно не просыпалась в таком чудесном настроении.
Джейси и Эльза, которые, судя по одинаково хитрющему выражению мордочек, давно караулили под дверью, прислушиваясь к малейшим шорохам, ворвались в опочивальню, когда я кружилась по ней в одной сорочке с лентой для волос в руке.
Тихо напевая под нос, я сделала еще несколько па, изображая, что ничего и никого вокруг не замечаю, прежде чем обернуться к юным волчицам.
Хитрющее выражение лиц сменило радостное. Восторженное, предвкушающее…
Вместе мы перестелили простыни на ложе, накрыли его тонким лавандовым покрывалом и опустили занавески балдахина, чтобы внутрь не налетели насекомые. Девушки унеслись с постельным бельем, а я, по-прежнему напевая, удалилась в омывальную.
Когда спустя полчаса я появилась из гардеробной в новом нарядном платье цвета мяты, с лентой в тон в распущенных волосах, которые собрала с боков и завязала сзади, то замерла с улыбкой на губах прямо на пороге.
Фиар стоял у окна. Улыбался, глядя на меня. Но что-то мне подсказывало, что предшествовало этой улыбке хмурое и даже напряженное выражение.
— Добро утро, Эя, — сказал Зверь.
— Доброе утро, — ответила я и присела в книксене. — Что-то случилось?
— Ты не против? — спросил Зверь и показал взглядом на дверь, соединяющую наши опочивальни.
Я потупилась.
— Ты мой муж, — ответила после небольшой паузы.
А потом, не веря, что это происходит наяву, и вообще поражаясь собственной смелости, приблизилась к Фиару и, привстав на цыпочки, обвила его шею руками.
Когда в голове немного прояснилось после поцелуя, повторила свой вопрос:
— Что случилось, Фиар?
Зверь пришел в себя тут же. Чуть сильнее сжав меня в объятиях, он проговорил:
— Мне нужно покинуть замок.
Я подняла взгляд и попросила:
— Скажи… пожалуйста.
Ответ был кратким.
— Церковники.
Я кивнула. Чего-то такого я и ожидала. Да и наивно было думать, что Андре приходил за мной один. Наверняка он хорошо подготовился. Просто они не смогли подобраться к замку, не пустила магия рода Альбето. Андре же воспользовался тем, что был роду Альбето… не чужим. Был.
— Фиар, пожалуйста, — попросила я снова. — Скажи мне правду.
Зверь кивнул. Посмотрел на меня выжидательно, заправил локон за ухо, провел пальцами по щеке. Он смотрел на меня с сочувствием, словно знал, что то, что скажет, неизменно причинит боль. Но не сказать не мог. Я сама попросила сказать.
— Они похитили троих щенков, — глухим голосом проговорил Зверь. — Детей.
Я ахнула, зажав рот ладонью. Но быстро справилась с собой.
— Поспеши, — серьезно сказала я.
Зверь кивнул.
— Помни, Эя, — сказал он. — Это может быть поводом. Ловушкой. Не для меня, для тебя.
Я сглотнула.
— Возможно, это способ выманить меня из замка, — сказал Зверь. — Чтобы подобраться к тебе.
— Но подойти сюда они не могут, — прошептала я.
— Не все, — напомнил Фиар об Андре.
Видно было, что ему неприятно было делать это, но иначе Зверь поступить не мог. И я его понимала.
— Он не сделает мне ничего дурного, — пробормотала я, но голос дрогнул.
— Помни, Эя, — тихо сказал Зверь. — Когда умирал Анжу, этот подлец бездействовал.
Я кивнула.
— Его не сдержит магия Альбето, но замок охраняет черная стая, — сказал Зверь. — В прошлый раз волки подпустили его к замку…
— Потому что ты должен был знать, — закончила я за него.
Фиар кивнул.
Было много разговоров и смеха. Фиар достал альбом с большими листами, и мы принялись чертить на нем самые разные схемы. Зверь был искренне рад моим познаниям в области истории, из той ее части, которая повествовала о подготовке к битвам, стратегии, схемам ведения боя. Многое, очень многое он прекрасно знал и без меня, но сейчас, когда я, захлебываясь, рассказывала об этом (Виталина остановилась бы на слове «тараторила»), Фиар признался, что легче вникать в ту или иную стратегию, обсуждая ее.
А еще он был просто рад поговорить. Несмотря на то что в основном говорила я, Зверю тоже удавалось вставить слово или признать ту или иную стратегию провальной или выигрышной. Я подумала, как одинок, должно быть, был тот, кто априори выше всех своих людей, то есть волков, по «статусу», и как, должно быть, он привязался к моему отцу за время их совместного проживания в этом замке.
