Семь опасных теней

Я покачала головой. Дедушка учил меня немного рукопашному бою, но мы не добрались до кендо или кендзюцу.

— Да, видно по твоей хватке, — Роджи опустила бокуто так быстро, что он свистел в воздухе, выбил деревянный меч из моих рук. Мой бокуто упал на пол, от удара мои руки жгло.

— Эй! — завопила я, тряхнув руками. Роджи рассмеялась, но без злобы.

— Первый урок, — она скользнула ногой под кончик моего бокуто, подбросила его в воздух и изящно поймала. Она отдала деревянный меч мне рукоятью вперед. — Когда твоя жизнь зависит от меча, твой меч зависит от твоей хватки.

Я взяла бокуто обеими руками, подражая Роджи. Я повернулась и встала рядом с ней.

— Твоя левая ладонь дает силу, а правая — точность, — сказала она, указывая на мои ладони по очереди. — Пусть это кажется странным, хватку сверху лучше оставить легкой. Держи меч средним пальцем, безымянным и мизинцем.

Я ослабила напряжение в указательном и большом пальцах. Хватка ощущалась… непрочной.

— Я не выроню меч, если попробую остановить тяжелый удар?

— Ты можешь переживать за это, если ты актриса в фильме про самураев, — сказала Роджи, откладывая свой бокуто, чтобы подвинуть мою левую ладонь. — Настоящий бой не такой напыщенный, и ударом по мечу противника можно сломать свой. Лучше быстро соображать и двигать ногами, чтобы использовать слабости противника и обезоружить или уничтожить его.

Она целый час учила меня правильно шагать, включая стойки, шаги в скольжении и увертки, и при этом нужно было правильно держать бокуто. У Роджи движения выглядели легко, а у меня вскоре заболели руки и мышцы спины. Бокуто весом в один пуд сначала не казался тяжелым… но Роджи рявкала на меня, если кончик опускался ниже колен. Я еще ни разу не взмахнула им, а тело уже жаловалось от усилий.

Но я не говорила о боли. Я не хотела показаться неблагодарной. Присутствие Роджи не только означало, что два шинигами помогали моему делу, но она и учила меня, как защититься от ёкая. Я всегда этого хотела, даже если получила не в идеальной форме.

Мы убрали бокуто в шкаф, мои мышцы горели от усталости. И я не могла устроить перерыв — уроки начинались в полдевятого и длились до половины четвертого. Потом мы с Широ будем несколько часов искать в Киото шинигами. А потом я вернусь в храм, чтобы помочь с ремонтом и пару часов делать домашнее задание перед сном.

В манге герой, который спасал мир, получал поблажки в реальной жизни… но я не жила в мире манги. Реальный мир двигался вперед, несмотря на опасность.

Я вышла наружу, глубоко вдохнула утренний воздух. Ночь уже отступала на западе. Последние звезды мерцали сверху.

— Эй, — Роджи вышла со мной на веранду. — Не знаю, будет ли все хорошо, дитя, но если гибнуть, то в бою.

Я не сразу ответила. Роджи убрала из ладони занозу. Ее татуировки-бабочки медленно кружили на ее бицепсе, я не замечала, но чернила были разного качества, некоторые бабочки будто стали выцветать на ее коже. Другие были новыми, блестели, как свежие чернила. Несколько маленьких клякс в форме бабочек украшали ее плечо, словно она брала новые души и прижимала к своей коже.

Я задумалась, какого цвета были бы мои крылья на ее коже.

— Поддерживать других — не моя сильная черта, — сказала Роджи, смеясь. — Но, надеюсь, ты понимаешь, что мы поможем.

— Спасибо, Роджи-сан, — сказала я с кивком. — Прости, я просто…

— Переполнена эмоциями?

— Ага.

— Я не помню это ощущение, — Роджи склонилась к перилам и смотрела на пруд. — Эмоций у шинигами толком нет. Но, если хочешь урок от меня, слушай. С любой ситуацией в жизни или смерти проще справиться, если хорошо ухватиться за нее.

— Мастеру легко говорить, — ответила я.

Роджи улыбнулась.

— Тогда тебе лучше быстрее учиться, да?



Шестнадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония



Час спустя я спешила вниз по лестнице, одетая в чистую школьную форму. Дресс-код Когаккана не менялся, несмотря на погоду, и я надела плотные черные колготки под юбку в складку, чтобы согреться. Под пиджаком был свитер, который почти скрывал юбку. У меня не было времени поменять сумку, и я одолжила одну из маминых.

Аромат завтрака еще ощущался на кухне, но все ушли.

Кроме Широ.

Я обнаружила его на кухне, он прислонялся к столу и читал что-то в телефоне. Он решил уложить волосы, и его длинные рыжеватые пряди были убраны с лица. Он поднял голову с волчьей улыбкой. Или лучше было сказать, с лисьей.

— Что думаешь? — спросил он, широко вытягивая руки, показывая наряд. Его одежда пока привлекала мое внимание тем, что белая рубашка натянулась на мускулистой груди. — Я выгляжу как послушный ученик старшей школы Широ Окамото?

— Ты идешь со мной? — я поправила лямку на плече, склонила голову. — В школу?

— Такой план, — сказал он.

— Тебя не пустят в школу, если ты — не ученик, — сказала я.


— Тогда хорошо, что я перевелся туда, да?

Мой рот раскрылся.

