Сэхсвет
Часть 65 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ты могла бы тогда сразу идти домой.
– Мне хотелось побыть с тобой подольше.
Они постояли ещё какое-то время молча. Вскоре перед ними опустился гравикар. Венлинг села в кабину. Аппарат воспарил над дорогой, и женщина сказала:
– Возвращайся поскорее, хорошо?
– Хорошо, Вен. Постараюсь не задерживаться.
Гравикар улетел, а Максим прошёл в гибернаторий. Подошёл к стойке администрации – женщина приветливо кивнула ему – и сказал, что хочет видеть Андрея Грановьева.
– Минутку. – Администратор застучала ногтями по панели. Ровно через минуту она ответила:
– К сожалению, господин Грановьев может почувствовать боль при пробуждении, а наши запасы айона на данный…
– Андрей Грановьев – мой отец, – перебил Максим, и поставил на стойку ингалятор, один из тех, что дал ему Жевалье. – Вот. Здесь настоящий айон. Возьмите столько, сколько потребуется для комфортного пробуждения.
– Вы Максим? – Конечно же, она его знала. Его теперь все знают, хорошо это или плохо.
– Да.
Лицо женщины осветила улыбка:
– Хорошо, Максим, для вас мы сделаем исключение. Но придётся подождать около получаса.
– Большое спасибо.
Администратор ушла, прихватив с собой ингалятор. Максим сел на мягкий диван для посетителей и уставился в потолок. Наверное, он задремал, потому что тридцать минут пролетели мгновенно.
Знакомый голос окликнул его:
– Макс?
Максим повернул голову и встретился взглядом с отцом. Всё равно что посмотрелся в зеркало, только одежда отличалась: на Андрее Грановьеве был светло-голубой комбинезон гибернатория, на Максиме – серый костюм-тройка. Отец и сын крепко обнялись.
– Как ты, Макс?
– Нормально, пап. Послезавтра улетаю. Поэтому и пришёл.
– Есть разговор, так?
– Да.
– Тогда пойдём на воздух, – сказал отец и зевнул. – А то у меня такое ощущение, что здесь даже холл – одна большая анабиозная капсула.
Они вышли под сияющее небо Сингапура и свернули в небольшой садик, со всех сторон окружённый синтетическими деревьями. В ночи их кроны мягко переливались розовым молоком, отбрасывая танцующие тени. Скамейка из полированного металла сразу же нагрелась до температуры человеческого тела, как только на неё сели люди.
Отец дышал полной грудью, наслаждаясь пьянящими ароматами и прохладным воздухом, а Максим не знал, как и с чего начать. Он уже подумал о том, что зря, наверное, разбудил отца, но тут Андрей сказал:
– Это насчёт Экспедиции, да, Макс?
Максим кивнул.
– Ну, смелее. – Отец хлопнул его по плечу. – Я не узнаю тебя. Раньше ты никогда не церемонился. Ты сомневаешься, правильно ли поступил?
– Да.
– Почему? Тебя же поддержало абсолютное большинство.
– Именно поэтому у меня и возникли сомнения, пап.
– Объясни, – попросил Андрей.
Всё вдруг стало как в детстве: в трудных ситуациях отец почти никогда не говорил прямо, предпочитая бомбардировать Максима наводящими вопросами. Ответ, к которому ты пришёл сам, пусть даже с чужой помощью, намного ценнее.
– Это было очевидным решением, – сказал Максим. – Настолько, что другие варианты я даже не рассматривал.
Один из огоньков в небе ярко вспыхнул: очередная орбитальная станция включила двигатели, направляясь к Плутону, а оттуда – в облако Оорта.
– О каких других вариантах ты говоришь?
– Не знаю. – Максим развёл руками. – Я так вцепился в эту идею о добыче дармового айона, так загорелся идеей о спасении человечества, что мог упустить… что-то ещё. Рэй Суокил ведь прав – это первая разумная цивилизация, что нам встретилась. А мы мало того, что паразитируем на самих себе, так ещё и тащим свои проблемы к звёздам. Вдруг это ошибка, и есть другой способ?
– Сейчас уже поздно поворачивать назад, – заметил отец. – Ты знатно расшевелил земной улей, сынок. Больные осы полетят за амброзией, их уже не остановить. Тебе нужно с этим смириться.
– Я смирился.
– Надеюсь. Иначе будет тяжело.
Они замолчали. Максим вдруг выпалил:
– Я теперь младший советник, пап. Пока не официально, но Госпожа Председатель назначила меня одним из её личных помощников.
Похвали. Похвали!
– Ты молодец, Макс, – улыбнувшись, сказал отец. Похоже, даже искренне. – Я знал, что ты далеко пойдёшь. Всегда знал. Оля будет счастлива. Кстати, не хочешь с ней увидеться?
Отношения с матерью у Максима были слегка скованные. Вроде бы всё как в обычной семье, но почему-то только с отцом он мог быть откровенным. Мать совсем не понимала его.
