Сэхсвет
Часть 72 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Первым делом Максим попросил перенести родителей из общественного гибернатория в индивидуальный и обеспечить их защитой. Получив в ответ «сделаем, господин младший советник», Максим также попросил связать его с Венлинг. Оператор попросил немного подождать.
В последнее время они с Вен общались всё реже и реже, а тем для разговоров становилось всё меньше. На Земле жизнь текла вяло, а о большей части событий, происходивших на орбите Редима, Максим не имел права рассказывать. Он чувствовал, что короткий трёхлетний роман, вспыхнувший сразу после прилёта, оказался всего лишь мимолётным увлечением, хоть и очень ярким. Похоже, что Венлинг ощущала нечто подобное – сама она почти никогда не писала первой. Хотя дело могло быть в другом – их чувства не выдержали проверку расстоянием. Такое случалось даже в старину, когда тысяча километров считалось большим расстоянием. Что уж говорить о тысячах световых лет?..
Привет, Максим. Это я. – Сухой текст появился на экране.
Привет, родная, – набрал он. – Как твои дела, Вен?
Всё то же. Ничего не изменилось.
Ложь. И оба это понимали.
Вен, нам нужно поговорить.
Согласна.
Максим начал набирать текст, почти не задумываясь. Он писал, что понимает: серьёзные разговоры нельзя вести таким образом, но другого выхода нет. О том, что, как бы ни было тяжело, нужно держаться. И если они продержатся до того момента, как Венлинг сумеет справиться со своими расстройствами, то, может быть…
У меня появился другой.
Максим стёр всё, что написал. Он вчитывался раз за разом в короткую строчку, означающую закономерный конец, и пытался понять, что чувствует. Ничего.
Ты счастлива?
Нет. Но лучше, чем… так.
Хорошо. Я понимаю, Вен.
Тогда… всё?
Видимо, да. Пара вещей. Прошу, будь осторожна, берегись «добытчиков». И второе – не употребляй синтетический айон. Сообщи, если закончится настоящий, я обеспечу тебя им. Не хочу, чтобы тебе было больно. Пообещаешь?
Да.
Прощай.
Прощай. Удачи.
Глава 24
79-й земной год Экспедиции
Хотя в этом больше не было необходимости, Максим продолжал читать доклады рабочих групп и записывать свои мысли – правда, не всё подряд, а лишь то, что казалось значимым. Один из таких отчётов Максим просматривал прямо сейчас. Как обычно, он читал краткую выжимку из полного рапорта:
…мы, находясь в составе археологической экспедиции, проводившей раскопки в регионе Локана, обнаружили кусок янтаря на глубине двухсот метров от поверхности. Окаменевшая смола отличается по химическому составу, но с уверенностью можно сказать, что она той же природы, что и земной янтарь. Однако любопытно то, что содержала в себе находка.
После процедуры осветления внутри камня обнаружился конденсатор. Мы обратились к нашим техникам и историкам за подробностями. Это самый обыкновенный электролитический конденсатор, аналогичный древним земным конденсаторам серии CD110. Маркировка выполнена на неизвестном языке. Анализ показал, что находке больше двух миллионов лет…
Дальше Максим читать не стал. Он залпом допил кофе, плескавшийся на дне кружки, и подошёл к кабине телепорта. Наверняка Орлана уже знала об открытии, переворачивающем с ног на голову все гипотезы или, как минимум, добавляющем несколько новых. Но если не знала, то должна узнать как можно скорее.
Максим набрал на браслете код базы на Спекуле и шагнул в кабину. Воздух вокруг зарябил, перед глазами сгустилось зыбкое марево. Хлопок – и через секунду Максим вышел на Спекуле.
Едва Максим оказался перед дверями кабинета Орланы, те сами собой распахнулись. Госпожа Председатель была не одна – напротив неё сидел Рэй Суокил. Он дружелюбно улыбнулся вошедшему. В руках старший советник держал крупное красное яблоко. «Рэд Чиф», вспомнил название Максим, очень редкий, дорогой и самый любимый сорт Рэя.
– Приветствую, младший советник Максим. – После официальной церемонии принятия Рэй часто называл его так.
– Привет, Максим, – кивнула Орлана. – Чем обязаны?
– Прочитайте последний доклад семнадцатой археологической группы, если ещё этого не сделали. Не целиком, достаточно комментария в конце. Это важно.
