Сэхсвет

А самым большим объектом в этом пространстве было поле Редима. Оно лишь тускло, мертвенно-бледно светило на границе телепатической видимости, но эта сфера поражала своими размерами. И когда Максим смотрел на поле не глазами, от него исходила… угроза.

Максим почувствовал, как вектор его движения изменился, и увидел, что солнца мчатся навстречу друг другу, к общему центру. Пока он слышал обрывочные мысли Орланы и остальных советников, но уже через секунду произошло слияние. Они стали единым мозгом, разум каждого стал открытой книгой для остальных, но в то же время Максим чётко мог определить, чья мысль звучит в его обособленном уголке сознания. Такие области, куда на время слияния загонялось собственное «я», были созданы каждым членом Совета в результате длительных умственных тренировок. Иначе существовал бы большой риск навсегда остаться «объединёнными», потеряв индивидуальность. Чувство такого могущества – слишком сильное искушение.

– Однажды это произошло со мной и Нори Сато, – сказал Лу Альтера. Разумеется, сказал мысленно. – Наши сознания сплелись на целый час реального времени, и на годы – телепатически. После этого Нори предложил концепцию индивидуальных кластеров сознания.

– Это был интересный опыт, – согласился младший советник Сато. – Но я не хотел бы его повторять. Потеря личности – очень… болезненное ощущение.

– Господа, – засияло сознание Орланы. – Вернёмся к насущным проблемам. Начнём с той, что требует скорейшего решения – феномен шаманства. Меметизация снизила шанс его возникновения, но этого мало. Пока наши агенты справляются с отдельными индивидами, выставляя их мошенниками, но, если такие редимеры будут возникать и дальше, рано или поздно это может привести к неприятностям.

Несколько мгновений все молчали.

– Можно переконструировать нанобиотов, – предложил Алексей Крюков. – В теории, они могут глушить эту способность редимеров, до определённого уровня. Правда, нанобиотов придётся распылять заново.

– Это не проблема. Достаточно запустить их в основные места добычи питьевой воды, а дальше водопроводная система сделает своё дело. Воду пьют все.

– Мне нужно несколько лет на эксперименты, – сказал Крюков, – и профессор Лейрд. Очень грамотный специалист.

– Единогласно.

– Следующая проблема вытекает из предыдущей. – Орлана засияла ярче. – Общий коэффициент интеллекта редимеров неуклонно растёт. Мы физически не можем следить за каждым. Пока их технологический уровень не позволяет разобраться в структуре нанобиотов, выяснить их истинное предназначение. Сейчас они для редимеров – просто один из видов организмов, населяющих тело, вроде кишечной палочки. Но с развитием генетики учёные откроют правду.

– Воспользуемся последними достижениями в квантовой физике, – мгновенно ответил Лу Альтера. – Я разработал квантовый замок, пока чисто математически. Ничего общего со сверхпроводниками, только название, оно хорошо отражает суть. Мы закодируем часть генома нанобиотов. Не зная принципа кодирования, взломать замок невозможно. Но самая прелесть в том, что, даже если это произойдёт, мы мгновенно узнаем. Это, кстати, касается и следующих тем обсуждения – чипов телепортации и базовых имплантов. Код программы гораздо проще генов, и в него можно встроить маскировочные ложные данные.

– Не лишним будет пустить слух о ненаучности квантовых исследований или вбросить несколько заведомо ошибочных теорий, – добавил Алан. Это было его первое слияние, и по большей части он «отмалчивался», предоставляя ресурсы своего мозга советникам. – Может быть, даже устраивать саботажи.

– Единогласно.

– Хорошо, – сказала Орлана. – Рассмотрим ситуацию, когда базовые импланты будут извлечены случайным редимером.

– Квантовый замок взломать невозможно, – повторил Альтера. – И очень долгое время так и останется. Что касается извлечения: если удалить чип телепортации, то тут всё в порядке – мы просто потеряем немного айона. Беспокоиться стоит только об импланте, отслеживающем фон. В этом случае система должна получить сигнал о пропаже данных из базы и поставить нас в известность.

– В будущем стоит запустить активную пропаганду жизненной необходимости базовых имплантов и вреде в случае их отказа или извлечения. Большинству этого будет достаточно.

– Единогласно.

– Теперь социально-этические проблемы. – Все члены Совета явственно почувствовали, как недоволен Рэй Суокил.

