Сеятели ветра

— Может, вообще никого из них тут нет, — предположила Фриша. — Что тогда?

— Есть, — уверенно заявила Рози. — Не может не быть. Форнасион одна из ключевых позиций, через нее меха и древесина из Лесного Края к морю идет, тут перевалочный пункт. Так что кто-то из них тут, следит за развитием событий. Вспомни, что паромщик говорил? Ситуация в этом королевстве очень уж сложная складывается. Отец никогда не станет удовлетворяться слухами или запоздавшими новостями, можешь мне поверить.

— У меня другой вопрос, — Мартин поворошил костер длинной палкой, угли защелкали, как арбалетные выстрелы. — Мастер говорил, что все места, куда кто-то из нас может ткнуться, под наблюдением. Думаешь, то место, где твоя родня сидит, исключение? Прихватят тебя у входа — и к де ла Мале, в подвал.

— Я иду с ней, — сразу же после этих слов заявила Эбердин. — Не дело в одиночку по городу шастать.

— Идешь, идешь, — успокоила ее Рози. — Куда я без тебя? И Эраст тоже, он может мне понадобиться. И потом — его знают почти все мои братья.

— Ты не ответила, — требовательно произнес Мартин.

— Я не пойду прямиком в резиденцию Асторга, — с доброй улыбкой сообщила ему де Фюрьи. — Не переживай. У меня немного другой план. Кстати, Мартин, хорошо, что напомнил. Давай-ка, милый, раздевайся.

— Чего? — опешил тот.

Да что он. Я сам чуть рот не открыл от удивления.

— Мне нужна твоя одежда, — сурово заявила Рози, нахмурив брови. — Да-да.





Глава восемнадцатая




Одежда понадобилась, разумеется, не ей. Она досталась мне, и радости особой от этого приобретения я не испытал. В первую очередь потому, что она была мне не по размеру. Мартин сложением был покрепче, чем я, и ростом повыше. Если с рубахой и вязаной безрукавкой, в которых я болтался как язык колокола, мне кое-как удалось смириться, тем более что под полушубком их видно не было, то со штанами дело обстояло похуже. Как я их ни затягивал веревкой, они все равно норовили с меня сползти. Да и в мягкие, изрядно поношенные сапожки пришлось травы напихать.

— Да чтобы вам, — ворчал я, то и дело подтягивая штаны. — «Вынужденная мера, вынужденная мера»! Вот картина будет, если в городе в один прекрасный момент они с меня спадут, и я порадую зевак голым задом!

— Ты полагаешь, что одежда Жакоба тебе подошла бы лучше? — холодно спросила Рози, убирая прядку волос под забавную потрепанную шапку, которую она изъяла у Фриши. — Ах, какая я глупая! Он ведь еще выше, чем Мартин. В его одежду двоих таких, как ты, можно запихнуть. Так что не бурчи, дорогой мой. А лучше вовсе помалкивай.

Да-да, мы нарядились простолюдинами. Хотя, если говорить начистоту, переоделись только девочки, я же вернулся к истокам своего существования. Вернее — почти вернулся. В те годы, когда я обитал в таком далеком отсюда Раймилле, подобная одежка мне бы показалась верхом роскоши. Страшно вспомнить, какое рванье я тогда носил…

Но недоволен был не только я. Эбердин тоже выглядела на редкость мрачной, правда, тут имела место печаль немного другого свойства. Ей пришлось расстаться со своим мечом, поскольку оружие с собой Рози нам запретила брать строго-настрого, даже кинжалы. Причем Ворон в этом ее поддержал полностью. Исключение составили только засапожные ножи, которые, как было известно всем, селяне таскали с собой постоянно.

Кстати, именно после этого Эль Гракх и Фальк, до того рвавшиеся заменить меня в данной вылазке, внезапно замолчали. А ведь пятью минутами ранее практически в унисон орали о том, что люди в сером могли запомнить мое лицо во время схватки у причала.

