Секс без правил
Часть 36 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я поняла вас. Я вам нравлюсь так отчаянно, что вас самого этого немного пугает. Но природа манипулятора не позволяет запросто в этом признаться.
– Хочешь, чтобы признался? – он склонил голову набок и лукаво прищурился.
– Не сейчас, – остановила я. – Дайте мне несколько дней. Уж я-то точно понимаю, что такие решения чреваты последствиями. То, что вы называете интересным экспериментом, на самом деле может отразиться на всей жизни. Я прошу немного времени без давления.
В ответ он только кивнул. И не предложил подвезти до дома – значит, правильно меня понял.
Я пошла дальше, минуя ряды блестящих автомобилей и мечтая поскорее свернуть из поля его зрения. Мне не нравилась возникшая эйфория, затмевающая мысли непонятной радостью. Потому и нужно подумать спокойно, холодным рассудком. Ведь мы просто спали вместе, у нас ничего серьезного не было! Да, я неплохо изучила его характер, а он прекрасно разбирается в моем. Этого не мало, но недостаточно. А может, он прав? Может, нам и следует уже окончательно сблизиться, чтобы выяснить все остальное? Как еще мы проверим, сможем ли мы быть вместе, если вместе быть не попробуем? Кажется, я все сделала правильно. И даже эта пауза – тоже правильная.
Однако меня остановил истеричный крик. Я резко развернулась и заметила Лёху, который уже подбежал к брату, вопя и размахивая руками. Выглядел он ужасно – бледный, взъерошенный. Я побежала обратно, чтобы выяснить причины.
– Миша ногу сломал! Только что позвонил! Сейчас в травмпункте.
Я охнула:
– Что случилось? Серьезно пострадал?
– Да не-ет! – Лёха начал принимать свой обычный вид расслабленного раздолбая. – Подозревают перелом лодыжки, но снимки еще не сделали. Начальничек! – он заломил руки в мольбе перед братом. – Отпусти до конца дня, прояви сострадание.
Александр Дмитриевич махнул рукой:
– Да езжай. От тебя все равно толку не так много.
– Последнее – неправда, – вкрадчиво поправил Лёха, но тут же снова взвился: – Как это – езжай? Отвези. Ты же видишь, я на нервах! Мне за руль нежелательно.
– Ладно, садись в машину, – смилостивился Александр Дмитриевич. – Я позвоню Веронике, скажу, что задержусь.
– Благодетель! – радостно воскликнул Лёха, вероятно, тоже немного удивленный ненормальной добротой своего однофамильца.
Я посчитала себя обязанной сказать:
– Лёш, ты Мише от меня привет передавай. И найди потом время, сообщи мне что да как.
Он перевел на меня изумленный взгляд:
– Да что там сообщать? Загипсуют красавца моего – это плохо. Но немного обездвижат – это хорошо, – он плотоядно облизнулся. – Ты куда собралась? Поедешь на заднем сидении.
– А мне-то зачем ехать? Ты ж сам говоришь, что ничего серьезного.
– Карина, человек ногу сломал! – Лёха заорал так громко, что люди на крыльце офиса подпрыгнули и заозирались. – Ты мне друг или портянка?! Или что же, думаешь, если бы твой Сашка в такую же беду попал, я бы тебя не поддержал?!
Ситуация к смеху не располагала, но в присутствии этого человека оставаться серьезным невозможно:
– Так называемый «мой Сашка» – твой родной брат! – я старалась произносить слова с нажимом. – Странно было бы, если бы ты к нему поехал в аналогичной ситуации только для того, чтобы поддержать меня!
– Какие тонкие материи, а я на нервах! Карина, ты меня доконать решила?!
Коротко говоря, я оказалась в той же машине и была вынуждена слушать смешное нытье еще целых двадцать минут, пока мы добирались. И старалась не пересекаться взглядами с водителем, хотя кожей ощущала, что он чем-то крайне доволен. Вот это уже реальное стечение обстоятельств! У меня был один процент из ста все же отказаться от его предложения, но судьба швырнула в меня Лёхой, чтобы сбил с ног и сомневаться больше не позволил.