Госпожа Председатель вновь кивнула, и на поверхности стола тут же вспыхнул экран. Тонкие пальцы забегали по плоской голограмме, и женщина углубилась в текст. По мере чтения её лицо приобретало всё более удивлённое выражение. Она посмотрела на Рэя.
– Невероятно. – Их голоса прозвучали в унисон. Максим знал, что сейчас они находятся в состоянии сцепленных сознаний. Максим уже научился это делать, но не более чем с одним человеком за раз и всё ещё только при помощи кодовой фразы. Жаль. Чувство было потрясающим, и Максим при любой возможности старался его испытать. Читать же мысли он пока не умел вовсе.
– Вы понимаете, что это значит? – спросил он, обращаясь к советникам. Те синхронно кивнули. – Раньше на Редиме существовала высокотехнологическая цивилизация!
Рэй и Орлана вновь стали двумя отдельными личностями.
– Куда важнее, что из этого следует, – задумчиво произнёс Суокил, откусив яблоко и тщательно прожевав мякоть. – А следует из этого многое.
– Больше двух миллионов лет. – Орлана рассматривала фотографии древнего конденсатора. – Если допустить, что цивилизация не погибла на этом уровне развития, а просуществовала хотя бы несколько сотен лет… господа, они вполне могут быть нашими предками, а люди и редимеры – их общими потомками. Это объяснило бы такое поразительное физиологическое и психологическое сходство между нашими расами.
– И это странное поле может быть продуктом их деятельности, – заметил Максим. – Алан ещё в первой экспедиции высказал предположение, что поле может быть чем-то вроде ноосферы. Не по Вернадскому, по Тейяру, а позже – по Кловису.
– Мы предполагали такой вариант. – Рэй с одобрением посмотрел на Максима. – Слияние в единый разум планетарного масштаба. Члены Совета способны на объединение, так почему бы не предположить, что через многие поколения всё человечество пришло бы к такому же результату? Наша находка косвенно подтверждает гипотезу. К примеру, миллион лет назад цивилизация достигла этапа ноосферы Кловиса, и осталось чистое сознание на новом уровне, над-сознание. Кстати, по его теории, такое сознание должно быть трансцендентным и принципиально непознаваемым. Однако не стоит забывать о другой возможности – если предположить, что цивилизация существовала тысячелетиями после изобретения конденсатора, напрашивается вывод, что поле – это искусственный объект, основанный на неизвестных нам пока физических законах. К примеру, оно существует в высших пространственных и временных измерениях – такова же пока самая перспективная гипотеза? Эдакий гигантский компьютер. Поэтому мы не можем установить с ним контакт – поле не разумно и даже не живое.
– А не может быть такого, что конденсатор попал на Редим извне? – задал вопрос Максим.
После паузы Рэй ответил:
– Маловероятно. Подобные конденсаторы широко использовались на Земле двадцать первого века – например, в бытовых приборах. Намного легче представить, что какой-нибудь рассеянный радиолюбитель, торопясь домой для сбора очередного гаджета, обронил конденсатор. Хотя твой вариант, Максим, исключать, конечно же, нельзя.
– У редимеров есть какие-то специфические мифы или предания о конце света? – обратилась Орлана к Рэю. – Фантастические истории – твоя специализация.
– Примерно так же, как в нашем мире в эту же эпоху, – пожал плечами старший советник. – Есть, и немало. Хотя в свете новых фактов стоит изучить вопрос более углублённо.
Рэй выпрямился в кресле:
– Меня вот что беспокоит, Орлана. Куда подевалась наша гипотетическая цивилизация, если отбросить пока недоказуемую гипотезу о ноосфере? С кем мы сейчас имеем дело на Редиме – с её прямыми потомками или же совершенно другим видом? В первом случае мы имеем отличное объяснение, почему редимеры так быстро развивались и без нашего вмешательства – они начинали не с нуля. Второй случай тоже имеет объяснение: редимеры – гиперэволюционисты. Нам уже известны такие примеры на некоторых открытых нами экзопланетах: жизнь может эволюционировать просто головокружительными темпами. Я…
– Ты опасаешься, что наше вмешательство спровоцирует катастрофу? – спросила Орлана.