И магию Ворон тоже запретил пускать в ход категорически, объяснив это тем, что в городе ее запросто могут отследить. Особенно такую, как у меня, находящуюся вне закона. За ней контроль особый идет. Да и рунная магия в своей атакующей ипостаси тоже особой радости у Ордена не вызовет.

А вот Эбердин проще, ее конек целительство, которым особо не повоюешь.

Вот только я данный запрет счел сомнительным. Ну да, просто так я, разумеется, ничего такого не сделаю, но если ситуация примет совсем уж скверный оборот? Если это будет вопрос жизни и смерти? Но вслух говорить этого не стал, я себе не враг.

К воротам города мы добрались ближе к полудню, пристроившись к небольшому обозу, который вез на продажу зерно. Для этого нам сначала пришлось на лошадях затемно отмахать десятка два лиг по Пустошам в сторону тракта, после, сидя в кустах у обочины, дождаться подходящих повозок и пешим ходом топать за ними до Форнасиона. Хорошо еще хоть налегке, что, к слову, немного раздражало Рози. Ей казалось, что мой образ был бы завершенным, тащи я за плечами мешок с зерном. На мою удачу, ни того, ни другого в распоряжении нашей компании не имелось.

Что скрывать — чем ближе мы подходили к Форнасиону, тем беспокойнее становилось на душе, по крайней мере, у меня. Думаю, и остальным было не по себе, но никто из нас данную слабость не показывал, считая подобное зазорным. Я так точно держался задорно и чуть залихватски, правда, то и дело поругивая постоянно сползающие штаны.

— Интересно, Луиза уже дома? — сказала вдруг Эбердин. — Как думаешь, Рози?

— Не знаю, — ответила де Фюрьи. — Если родня про нее пронюхала — то, скорее всего, дома. Если нет, то сидит где-то в подземелье и ругается с де Лакруа.

— С чего бы? — усомнился я. — Лу и Робер ругаются? Не бывает.

Что есть — то есть. Никто никогда не видел, чтобы эта парочка даже голос друг на друга подняла, не говоря уж о перебранках. Кто-то над этим шутил, кто-то, полагаю, даже завидовал.

— Поверь — ругается. — Рози забавно сморщила носик. — Корит его за то, что он за ней вернулся. Одной ей выкрутиться будет куда проще. Лу данный факт отлично осознает, потому и костерит сейчас де Лакруа на чем свет стоит.

— Эраст, а ты бы за Рози вернулся? — вдруг спросила Эбердин.

— Не-а, — помотал головой я. — Чтобы мне досталось от нее так же, как Роберу от де ла Мале? Не надо мне такого счастья. И потом — она-то точно выкрутится, а я вот — не факт.

— Умнеешь на глазах, — одобрительно произнесла де Фюрьи. — Скоро я свое заветное «Эраст, ты дурак» в ход перестану пускать. И вот как тогда жить?

— Долго и счастливо, — предложил ей я. — Желательно, еще богато.

— Ну ты размахнулся. — Эбердин криво улыбнулась. — Боюсь, такие мечты не из нашей сказки.

— Тот случай, когда и рада бы не согласиться, да врать самой себе не хочется, — вздохнула Рози. — Но это не значит, что надо сидеть и терпеливо ждать прихода той, что заберет нас за Грань. Вообще — что вы за тему для разговора выбрали? И главное — нашли для нее подходящее место и время. Так что — цыц, мы почти пришли.

Не знаю почему, но больше всего я волновался именно за то, что нас прихватят прямо у городских ворот. Лязгнут мечи стражников, мне заломят руки до хруста в суставах, и Форсез скажет что-нибудь напыщенно-мерзкое, вроде: «Вот мы и встретились снова, фон Рут».