В травмпункте были сослуживцы Миши, и к нашему общему удивлению, Лёха притих и вообще другим человеком притворился, даже с обнимашками на свою прелесть не кинулся. Александр Дмитриевич быстро выяснил ситуацию, переговорил и с врачом, и с напарником Миши. Оказалось, что все чуть серьезнее, чем он сообщил по телефону: к сломанной ноге добавилась и трещина в руке, которую тоже загипсовали. Вряд ли он просто с лестницы так неудачно упал, но у парня работа опасная, это стоит принимать во внимание. Александр Дмитриевич представил нашу троицу его друзьями и сообщил, что мы сами доставим пострадавшего домой.
Миша выглядел немного смущенным и даже не морщился от боли. Хотя ему к тому времени уже вкололи обезболивающие. Теперь нам следует дождаться медицинской выписки. Никогда не думала, что все происходит так долго. Когда посторонние ушли, Лёха сел с Мишей рядом на кушетку, сжал руки в замок и уставился в пол. Пробубнил едва слышно:
– Думаю, тебе лучше у меня остаться, пока гипс не снимут. Или мне у тебя.
– Глупости, – немного нервно ответил Миша. – Я справлюсь.
– Знаю, что справишься. Но видишь ли… мне бы не хотелось, чтобы ты справлялся сам.
Я тактично отошла подальше, чтобы не мешать этому разговору. Даже не представляла, что наш Лёшка может быть таким трогательным. Молча подошла к Александру Дмитриевичу. Он не сводил взгляда с брата и заговорил задумчиво:
– У Миши плохая работа. Его коллега, с того же рейда, сейчас с огнестрельным ранением в реанимации, потому здесь и не собрался весь отдел. Угрозы жизни нет, но только представь, что чувствуют его родные. Лёшка зря выбрал такого человека. Он никогда не будет спать спокойно, никогда не будет уверен, чем закончится следующий день.
Меня такая постановка вопроса возмутила:
– И что теперь, ему другого человека выбрать? И правда, пусть бежит отсюда, другого подыщет. Потому что с этим сложно. Этого любить неудобно, уверенности нет, никаких гарантий, одни стрессы. Любить же надо только удобных людей! Вы иногда убиваете меня своим цинизмом.
– Ну вот, ты примерно и сказала то, что пытался объяснить я, – он улыбнулся в пол. – Здорово ведь, когда ты подходишь к какой-то мысли сама и не можешь обвинить меня в манипуляциях?
– Хорошо, – я ответила после паузы, но уже не могла перестать улыбаться. – Отвезем их и поедем ко мне собирать вещи. Мне тут вспомнилось, что от вас до института намного ближе.
– Я только об институте и думал, – он помолчал несколько секунд, а потом взял меня за руку и переплел пальцы. – Я пока не особо силен в признаниях. Да и смысла в них не вижу, честно говоря. Мне кажется, надо просто жить. И когда-нибудь, через год или десять лет, станет понятно, по какой именно причине мы сейчас вместе. Пока я могу сказать наверняка только то, что ты самый неудобный из всех вариантов. Но в последнюю очередь я собираюсь бежать отсюда и искать что-то поудобнее.
Мне жутко, до дрожи в пальцах, захотелось его обнять. Эйфория нашла свой выход, так и пусть цветет. Еще чего не хватало – не быть счастливой прямо сейчас, когда тебе под нос возможность счастья доставили.
– Сойдет, – ответила я. – Такие правила меня устраивают. Вот только есть условие.
– Уже? – деланно изумился он.
– Ага. Не увольнять Тимура. У него ситуация такая…
– Да плевать мне на его ситуацию! Но вот на то, что ты готовить не умеешь, не плевать. Так что я не стану его увольнять, даже если ты умолять об этом начнешь. Уборщицу Вероника уже ищет.
– А вот этого не надо! Не представляю, чтобы чужой человек копался в моих вещах!
– Как ты копалась в моих?
– Именно!
– Извращенка.
– Кто бы говорил.
– Ух, я уже предчувствую начало твоей диктатуры.
– То ли еще будет! Я только разогреваюсь.
Мы оба смеялись и незаметно сокращали расстояние. Да что же так долго-то выписку готовят? Или этот обшарпанный коридор создает романтическое настроение? Раз уже две пары без проблем и сомнений договорились кардинально изменить свои отношения.
