Сейчас и навечно
Часть 10 из 63 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты ешь?
– Теоретически, – проговорил он. – У меня свидание с двенадцатым стеллажом, так что, если ты меня извинишь…
Я, быстро просканировав магазин, нашла двенадцатый стеллаж и поморщилась.
– Полуфабрикаты? Это вредно. Ты готовишь здоровую пищу для нее и ничего для себя?
– Я не могу взять больше, чем уже есть. Со мной все будет в порядке, спасибо за беспокойство…
– Давай помогу, – сказала я. – Что тебе нужно? Я помогу все донести.
Сойер вздохнул.
– Слушай… Дарлин? Мило с твоей стороны предложить помощь, и спасибо за крекеры, но я справлюсь. Когда она ляжет спать, я закину что-нибудь в микроволновку и засяду за учебники. – Он остановился и нервно встряхнул головой. – Зачем я вообще это объясняю? Мне пора идти.
Он начал уходить, и я поддалась искушению позволить ему уйти. Он был придурком, но это скорее результат нервного истощения. Я попыталась представить, каково это – в одиночку заботиться о маленьком человечке. Мне за собой-то было достаточно трудно ухаживать. Поэтому я решила отбросить в сторону грубость Сойера (и его дурацкую привлекательность) и выручить парня. По-соседски.
– Ты ведешь себя глупо, – крикнула я ему вслед.
– Глупо?
– Да! Я прямо здесь. Позволь помочь тебе. – Я скрестила руки на груди. – Как давно ты ел по-настоящему вкусную пищу?
Он молчал, уставившись на меня.
– Так я и думала. Пойдем. Я тебе что-нибудь приготовлю.
– Теперь ты собираешься готовить для меня? Да мы познакомились восемь секунд назад.
– И что?
Сойер моргнул.
– И ты… ты не обязана.
– Конечно я не обязана. Но я хочу. Мы же соседи. – Я снова посмотрела на указатели, чтобы сориентироваться. – Я собираюсь приготовить запеканку из тунца. В основном потому, что это единственное, что у меня хорошо получается. Как тебе? – Я присела на корточки перед ребенком. – Любишь запеканку, сладкая горошинка?
Оливия улыбнулась, продолжая трудиться над своим печеньем, и дернула ножкой с детским восторгом.
– Оливия сказала, что с удовольствием попробует запеканку.
Сойер посмотрел на меня со странным выражением на лице, и я потянула его за рукав толстовки.
– Пошли. Кажется, я видела рыбу там.
Сойер на мгновение замер.
– Мне ведь так просто не отделаться от тебя, да?
– А тебе это нужно? – я нахмурилась.
Он все еще хмурил брови, но толкал тележку следом за мной.
– Я не привык, чтобы люди что-то делали для меня. Елена и так достаточно помогает. Чувствую себя объектом благотворительности.
– Ты не объект благотворительности, – сказала я. – Один ужин тебя не убьет.
– Знаю, но я жонглирую сотней мячей в воздухе, и, если кто-то протянет руку и схватит один из них, это собьет меня с толку. – Он прикрыл рот тыльной стороной ладони и зевнул так, что щелкнули зубы. – Черт, не знаю, зачем я это сказал. Я ведь даже не знаю тебя.
– В этом вся суть разговоров, – ответила я. – Знакомство с кем-то. Революционная концепция.
Он закатил глаза и снова зевнул.
– Ты действительно засиживаешься допоздна? – спросила я. – Елена сказала, что ты изучаешь право.
– О, да?
Мы подошли к мясному отделу. Он взял упаковку стейка, а потом со вздохом отбросил его назад.
– Что еще она тебе рассказала?
Я отобрала свежайшего тунца и положила в корзину.
– Что у тебя золотое сердце и что ты постоянно испытываешь стресс.
Он поднял голову, встревожившись.
– Что? Почему… почему она так сказала?
– Может, она думает, что так и есть. Второе утверждение кажется правдивым. Что насчет первого? – Я пожала плечами и сухо улыбнулась. – Присяжные еще не вынесли свое решение.
– Ха-ха, – уныло сказал он и окинул меня взглядом. – Ты всегда такая прямолинейная?
– Хотелось бы сказать, что честность – лучшая политика, но, вероятно, причина просто в отсутствии речевого фильтра.
– Я заметил.
– Сказал парень, который встретил меня словами «Вы кто?», – я рассмеялась.
Сойер остановился и уставился на меня, словно я была головоломкой, которую он никак не мог разгадать. Пульс подскочил под пристальным взглядом его темных глаз. Прочистив горло, я выгнула одну бровь.
– Давай, делай фото, такое встречается лишь однажды, – сказала я, нервно усмехнувшись.
Глаза Сойера распахнулись от удивления, и он покачал головой.
– Прости, я… я на самом деле устал.
Он двинулся вперед, а я заметила, как привлекательная молодая женщина рассматривает Сойера, Оливию, потом Оливию и Сойера вместе. Я практически видела сердечки в ее зрачках. А Сойер даже не обратил внимания.
– Итак, ты учишься в юридической школе.