Конечно, мы поговорили и об отце. Фиар рассказывал об их разговорах, прогулках, тренировках, об опытах Анжу Альбето, о росте силы его магии. Впервые вспоминая папу, я не чувствовала грусти, может, совсем чуть-чуть, но она была такой нежной и щемящей, что испытывать ее было даже приятно.
Когда замковые часы пробили полночь, мы с Фиаром посмотрели друг на друга с изумлением, словно заигравшиеся дети, которых застали врасплох.
Обоим не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.
Зверь предложил прогуляться в саду и я с радостью согласилась.
И мы просто бродили по дорожкам, а над головами порхали мотыльки со светящимися крылышками, и где-то вдалеке раздавался волчий вой, но звучал он не тревожно, а как-то сладко.
Наконец Зверь проводил меня до двери покоев.
Когда он разогнулся после того, как поцеловал мои пальцы, я прошептала:
— Ты… ты не давишь… не настаиваешь.
Фиар сглотнул. Лицо его оставалось невозмутимым, но я постепенно училась распознавать эмоции Зверя. Несмотря на свою наивность, я знала о переполняющем его желании. По взглядам, которые бросал на меня. По осторожным, словно боялся спугнуть, прикосновениям. По огонькам, которые то и дело вспыхивали в его глазах, по стиснутым зубам и ходящим на щеках желвакам.
— Мне показалось, ты начала доверять мне, — хрипло сказал Фиар.
Он сказал это просто, бесхитростно, и в то же время было видно, он ждет, что отвечу. Ждет подтверждения.
Я присела в книксене и прошептала:
— Не показалось.
Мою руку снова поднесли к губам, а в следующий момент я оказалась прижатой к рельефной мускулистой груди. Находясь так близко от Зверя, так, что ощущала, как гулко бьется его сердце, я почувствовала себя какой-то маленькой, слабой и очень беспомощной. Но от Фиара веяло такой силой и мощью, что я чувствовала себя защищенной от всего мира, и это ощущение было таким сладким.
И было еще одно чувство. Новое. Почти неосознанное, какое-то нераспознаваемое. Но именно оно заставило меня запрокинуть голову и приоткрыть губы для поцелуя.
И Фиар поцеловал.
Рука, которой он поддерживал мой затылок, дрогнула, что подсказало, что Зверь напряжен, и в то же время его губы едва коснулись моих. Поцелуй был нежный, невесомый, как случайное прикосновение крыла бабочки.
Я не знаю, что произошло со мной, возможно, после такого меня действительно следует считать распущенной… Но я приподнялась на цыпочки, подаваясь навстречу Зверю. Я обвила его могучую шею руками и прижалась губами к горячему рту.
Зверь замер, но только на миг. В следующий миг меня целовали… так, что кружилась голова, что слабели колени и подкашивались ноги. Если бы Зверь не держал меня, я упала бы, так внезапно я ослабла в его объятиях. Нежно, властно, с какой-то скрытой силой… Мне почти не с чем было сравнивать, но что-то подсказывало, такое не происходит во время поцелуев с каждым. Тело налилось какой-то звенящей легкостью, я словно парила в бездонной ночной синеве, словно кружилась в одном хороводе со звездами и знала… Я точно знала, мне не дадут упасть. Меня удержат.
Я пришла в себя и обнаружила, что, тяжело дыша, прижимаюсь к мускулистой груди Зверя. Запрокинув голову, посмотрела вверх и зарделась, встретившись с ним взглядом. В его взгляде было много удивления, но также много и восторга, и нежности… И желания! Вспомнив об Альбине, я поняла, что не только я сейчас понемногу открываюсь своему мужу. Он тоже открывается мне. И это просто волшебно.
Большой палец Зверя скользнул по моим губам.
Склонившись к самому лицу, Фиар хрипло проговорил:
— Ты только начала доверять мне. Я не хочу утратить твоего доверия одним неосторожным жестом или поступком. Я хочу, чтобы ты привыкла ко мне. Чтобы раскрылась и подарила себя добровольно.
И он поцеловал снова.
В этом поцелуе было все: нежность, страсть, желание, скрытое ожидание и… надежда.
Не думая ни о чем, я обмякла в его сильных, надежных руках, и когда поцелуй закончился, пришлось какое-то время приходить в себя, потому что ничего, кроме чувства полета, я не ощущала.
