Сейчас и навечно
Часть 52 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я поднялась на ноги и сделала шаг, опираясь на костыль. Боль оказалась не такой сильной, хотя мысли о предстоящей шестичасовой смене в спа-салоне вызвали приступ тошноты.
– Ты уверена, что хочешь пойти? – спросил Сойер. – Может, тебе стоит отдыхать?
– Замолчи, я иду.
– Замолчи, она идет, – повторил Джексон и указал в сторону Сойера. – С этим парнем, я прав?
Ребята помогли мне спуститься по лестнице и сесть в служебную машину Джексона. Похоже дела в его фирме шли очень даже хорошо. Я хотела этого и для Сойера: чтобы он получил должность помощника судьи и построил карьеру, о которой мечтал. Но сперва ему предстоял экзамен на адвоката, и всю дорогу до вокзала он был молчалив. Озадачен. Его взгляд был полон мыслей, которыми он не поделился ни со мной, ни с Джексоном.
Я всю поездку держала его руку в своей, он сжимал мою, но почти не разговаривал. Я надеялась, что Джексону, с его привычным, шутливым настроением, удастся его разговорить, но он страдал от похмелья и дремал у окна.
Уже у автобусной станции мы разбудили Джексона, и Сойер достал из багажника свою сумку. Мы вышли на улицу под яркое солнце, и я узнала это место: совсем недавно я сходила здесь с автобуса из Нью-Йорка.
– Боже, солнце меня ненавидит, – пробурчал Джексон, прикрывая глаза рукой, несмотря на темные солнцезащитные очки. Он резко хлопнул в ладоши, поморщившись от этого звука, и повернулся к Сойеру. – Вот и все. Большой день. Как себя чувствуешь, чемпион?
– Не знаю. Голова не соображает.
– Поднимайся со скамейки запасных и отправляйся на поле, – возгласил Джексон. – Счет четыре-один. Осталось десять секунд до финала. Отчаянная попытка передать пас. Удар по воротам и прочие спортивные метафоры.
Сойер закатил глаза.
– Ты пересмотрел ESPN.
– Ничего подобного.
Мужчины хлопнули друг друга по рукам, а затем крепко обнялись.
– Ты справишься. – Услышала я низкий голос Джексона. – Знаю, что справишься.
– Спасибо, Джекс, – поблагодарил Сойер.
Он повернулся ко мне, в глазах все еще было заметно волнение. Джексон, улыбнувшись, отошел на несколько шагов, чтобы оставить нас наедине.
– Я дал Эбботам твой номер на случай, если Ливви что-нибудь понадобится, – сообщил Сойер. – Я не подумал сначала спросить тебя. Надеюсь, ты не против.
– Конечно нет, – ответила я. – У тебя все получится.
– Посмотрим.
– Я бы пожелала тебе удачи, но в последний раз это привело меня в отделение неотложной помощи.
Он немного улыбнулся, и я не знала, что еще сказать или сделать, чтобы ему стало легче. Груз тяжести оседал на его плечах, давил на него.
«Что в такой ситуации сказал бы Макс?»
Макс. Словно ангел-хранитель, присматривающий за мной. Из Сиэтла.
Я улыбнулась собственной шутке.
– Видишь вон тот столб? – Я указала на высокий белый столб из цемента. – Когда я сошла с автобуса из Нью-Йорка, Макс стоял возле него. Я только что покинула родной дом, уехала за три тысячи миль от друзей и семьи в совершенно незнакомый город. А он стоял там, ждал меня. Мы не знали друг друга, но это не имело никакого значения. Сам факт того, что кто-то меня ждал… это придавало смысл всему.
Я положила руки на плечи Сойера и нежно поцеловала его в щеку.
– Я буду ждать тебя на том месте, когда ты вернешься. Хорошо?
Сойер кивнул, скользя взглядом по моему лицу. Затем резко взял мое лицо в свои ладони и поцеловал. Жестко. Этот поцелуй я ощутила каждой клеткой своего тела, словно резкий электрический разряд, который пронесся сквозь меня, заставляя задыхаться.