– Тогда и у меня условие, – продолжил мужчина.
– Излагайте. Думаю, вам тоже можно оставить право голоса.
– Называй меня просто по имени.
– Легко, – я ответила так, хотя на самом деле на перестройку потребуется время. И заставила себя произнести: – Легко, Саша.
– Но не всегда. Когда играем в подчинение, то отчество не помешает.
– То есть почти постоянно?
– То есть да.
Мой смех он прервал резким разворотом за руку и поцелуем. Не особенно жарким и возбуждающим, но все равно мутящим сознание после невыносимо длинной разлуки. Мы просто дарили друг другу нежность, по которой оба соскучились. Признавали этой нежностью все договоренности, ставили свои подписи под новыми правилами. Как я вообще могла в последние дни считать, что мы больше не окажемся в объятиях друг друга? Не стали прерываться, когда вышел врач. Потом еще и Лёха с Мишей рядом долго мялись, напоминая о себе недовольным кряхтением. Балбес еще и додумался тыкать в нас костылем, который выдали пострадавшему. Миша просто тихо посмеивался. В конце концов они так достали, что я отстранилась и гневно зыркнула в их сторону. Мой мужчина выдал раздражение более явно:
– Карина, план такой: сначала избавимся от этих инвалидов, потом ко мне, если успеем доехать. Но раздеваться можешь начинать уже в машине.
– Опачки! – восхитился Лёха. – А у меня точно такие же планы! Вот что значит родня, мыслим одинаково.
Миша треснул его по плечу здоровой рукой и зашипел. Но Лёха только хохотал в голос над его паникой. А может, братья и правда похожи больше, чем кажется? Ведь оба делают только то, чего хотят. И оба плевали на мнение других. Лишь бы их «самый неудобный вариант» был рядом и тоже выбирал их.
Эпилог
– Да что ж вы гады такие эгоистичные?! – вопил Лёха с мольбой и заламыванием рук. Миша рядом с ним привычно помалкивал, он вообще не из тех людей, кто открывает рот без важной причины. – Неужели у вас сердца нет?
Лёха, хоть теперь и обзавелся приличной работой, но ни капли серьезности за это время не получил. Он по-прежнему был человеком, приносящим хаос в любое место, где бы ни появился. В отделе рекламы его терпели только за то, что интересные идеи он все же изредка генерировал, этого не отнять. Но нам-то с какой радости его выносить?
Если его непосредственный начальник является по совместительству его братом, то я этому придурочному – вообще никто! Даже не коллега по работе. О, сколько раз я пыталась подъехать к этой теме с разных сторон… Но Саша ни в какую не соглашался принять меня в штат. Потому вот уже полгода я впахиваю на совсем другого дядю, хотя и в крупной фирме и по специальности. Просто это обидно, – когда любимый человек наотрез отказывается рассматривать тебя как профессионала! Он с такой хитрой рожей сообщал мне, что решил Сережку все-таки повысить до начальника отдела, а меня даже на испытательный срок не принял, что я уже заподозрила злой умысел. Хотя он все-таки прав в том, что вообще никоим образом не способствовал моей карьере – все, чего я добилась или добьюсь в будущем, полностью запишется только в мои заслуги. А Данилин обойдется в своем офисе и без меня. Нам обоим хватает того, что вечера мы проводим вместе. А может, нам так нравятся эти вечера именно потому, что каждый день мы успеваем соскучиться друг по другу?
– Кариныч, душа моя! – Лёха-брат чуть ли не рыдал. – У тебя точно имеется сострадание, я проверял!
Я понятия не имела, что ему отвечать. Но тут вмешался и сам Саша:
– Карина, скажи честно, ты этого хочешь?
Мой ответ опередил все тот же Лёха:
– Нет, йопт! Каринка мечтает всю жизнь оставаться твоей любовницей, никогда не стать матерью и врать собственным родителям, скрывая тебя! Все девушки об этом мечтают!
– Я не тебя спрашивал, – буркнул Саша.
– Зато я тебе отвечаю! – голосил тот еще эмоциональнее. – Сколько вы ебёте… простите, живете вместе? Полтора года? Весь город об этом знает, вы на всех вечеринках под руку. Так какая вам разница, ей-богу, если появится какой-то там штамп? Трахаться будет не так весело?
