Сердце Абриса

– Лерой, – позвала меня Крис.

– Что? – повернулась я к подруге. Лицо той терялось в сумраке кеба.

– Где ты была, когда исчезла? Ты была с ним?

– Да, – кивнула я. Кристина до сих пор не знала правды о нас с Кайденом. Считала, будто осенью я закрутила скандальный роман с профессором и нас накрыли. Он был вынужден уйти из университета, а я перевестись на учебу в столицу.

– Почему ты вернулась домой?

– Мы расстались.

– Он в своем уме? Разве не понимает, что ты настоящее сокровище? – подпрыгнула подруга, вызвав у меня приступ истеричного веселья.

– Ага, сокровище, поэтому беречь меня слишком накладно.

– Знаешь что? Забудь про банную комнату, поедем в трактир! Я выпью что-нибудь крепкое, ты заешь сладкими булками, вместе поругаем двуногих скотов и найдем тебе какого-нибудь мужика получше!

– В трактире? – с иронией уточнила я.

– А что? Хорошие мужики попадаются в самых неожиданных местах, – деловито пожала она плечами и совершенно неженственно понюхала рукав дорожного платья. – Только надо будет сесть подальше от открытого окна, чтобы было с подветренной стороны.

Не откладывая дело в долгий ящик, подруга постучала в стенку, привлекая внимание возницы, и прикрикнула:

– Дядюшка, не надо туда, куда мы там ехали! Отвезите нас в трактир на Судной площади! – Она плюхнулась на сиденье и уверила меня: – Я тебе сейчас покажу отличное место, столичная штучка!

Говорить подруге о том, что считала тот самый трактир нашим с Кайденом местом, я не пожелала. Наверное, так даже будет лучше, если появятся новые воспоминания.

– Ты когда там была? – с нарочитым удивлением изогнула я брови. Обычно Крис приезжала в столицу с отцом, и останавливались они на монастырских постоялых дворах, или же она ночевала у меня дома, то есть посещение злачных мест было априори невозможно.

– Никогда, но мне описывали так, как будто я сама там неоднократно накачивалась виски. Так что я выпью за нас обеих, а ты просто понюхаешь. Надеюсь, новая маменька переживет возникновение в доме твоей пьяной подружки?

– Только если ты не захочешь заночевать на собачьем коврике или в отцовской спальне.

– Воздержусь от обоих вариантов, – чинно кивнула подруга.

В последний служебный день перед праздниками трактир «Близкие люди» трещал по швам от наплыва посетителей. Стояли гвалт и такая духота, что не спасали открытые окна. Воздух густо пах табаком вперемешку с запахом вина.

– Светлые угодники, да это золотое облако! – охнула Крис, с восторгом разглядывая забитое под завязку заведение.

– Угу, только в затмении, – с иронией прокомментировала я, пытаясь глазами выискать пару свободных местечек за одним из общих столов. На отдельные кабинеты или маленькие столики в альковах рассчитывать не стоило. В первые без доплаты подавальщику не попадешь ни за какие коврижки, а денег у нас с собой было немного, а вторые, видимо, заказывали еще с середины дня.

За центральным столом отыскался свободный островок. Оказалось, чтобы не потерять места, хитрые посетители нарисовали охранные руны, которые кусались магией, стоило чужаку попытаться пристроить пятую точку. Безусловно, никто не рассчитывал, что в таверне появится двуликий маг.

– Потушишь? – спросила Крис, по-хозяйски пристраивая дорожный саквояж под лавку.

– Дамы, – прикрикнули нам с другой стороны стола хмельные соседи, – даже не пытайтесь потушить! Руны нашего шефа…

– Если потушим, то вы купите нам выпивку! – тут же нашлась Крис. – По рукам?

– Все для дам! – согласно промычали спорщики.

Мы переглянулись. Мол, сами напросились. Я просто дотронулась указательным пальцем до руны, почувствовав приличный укол – на силу магии создатель явно не поскупился, чтобы сразу оставить захватчиков с дыркой на штанах. По светящемуся контуру пробежала искра, и знак погас, превратившись в выжженный рисунок. То же самое проделала со второй руной.

– Здравствуйте, господа, – с нахальной улыбкой Крис плюхнулась на лавку. Наше вторжение встретили оглушительным молчанием.

– Она вообще человек? – спросил один хмельной товарищ у другого, указав на меня пальцем.

– Сюда! – Крис выставила руку, чтобы подозвать подавальщика, а когда тот приблизился, заявила: – Нам сырную нарезку, кувшин холодного вишневого морса, содовой воды и бутылку виски. Оплачивают вон те щедрые меценаты.

«Меценаты» несколько ошалели от разнообразия заказа и выпучили глаза, пытаясь сфокусироваться на рыжеволосой кудрявой разбойнице, ужасно похожей на ребенка. Подавальщик решил так же, а потому со спокойным достоинством заявил:

– Несовершеннолетним ничего крепче эля не подаем. Личные грамоты?

При этих словах Крис с беспечным видом начала расстегивать пуговички на груди. Одну, другую, третью. Все мужчины, кто сидел рядом, затаили дыхание, а она остановилась ровно на линии приличий, раскрыла ворот и продемонстрировала выжженную чуть выше солнечного сплетения темную руну, похожую на татуировку.

– Какой виски предпочитаете? – после паузы вымолвил подавальщик, словно не увидев ничего пугающего на теле юной женщины.