Он прижался лбом к моему, когда оторвался от меня, восстанавливая дыхание.
– Торнадо, Дарлин, – прошептал он, – меня закрутило.
Затем он перекинул сумку через плечо и сел в автобус.
* * *
Джексон отвез меня домой и помог подняться наверх. Напоследок он меня обнял и одарил своей фирменной улыбкой.
– Звони, если что-нибудь понадобится, – сказал он. – Я к твоим услугам.
– Спасибо, Джексон.
– Все для тебя, Дарлин.
Он развернулся к двери.
– Какие у него шансы? – поинтересовалась я прежде, чем он успел повернуть ручку.
Джексон остановился, пожав плечами.
– У него чертовски хорошая память. Это спасет его на заданиях с несколькими вариантами ответов…
– Нет, я имела в виду, каковы шансы, что Оливию оставят с ним?
Он громко выдохнул и провел рукой по коротко остриженным волосам.
– Не знаю, Дар. Нам остается только надеяться на лучшее.
Я недоверчиво покачала головой.
– Джексон, как тебе удается сохранять позитив? Я так переживаю, что мне кажется, мой желудок вот-вот вывернется наизнанку.
– Ну, если верить Генриетте, Вселенная все слышит.
– Что это значит?
– Ты получаешь обратно то, что отдаешь. Негатив притягивает негатив. Позитивная энергия соответственно – позитивную. Что бы ты ни отправила во Вселенную, оно будет услышано. А затем ты получишь ответ. Поэтому, когда я говорю, пытаюсь дать ей то, что она хочет услышать, и надеюсь на ответ, который хочу услышать сам. – Он подмигнул мне. – А сейчас, с твоего позволения, я вынужден откланяться. Прошлой ночью я влил в себя слишком много водки, и теперь тело мне отвечает. – Он потер висок. – Слишком громко.
Я смотрела, как он уходит, и услышала доносящиеся с лестницы голоса после того, как закрылась дверь. Затем раздался стук, и Елена заглянула внутрь.
– Я видела, как ты заходила с перевязанной ногой и на костыле, – сказала она. – Бедняжка, это перелом?
– Всего два пальца на ноге. Небольшой перелом, скоро поправлюсь.
Она кивнула, не прекращая растирать руки.
– Генриетта сказала мне, что слушание было тяжелым для Сойера. – Она склонилась чуть ниже, словно боялась, что Вселенная услышит и ее. – Они ведь не смогут забрать у него Оливию?
– Не знаю, – ответила я. – Есть закон. Своего рода, крайний срок. Если бы Оливия прожила у него в течение целого года, без посторонней помощи, он смог бы вписать свое имя в ее свидетельство о рождении.
Елена усмехнулась.
– Год? Да тут осталось всего несколько недель! Что изменят эти недели?
Я беспомощно пожала плечами.
– Таков закон.
Елена покачала головой, а затем потянулась, чтобы погладить меня по щеке.
– Мы расскажем все судье. Все, что ему нужно. Я тоже приду на следующее слушание. В качестве свидетеля.
Действуя совершенно инстинктивно, я обняла Елену. Она по-матерински обняла меня в ответ, и я почувствовала запах тмина, легких духов, а поверх всего этого – чистейший, детский аромат Оливии. Она все еще была здесь, на одежде Елены, в ее коже.
Когда я отступила назад, заметила в глазах женщины слезы.
– Я люблю эту маленькую девочку. И его люблю, этого славного парня.
– Я тоже. Их обоих.
Лицо Елены вспыхнуло улыбкой, словно солнце, выглянувшее из-за темных туч.
– Видишь? Что я тебе говорила? – сказала она, направляясь к двери. – Дом – это не просто место, где ты живешь. Дом – это люди, что живут в нем.
Елена ушла, и тишина опустилась на меня, оставив наедине с мыслью, которая впилась в меня когтями и никак не хотела отпускать: если Сойер потеряет Оливию, я потеряю их обоих, и этот дом опустеет.