– Как-нибудь в другой раз.
Андрей не ответил, но Максим услышал, как он тихо усмехнулся. Смешок вышел печальным.
– Максим, сейчас ты ничего сделать не сможешь, – после паузы сказал отец. Он смотрел вверх, и в его глазах отражались огни ночного неба. – Ничего. Что из этого следует?
– Что я должен лететь к Редиму.
– Да. И там, у колыбели чужого мира, молить Бога, чтобы он подсказал тебе другой путь, если ты боишься, что этот – ошибка. Нам всем это оказалось бы очень кстати.
– Бога нет. – Максим посмотрел на отца-зеркало.
– Это просто такое выражение, Макс. Я застал то время, когда оно ещё было в ходу.
– Когда учёный делал какое-то открытие, ему, должно быть, было очень обидно, что люди приписывали заслугу Богу.
– Твоя правда, Макс.
Они посидели ещё немного, но разговор больше не клеился. Максим вспомнил о данном жене обещании и поднялся на ноги:
– Мне пора, пап. Венлинг ждёт.
– Конечно. Спасибо, что зашёл повидать старика. Надеюсь, я помог хоть в чём-то.
– У меня такое ощущение, что да, – признался Максим. – Но пока не знаю, как именно. Ты снова в анабиоз?
– Погуляю ещё немного. – Отец обвёл рукой вокруг. – Тут так хорошо.
– Я оставлю баллончик с айоном у администратора. На случай, если захочешь погулять с мамой. Потом можешь отдать в общий накопитель.
Андрей встал. На этот раз они ограничились рукопожатием.
– Удачи, Макс. Ты справишься.
– Спасибо, пап.
Максим повернулся на каблуках и зашагал к выходу из сада. В голове царило смятение, как после любого разговора с отцом на серьёзные темы. Но скоро мысли разбредутся по полочкам.
Проходя мимо гибернатория, Максим увидел стройную фигуру в капюшоне, входящую внутрь. Она на мгновение обернулась, и Максим с удивлением узнал Орлану. Интересно, зачем Госпожа Председатель пришла сюда так поздно? Рабочие моменты? Или она навещала кого-то? Максим решил было подойти к ней, но передумал: если Орлана тут по личным делам, он не хотел мешать.
Через наручный браслет Максим вызвал гравикар. Пора было домой, к Венлинг. Времени оставалось мало.
* * *
Вечером, в день перед отлётом, Максим изучал документы, присланные Госпожой Орланой.
Сжав всю информацию, содержавшуюся в них, можно было парой слов описать основной род деятельности Максима в Экспедиции – наблюдатель и аналитик. Одна из его задач заключалась в сборе и изучении всех – слово было выделено особо – видов отчётов и докладов, от физики и биохимии редимеров и их мира до особенностей психики и социально-политического строения общества. В конце каждого года Госпожа Председатель просила составлять краткий отчёт-выжимку из всей просмотренной и обработанной информации. И всё-таки Максим не совсем понимал, почему ему отвели такую роль. Профессиональный аналитик справился бы гораздо лучше.
Вторая задача – наблюдение за всем, что происходит в Экспедиции. Совещания, поиски решений той или иной проблемы, даже обычные разговоры тет-а-тет: всё это предлагалось впитывать, обрабатывать и записывать. Орлана также отметила нежелательность вмешивания в процесс, разве что в случае крайней необходимости.
У Максима были обширные полномочия, но Госпожа Председатель настоятельно не рекомендовала пользоваться ими, за исключением случаев крайней необходимости. Управленческие функции возлагались в основном на Рэя Суокила и Луиза Жевалье. И если назначение Луиза на эту роль Максим понимал – всё-таки он один из трёх людей, уже побывавших на Редиме, – то относительно Рэя возникали вопросы. Несмотря на его активную оппозиционную программу, Орлана дала ему карт-бланш до того момента, пока сама не прибудет в систему Тау Глиссе. Неужели она настолько доверяет старшему советнику? В голове всплыла сказанная ей фраза: «Ты сомневаешься в моей способности принимать решения?». Что ж, действия Госпожи Председателя не всегда отличались стройной логикой. Но Максим признавал, что мог видеть далеко не всю картину.
В конце письма Орлана отошла от делового тона и написала следующее:
Я понимаю, что некоторые вещи могут показаться тебе странными, Максим, но тебе придётся выполнять всё, о чём написано выше. Считай, что это твой личный тест на право стать членом Совета Вечности. Удачи.
– Мне хотелось побыть с тобой подольше.
Они постояли ещё какое-то время молча. Вскоре перед ними опустился гравикар. Венлинг села в кабину. Аппарат воспарил над дорогой, и женщина сказала:
– Возвращайся поскорее, хорошо?
– Хорошо, Вен. Постараюсь не задерживаться.