– Односолодовый, – мило улыбнулась она, снова застегивая пуговички, а когда подавальщик отошел, то изогнула брови, глянув на притихших соседей по столу: – Что такое, господа? Никогда темных рун не видели?

– Ты чокнутая, – фыркнула я, стараясь не расхохотаться. Клянусь, Кристина Сереброва являлась первым и единственным известным мне человеком, не боявшимся всему миру объявлять, что когда-то попала в неприятности в Абрисе.

Едва мы успели разлить по стаканам вишневый морс и виски, как раздался возмущенный мужской возглас:

– Дамы, вы заняли наши места!


– Они были подписаны? – лениво оглянулась Крис.

– Вообще-то да, – сквозь смех произнес второй парень голосом Григория Покровского.

Я обернулась и даже сразу не признала королевского артефактора, впервые встретив его в обычной одежде, а не в отутюженном костюме со значком короны на лацкане пиджака. И, стоило отметить, выглядел он отлично.

– Так это были ваши слабенькие руны, господин Покровский? – подколола я.

– Вы знакомы? – глаза Кристины алчно блеснули.

– Главный королевский артефактор, – пояснила я, небрежным жестом указав на Григория, потом глянула на его товарища: – А это… Не знаю кто.

– Первый помощник королевского мирового судьи, – для чего-то представился он должностью, а не именем.

– Какая прелесть, – промурлыкала Крис. Похоже, она только что присмотрела двух особей, в ее понимании подходящих под определение «приличный мужик из трактира».

– Дамы, коль вы заняли чужие места, то вам придется подвинуться, – заявил Григорий и без колебаний уселся рядом со мной, сдвинув на лавке поближе к подруге. Его безымянный приятель плюхнулся с другой стороны. Мы с Крис втиснулись друг в друга.

– Жлобы! – заявила она, прижимая локти к поясу.

– Григорий Карлович, – завыли «щедрые меценаты», – не садитесь рядом с этими мошенницами. Они изловчились за ваш счет заказать выпивку.

– За мой? – удивился Григорий.

– Но ведь вы сегодня всех нас пригласили, – развели руками хитрецы.

– К слову, господа, познакомьтесь с Лерой Уваровой, – кивнул он в мою сторону, и у бедняг отвалились челюсти, а за столом вдруг стало очень тихо. Никогда не видела, чтобы пирующие мужчины вдруг оторвались от стаканов и уставились на двух щупленьких девчонок, стиснутых в центре лавки. Похоже, даже Крис почувствовала себя не в своей тарелке.

– Это неловко, – едва слышно процедила подруга сквозь зубы.

– Проклятие, – пробормотал один из «меценатов», – я оплатил бутылку виски, чтобы та самая Лерой, которая у шефа заказы уводит, потушила руны!

– Вообще-то я заплатил, – поправил Григорий, переводя неловкую ситуацию в шутку.

– И много увела заказов? – Крис сделала вид, будто не заметила, как я под столом отдавила ее ногу.

– Достаточно, чтобы хотеть увести что-нибудь у нее, – важно кивнул пьяненький служащий. – Очень ловкая девчонка, а выглядит сущим светлым духом.

– Расскажете? – подначивала подруженция, пытаясь выудить побольше скандальных подробностей.

Я прихлебнула сладкий морс, чтобы скрыть, насколько сконфужена. Чувствуя, что обстановка за столом стала слишком неловкой, кто-то решил поправить положение и громко провозгласил:

– А давайте выпьем за вечную дружбу и взаимовыручку артефакторов! Алхимики, гады, точно нам не товарищи!

– Пусть грызут философский камень! – поддакнул кто-то.

Народ мигом взорвался разговорами, а еще через минуту про нас абсолютно все забыли.

– С вами рядом Королевская алхимическая лаборатория? – полюбопытствовала я.

– В соседнем здании, – подсказал Григорий, видимо, веселившийся из-за давней вражды сослуживцев с соседями.

– Господин Покровский, раз вы платили, вам и наливать! – объявила Крис, протягивая стакан.

Я машинально положила руку на стакан, давая понять, что спиртным не увлекаюсь.

– Не любите крепкие напитки? – изогнул брови Покровский.

– Не летом.

– На самом деле она в любое время года не переносит ничего крепче компота, – встряла Крис. – Очень удобно. Всегда знаешь, что в трактире есть человек, который обязательно доставит тебя домой.

– Я тоже, – шепнул мне в ухо Григорий. – С юности непереносимость. Никто не знает.

– Тогда я с удовольствием поделюсь с вами вишневым морсом, – тихо отозвалась я.

Через час, когда Крис, подперев щеку кулачком, вдруг начала клевать носом, стало ясно, что пришло время прощаться. Григорий помог мне загрузить едва державшуюся на ногах подругу в кеб, попутно придерживая своего приятеля, желавшего непременно приземлиться на поребрике.

– Всего доброго, господин Покровский, – попрощалась я.

– Григ, – поправил он, подпирая дезориентированного приятеля. – Друзья называют меня Григ.

– Лерой, залезай быстрее! Мне надо в комнату к девочкам! – заорала из салона Крис. Если бы молельщик Серебров увидел дочь в столь непотребном виде, то сначала отправил бы на лечение от пьянства, а потом в женский монастырь, чтобы там уж семейную бунтарку наставили на путь истинный.