Семь мужей Эвелин Хьюго

Время поджимало, и я схватила ее сумочку и сунула ей в руки.

– Ты идешь? Если не хочешь делать то, что необходимо, чтобы твое имя попало в газеты, то какого черта ты вообще здесь делаешь?

Селия встала, вырвала сумочку у меня из рук и направилась к двери. Провожая подругу взглядом, я видела, как она спустилась по моей лестнице, вошла с сияющей улыбкой в гостиную и бросилась в объятия Роберта, словно считала его спасителем всего человечества.

Я подошла к Дону. В смокинге он всегда выглядел восхитительно и, несомненно, обещал украсить собой премьеру. Но я уже устала от него. Как там говорят? За каждой роскошной женщиной стоит мужчина, которому надоело трахать ее. Это верно и в обратном отношении. Только никто так не говорит.

– Идем? – спросила Селия, как будто ей не терпелось появиться на публике рука об руку с Робертом. Селия – великая актриса. Этого никто не отрицает.

– Не хочу опоздать ни на минуту. – Я вцепилась в руку Дона. Он посмотрел на меня с приятным удивлением, словно не ожидал такой теплоты.

– Ну, посмотрим наших малышек в «Маленьких женщинах»?

Я едва удержалась, чтобы не влепить мужу по физиономии. Парочку пощечин я точно ему задолжала. А то и добрую дюжину.

Мы сели по машинам и полетели к «Китайскому театру Граумана».

В ожидании нашего появления полиция перекрыла некоторые участки Голливудского бульвара. Мы припарковались возле кинотеатра сразу за Селией и Робертом, последними в цепочке из четырех машин.

Когда ты одна из звездной женской четверки и студия хочет устроить из премьеры большое шоу, от вас требуется прибыть одновременно, в четырех автомобилях и в сопровождении четырех известных кавалеров-холостяков. Исключение составляла я, поскольку меня сопровождал кавалер-супруг.

Мужчины выходили из машины первыми, и каждый, отступив от дверцы, подавал руку даме. Мне пришлось ждать, наблюдая за выходом Руби, Джой и Селии. Задержавшись на секунду, я тоже ступила на красную ковровую дорожку.

– Ты здесь самая красивая, – шепнул мне на ухо Дон, когда я встала рядом с ним. Но я уже знала, что он считает меня самой роскошной женщиной в Голливуде. И я точно знала, что, если бы он не верил в это, его бы со мной не было.

Я никогда не привлекала мужчин как личность.

Я не предлагаю обворожительным девушкам жалеть хорошеньких. Я всего лишь хочу сказать: нет ничего выдающегося в том, что тебя любят за что-то, к чему ты не имеешь отношения.

Мы шли по дорожке, и фотографы окликали нас по имени. У меня даже закружилась голова.

– Руби! Джой! Селия! Эвелин! Мистер и миссис Адлер! Сюда!

Щелкали фотоаппараты, шумела толпа, и я едва слышала собственные мысли. Но я уже давно приучила себя сохранять внутреннее спокойствие и чувствовать себя комфортно в любой ситуации – как тигр в зоопарке.

Держась за руки, мы с Доном поворачивались и улыбались каждой вспышке. В конце дорожки стояли несколько мужчин с микрофонами. С одним из них разговаривала Руби, с другим Джой и Селия. Третий – коротышка с крохотными глазками и сизым носом-картошкой – в общем, как говорят, лицо для радио – сунул микрофон мне в лицо.

– Мисс Хьюго, с каким чувством вы ожидаете выхода фильма? Наверное, волнуетесь?

Я рассмеялась – ну что за глупый вопрос.

– Мне всегда хотелось сыграть Джо Марч, и сегодня я невероятно взволнована.

– За время съемок вы, похоже, обрели хорошего друга?

– То есть?

– Вы и Селия Сент-Джеймс. Вы, кажется, крепко подружились.

– О, она чудесная. И в фильме тоже. Абсолютно чудесная.

– У нее и с Ричардом Логаном все отлично складывается.

– Думаю, об этом вам лучше спросить у нее. Я не знаю.

– Но разве не вы их свели?

– По-моему, достаточно, – вмешался Дон.

– Дон, когда ожидать пополнения в вашей семье?

– Я же сказал, приятель, достаточно. Все, хватит. Спасибо.

Дон подтолкнул меня в спину.