– Ага, в Гастингсе.
– О, это хороший университет? – спросила я и замерла. – Подожди. Меня только что осенило. Ты собираешься стать юристом?
– И?
– Юрист-моралист.
Он застонал.
– Пожалуйста, не называй меня так.
– Почему нет? Это же мило.
– Это глупое ребячество.
– Ой да ладно тебе, – усмехнулась я. – Уверена, ты тоже считаешь это милым. Получилась довольно забавная рифма.
– Я слышал подобные дразнилки сотни раз, – пробурчал он. – Кстати говоря, я планирую стать адвокатом, а не юристом.
– В чем разница?
– Когда ты просто закончишь юридическую школу, то станешь юристом. А если сдашь экзамен и получишь лицензию на ведение практики, то ты адвокат. Вот я собираюсь стать адвокатом.
– Ну, адвокат-моралист звучит не так забавно. – Я достала свой телефон из рюкзака. – «Википедия» говорит, что эти понятия практически взаимозаменяемы, – и усмехнулась.
Он вздохнул, из его уст вырвался усталый смешок, который, казалось, удивил его. И в очередной раз он бросил на меня недоумевающий взгляд.
– Никогда не встречал кого-то похожего на тебя. Ты как…
– Я как… кто?
Наши глаза встретились и задержались друг на друге, и, несмотря на пронизывающий холод в супермаркете, я утонула в теплоте взгляда Сойера. Его суровое выражение лица смягчилось, напряжение немного ослабло, стресс, который он так долго держал в себе, понемногу утихал. Он наглухо запер все в себе, но за эти несколько ударов сердца я увидела его суть. Одна мысль проскользнула в голове.
«Он одинок».
Вдруг Сойер моргнул и резко тряхнул головой, отводя взгляд в сторону.
– Неважно. – Напряжение вернулось, я почувствовала, как это колючее силовое поле окружает его, отбрасывая меня в сторону. – Идем, пока не закончилось действие твоих волшебных печенюшек.
Я улыбнулась и молча последовала за ним, внутри умирая от желания узнать, что же он хотел сказать.
«Может быть, ничего хорошего», – подумала я. Что вполне возможно, ведь я никогда не затыкалась вовремя и всегда совала нос в чужие дела.
Но то тепло в груди, – в непосредственной близости от моего сердца, – так и не исчезло. Сойер собирался сделать мне комплимент, я была уверена в этом. Ничего скучного или примитивного – он слишком умен для таких вещей. Что-то исключительное, возможно.
Комплимент, который не прозвучал бы, как комплимент, потому что был адресован только мне.
– Теоретически, – проговорил он. – У меня свидание с двенадцатым стеллажом, так что, если ты меня извинишь…
Я, быстро просканировав магазин, нашла двенадцатый стеллаж и поморщилась.
– Полуфабрикаты? Это вредно. Ты готовишь здоровую пищу для нее и ничего для себя?
– Я не могу взять больше, чем уже есть. Со мной все будет в порядке, спасибо за беспокойство…
– Давай помогу, – сказала я. – Что тебе нужно? Я помогу все донести.
Сойер вздохнул.
– Слушай… Дарлин? Мило с твоей стороны предложить помощь, и спасибо за крекеры, но я справлюсь. Когда она ляжет спать, я закину что-нибудь в микроволновку и засяду за учебники. – Он остановился и нервно встряхнул головой. – Зачем я вообще это объясняю? Мне пора идти.
Он начал уходить, и я поддалась искушению позволить ему уйти. Он был придурком, но это скорее результат нервного истощения. Я попыталась представить, каково это – в одиночку заботиться о маленьком человечке. Мне за собой-то было достаточно трудно ухаживать. Поэтому я решила отбросить в сторону грубость Сойера (и его дурацкую привлекательность) и выручить парня. По-соседски.
– Ты ведешь себя глупо, – крикнула я ему вслед.
– Глупо?
– Да! Я прямо здесь. Позволь помочь тебе. – Я скрестила руки на груди. – Как давно ты ел по-настоящему вкусную пищу?
Он молчал, уставившись на меня.
– Так я и думала. Пойдем. Я тебе что-нибудь приготовлю.
– Теперь ты собираешься готовить для меня? Да мы познакомились восемь секунд назад.
– И что?
Сойер моргнул.
– И ты… ты не обязана.
– Конечно я не обязана. Но я хочу. Мы же соседи. – Я снова посмотрела на указатели, чтобы сориентироваться. – Я собираюсь приготовить запеканку из тунца. В основном потому, что это единственное, что у меня хорошо получается. Как тебе? – Я присела на корточки перед ребенком. – Любишь запеканку, сладкая горошинка?
Оливия улыбнулась, продолжая трудиться над своим печеньем, и дернула ножкой с детским восторгом.
– Оливия сказала, что с удовольствием попробует запеканку.
Сойер посмотрел на меня со странным выражением на лице, и я потянула его за рукав толстовки.
– Пошли. Кажется, я видела рыбу там.
Сойер на мгновение замер.
– Мне ведь так просто не отделаться от тебя, да?