Клянусь, я испытал что-то вроде совершенно неуместного разочарования, когда этого всего не произошло. Чувство противоестественное, но это правда. В город мы вошли просто и буднично. Вернее — просто вошли. Стражникам до нас не было совершенно никакого дела. Совсем! И представителей Ордена я не увидел. Ни одного. Обычная жизнь столицы королевства — торговки, горожане, нищие, проститутки, воришки, шныряющие в толпе.

Все так, как и должно быть, но вот только мне эта спокойная жизнь представляется какой-то ненастоящей. Фальшивой.

Может, я просто от всего этого отвык за последние недели, в которых были только постоянная скачка, холод, ветер и гудящий от скудной пищи желудок?

Рози тем временем на всякие ненужные мысли не разменивалась. Она повертела головой, определилась с нужным нам направлением и шустро потопала по брусчатке мостовой. Все, что нам оставалось сделать, так это только поспешить следом за ней.

Я был уверен в том, что моя невеста в этом городе никогда в жизни не бывала, но при этом она ориентировалась в нем так, будто провела здесь не день и не два. Рози уверенно пересекала улицы и площади, а после без малейших сомнений ныряла в переулки, причем некоторые из них были таковы, что мне все больше и больше становилось жалко, что шпага, которая за минувшие пару лет стала естественным продолжением моей руки, осталась в развалинах старого дома, под присмотром Монброна.

— Куда мы хоть идем? — минут через двадцать этой беготни наконец решила поинтересоваться у нее Эбердин. — Ты точно уверена в том, что не заблудилась?

— Когда дойдем — узнаешь, — буркнула на ходу Рози. — Так, нам вон туда.

И еще один переулок, потом улочка узенькая настолько, что люди, наверное, могут приветствовать друг друга по утрам рукопожатиями, всего лишь открыв окна и высунувшись в них.

— Фонтан, — удовлетворенно сообщила Рози, когда мы оказались на небольшой площади. — В виде рыбы. Все, считай пришли.

— Что хорошо. — Эбердин глянула на пустое дно круглого строения с жуткого вида тварью в середине. — А ты уверена, что это рыба? Как по мне — монстра какая-то.

— Рыба-рыба, — заверила ее де Фюрьи. — Называется «рагуль». Водится только в Кироне, большая редкость. Ее поймать можно только в апреле, когда она на нерест идет. Вкус у нее, говорят, специфический. Но кто хоть раз попробует ее, тому все остальные рыбные блюда с этого дня будут казаться безвкусными.

— Ты пробовала? — заинтересовался я.

— Нет, — покачала головой Рози. — И не планирую. Я люблю есть рыбу, а потому не желаю себя лишать удовольствия наслаждаться палитрой разных вкусов, а не какого-то одного. Приобретая знание о чем-то идеальном, ты теряешь радость от более простых, но зато разнообразных утех. Хорошо сказала, надо запомнить, может, потом когда пригодится. Все, передохнули? Тогда в путь. Мы уже рядом с целью.

Ей, этой самой целью, оказалась жалкая на вид лавчонка в одном из многочисленных торговых переулков Форнасиона. Сомневаюсь, что в нее за день больше одного покупателя заходит. А то и в неделю.

Оглядевшись, Рози толкнула противно скрипнувшую дверь и под звон колокольчика, подвешенного над порогом, вошла внутрь. Мы последовали за ней.

— Чем могу служить? — прошамкал неопрятный костистый старикан, сидевший за стойкой. — Точнее… Что вам вообще в моей лавке надо? Вашему сословию благородным оружием владеть запрещено законами королевства. Идите вон к Фрахи-ковалю. Прямо по улице, потом налево и еще раз налево. У него в продаже всегда есть кистени, шипованные дубины и прочее простонародное барахло. А тут — шпаги, мечи и кинжалы, оружие для тех, кто видит отличие драки и поединка.

— Для того, чтобы оценить красоту поединка, не обязательно быть благородным, — сообщила ему Рози. — Когда сражаются мастера, то любой это поймет. Но это к делу не относится. Вот, гляньте сюда.