Максим понимал, что вместо мгновенного обмена информацией разговор происходит вслух только из-за его присутствия здесь. Максим мысленно дал себе обещание – приложить ещё больше усилий к тому, чтобы как можно скорее овладеть навыками слияния разумов.
– Я твержу об этом уже почти столетие, – сухо ответил Рэй Суокил. – Но я не идиот, я понимаю, что сейчас у нас нет выбора. Я лишь призываю усилить осторожность.
– Хорошо. На следующем Совете выскажи свои опасения публично.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Максим.
– Почему? – спросила Орлана после паузы. Рэй с интересом посмотрел на него.
– Незачем плодить панику гипотетической катастрофой. Исчезнувшая по непонятным причинам цивилизация – дело серьёзное. Более того, я… – Максим сделал глубокий вдох, – я бы предложил временно засекретить документ, а всех имевших доступ к нему обработать амнезиаком, если это возможно. Любой человек быстро придёт к такому же выводу, что и мы с вами.
– Браво. – Рэй положил надкусанное яблоко на стол и картинно похлопал.
– Ты начинаешь мыслить как советник, – согласилась Госпожа Председатель. Она на несколько секунд прикрыла глаза. – Лу Альтера уже занимается проблемой. Это будет несложно, первичный доступ к докладам есть лишь у малого количества людей.
Максим даже и не предполагал, что слияние возможно на расстоянии.
– Что делать с археологами?
Орлана вновь вызвала дисплей. Через минуту сказала:
– Они всё ещё на Редиме. Так пока и останется, пускай продолжают искать подобные артефакты. Им придётся объяснить ситуацию. И конечно же, теперь все доклады от археологических групп должны быть доступны только для членов Совета, а сами археологи при обнаружении чего-то необычного будут снабжать отчёты особой меткой. Так мы минимизируем риск утечки и, в случае чего, сможем быстро отреагировать.
– Хорошо, – сказал Рэй.
– Да, кстати, – обратилась Орлана к Максиму. – Помнишь того редимера, которому ты подарил фонарик почти тридцать лет назад? Кросстиан Хьёрди?
Максим замер. Это было неожиданно.
– Вы знали?
– Узнала случайно, пару дней назад. На нашем сеансе слияния. По какой-то причине он оставил сильные воспоминания о себе.
– Орлана, я…
– Не переживай. Судя по всему, Кросстиан был верен клятве до конца. Но я попрошу тебя избегать таких моментов в будущем. Я хотела разузнать о нём подробнее, понять, почему ты так хорошо его запомнил. К сожалению, несколько лет назад он умер.
201-й земной год Экспедиции
Общество редимеров равномерно вступало в индустриальную эпоху. Урбанизация шла бешеными темпами, и более двух с половиной миллиардов редимеров проживало в разрастающихся городах.
Проект «Старик», до этого существовавший лишь в электронном виде, начали понемногу претворять в жизнь. На Крокусе воздвигли гигантские станции для извлечения айона. Технология телепортации пережила качественный скачок – больше не было необходимости пользоваться камерами, достаточно было одного небольшого чипа в организме.
Но существовало несколько проблем, которые предстояло решить в самые короткие сроки. Запасов айона, поступавших с Земли от «добытчиков», едва хватало, и большая часть учёных находилась в анабиозе. Их нагрузку взвалил на себя Совет Вечности.
Максим словно жил двойной жизнью. Одна её часть – изучение докладов в жилой комнате старого корабля «Эльдар-1». Отчёты, которые в первые годы Экспедиции валились со всех сторон широким потоком, превратились в тонкую струйку информации. Ещё Максим ел, принимал душ, иногда спал и по привычке продолжал записывать все мысли, казавшиеся ему интересными, пропуская их через новеллизатор.
Вторая часть его жизни проходила в состоянии объединённых сознаний, в постоянных и бесконечных совещаниях с членами Совета. Максим давно освоил технику слияния разумов и в совершенстве ориентировался в этом странном пространстве. То, что он поначалу принимал за далёкие тусклые звёзды, оказалось сознаниями людей, спящих в ледяных объятиях анабиоза. Звёзды более яркие – бодрствующие участники Экспедиции, которых с каждым годом становилось всё меньше. Серые, непроницаемые для чтения мыслей точки, рассыпанные по планете, – редимеры. Шесть ярких, ослепительных солнц – умы советников. Всякий раз, погружаясь в одиночный транс, Максим видел каждый из огненных шаров, где бы они ни находились в это время. Он и сам был таким шаром, парящим в космическом океане разума.