— Как? Ты сдавал экзамен? Ты вообще был раньше в школе…

— Кира, — он рассмеялся и прижал палец к моим губам. — Правила для смертных.

Я убрала его ладонь.

— Ты меня опозоришь. Я уже с трудом сохраняю там лицо.

Он поймал мою ладонь и повернул, показывая старые царапины на ладонях.

— Может, в этом ты уже проиграла, — мягко сказал он.

Я отвела взгляд. Боль еще пульсировала под кожей.

— Слушай, я не хочу тебя позорить, — Широ накрыл мою ладонь своей рукой. — Но задиры — меньшая из проблем. На нас напали приспешники Шутен-доджи уже три раза, и я не могу допустить, чтобы меня не было рядом во время четвертого. Обещаю, я не буду выделяться. Ладно?

Было сложно отказывать ему, особенно, когда он был таким искренним.

— Ладно, — сказала я. — Но лучше идти, тебе не стоит опаздывать в первый день.

Мы с Широ прибыли в школу, и нас окружил шепот других учеников. Они были и спокойными, и грубыми. Некоторые шептали с жалостью, говоря, что я горевала всю неделю. Другие думали, что якудза напали на храм моей семьи, и меня держали в заложниках, пока моя семья собирала деньги на выкуп.

Девушки смотрели на Широ, шепчась и хихикая за ладонями.

Кто этот новенький? — шептали они так, чтобы их слышали. — Телохранитель?

Может, Фуджикаву все-таки похищали якудза.

У ее родителей нет денег на выкуп, бака.

Они пытались шутить над нашими отношениями, оценивали дюймы между нашими телами. Я заметила, что одна девушка задрала юбку выше, другая нанесла блеск на губы, нарушая правила школы ради парня, которого впервые видели. Они заигрывали, бросая взгляды на Широ, но он игнорировал их.

Парни разглядывали его, бросали на него холодные взгляды. Порой они кивали ему, словно говоря: «Эй». Я старалась не замечать их и ложь в шепотах. Их слова были мелкими. Я столкнулась со смертью и выжила, я билась с демонами, победила бога смерти, побывала в Ёми и подружилась с кицунэ. Сложно бояться сплетен, когда я чуть не сожгла вагон, полный демонических бабочек.

Я изменилась навеки, была отделена этим от моих одноклассников.

Мы с Широ прошли в кабинет, и мой учитель, Мифунэ-сенсей, поманила нас. Она встала со стула, когда мы подошли к ее столу.

— С возвращением, Фуджикава-сан, — сказала мягко Мифунэ-сенсей, улыбаясь с сочувствием. Взрослые хотя бы понимали глубине моего горя. — Полагаю, это — Широ Окамото… друг семьи, который будет с нами до конца семестра?

— Верно, — Широ быстро улыбнулся и очаровательно поклонился.

— Хорошо, — сказала Мифунэ-сенсей. — А пока, прошу, садитесь рядом с Фуджикавой-сан. Нужно начинать.

День в школе прошел без проблем, хотя оставил тревогу. Я отстала по всем урокам. Несколько важных контрольных выпадало до кровавой луны, и я была в стрессе. Если я не справлюсь с учебой, потеряю место в Когаккане, и придется снова менять школу. Мне не нравились многие ученики тут, но Когаккан была одной из лучших частных школ в стране. Если я окончу эту школу, еще и с отличными оценками, я смогу пойти в любой университет в стране или за ее пределами.

Шутен-доджи уже много у меня забрал, и я не отдам ему свое будущее.

Широ хорошо играл послушного ученика, даже ответил на сложные вопросы Куросавы-сенсея на физике. Он знал английский, считал сложные уравнения в голове. Широ не шутил, сказав, что кицунэ умные, и Куросава-сенсей любил топтать учеников, но он не смог одолеть Широ.

— Не переживай, ты быстро наверстаешь, — сказал Широ, пока мы вытирали доску после уроков. Уборка в школе была ежедневным ритуалом, который проводили все ученики, независимо от их статуса. — Я могу тебя учить, если хочешь.

— Так много нужно сделать, — сказала я, вытирая записи последней лекции Мифунэ-сенсей с доски. — Я пропустила три контрольных и сочинение, и мне нужно было начать проект ко Дню культуры на прошлой неделе.

Он сморщил нос.

— Ты слишком строга к себе. Все готовы дать тебе время, Кира.

— Вряд ли Накаджима будет такой… понимающей, — я выдохнула. Президент класса 3-А, Эмико Накаджима ждала многого от Дня культуры в этом году. Каждую осень такие фестивали проходили в школах Японии. Чаще всего на них собирались люди, и ученики показывали таланты, привлекали новых учеников. И для престижной школы, какой была Когаккан, где родители чаще всего были важными членами общества Киото, День культуры был очень важен.

По крайней мере, раньше.

— Все это теперь кажется бессмысленным, — я поправила кусочки мела на выступе вдоль края доски. — После всего, что мы пережили, переживать о школьном фестивале как-то глупо. Как мне воспринимать всерьез повседневную жизнь?

Широ коснулся кончика моего носа, оставив след из мела. Я скривилась, от этого вдохнула пыль мела и чихнула. Он рассмеялся.

— Эй, не нужно воспринимать жизнь слишком серьезно, — сказал Широ, приподнял мое лицо костяшкой под моим подбородком. — Все наладится.

— Я не уверена, — сказала я.