Глава 26. Дарлин
– Ты уверена, что хочешь пойти? – спросил Сойер. – Может, тебе стоит отдыхать?
– Замолчи, я иду.
– Замолчи, она идет, – повторил Джексон и указал в сторону Сойера. – С этим парнем, я прав?
Ребята помогли мне спуститься по лестнице и сесть в служебную машину Джексона. Похоже дела в его фирме шли очень даже хорошо. Я хотела этого и для Сойера: чтобы он получил должность помощника судьи и построил карьеру, о которой мечтал. Но сперва ему предстоял экзамен на адвоката, и всю дорогу до вокзала он был молчалив. Озадачен. Его взгляд был полон мыслей, которыми он не поделился ни со мной, ни с Джексоном.
Я всю поездку держала его руку в своей, он сжимал мою, но почти не разговаривал. Я надеялась, что Джексону, с его привычным, шутливым настроением, удастся его разговорить, но он страдал от похмелья и дремал у окна.
Уже у автобусной станции мы разбудили Джексона, и Сойер достал из багажника свою сумку. Мы вышли на улицу под яркое солнце, и я узнала это место: совсем недавно я сходила здесь с автобуса из Нью-Йорка.
– Боже, солнце меня ненавидит, – пробурчал Джексон, прикрывая глаза рукой, несмотря на темные солнцезащитные очки. Он резко хлопнул в ладоши, поморщившись от этого звука, и повернулся к Сойеру. – Вот и все. Большой день. Как себя чувствуешь, чемпион?
– Не знаю. Голова не соображает.
– Поднимайся со скамейки запасных и отправляйся на поле, – возгласил Джексон. – Счет четыре-один. Осталось десять секунд до финала. Отчаянная попытка передать пас. Удар по воротам и прочие спортивные метафоры.
Сойер закатил глаза.
– Ты пересмотрел ESPN.
– Ничего подобного.
Мужчины хлопнули друг друга по рукам, а затем крепко обнялись.
– Ты справишься. – Услышала я низкий голос Джексона. – Знаю, что справишься.
– Спасибо, Джекс, – поблагодарил Сойер.
Он повернулся ко мне, в глазах все еще было заметно волнение. Джексон, улыбнувшись, отошел на несколько шагов, чтобы оставить нас наедине.
– Я дал Эбботам твой номер на случай, если Ливви что-нибудь понадобится, – сообщил Сойер. – Я не подумал сначала спросить тебя. Надеюсь, ты не против.
– Конечно нет, – ответила я. – У тебя все получится.
– Посмотрим.
– Я бы пожелала тебе удачи, но в последний раз это привело меня в отделение неотложной помощи.
Он немного улыбнулся, и я не знала, что еще сказать или сделать, чтобы ему стало легче. Груз тяжести оседал на его плечах, давил на него.
«Что в такой ситуации сказал бы Макс?»
Макс. Словно ангел-хранитель, присматривающий за мной. Из Сиэтла.
Я улыбнулась собственной шутке.
– Видишь вон тот столб? – Я указала на высокий белый столб из цемента. – Когда я сошла с автобуса из Нью-Йорка, Макс стоял возле него. Я только что покинула родной дом, уехала за три тысячи миль от друзей и семьи в совершенно незнакомый город. А он стоял там, ждал меня. Мы не знали друг друга, но это не имело никакого значения. Сам факт того, что кто-то меня ждал… это придавало смысл всему.
Я положила руки на плечи Сойера и нежно поцеловала его в щеку.
– Я буду ждать тебя на том месте, когда ты вернешься. Хорошо?
Сойер кивнул, скользя взглядом по моему лицу. Затем резко взял мое лицо в свои ладони и поцеловал. Жестко. Этот поцелуй я ощутила каждой клеткой своего тела, словно резкий электрический разряд, который пронесся сквозь меня, заставляя задыхаться.