В последнее время они с Вен общались всё реже и реже, а тем для разговоров становилось всё меньше. На Земле жизнь текла вяло, а о большей части событий, происходивших на орбите Редима, Максим не имел права рассказывать. Он чувствовал, что короткий трёхлетний роман, вспыхнувший сразу после прилёта, оказался всего лишь мимолётным увлечением, хоть и очень ярким. Похоже, что Венлинг ощущала нечто подобное – сама она почти никогда не писала первой. Хотя дело могло быть в другом – их чувства не выдержали проверку расстоянием. Такое случалось даже в старину, когда тысяча километров считалось большим расстоянием. Что уж говорить о тысячах световых лет?..
Привет, Максим. Это я. – Сухой текст появился на экране.
Привет, родная, – набрал он. – Как твои дела, Вен?
Всё то же. Ничего не изменилось.
Ложь. И оба это понимали.
Вен, нам нужно поговорить.
Согласна.
Максим начал набирать текст, почти не задумываясь. Он писал, что понимает: серьёзные разговоры нельзя вести таким образом, но другого выхода нет. О том, что, как бы ни было тяжело, нужно держаться. И если они продержатся до того момента, как Венлинг сумеет справиться со своими расстройствами, то, может быть…
У меня появился другой.
Максим стёр всё, что написал. Он вчитывался раз за разом в короткую строчку, означающую закономерный конец, и пытался понять, что чувствует. Ничего.
Ты счастлива?
Нет. Но лучше, чем… так.
Хорошо. Я понимаю, Вен.
Тогда… всё?
Видимо, да. Пара вещей. Прошу, будь осторожна, берегись «добытчиков». И второе – не употребляй синтетический айон. Сообщи, если закончится настоящий, я обеспечу тебя им. Не хочу, чтобы тебе было больно. Пообещаешь?
Да.
Прощай.
Прощай. Удачи.
Глава 24
79-й земной год Экспедиции
Хотя в этом больше не было необходимости, Максим продолжал читать доклады рабочих групп и записывать свои мысли – правда, не всё подряд, а лишь то, что казалось значимым. Один из таких отчётов Максим просматривал прямо сейчас. Как обычно, он читал краткую выжимку из полного рапорта:
…мы, находясь в составе археологической экспедиции, проводившей раскопки в регионе Локана, обнаружили кусок янтаря на глубине двухсот метров от поверхности. Окаменевшая смола отличается по химическому составу, но с уверенностью можно сказать, что она той же природы, что и земной янтарь. Однако любопытно то, что содержала в себе находка.
После процедуры осветления внутри камня обнаружился конденсатор. Мы обратились к нашим техникам и историкам за подробностями. Это самый обыкновенный электролитический конденсатор, аналогичный древним земным конденсаторам серии CD110. Маркировка выполнена на неизвестном языке. Анализ показал, что находке больше двух миллионов лет…
Дальше Максим читать не стал. Он залпом допил кофе, плескавшийся на дне кружки, и подошёл к кабине телепорта. Наверняка Орлана уже знала об открытии, переворачивающем с ног на голову все гипотезы или, как минимум, добавляющем несколько новых. Но если не знала, то должна узнать как можно скорее.
Максим набрал на браслете код базы на Спекуле и шагнул в кабину. Воздух вокруг зарябил, перед глазами сгустилось зыбкое марево. Хлопок – и через секунду Максим вышел на Спекуле.
Едва Максим оказался перед дверями кабинета Орланы, те сами собой распахнулись. Госпожа Председатель была не одна – напротив неё сидел Рэй Суокил. Он дружелюбно улыбнулся вошедшему. В руках старший советник держал крупное красное яблоко. «Рэд Чиф», вспомнил название Максим, очень редкий, дорогой и самый любимый сорт Рэя.
– Приветствую, младший советник Максим. – После официальной церемонии принятия Рэй часто называл его так.
– Привет, Максим, – кивнула Орлана. – Чем обязаны?
– Прочитайте последний доклад семнадцатой археологической группы, если ещё этого не сделали. Не целиком, достаточно комментария в конце. Это важно.