– Хочешь, чтобы признался? – он склонил голову набок и лукаво прищурился.
– Не сейчас, – остановила я. – Дайте мне несколько дней. Уж я-то точно понимаю, что такие решения чреваты последствиями. То, что вы называете интересным экспериментом, на самом деле может отразиться на всей жизни. Я прошу немного времени без давления.
В ответ он только кивнул. И не предложил подвезти до дома – значит, правильно меня понял.
Я пошла дальше, минуя ряды блестящих автомобилей и мечтая поскорее свернуть из поля его зрения. Мне не нравилась возникшая эйфория, затмевающая мысли непонятной радостью. Потому и нужно подумать спокойно, холодным рассудком. Ведь мы просто спали вместе, у нас ничего серьезного не было! Да, я неплохо изучила его характер, а он прекрасно разбирается в моем. Этого не мало, но недостаточно. А может, он прав? Может, нам и следует уже окончательно сблизиться, чтобы выяснить все остальное? Как еще мы проверим, сможем ли мы быть вместе, если вместе быть не попробуем? Кажется, я все сделала правильно. И даже эта пауза – тоже правильная.
Однако меня остановил истеричный крик. Я резко развернулась и заметила Лёху, который уже подбежал к брату, вопя и размахивая руками. Выглядел он ужасно – бледный, взъерошенный. Я побежала обратно, чтобы выяснить причины.
– Миша ногу сломал! Только что позвонил! Сейчас в травмпункте.
Я охнула:
– Что случилось? Серьезно пострадал?
– Да не-ет! – Лёха начал принимать свой обычный вид расслабленного раздолбая. – Подозревают перелом лодыжки, но снимки еще не сделали. Начальничек! – он заломил руки в мольбе перед братом. – Отпусти до конца дня, прояви сострадание.
Александр Дмитриевич махнул рукой:
– Да езжай. От тебя все равно толку не так много.
– Последнее – неправда, – вкрадчиво поправил Лёха, но тут же снова взвился: – Как это – езжай? Отвези. Ты же видишь, я на нервах! Мне за руль нежелательно.
– Ладно, садись в машину, – смилостивился Александр Дмитриевич. – Я позвоню Веронике, скажу, что задержусь.
– Благодетель! – радостно воскликнул Лёха, вероятно, тоже немного удивленный ненормальной добротой своего однофамильца.
Я посчитала себя обязанной сказать:
– Лёш, ты Мише от меня привет передавай. И найди потом время, сообщи мне что да как.
Он перевел на меня изумленный взгляд:
– Да что там сообщать? Загипсуют красавца моего – это плохо. Но немного обездвижат – это хорошо, – он плотоядно облизнулся. – Ты куда собралась? Поедешь на заднем сидении.
– А мне-то зачем ехать? Ты ж сам говоришь, что ничего серьезного.
– Карина, человек ногу сломал! – Лёха заорал так громко, что люди на крыльце офиса подпрыгнули и заозирались. – Ты мне друг или портянка?! Или что же, думаешь, если бы твой Сашка в такую же беду попал, я бы тебя не поддержал?!
Ситуация к смеху не располагала, но в присутствии этого человека оставаться серьезным невозможно:
– Так называемый «мой Сашка» – твой родной брат! – я старалась произносить слова с нажимом. – Странно было бы, если бы ты к нему поехал в аналогичной ситуации только для того, чтобы поддержать меня!
– Какие тонкие материи, а я на нервах! Карина, ты меня доконать решила?!
Коротко говоря, я оказалась в той же машине и была вынуждена слушать смешное нытье еще целых двадцать минут, пока мы добирались. И старалась не пересекаться взглядами с водителем, хотя кожей ощущала, что он чем-то крайне доволен. Вот это уже реальное стечение обстоятельств! У меня был один процент из ста все же отказаться от его предложения, но судьба швырнула в меня Лёхой, чтобы сбил с ног и сомневаться больше не позволил.