Он прижался лбом к моему, когда оторвался от меня, восстанавливая дыхание.
– Торнадо, Дарлин, – прошептал он, – меня закрутило.
Затем он перекинул сумку через плечо и сел в автобус.
* * *
Джексон отвез меня домой и помог подняться наверх. Напоследок он меня обнял и одарил своей фирменной улыбкой.
– Звони, если что-нибудь понадобится, – сказал он. – Я к твоим услугам.
– Спасибо, Джексон.
– Все для тебя, Дарлин.
Он развернулся к двери.
– Какие у него шансы? – поинтересовалась я прежде, чем он успел повернуть ручку.
Джексон остановился, пожав плечами.
– У него чертовски хорошая память. Это спасет его на заданиях с несколькими вариантами ответов…
– Нет, я имела в виду, каковы шансы, что Оливию оставят с ним?
Он громко выдохнул и провел рукой по коротко остриженным волосам.
– Не знаю, Дар. Нам остается только надеяться на лучшее.
Я недоверчиво покачала головой.
– Джексон, как тебе удается сохранять позитив? Я так переживаю, что мне кажется, мой желудок вот-вот вывернется наизнанку.
– Ну, если верить Генриетте, Вселенная все слышит.
– Что это значит?
– Ты получаешь обратно то, что отдаешь. Негатив притягивает негатив. Позитивная энергия соответственно – позитивную. Что бы ты ни отправила во Вселенную, оно будет услышано. А затем ты получишь ответ. Поэтому, когда я говорю, пытаюсь дать ей то, что она хочет услышать, и надеюсь на ответ, который хочу услышать сам. – Он подмигнул мне. – А сейчас, с твоего позволения, я вынужден откланяться. Прошлой ночью я влил в себя слишком много водки, и теперь тело мне отвечает. – Он потер висок. – Слишком громко.
Я смотрела, как он уходит, и услышала доносящиеся с лестницы голоса после того, как закрылась дверь. Затем раздался стук, и Елена заглянула внутрь.
– Я видела, как ты заходила с перевязанной ногой и на костыле, – сказала она. – Бедняжка, это перелом?
– Всего два пальца на ноге. Небольшой перелом, скоро поправлюсь.
Она кивнула, не прекращая растирать руки.
– Генриетта сказала мне, что слушание было тяжелым для Сойера. – Она склонилась чуть ниже, словно боялась, что Вселенная услышит и ее. – Они ведь не смогут забрать у него Оливию?
– Не знаю, – ответила я. – Есть закон. Своего рода, крайний срок. Если бы Оливия прожила у него в течение целого года, без посторонней помощи, он смог бы вписать свое имя в ее свидетельство о рождении.
Елена усмехнулась.
– Год? Да тут осталось всего несколько недель! Что изменят эти недели?
Я беспомощно пожала плечами.
– Таков закон.
Елена покачала головой, а затем потянулась, чтобы погладить меня по щеке.
– Мы расскажем все судье. Все, что ему нужно. Я тоже приду на следующее слушание. В качестве свидетеля.
Действуя совершенно инстинктивно, я обняла Елену. Она по-матерински обняла меня в ответ, и я почувствовала запах тмина, легких духов, а поверх всего этого – чистейший, детский аромат Оливии. Она все еще была здесь, на одежде Елены, в ее коже.
Когда я отступила назад, заметила в глазах женщины слезы.
– Я люблю эту маленькую девочку. И его люблю, этого славного парня.
– Я тоже. Их обоих.
Лицо Елены вспыхнуло улыбкой, словно солнце, выглянувшее из-за темных туч.
– Видишь? Что я тебе говорила? – сказала она, направляясь к двери. – Дом – это не просто место, где ты живешь. Дом – это люди, что живут в нем.
Елена ушла, и тишина опустилась на меня, оставив наедине с мыслью, которая впилась в меня когтями и никак не хотела отпускать: если Сойер потеряет Оливию, я потеряю их обоих, и этот дом опустеет.
Глава 26. Дарлин