Семь опасных теней
Часть 38 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Малявка, — Тамамо-но Мэй цокнула языком. Свет окружил ее ладони. — Тебе пора узнать, что может настоящая кицунэ…
Темная фигура появилась на черепице между нами, раздавливая ее под ногами. Черный шелк сверкнул, и фигура бросилась вперед, серебряный меч поглощал свет.
Я щурилась от солнца. Сначала я подумала, что это была Юза, но фигура была не такой высокой.
Это была О-бэй.
— Предательница! — завизжала Тамамо-но Мэй. — Ты пожалеешь, О-бэй Катаяма!
— Вряд ли, — рявкнула О-бэй и бросилась. Тамамо-но Мэй отскочила вправо, выше по склону крыши храма. Она призвала шар лисьего огня, подняла его над головой. Она прыгнула к О-бэй и опустила шар огня к лицу О-бэй.
О-бэй подняла меч и широкой стороной отразила атаку, огонь взорвался на клинке.
Я поднялась на ноги, охнув от боли в левой стороне груди. Я со стоном прижала ладонь к боку, скривилась от странной подвижности ребра. Во дворе мы уже стали сдавать позиции, Ронин теперь управлял кицунэ, и они старались сохранить двор, но количество огров росло. Я заметила Шимаду, Роджи, Кику и Хейхачи с ними. Широ не было. Сердце болело. Я не знала, куда делся Широ. Они-чан тоже не появился во дворе. Я могла лишь надеяться и молиться, что они были еще живы.
Женщина завизжала справа. О-бэй отшатнулась, держась за правое плечо. Кровь текла сквозь пальцы, и она старалась удержать меч. Она была лицом ко мне, и на ее лице была боль. Я не видела, насколько плохими были ее раны, потому что солнце обжигало глаза, уходя за горизонт.
Тамамо-но Мэй стояла между нами спиной ко мне.
— Хочешь продолжить этот бред? — спросила Тамамо-но Мэй, приближаясь к О-бэй. Она схватила шинигами за воротник кимоно. — Ты уже проиграла, леди О-бэй. Твой глупый маленький мятеж закончится сейчас…
Я не слушала дальше. Я сделала два шага, разгоняясь, и схватила свой меч из желоба. Тамамо-но Мэй повернула ко мне ухо. Я лучше сжала меч. Тамамо-но Мэй оттолкнула О-бэй и повернула голову. Не было времени думать о следующем ходе. Я знала лишь, что не могла потерять О-бэй. Не сейчас, когда садилось солнце.
Я бросилась, визжа на Тамамо-но Мэй. Она сделала ложный выпад влево, но я в этот раз быстрее отслеживала ее движения. Я отпрянула и взмахнула мечом. Я рассекла воздух, промазав на пару дюймов. Рыча, она обошла мой меч и ударила по моему открытому боку. Ее когти задели ткань мешка, завязанного на груди. Шелк порвался, и осколки Кусанаги рухнули с тканью на черепицу. В прорехе было видно сияющие осколки.
Глаза Тамамо-но Мэй расширились. Она улыбнулась. Она не успела пошевелиться, я бросилась к ней и толкнула плечом в грудь. Она оступилась, и мы покатились к краю крыши. Я едва смогла ухватиться за желоб ладонью и коленом. Меч улетел на брусчатку внизу.
— Хватит! — крикнула Тамамо-но Мэй, вставая на ноги. Я оттолкнулась от желоба и поползла к осколкам Кусанаги на четвереньках. Тамамо-но Мэй в ярости бросилась ко мне, обнажив когти.
О-бэй встала между нами.
Хруст, и спина О-бэй напряглась. Ее голова отдернулась, и губы прошептали что-то небу. Она бросила меч, шатаясь на ногах. Я увидела когти Тамамо-но Мэй, торчащие из спины О-бэй. Кровь капала с ее пальцев на черепицу.