Орлана продолжила:

– Необходимо разработать алгоритм, по которому «старик» будет взаимодействовать с редимером.

– Я уже всё продумал, – сказал Рэй. Его сознание загорелось едва ли не ярче, чем у Орланы. – «Старик», приходя к редимеру, будет предлагать ему выбор: либо уйти с ним, либо остаться.

– Тогда мы потеряем много айона, – заметил Алексей Крюков.

– Они живые существа! – Рэй усилил свечение разума. – Разумные! У редимеров должна быть хотя бы иллюзия того, что они властны над своей жизнью и смертью. И потом, мы до сих пор не знаем в точности, что такое айон. Если мы начнём высасывать каждую каплю, я боюсь, это может дестабилизировать систему «редимер—поле», о которой мы тоже ничего толком не выяснили.

– Логично, – согласился Алексей.

– Причина смерти, сообщаемая «стариком», должна быть случайной, – продолжил Рэй. – В большинстве случаев проверить это будет нельзя – когда редимер узнает о неизбежном, события потекут иначе, чем если бы он оставался в неведении. Он либо уйдёт со «стариком», либо остановятся все его жизненные процессы. А в случае смерти от тяжёлых болезней… базовые импланты способны спрогнозировать это, сопоставив с фоном, и «старик» сообщит истинную причину.

– Доли несоответствий не избежать, – сказала Орлана. – Если редимер решит остаться… Извини, Рэй, но такие случаи необходимо свести к минимуму. Скажем, «старик» может приходить дважды – за сутки и незадолго до смерти. Это повысит шансы. И сама формулировка должна звучать так, чтобы как можно больше редимеров выбирали уход. Не забывай, что айон – наша основная цель, и на кону существование человечества.

– Хорошо, Орлана. Это приемлемо. Далее. – Свет Рэя несколько поутих. – Каждому редимеру будет даваться компенсация, предоставляющая неограниченный доступ к благам цивилизации. Это самое малое, что мы можем дать за то, что используем их как скот.

– Доступ должен быть ограниченным, – сказал Максим. – И каждому – согласно его роли и значимости в обществе. Иначе экономика может рухнуть.

– Единогласно.

– Как насчёт «добавить мистификации»? – спросил Нори Сато. – Чип может определённым образом возбуждать миндалины мозга в момент прихода «старика», вызывая чувство страха или благоговения.

– Ты хочешь добавить страданий, а не мистификации, – возразил Рэй.

– Отнюдь. Качественная голограмма – технология относительно простая, и редимеры рано или поздно изобретут её самостоятельно. Некоторые… антисоциальные элементы захотят и будут использовать голограммы в своих целях. Благоговение же выступит в роли маркера, позволяющего отличить «старика» от фальшивки. Для отдельных редимеров разницы не будет: им не с чем сравнивать, но для общества в целом придаст убедительности.

– Единогласно.



273-й земной год Экспедиции

Для запуска проекта «Старик» всё было готово.


Станции, направляющие «дула» телепортаторов на планету, густой сетью распределились по орбите Редима. Каждая из станций представляла собой, по сути, огромный склад для тел редимеров, а уже оттуда тела предполагали перемещать на станцию извлечения айона на Крокусе, чьё быстрое вращение вокруг Редима позволяло проводить телепортацию регулярно.

Сердце проекта – супермощный квантовый компьютер, голопроекторы и энергоблоки – разместили на самой планете, на полюсе. По какой-то причине поле считало голограммы материальными объектами, и проецировать их с орбиты оказалось невозможным. Многокилометровые комплексы, по легенде, созданные самими редимерами для точных предсказаний погоды, практически полностью имели персонал из числа людей. Допуск рабочих-редимеров ограничили до минимума, держа под строгим контролем все их действия. Для непредвиденных ситуаций каждый человек на полюсе имел при себе мощный амнезиак и был уполномочен применять его на своё усмотрение.

Начался массовый исход человечества с Редима. Не считая персонала на полюсе, осталось несколько десятков тысяч человек, занимающих руководящие посты, – выдающиеся учёные, политики, изобретатели и культурные деятели. Количество переросло в качество, и даже таким малым числом люди могли влиять и контролировать глобальную картину настроений в обществе.