В травмпункте были сослуживцы Миши, и к нашему общему удивлению, Лёха притих и вообще другим человеком притворился, даже с обнимашками на свою прелесть не кинулся. Александр Дмитриевич быстро выяснил ситуацию, переговорил и с врачом, и с напарником Миши. Оказалось, что все чуть серьезнее, чем он сообщил по телефону: к сломанной ноге добавилась и трещина в руке, которую тоже загипсовали. Вряд ли он просто с лестницы так неудачно упал, но у парня работа опасная, это стоит принимать во внимание. Александр Дмитриевич представил нашу троицу его друзьями и сообщил, что мы сами доставим пострадавшего домой.
Миша выглядел немного смущенным и даже не морщился от боли. Хотя ему к тому времени уже вкололи обезболивающие. Теперь нам следует дождаться медицинской выписки. Никогда не думала, что все происходит так долго. Когда посторонние ушли, Лёха сел с Мишей рядом на кушетку, сжал руки в замок и уставился в пол. Пробубнил едва слышно:
– Думаю, тебе лучше у меня остаться, пока гипс не снимут. Или мне у тебя.
– Глупости, – немного нервно ответил Миша. – Я справлюсь.
– Знаю, что справишься. Но видишь ли… мне бы не хотелось, чтобы ты справлялся сам.
Я тактично отошла подальше, чтобы не мешать этому разговору. Даже не представляла, что наш Лёшка может быть таким трогательным. Молча подошла к Александру Дмитриевичу. Он не сводил взгляда с брата и заговорил задумчиво:
– У Миши плохая работа. Его коллега, с того же рейда, сейчас с огнестрельным ранением в реанимации, потому здесь и не собрался весь отдел. Угрозы жизни нет, но только представь, что чувствуют его родные. Лёшка зря выбрал такого человека. Он никогда не будет спать спокойно, никогда не будет уверен, чем закончится следующий день.
Меня такая постановка вопроса возмутила:
– И что теперь, ему другого человека выбрать? И правда, пусть бежит отсюда, другого подыщет. Потому что с этим сложно. Этого любить неудобно, уверенности нет, никаких гарантий, одни стрессы. Любить же надо только удобных людей! Вы иногда убиваете меня своим цинизмом.
– Ну вот, ты примерно и сказала то, что пытался объяснить я, – он улыбнулся в пол. – Здорово ведь, когда ты подходишь к какой-то мысли сама и не можешь обвинить меня в манипуляциях?
– Хорошо, – я ответила после паузы, но уже не могла перестать улыбаться. – Отвезем их и поедем ко мне собирать вещи. Мне тут вспомнилось, что от вас до института намного ближе.
– Я только об институте и думал, – он помолчал несколько секунд, а потом взял меня за руку и переплел пальцы. – Я пока не особо силен в признаниях. Да и смысла в них не вижу, честно говоря. Мне кажется, надо просто жить. И когда-нибудь, через год или десять лет, станет понятно, по какой именно причине мы сейчас вместе. Пока я могу сказать наверняка только то, что ты самый неудобный из всех вариантов. Но в последнюю очередь я собираюсь бежать отсюда и искать что-то поудобнее.
Мне жутко, до дрожи в пальцах, захотелось его обнять. Эйфория нашла свой выход, так и пусть цветет. Еще чего не хватало – не быть счастливой прямо сейчас, когда тебе под нос возможность счастья доставили.
– Сойдет, – ответила я. – Такие правила меня устраивают. Вот только есть условие.
– Уже? – деланно изумился он.
– Ага. Не увольнять Тимура. У него ситуация такая…
– Да плевать мне на его ситуацию! Но вот на то, что ты готовить не умеешь, не плевать. Так что я не стану его увольнять, даже если ты умолять об этом начнешь. Уборщицу Вероника уже ищет.
– А вот этого не надо! Не представляю, чтобы чужой человек копался в моих вещах!
– Как ты копалась в моих?
– Именно!
– Извращенка.
– Кто бы говорил.
– Ух, я уже предчувствую начало твоей диктатуры.
– То ли еще будет! Я только разогреваюсь.
Мы оба смеялись и незаметно сокращали расстояние. Да что же так долго-то выписку готовят? Или этот обшарпанный коридор создает романтическое настроение? Раз уже две пары без проблем и сомнений договорились кардинально изменить свои отношения.
– Тогда и у меня условие, – продолжил мужчина.