Ярость подавила здравый смысл. Я схватила меч О-бэй, рукоять зашипела под кожей. Тамамо-но Мэй не успела вытащить пальцы из тела О-бэй, я ударила вслепую, опуская меч О-бэй по дуге. Кто-то завизжал — я не знала, был это меч, Тамамо-но Мэй или я.
Тамамо-но Мэй отшатнулась. Брызнула кровь.
Мы обе в смятении смотрели на ее обрубок руки.
Тридцать два
Храм Фуджикава
Киото, Япония
Тамамо-но Мэй завизжала от боли, отшатнулась.
— Это не конец, — она обмотала рукавом фурисодэ раненую руку. — Шутен-доджи вот-вот вернется, и теперь у вас нет семерки! Дураки! Ваш конец будет таким же жалким, как ваши бессмысленные жизни!
Тамамо-но Мэй дважды дунула в рожок и пропала с ослепительной вспышкой света.
О-бэй, охнув, выдернула отрубленную ладонь Тамамо-но Мэй из груди. Ладонь содрогалась спазмами. Она тряхнула кровь О-бэй в ее лицо. Скалясь, О-бэй бросила ее с крыши, схватилась за грудь и упала на колено. Густая черная жидкость лилась между ее пальцев.
— О-бэй! — закричала я, выронила ее меч. Я поспешила к ней, схватила ее за плечо. Она попыталась отодвинуться, но смогла лишь сжаться и закашляться. Я прижала ладонь к груди, пытаясь остановить кровотечение.
«Это не может так закончиться после всего, что мы сделали, после того, как страдали! Не так!».
— Как я… что мне делать? — спросила я у нее. — Вы — богиня смерти, так скажите, что делать! Вы не можете остановить смерть?
— Нет, — прохрипела О-бэй. Ее плечи опустились. Что-то клокотало в ее груди, будто ее сердце высохло и тряслось в сухой грудной клетке. Тени собирались под ней, кружили как акулы. — Она попала метко.
Мои глаза пылали. Горячая слеза покатилась по щеке. Я помогла О-бэй лечь на крышу, поддерживая ее голову на коленях.
— Вам нельзя умирать, — я пыталась подавить слезы. — Мы так близко, нам нужно сражаться…
— Тебе нужно сражаться, — сказала О-бэй, моя слеза упала на ее волосы. Я шмыгнула носом, не понимая, горевала я из-за того, что теряла ее или единственный способ одолеть Шутен-доджи, или из-за всего сразу. — Ты не привела мне семь шинигами, заставила принять грязного они…
Я издала смешок от этого, вытирая глаза.
О-бэй судорожно вдохнула.
— Но мне нужна твоя победа, Кира. Обещай, что мой народ останется свободным. Они слишком долго боролись и слишком много страдали, чтобы их снова подавил монстр. Если бы я не верила, что ты способна сделать это, не спасла бы твою жизнь.
— Ладно, — кивнула я. Все расплывалось перед глазами, и я провела ладонью под носом.
— Обещай мне.
— Обещаю, леди О-бэй, — я склонила голову. — Обещаю, мы найдем способ защитить ваш народ.
Один за другим остальные собирались на крыше. Ронин нашел нас первым, упал на колени рядом с О-бэй. Она повернула к нему лицо, погладила его скулу пальцем. Ее ладонь дрожала, замерла, и Ронин поймал ее и сжал в своей руке.
Шимада и Роджи прибыли следом. Шимада снял шляпу, опустился на колено рядом с Ронином. Хейхачи оказался на корточках неподалеку, вытирая лицо ладонью. Юза держалась на уважительном расстоянии, приглядывая за двором. Даже Кику нашел манеры. Он сидел на краю крыши, глядя и жуя край бороды.
Солнце опустилось на три четверти за горизонт. Широ прошел к нам, хромая. Я была рада видеть, что он жив, но сердце разбивалось от выражения его лица. Они-чан шагал рядом с ним, они оба были потрепаны, но дышали. Широ опустился напротив брата на колени. О-бэй протянула к Широ свободную руку, и он крепко сжал ее ладонь. Ее кровь текла по крыше черной рекой, собиралась в желобе на краю. Во дворе на земле лежали бесчисленные трупы, в основном, огры, но я заметила среди них и кицунэ. Смерть была, куда ни посмотри.