И она сунула ему под нос свою руку, на которой тусклым золотом блеснул ее фамильный перстень. Рози с ним не расставалась никогда. Да и как это сделать — снять это украшение с ее руки можно было лишь отрезав палец. Он врос в ее плоть, причем, подозреваю, сделано это было нарочно. Маг поработал, не иначе.

— Подлинный, — проскрипел старикан. — Истинная печать рода де Фюрьи. Мистресс Рози, полагаю?

— Именно, — величественно кивнула наша подруга. — Мэтр Лабэн, кто из моих братьев в городе?

— Месьор Рауль, — последовал немедленный ответ. — Прибыл еще неделю назад. Ситуация в городе сложилась очень непростая, потому присутствие кого-то из вашего семейства является необходимым. Вот только, как мне видится, мистресс Рози, ему тяжело принимать некоторые решения. Третьего дня он сам мне это сказал при встрече.

— Хорошо еще, что Рауль приехал, а не Тим, — похлопала дедушку по плечу моя невеста, выбив из его древнего сюртука небольшое облачко пыли. — Тогда все было бы еще печальней. Мэтр, будьте любезны, известите месьора Рауля о моем прибытии и передайте ему, что нам надо поговорить. Причем — незамедлительно. И еще — подайте нам в заднюю комнату еды и вина, мы очень устали и проголодались.

— Камин зажечь? — услужливо поинтересовался Лабэн.

— Мой жених это сделает сам, — показала на меня де Фюрьи. — Да-да, мэтр, вы не ослышались. Это мой жених. И он не простолюдин, на нас просто наряды, и не более того. Слишком много любопытных глаз ныне в Форнасионе.

— Если бы только глаз, — печально отозвался старик. — Клянусь всеми богами, таких непонятных времен, как теперь, я не видал никогда.

— Подайте еды и займитесь моей основной просьбой, той, что насчет брата, — повторила Рози. — А потом мы вас с удовольствием выслушаем.

Через десять минут в камине, что находился в небольшой, но очень уютной комнатушке, которую Рози назвала «задней», весело потрескивали дрова. Дрова! Не полусырые ветки, не трухлявые доски, не сено и солома, которая вместо тепла дает только нестерпимую вонь, а дрова! И вообще — мне стало очень, очень хорошо. А уж когда мэтр Лабэн принес изрядный шмат копченой телятины и каравай мягкого хлеба, то я ощутил невероятное желание обнять этого ворчливого, но такого славного старикана!

— Я закрою лавку, — сказал он нам. — Меня не будет, мало ли кто зайдет? Так-то ко мне уже дня три никто не наведывался, но судьба любит подшутить над людьми. Да, мистресс Рози, вы же знаете, что находится вон там?

Старик показал на широкий стенной шкаф, стоявший в углу.

— Нет. — Де Фюрьи отрезала кусочек телятины. — Но после вашего вопроса догадалась.

— Хорошо, — пробормотал старик и, шаркая ногами, покинул комнату.

Эбердин немедленно встала, подошла к шкафу и распахнула его дверцы, моментально закашлявшись от облака пыли, окутавшего ее.

— Пчхи! — громко чихнула она. — Ох! А… а-а-а-а-пчхи! Рози, здесь кроме пыли, моли и каких-то обносков нет ничего.

— Плохо смотришь, — пожурила ее де Фюрьи. — Эраст, не желаешь присоединиться к Эби?

— Не называй ее так, — попросил я Рози. — Никогда. По крайней мере при мне. А смотреть ни к чему, я и так знаю, что там.

— Догадался? — прищурилась лукаво девушка. — А как?

— С тобой сплю, — усмехнулся я, взявшись за нож, торчащий в мясе. — Вот и стал кое в чем разбираться. Наша близость стимулирует мою догадливость.

— Де Фюрьи, я с тобой постель не делю, и не собираюсь этого делать в будущем, — насупилась Эбердин. — Но понять что к чему хотелось бы.