К этому времени айон редимеров уже полностью снимал боль, правда, на гораздо меньший срок. Невысокая эффективность с лихвой компенсировалась предполагаемыми объёмами добычи. Негативных последствий от редимерского айона зафиксировано не было.

Всё было готово. Стоило только отдать команду, и программа «выйдет из-под контроля» редимеров, хотя, конечно же, они никогда её и не контролировали. Объединённый разум Совета Вечности «парил» в системе Тау Глиссе, над одной из её трёх планет – молочно-белым Редимом.

– Начинаем? – спросила Орлана. Нервозность женщины чувствовали все.

– Единогласно.



356-й земной год Экспедиции

Аномалию заметили не сразу. Возможно, даже слишком поздно.

Автоматика каждый день телепортировала десятки тысяч мёртвых редимеров на Крокус. Схема была налажена и уже почти столетие работала без нареканий. Но проблемы всегда возникают неожиданно, зачастую безо всяких предпосылок.

Лу Альтера выступал на закрытом заседании Совета Вечности, проходившем в состоянии слияния сознаний. Лица советников, находящихся в трансе в кабинете Орланы, выражали крайнюю обеспокоенность. Совещание продлилось меньше минуты, но сказано было многое.

– …Десять лет назад «старик» пришёл к нему впервые. Тогда Кросстану Ховарду было шестнадцать лет. Он отказался уходить, но по каким-то причинам не умер. Система не предусмотрена реагировать на такие действия, поэтому проигнорировала событие. Через четыре года ситуация повторилась. Потом через три года. И теперь – сегодня утром. Обнаружили это совершенно случайно.

Максим вспомнил редимера, которому почти три века назад подарил фонарик. Того звали Кросстиан Хьёрди.

– Мы тоже подумали о нём, – сказал Алексей Крюков. – Кросстан Ховард или его потомок, или это простое совпадение, разницы нет. Но это точно не тот же самый человек. Предлагаю сосредоточиться на настоящем.

– Единогласно.

– Проблема в том, – продолжил Альтера, – что Кросстан продолжает фонить. Его мозжечок испускает намного более сильное излучение, чем мы фиксировали когда-либо ранее. Есть предположение, что с каждым приходом «старика» фон накладывается на предыдущий, усиливая его. За Кросстаном с сегодняшнего дня устанавливается круглосуточное наблюдение для проверки этой гипотезы.

– К чему это может привести? – спросил Алан.

– Неизвестно.

– Он один такой? – Тревога Орланы нарастала и передавалась остальным.

– Насколько нам известно, да. Конечно, поиски будут продолжаться. Но это ещё не всё. Система сообщает о единичных случаях потери айона.

– Каким образом?

– Тела приходят уже «опустошёнными», айон извлечь не удаётся. Зафиксировано пять эпизодов.

– Дата первого из них? – спросила Орлана.

– Шесть земных месяцев назад. Повторение – через месяц, остальные – в течение трёх недель.

– Нужно выяснить связь между этими явлениями, если она есть.

– Разумеется, – ответил Альтера.

– Что касается наблюдения. – Сознание Нори Сато сияло почти так же ярко, как и сознание Орланы. – Необходимо войти с Кросстаном в личный контакт, заодно обеспечив дополнительный канал связи с поверхностью.

– Правильная мысль. Кто готов?

– Моя связь с Орланой самая прочная, – сказал Рэй Суокил. – Логично отправить меня.

– Единогласно.



358-й земной год Экспедиции

Фон Кросстана усилился с ещё одним приходом «старика», а айон продолжал загадочным образом пропадать.

Рэй Суокил находился в своей квартире в центре Нью-Солста. Слияние сознаний на таком расстоянии не представляло никаких проблем.

– …В нём нет ничего из ряда вон выходящего. Физиологически – обыкновенный редимер. Коэффициент интеллекта приближается к ста – практически его можно назвать гением, но это не редкость.

– По меньшей мере десять миллионов редимеров превосходят коэффициент Кросстана, – подтвердил Лу Альтера. – Мы выборочно проверили некоторых – никаких подобных аномалий. Что ещё?

– Высококлассный нейрохирург, занимается собственными разработками. Чтение его мыслей, как и мыслей остальных редимеров, не представляется возможным – сказывается различие между нашими нервными системами. Одинок. Простите, больше мне нечего добавить – он совершенно обычный.