– Излагайте. Думаю, вам тоже можно оставить право голоса.
– Называй меня просто по имени.
– Легко, – я ответила так, хотя на самом деле на перестройку потребуется время. И заставила себя произнести: – Легко, Саша.
– Но не всегда. Когда играем в подчинение, то отчество не помешает.
– То есть почти постоянно?
– То есть да.
Мой смех он прервал резким разворотом за руку и поцелуем. Не особенно жарким и возбуждающим, но все равно мутящим сознание после невыносимо длинной разлуки. Мы просто дарили друг другу нежность, по которой оба соскучились. Признавали этой нежностью все договоренности, ставили свои подписи под новыми правилами. Как я вообще могла в последние дни считать, что мы больше не окажемся в объятиях друг друга? Не стали прерываться, когда вышел врач. Потом еще и Лёха с Мишей рядом долго мялись, напоминая о себе недовольным кряхтением. Балбес еще и додумался тыкать в нас костылем, который выдали пострадавшему. Миша просто тихо посмеивался. В конце концов они так достали, что я отстранилась и гневно зыркнула в их сторону. Мой мужчина выдал раздражение более явно:
– Карина, план такой: сначала избавимся от этих инвалидов, потом ко мне, если успеем доехать. Но раздеваться можешь начинать уже в машине.
– Опачки! – восхитился Лёха. – А у меня точно такие же планы! Вот что значит родня, мыслим одинаково.
Миша треснул его по плечу здоровой рукой и зашипел. Но Лёха только хохотал в голос над его паникой. А может, братья и правда похожи больше, чем кажется? Ведь оба делают только то, чего хотят. И оба плевали на мнение других. Лишь бы их «самый неудобный вариант» был рядом и тоже выбирал их.
Эпилог
– Да что ж вы гады такие эгоистичные?! – вопил Лёха с мольбой и заламыванием рук. Миша рядом с ним привычно помалкивал, он вообще не из тех людей, кто открывает рот без важной причины. – Неужели у вас сердца нет?
Лёха, хоть теперь и обзавелся приличной работой, но ни капли серьезности за это время не получил. Он по-прежнему был человеком, приносящим хаос в любое место, где бы ни появился. В отделе рекламы его терпели только за то, что интересные идеи он все же изредка генерировал, этого не отнять. Но нам-то с какой радости его выносить?
Если его непосредственный начальник является по совместительству его братом, то я этому придурочному – вообще никто! Даже не коллега по работе. О, сколько раз я пыталась подъехать к этой теме с разных сторон… Но Саша ни в какую не соглашался принять меня в штат. Потому вот уже полгода я впахиваю на совсем другого дядю, хотя и в крупной фирме и по специальности. Просто это обидно, – когда любимый человек наотрез отказывается рассматривать тебя как профессионала! Он с такой хитрой рожей сообщал мне, что решил Сережку все-таки повысить до начальника отдела, а меня даже на испытательный срок не принял, что я уже заподозрила злой умысел. Хотя он все-таки прав в том, что вообще никоим образом не способствовал моей карьере – все, чего я добилась или добьюсь в будущем, полностью запишется только в мои заслуги. А Данилин обойдется в своем офисе и без меня. Нам обоим хватает того, что вечера мы проводим вместе. А может, нам так нравятся эти вечера именно потому, что каждый день мы успеваем соскучиться друг по другу?
– Кариныч, душа моя! – Лёха-брат чуть ли не рыдал. – У тебя точно имеется сострадание, я проверял!
Я понятия не имела, что ему отвечать. Но тут вмешался и сам Саша:
– Карина, скажи честно, ты этого хочешь?
Мой ответ опередил все тот же Лёха:
– Нет, йопт! Каринка мечтает всю жизнь оставаться твоей любовницей, никогда не стать матерью и врать собственным родителям, скрывая тебя! Все девушки об этом мечтают!
– Я не тебя спрашивал, – буркнул Саша.
– Зато я тебе отвечаю! – голосил тот еще эмоциональнее. – Сколько вы ебёте… простите, живете вместе? Полтора года? Весь город об этом знает, вы на всех вечеринках под руку. Так какая вам разница, ей-богу, если появится какой-то там штамп? Трахаться будет не так весело?