В эту ночь я долго не могла заснуть, трогая свои губы, щеки, прислушиваясь к непонятному томлению в груди и внизу живота. Стоило подумать, что Зверь здесь, за стенкой, что наши спальни разделяет дверь, томление усиливалось… и вместе с тем знать это, думать о его близости было приятно.
Обняв подушку, я зарылась носом в подушку, вдохнула горьковатый и освежающий аромат лаванды и заснула. Крепко. Без сновидений.
Глава 13
Утро было светлым, солнечным, до того чудесным, что внутри что-то тревожно сжалось: в последнее время любое изменение в моей судьбе означало одно — жди беды. Сегодня, стоило проснуться и потянуться в лучах утреннего солнца, как кошка, я подумала, что давно не просыпалась в таком чудесном настроении.
Джейси и Эльза, которые, судя по одинаково хитрющему выражению мордочек, давно караулили под дверью, прислушиваясь к малейшим шорохам, ворвались в опочивальню, когда я кружилась по ней в одной сорочке с лентой для волос в руке.
Тихо напевая под нос, я сделала еще несколько па, изображая, что ничего и никого вокруг не замечаю, прежде чем обернуться к юным волчицам.
Хитрющее выражение лиц сменило радостное. Восторженное, предвкушающее…
Вместе мы перестелили простыни на ложе, накрыли его тонким лавандовым покрывалом и опустили занавески балдахина, чтобы внутрь не налетели насекомые. Девушки унеслись с постельным бельем, а я, по-прежнему напевая, удалилась в омывальную.
Когда спустя полчаса я появилась из гардеробной в новом нарядном платье цвета мяты, с лентой в тон в распущенных волосах, которые собрала с боков и завязала сзади, то замерла с улыбкой на губах прямо на пороге.
Фиар стоял у окна. Улыбался, глядя на меня. Но что-то мне подсказывало, что предшествовало этой улыбке хмурое и даже напряженное выражение.
— Добро утро, Эя, — сказал Зверь.
— Доброе утро, — ответила я и присела в книксене. — Что-то случилось?
— Ты не против? — спросил Зверь и показал взглядом на дверь, соединяющую наши опочивальни.
Я потупилась.
— Ты мой муж, — ответила после небольшой паузы.
А потом, не веря, что это происходит наяву, и вообще поражаясь собственной смелости, приблизилась к Фиару и, привстав на цыпочки, обвила его шею руками.
Когда в голове немного прояснилось после поцелуя, повторила свой вопрос:
— Что случилось, Фиар?
Зверь пришел в себя тут же. Чуть сильнее сжав меня в объятиях, он проговорил:
— Мне нужно покинуть замок.
Я подняла взгляд и попросила:
— Скажи… пожалуйста.
Ответ был кратким.
— Церковники.
Я кивнула. Чего-то такого я и ожидала. Да и наивно было думать, что Андре приходил за мной один. Наверняка он хорошо подготовился. Просто они не смогли подобраться к замку, не пустила магия рода Альбето. Андре же воспользовался тем, что был роду Альбето… не чужим. Был.
— Фиар, пожалуйста, — попросила я снова. — Скажи мне правду.
Зверь кивнул. Посмотрел на меня выжидательно, заправил локон за ухо, провел пальцами по щеке. Он смотрел на меня с сочувствием, словно знал, что то, что скажет, неизменно причинит боль. Но не сказать не мог. Я сама попросила сказать.
— Они похитили троих щенков, — глухим голосом проговорил Зверь. — Детей.
Я ахнула, зажав рот ладонью. Но быстро справилась с собой.
— Поспеши, — серьезно сказала я.
Зверь кивнул.
— Помни, Эя, — сказал он. — Это может быть поводом. Ловушкой. Не для меня, для тебя.
Я сглотнула.
— Возможно, это способ выманить меня из замка, — сказал Зверь. — Чтобы подобраться к тебе.
— Но подойти сюда они не могут, — прошептала я.
— Не все, — напомнил Фиар об Андре.
Видно было, что ему неприятно было делать это, но иначе Зверь поступить не мог. И я его понимала.
— Он не сделает мне ничего дурного, — пробормотала я, но голос дрогнул.
— Помни, Эя, — тихо сказал Зверь. — Когда умирал Анжу, этот подлец бездействовал.
Я кивнула.
— Его не сдержит магия Альбето, но замок охраняет черная стая, — сказал Зверь. — В прошлый раз волки подпустили его к замку…
— Потому что ты должен был знать, — закончила я за него.
Фиар кивнул.