— Любой… ценой… — прошептала О-бэй своим детям. — Защищайте… наш народ… Понимаете?
Ронин кивнул без эмоций на лице. Широ шмыгнул носом и вытер глаза рукавом. Он поймай мой взгляд на миг, отчаяние, которое он ощущал, точно отражалось на моем лице.
— Закончи… мою работу… — сказала О-бэй Ронину.
— Да, мама, — сказал он.
— А ты… — она повернулась к Широ. — Отрасти… хвост… это обрадует обеих твоих матерей.
Широ издал смешок, похожий и на всхлип, и такая комбинация казалась единственным возможным ответом. Я хотела отойти от этого личного момента. Казалось неправильным видеть столько боли. И было хуже понимать, что это было из-за меня.
— Будьте… хорошими друг с другом… — каждое слово давалось О-бэй сложнее предыдущего. — Помните… у вас есть только вы…
Солнце стало лишь мерцанием на вершинах гор, О-бэй угасла. Ронин закрыл ее глаза, и это было странно человеческим действием. Я прикрыла лицо ладонями, слезы полились в мои руки. Мы так далеко зашли, а теперь проигрывали. Я не знала, как сдержать обещания, данные О-бэй, дедушке или себе. Наши надежды на семерку стали мертвыми, и Кусанаги оставался горкой священных обломков.
— Что случается с шинигами, когда они умирают? — спросила я, опустев.
— Они пропадают, — ответил Шимада. — Это ждет и Шутен-доджи, если мы преуспеем.
На востоке небо стало краснеть.
«Времени мало», — я видела единственный путь для победы.
Ронин схватил О-бэй на руки. Я посмотрела на Шимаду.
— Ты можешь сделать меня шинигами, Шимада-сама? Времени хватит?
— Кира! — охнул Широ.
— Другого выбора нет, — я встала на ноги. — Я не позволю жертве О-бэй быть напрасной.
Широ вскочил.
— Мы найдем другой способ…
— Какой, Широ? — я взяла мешок осколков и тряхнула им. — Кусанаги но Цуруги не восстановить, кровавая луна восходит. Выбора нет. Времени нет.
— Это не значит, что нужно отдавать жизнь! — крикнул Широ, вена пульсировала у него на лбу.
— Хватит, — Шимада встал между нами. — Я согласен с твоим стражем храма, Кира. Даже если бы времени хватало, победа над Шутен-доджи не стоит твоей жизни. У нас есть другие варианты.
— И что нам делать? — холодно сказала я.
— То же, что и пятьсот лет назад, — Роджи скрестила руки на груди. — Мы убежим.
— Куда? — я не знала, что потрясло меня больше: то, что Роджи могла бросить нашу миссию, или что она могла быть связана с нынешним состоянием Кусанаги но Цуруги. — Не важно, куда мы пойдем, Шутен-доджи найдет нас.
— Тогда мы продолжим бежать, — Широ схватил меня за руку. — Я не буду сидеть тут и смотреть, как ты погибаешь, Кира. Моя работа — защищать храм. Ты — его бьющееся сердце. Если ты умрешь, я не только не выполню клятвы, но и подведу того, кто для меня важнее всего в этом мире.
Слова пропали. Я открывала и закрывала рот, как кои, словно Широ лишил мир вокруг нас воздуха. Я не могла ответить умно или дерзко, гнев сдувался, жар рос во мне.
— Как нам защитить храм, если мы его бросим? — прошептала я ему.
Он сжал мои ладони.
— Сначала меч, потом храм.
Я поджала губы, мне не нравилось, что в его словах была логика. Если мы покинем храм, его растерзают ёкаи Шутен-доджи, но если мы не защитим Кусанаги но Цуруги, потеря храма будет не важна. Как и все остальное.