– А тебе это нужно? – я нахмурилась.
Он все еще хмурил брови, но толкал тележку следом за мной.
– Я не привык, чтобы люди что-то делали для меня. Елена и так достаточно помогает. Чувствую себя объектом благотворительности.
– Ты не объект благотворительности, – сказала я. – Один ужин тебя не убьет.
– Знаю, но я жонглирую сотней мячей в воздухе, и, если кто-то протянет руку и схватит один из них, это собьет меня с толку. – Он прикрыл рот тыльной стороной ладони и зевнул так, что щелкнули зубы. – Черт, не знаю, зачем я это сказал. Я ведь даже не знаю тебя.
– В этом вся суть разговоров, – ответила я. – Знакомство с кем-то. Революционная концепция.
Он закатил глаза и снова зевнул.
– Ты действительно засиживаешься допоздна? – спросила я. – Елена сказала, что ты изучаешь право.
– О, да?
Мы подошли к мясному отделу. Он взял упаковку стейка, а потом со вздохом отбросил его назад.
– Что еще она тебе рассказала?
Я отобрала свежайшего тунца и положила в корзину.
– Что у тебя золотое сердце и что ты постоянно испытываешь стресс.
Он поднял голову, встревожившись.
– Что? Почему… почему она так сказала?
– Может, она думает, что так и есть. Второе утверждение кажется правдивым. Что насчет первого? – Я пожала плечами и сухо улыбнулась. – Присяжные еще не вынесли свое решение.
– Ха-ха, – уныло сказал он и окинул меня взглядом. – Ты всегда такая прямолинейная?
– Хотелось бы сказать, что честность – лучшая политика, но, вероятно, причина просто в отсутствии речевого фильтра.
– Я заметил.
– Сказал парень, который встретил меня словами «Вы кто?», – я рассмеялась.
Сойер остановился и уставился на меня, словно я была головоломкой, которую он никак не мог разгадать. Пульс подскочил под пристальным взглядом его темных глаз. Прочистив горло, я выгнула одну бровь.
– Давай, делай фото, такое встречается лишь однажды, – сказала я, нервно усмехнувшись.
Глаза Сойера распахнулись от удивления, и он покачал головой.
– Прости, я… я на самом деле устал.
Он двинулся вперед, а я заметила, как привлекательная молодая женщина рассматривает Сойера, Оливию, потом Оливию и Сойера вместе. Я практически видела сердечки в ее зрачках. А Сойер даже не обратил внимания.
– Итак, ты учишься в юридической школе.
– Ага, в Гастингсе.
– О, это хороший университет? – спросила я и замерла. – Подожди. Меня только что осенило. Ты собираешься стать юристом?
– И?
– Юрист-моралист.
Он застонал.
– Пожалуйста, не называй меня так.
– Почему нет? Это же мило.
– Это глупое ребячество.
– Ой да ладно тебе, – усмехнулась я. – Уверена, ты тоже считаешь это милым. Получилась довольно забавная рифма.
– Я слышал подобные дразнилки сотни раз, – пробурчал он. – Кстати говоря, я планирую стать адвокатом, а не юристом.
– В чем разница?
– Когда ты просто закончишь юридическую школу, то станешь юристом. А если сдашь экзамен и получишь лицензию на ведение практики, то ты адвокат. Вот я собираюсь стать адвокатом.
– Ну, адвокат-моралист звучит не так забавно. – Я достала свой телефон из рюкзака. – «Википедия» говорит, что эти понятия практически взаимозаменяемы, – и усмехнулась.
Он вздохнул, из его уст вырвался усталый смешок, который, казалось, удивил его. И в очередной раз он бросил на меня недоумевающий взгляд.
– Никогда не встречал кого-то похожего на тебя. Ты как…
– Я как… кто?
Наши глаза встретились и задержались друг на друге, и, несмотря на пронизывающий холод в супермаркете, я утонула в теплоте взгляда Сойера. Его суровое выражение лица смягчилось, напряжение немного ослабло, стресс, который он так долго держал в себе, понемногу утихал. Он наглухо запер все в себе, но за эти несколько ударов сердца я увидела его суть. Одна мысль проскользнула в голове.
«Он одинок».
Вдруг Сойер моргнул и резко тряхнул головой, отводя взгляд в сторону.
– Неважно. – Напряжение вернулось, я почувствовала, как это колючее силовое поле окружает его, отбрасывая меня в сторону. – Идем, пока не закончилось действие твоих волшебных печенюшек.
Я улыбнулась и молча последовала за ним, внутри умирая от желания узнать, что же он хотел сказать.
«Может быть, ничего хорошего», – подумала я. Что вполне возможно, ведь я никогда не затыкалась вовремя и всегда совала нос в чужие дела.
Но то тепло в груди, – в непосредственной близости от моего сердца, – так и не исчезло. Сойер собирался сделать мне комплимент, я была уверена в этом. Ничего скучного или примитивного – он слишком умен для таких вещей. Что-то исключительное, возможно.
Комплимент, который не прозвучал бы, как комплимент, потому что был адресован только мне.