Мы подошли ко входу. Руби и Джой уже вошли внутрь. Дон распахнул передо мной дверь. Роберт уже держал открытой вторую половину в ожидании Селии.

И тут мне в голову пришла идея.

Я взяла Селию за руку и заставила повернуться.

– Помаши людям. – Я улыбнулась. – Как будто мы долбаные королевы Англии.

Селия тоже улыбнулась и помахала рукой. Мы стояли там – одна в черном, другая в зеленом, рыжая и блондинка, у одной – задница, у другой – сиськи, и махали собравшейся толпе, как будто правили миром.


Руби и Джой видно не было, и толпа приветствовала нас.

Потом мы повернулись, вошли в кинотеатр и направились к своим местам.

– Важный момент, – сказал Дон.

– Знаю.

– Через несколько месяцев ты получишь награду за этот фильм, а я за «Праведника». А потом, как говорится, выше только небо.

– Селию тоже номинируют, – прошептала я ему на ухо.

– Выходя из кинотеатра, люди сегодня будут говорить о тебе. В этом я нисколько не сомневаюсь.

Повернувшись, я увидела, что Роберт шепчет что-то на ухо Селии, а та смеется, будто он действительно говорит что-то смешное. Но ведь бриллианты добыла ей я, и я представила ей захватывающую картину нашего успеха, отраженную в заголовках всех завтрашних газет. А между тем она вела себя так, словно была готова выпрыгнуть ради него из платья. Все, чем я смогла себя утешить, это мыслью о том, что он не видел родинок на ее бедре, а я их видела.

– Она на самом деле очень талантливая.

– Ну хватит уже, – сказал Дон. – Осточертело постоянно слышать ее имя. Им не следовало спрашивать тебя о ней. Надо было спросить о нас.

– Дон, я…

Он отмахнулся, решив, прежде чем я успела что-то сказать, что ничего стоящего в любом случае не услышит.

Медленно погас свет. Зал умолк. На экране появилось мое лицо.

– Рождество не Рождество без подарков!

Но уже к тому моменту, когда Селия сказала: «У нас, по крайней мере, есть отец с матерью, да и живем мы все вместе» – я знала, что для меня все кончено.

Люди выйдут из зала кинотеатра с именем Селии Сент-Джеймс.

Я должна была бы тревожиться или ревновать, думать, строить планы, как опорочить ее, пустить слух, что она только притворяется скромницей, а сама спит со всеми подряд. Легче всего испортить репутацию женщины такими намеками.

Но, вместо того чтобы зализывать раны следующий час и сорок пять минут, я смотрела на экран и едва сдерживала улыбку.

«Оскар» достанется Селии. Это было ясно как божий день. И я не ревновала. Я радовалась за нее.

Я расплакалась, когда умерла Бет. А потом наклонилась к Селии, отделенной от меня двумя мужчинами, и сжала ее руку.

Дон закатил глаза.

И я подумала, что он еще найдет повод, чтобы ударить меня. Ударить вот за это.





* * *


Я стояла посредине зала в особняке Ари Салливана на вершине Бенедикт-Каньона. По дороге туда, поднимаясь по извилистым улицам, мы с Доном едва перебросились несколькими словами.

Думаю, увидев Селию на экране, он сразу же понял то, что поняла и я. Что все остальные уже никого не интересовали.

После того, как водитель высадил нас перед домом и мы направились к входу, Дон вдруг сказал, что ему нужно в туалет, и исчез. Я попыталась найти Селию, но не смогла. Зато я внезапно оказалась в окружении угодливых лузеров, пивших сладкие коктейли, обсуждавших Эйзенхауэра и пытавшихся пообщаться со мной.

– Извините, – обратилась я к женщине с безобразной стрижкой «шар», рассказывавшей что-то об алмазе Хоупа.

Женщины, собирающие редкие драгоценности, похожи на мужчин, отчаянно жаждавших провести со мной одну ночь. Мир для них сводился к вещам, которыми они желали обладать.

– Вот и ты, – приветствовала меня Руби, на которую я наткнулась в коридоре. В руках у нее было два зеленых коктейля, а голос прозвучал как-то непривычно сдержанно и невыразительно.

– Отрываешься? – спросила я.

Она оглянулась через плечо, взяла оба бокала в одну руку и схватила меня за локоть другой, пролив немного на пол.

– Ох, Руби. – Я покачала головой.

Она кивнула в сторону прачечной справа от нас.

– Да какого…

– Будь добра, Эва, открой эту чертову дверь.