Темная фигура появилась на черепице между нами, раздавливая ее под ногами. Черный шелк сверкнул, и фигура бросилась вперед, серебряный меч поглощал свет.
Я щурилась от солнца. Сначала я подумала, что это была Юза, но фигура была не такой высокой.
Это была О-бэй.
— Предательница! — завизжала Тамамо-но Мэй. — Ты пожалеешь, О-бэй Катаяма!
— Вряд ли, — рявкнула О-бэй и бросилась. Тамамо-но Мэй отскочила вправо, выше по склону крыши храма. Она призвала шар лисьего огня, подняла его над головой. Она прыгнула к О-бэй и опустила шар огня к лицу О-бэй.
О-бэй подняла меч и широкой стороной отразила атаку, огонь взорвался на клинке.
Я поднялась на ноги, охнув от боли в левой стороне груди. Я со стоном прижала ладонь к боку, скривилась от странной подвижности ребра. Во дворе мы уже стали сдавать позиции, Ронин теперь управлял кицунэ, и они старались сохранить двор, но количество огров росло. Я заметила Шимаду, Роджи, Кику и Хейхачи с ними. Широ не было. Сердце болело. Я не знала, куда делся Широ. Они-чан тоже не появился во дворе. Я могла лишь надеяться и молиться, что они были еще живы.
Женщина завизжала справа. О-бэй отшатнулась, держась за правое плечо. Кровь текла сквозь пальцы, и она старалась удержать меч. Она была лицом ко мне, и на ее лице была боль. Я не видела, насколько плохими были ее раны, потому что солнце обжигало глаза, уходя за горизонт.
Тамамо-но Мэй стояла между нами спиной ко мне.
— Хочешь продолжить этот бред? — спросила Тамамо-но Мэй, приближаясь к О-бэй. Она схватила шинигами за воротник кимоно. — Ты уже проиграла, леди О-бэй. Твой глупый маленький мятеж закончится сейчас…
Я не слушала дальше. Я сделала два шага, разгоняясь, и схватила свой меч из желоба. Тамамо-но Мэй повернула ко мне ухо. Я лучше сжала меч. Тамамо-но Мэй оттолкнула О-бэй и повернула голову. Не было времени думать о следующем ходе. Я знала лишь, что не могла потерять О-бэй. Не сейчас, когда садилось солнце.
Я бросилась, визжа на Тамамо-но Мэй. Она сделала ложный выпад влево, но я в этот раз быстрее отслеживала ее движения. Я отпрянула и взмахнула мечом. Я рассекла воздух, промазав на пару дюймов. Рыча, она обошла мой меч и ударила по моему открытому боку. Ее когти задели ткань мешка, завязанного на груди. Шелк порвался, и осколки Кусанаги рухнули с тканью на черепицу. В прорехе было видно сияющие осколки.
Глаза Тамамо-но Мэй расширились. Она улыбнулась. Она не успела пошевелиться, я бросилась к ней и толкнула плечом в грудь. Она оступилась, и мы покатились к краю крыши. Я едва смогла ухватиться за желоб ладонью и коленом. Меч улетел на брусчатку внизу.
— Хватит! — крикнула Тамамо-но Мэй, вставая на ноги. Я оттолкнулась от желоба и поползла к осколкам Кусанаги на четвереньках. Тамамо-но Мэй в ярости бросилась ко мне, обнажив когти.
О-бэй встала между нами.
Хруст, и спина О-бэй напряглась. Ее голова отдернулась, и губы прошептали что-то небу. Она бросила меч, шатаясь на ногах. Я увидела когти Тамамо-но Мэй, торчащие из спины О-бэй. Кровь капала с ее пальцев на черепицу.
Ярость подавила здравый смысл. Я схватила меч О-бэй, рукоять зашипела под кожей. Тамамо-но Мэй не успела вытащить пальцы из тела О-бэй, я ударила вслепую, опуская меч О-бэй по дуге. Кто-то завизжал — я не знала, был это меч, Тамамо-но Мэй или я.