Госпожа Председатель вновь кивнула, и на поверхности стола тут же вспыхнул экран. Тонкие пальцы забегали по плоской голограмме, и женщина углубилась в текст. По мере чтения её лицо приобретало всё более удивлённое выражение. Она посмотрела на Рэя.
– Невероятно. – Их голоса прозвучали в унисон. Максим знал, что сейчас они находятся в состоянии сцепленных сознаний. Максим уже научился это делать, но не более чем с одним человеком за раз и всё ещё только при помощи кодовой фразы. Жаль. Чувство было потрясающим, и Максим при любой возможности старался его испытать. Читать же мысли он пока не умел вовсе.
– Вы понимаете, что это значит? – спросил он, обращаясь к советникам. Те синхронно кивнули. – Раньше на Редиме существовала высокотехнологическая цивилизация!
Рэй и Орлана вновь стали двумя отдельными личностями.
– Куда важнее, что из этого следует, – задумчиво произнёс Суокил, откусив яблоко и тщательно прожевав мякоть. – А следует из этого многое.
– Больше двух миллионов лет. – Орлана рассматривала фотографии древнего конденсатора. – Если допустить, что цивилизация не погибла на этом уровне развития, а просуществовала хотя бы несколько сотен лет… господа, они вполне могут быть нашими предками, а люди и редимеры – их общими потомками. Это объяснило бы такое поразительное физиологическое и психологическое сходство между нашими расами.
– И это странное поле может быть продуктом их деятельности, – заметил Максим. – Алан ещё в первой экспедиции высказал предположение, что поле может быть чем-то вроде ноосферы. Не по Вернадскому, по Тейяру, а позже – по Кловису.
– Мы предполагали такой вариант. – Рэй с одобрением посмотрел на Максима. – Слияние в единый разум планетарного масштаба. Члены Совета способны на объединение, так почему бы не предположить, что через многие поколения всё человечество пришло бы к такому же результату? Наша находка косвенно подтверждает гипотезу. К примеру, миллион лет назад цивилизация достигла этапа ноосферы Кловиса, и осталось чистое сознание на новом уровне, над-сознание. Кстати, по его теории, такое сознание должно быть трансцендентным и принципиально непознаваемым. Однако не стоит забывать о другой возможности – если предположить, что цивилизация существовала тысячелетиями после изобретения конденсатора, напрашивается вывод, что поле – это искусственный объект, основанный на неизвестных нам пока физических законах. К примеру, оно существует в высших пространственных и временных измерениях – такова же пока самая перспективная гипотеза? Эдакий гигантский компьютер. Поэтому мы не можем установить с ним контакт – поле не разумно и даже не живое.
– А не может быть такого, что конденсатор попал на Редим извне? – задал вопрос Максим.
После паузы Рэй ответил:
– Маловероятно. Подобные конденсаторы широко использовались на Земле двадцать первого века – например, в бытовых приборах. Намного легче представить, что какой-нибудь рассеянный радиолюбитель, торопясь домой для сбора очередного гаджета, обронил конденсатор. Хотя твой вариант, Максим, исключать, конечно же, нельзя.
– У редимеров есть какие-то специфические мифы или предания о конце света? – обратилась Орлана к Рэю. – Фантастические истории – твоя специализация.
– Примерно так же, как в нашем мире в эту же эпоху, – пожал плечами старший советник. – Есть, и немало. Хотя в свете новых фактов стоит изучить вопрос более углублённо.
Рэй выпрямился в кресле:
– Меня вот что беспокоит, Орлана. Куда подевалась наша гипотетическая цивилизация, если отбросить пока недоказуемую гипотезу о ноосфере? С кем мы сейчас имеем дело на Редиме – с её прямыми потомками или же совершенно другим видом? В первом случае мы имеем отличное объяснение, почему редимеры так быстро развивались и без нашего вмешательства – они начинали не с нуля. Второй случай тоже имеет объяснение: редимеры – гиперэволюционисты. Нам уже известны такие примеры на некоторых открытых нами экзопланетах: жизнь может эволюционировать просто головокружительными темпами. Я…
– Ты опасаешься, что наше вмешательство спровоцирует катастрофу? – спросила Орлана.
Максим понимал, что вместо мгновенного обмена информацией разговор происходит вслух только из-за его присутствия здесь. Максим мысленно дал себе обещание – приложить ещё больше усилий к тому, чтобы как можно скорее овладеть навыками слияния разумов.