Тамамо-но Мэй отшатнулась. Брызнула кровь.
Мы обе в смятении смотрели на ее обрубок руки.
Тридцать два
Храм Фуджикава
Киото, Япония
Тамамо-но Мэй завизжала от боли, отшатнулась.
— Это не конец, — она обмотала рукавом фурисодэ раненую руку. — Шутен-доджи вот-вот вернется, и теперь у вас нет семерки! Дураки! Ваш конец будет таким же жалким, как ваши бессмысленные жизни!
Тамамо-но Мэй дважды дунула в рожок и пропала с ослепительной вспышкой света.
О-бэй, охнув, выдернула отрубленную ладонь Тамамо-но Мэй из груди. Ладонь содрогалась спазмами. Она тряхнула кровь О-бэй в ее лицо. Скалясь, О-бэй бросила ее с крыши, схватилась за грудь и упала на колено. Густая черная жидкость лилась между ее пальцев.
— О-бэй! — закричала я, выронила ее меч. Я поспешила к ней, схватила ее за плечо. Она попыталась отодвинуться, но смогла лишь сжаться и закашляться. Я прижала ладонь к груди, пытаясь остановить кровотечение.
«Это не может так закончиться после всего, что мы сделали, после того, как страдали! Не так!».
— Как я… что мне делать? — спросила я у нее. — Вы — богиня смерти, так скажите, что делать! Вы не можете остановить смерть?
— Нет, — прохрипела О-бэй. Ее плечи опустились. Что-то клокотало в ее груди, будто ее сердце высохло и тряслось в сухой грудной клетке. Тени собирались под ней, кружили как акулы. — Она попала метко.
Мои глаза пылали. Горячая слеза покатилась по щеке. Я помогла О-бэй лечь на крышу, поддерживая ее голову на коленях.
— Вам нельзя умирать, — я пыталась подавить слезы. — Мы так близко, нам нужно сражаться…
— Тебе нужно сражаться, — сказала О-бэй, моя слеза упала на ее волосы. Я шмыгнула носом, не понимая, горевала я из-за того, что теряла ее или единственный способ одолеть Шутен-доджи, или из-за всего сразу. — Ты не привела мне семь шинигами, заставила принять грязного они…
Я издала смешок от этого, вытирая глаза.
О-бэй судорожно вдохнула.
— Но мне нужна твоя победа, Кира. Обещай, что мой народ останется свободным. Они слишком долго боролись и слишком много страдали, чтобы их снова подавил монстр. Если бы я не верила, что ты способна сделать это, не спасла бы твою жизнь.
— Ладно, — кивнула я. Все расплывалось перед глазами, и я провела ладонью под носом.
— Обещай мне.
— Обещаю, леди О-бэй, — я склонила голову. — Обещаю, мы найдем способ защитить ваш народ.
Один за другим остальные собирались на крыше. Ронин нашел нас первым, упал на колени рядом с О-бэй. Она повернула к нему лицо, погладила его скулу пальцем. Ее ладонь дрожала, замерла, и Ронин поймал ее и сжал в своей руке.
Шимада и Роджи прибыли следом. Шимада снял шляпу, опустился на колено рядом с Ронином. Хейхачи оказался на корточках неподалеку, вытирая лицо ладонью. Юза держалась на уважительном расстоянии, приглядывая за двором. Даже Кику нашел манеры. Он сидел на краю крыши, глядя и жуя край бороды.
Солнце опустилось на три четверти за горизонт. Широ прошел к нам, хромая. Я была рада видеть, что он жив, но сердце разбивалось от выражения его лица. Они-чан шагал рядом с ним, они оба были потрепаны, но дышали. Широ опустился напротив брата на колени. О-бэй протянула к Широ свободную руку, и он крепко сжал ее ладонь. Ее кровь текла по крыше черной рекой, собиралась в желобе на краю. Во дворе на земле лежали бесчисленные трупы, в основном, огры, но я заметила среди них и кицунэ. Смерть была, куда ни посмотри.