– Я твержу об этом уже почти столетие, – сухо ответил Рэй Суокил. – Но я не идиот, я понимаю, что сейчас у нас нет выбора. Я лишь призываю усилить осторожность.
– Хорошо. На следующем Совете выскажи свои опасения публично.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Максим.
– Почему? – спросила Орлана после паузы. Рэй с интересом посмотрел на него.
– Незачем плодить панику гипотетической катастрофой. Исчезнувшая по непонятным причинам цивилизация – дело серьёзное. Более того, я… – Максим сделал глубокий вдох, – я бы предложил временно засекретить документ, а всех имевших доступ к нему обработать амнезиаком, если это возможно. Любой человек быстро придёт к такому же выводу, что и мы с вами.
– Браво. – Рэй положил надкусанное яблоко на стол и картинно похлопал.
– Ты начинаешь мыслить как советник, – согласилась Госпожа Председатель. Она на несколько секунд прикрыла глаза. – Лу Альтера уже занимается проблемой. Это будет несложно, первичный доступ к докладам есть лишь у малого количества людей.
Максим даже и не предполагал, что слияние возможно на расстоянии.
– Что делать с археологами?
Орлана вновь вызвала дисплей. Через минуту сказала:
– Они всё ещё на Редиме. Так пока и останется, пускай продолжают искать подобные артефакты. Им придётся объяснить ситуацию. И конечно же, теперь все доклады от археологических групп должны быть доступны только для членов Совета, а сами археологи при обнаружении чего-то необычного будут снабжать отчёты особой меткой. Так мы минимизируем риск утечки и, в случае чего, сможем быстро отреагировать.
– Хорошо, – сказал Рэй.
– Да, кстати, – обратилась Орлана к Максиму. – Помнишь того редимера, которому ты подарил фонарик почти тридцать лет назад? Кросстиан Хьёрди?
Максим замер. Это было неожиданно.
– Вы знали?
– Узнала случайно, пару дней назад. На нашем сеансе слияния. По какой-то причине он оставил сильные воспоминания о себе.
– Орлана, я…
– Не переживай. Судя по всему, Кросстиан был верен клятве до конца. Но я попрошу тебя избегать таких моментов в будущем. Я хотела разузнать о нём подробнее, понять, почему ты так хорошо его запомнил. К сожалению, несколько лет назад он умер.
201-й земной год Экспедиции
Общество редимеров равномерно вступало в индустриальную эпоху. Урбанизация шла бешеными темпами, и более двух с половиной миллиардов редимеров проживало в разрастающихся городах.
Проект «Старик», до этого существовавший лишь в электронном виде, начали понемногу претворять в жизнь. На Крокусе воздвигли гигантские станции для извлечения айона. Технология телепортации пережила качественный скачок – больше не было необходимости пользоваться камерами, достаточно было одного небольшого чипа в организме.
Но существовало несколько проблем, которые предстояло решить в самые короткие сроки. Запасов айона, поступавших с Земли от «добытчиков», едва хватало, и большая часть учёных находилась в анабиозе. Их нагрузку взвалил на себя Совет Вечности.
Максим словно жил двойной жизнью. Одна её часть – изучение докладов в жилой комнате старого корабля «Эльдар-1». Отчёты, которые в первые годы Экспедиции валились со всех сторон широким потоком, превратились в тонкую струйку информации. Ещё Максим ел, принимал душ, иногда спал и по привычке продолжал записывать все мысли, казавшиеся ему интересными, пропуская их через новеллизатор.
Вторая часть его жизни проходила в состоянии объединённых сознаний, в постоянных и бесконечных совещаниях с членами Совета. Максим давно освоил технику слияния разумов и в совершенстве ориентировался в этом странном пространстве. То, что он поначалу принимал за далёкие тусклые звёзды, оказалось сознаниями людей, спящих в ледяных объятиях анабиоза. Звёзды более яркие – бодрствующие участники Экспедиции, которых с каждым годом становилось всё меньше. Серые, непроницаемые для чтения мыслей точки, рассыпанные по планете, – редимеры. Шесть ярких, ослепительных солнц – умы советников. Всякий раз, погружаясь в одиночный транс, Максим видел каждый из огненных шаров, где бы они ни находились в это время. Он и сам был таким шаром, парящим в космическом океане разума.