— Любой… ценой… — прошептала О-бэй своим детям. — Защищайте… наш народ… Понимаете?
Ронин кивнул без эмоций на лице. Широ шмыгнул носом и вытер глаза рукавом. Он поймай мой взгляд на миг, отчаяние, которое он ощущал, точно отражалось на моем лице.
— Закончи… мою работу… — сказала О-бэй Ронину.
— Да, мама, — сказал он.
— А ты… — она повернулась к Широ. — Отрасти… хвост… это обрадует обеих твоих матерей.
Широ издал смешок, похожий и на всхлип, и такая комбинация казалась единственным возможным ответом. Я хотела отойти от этого личного момента. Казалось неправильным видеть столько боли. И было хуже понимать, что это было из-за меня.
— Будьте… хорошими друг с другом… — каждое слово давалось О-бэй сложнее предыдущего. — Помните… у вас есть только вы…
Солнце стало лишь мерцанием на вершинах гор, О-бэй угасла. Ронин закрыл ее глаза, и это было странно человеческим действием. Я прикрыла лицо ладонями, слезы полились в мои руки. Мы так далеко зашли, а теперь проигрывали. Я не знала, как сдержать обещания, данные О-бэй, дедушке или себе. Наши надежды на семерку стали мертвыми, и Кусанаги оставался горкой священных обломков.
— Что случается с шинигами, когда они умирают? — спросила я, опустев.
— Они пропадают, — ответил Шимада. — Это ждет и Шутен-доджи, если мы преуспеем.
На востоке небо стало краснеть.
«Времени мало», — я видела единственный путь для победы.
Ронин схватил О-бэй на руки. Я посмотрела на Шимаду.
— Ты можешь сделать меня шинигами, Шимада-сама? Времени хватит?
— Кира! — охнул Широ.
— Другого выбора нет, — я встала на ноги. — Я не позволю жертве О-бэй быть напрасной.
Широ вскочил.
— Мы найдем другой способ…
— Какой, Широ? — я взяла мешок осколков и тряхнула им. — Кусанаги но Цуруги не восстановить, кровавая луна восходит. Выбора нет. Времени нет.
— Это не значит, что нужно отдавать жизнь! — крикнул Широ, вена пульсировала у него на лбу.
— Хватит, — Шимада встал между нами. — Я согласен с твоим стражем храма, Кира. Даже если бы времени хватало, победа над Шутен-доджи не стоит твоей жизни. У нас есть другие варианты.
— И что нам делать? — холодно сказала я.
— То же, что и пятьсот лет назад, — Роджи скрестила руки на груди. — Мы убежим.
— Куда? — я не знала, что потрясло меня больше: то, что Роджи могла бросить нашу миссию, или что она могла быть связана с нынешним состоянием Кусанаги но Цуруги. — Не важно, куда мы пойдем, Шутен-доджи найдет нас.
— Тогда мы продолжим бежать, — Широ схватил меня за руку. — Я не буду сидеть тут и смотреть, как ты погибаешь, Кира. Моя работа — защищать храм. Ты — его бьющееся сердце. Если ты умрешь, я не только не выполню клятвы, но и подведу того, кто для меня важнее всего в этом мире.
Слова пропали. Я открывала и закрывала рот, как кои, словно Широ лишил мир вокруг нас воздуха. Я не могла ответить умно или дерзко, гнев сдувался, жар рос во мне.
— Как нам защитить храм, если мы его бросим? — прошептала я ему.
Он сжал мои ладони.
— Сначала меч, потом храм.
Я поджала губы, мне не нравилось, что в его словах была логика. Если мы покинем храм, его растерзают ёкаи Шутен-доджи, но если мы не защитим Кусанаги но Цуруги, потеря храма будет не важна. Как и все остальное.