Гравикар улетел, а Максим прошёл в гибернаторий. Подошёл к стойке администрации – женщина приветливо кивнула ему – и сказал, что хочет видеть Андрея Грановьева.
– Минутку. – Администратор застучала ногтями по панели. Ровно через минуту она ответила:
– К сожалению, господин Грановьев может почувствовать боль при пробуждении, а наши запасы айона на данный…
– Андрей Грановьев – мой отец, – перебил Максим, и поставил на стойку ингалятор, один из тех, что дал ему Жевалье. – Вот. Здесь настоящий айон. Возьмите столько, сколько потребуется для комфортного пробуждения.
– Вы Максим? – Конечно же, она его знала. Его теперь все знают, хорошо это или плохо.
– Да.
Лицо женщины осветила улыбка:
– Хорошо, Максим, для вас мы сделаем исключение. Но придётся подождать около получаса.
– Большое спасибо.
Администратор ушла, прихватив с собой ингалятор. Максим сел на мягкий диван для посетителей и уставился в потолок. Наверное, он задремал, потому что тридцать минут пролетели мгновенно.
Знакомый голос окликнул его:
– Макс?
Максим повернул голову и встретился взглядом с отцом. Всё равно что посмотрелся в зеркало, только одежда отличалась: на Андрее Грановьеве был светло-голубой комбинезон гибернатория, на Максиме – серый костюм-тройка. Отец и сын крепко обнялись.
– Как ты, Макс?
– Нормально, пап. Послезавтра улетаю. Поэтому и пришёл.
– Есть разговор, так?
– Да.
– Тогда пойдём на воздух, – сказал отец и зевнул. – А то у меня такое ощущение, что здесь даже холл – одна большая анабиозная капсула.
Они вышли под сияющее небо Сингапура и свернули в небольшой садик, со всех сторон окружённый синтетическими деревьями. В ночи их кроны мягко переливались розовым молоком, отбрасывая танцующие тени. Скамейка из полированного металла сразу же нагрелась до температуры человеческого тела, как только на неё сели люди.
Отец дышал полной грудью, наслаждаясь пьянящими ароматами и прохладным воздухом, а Максим не знал, как и с чего начать. Он уже подумал о том, что зря, наверное, разбудил отца, но тут Андрей сказал:
– Это насчёт Экспедиции, да, Макс?
Максим кивнул.
– Ну, смелее. – Отец хлопнул его по плечу. – Я не узнаю тебя. Раньше ты никогда не церемонился. Ты сомневаешься, правильно ли поступил?
– Да.
– Почему? Тебя же поддержало абсолютное большинство.
– Именно поэтому у меня и возникли сомнения, пап.
– Объясни, – попросил Андрей.
Всё вдруг стало как в детстве: в трудных ситуациях отец почти никогда не говорил прямо, предпочитая бомбардировать Максима наводящими вопросами. Ответ, к которому ты пришёл сам, пусть даже с чужой помощью, намного ценнее.
– Это было очевидным решением, – сказал Максим. – Настолько, что другие варианты я даже не рассматривал.
Один из огоньков в небе ярко вспыхнул: очередная орбитальная станция включила двигатели, направляясь к Плутону, а оттуда – в облако Оорта.
– О каких других вариантах ты говоришь?
– Не знаю. – Максим развёл руками. – Я так вцепился в эту идею о добыче дармового айона, так загорелся идеей о спасении человечества, что мог упустить… что-то ещё. Рэй Суокил ведь прав – это первая разумная цивилизация, что нам встретилась. А мы мало того, что паразитируем на самих себе, так ещё и тащим свои проблемы к звёздам. Вдруг это ошибка, и есть другой способ?
– Сейчас уже поздно поворачивать назад, – заметил отец. – Ты знатно расшевелил земной улей, сынок. Больные осы полетят за амброзией, их уже не остановить. Тебе нужно с этим смириться.
– Я смирился.
– Надеюсь. Иначе будет тяжело.
Они замолчали. Максим вдруг выпалил:
– Я теперь младший советник, пап. Пока не официально, но Госпожа Председатель назначила меня одним из её личных помощников.
Похвали. Похвали!
– Ты молодец, Макс, – улыбнувшись, сказал отец. Похоже, даже искренне. – Я знал, что ты далеко пойдёшь. Всегда знал. Оля будет счастлива. Кстати, не хочешь с ней увидеться?
Отношения с матерью у Максима были слегка скованные. Вроде бы всё как в обычной семье, но почему-то только с отцом он мог быть откровенным. Мать совсем не понимала его.
– Как-нибудь в другой раз.
Андрей не ответил, но Максим услышал, как он тихо усмехнулся. Смешок вышел печальным.
– Максим, сейчас ты ничего сделать не сможешь, – после паузы сказал отец. Он смотрел вверх, и в его глазах отражались огни ночного неба. – Ничего. Что из этого следует?
– Что я должен лететь к Редиму.
– Да. И там, у колыбели чужого мира, молить Бога, чтобы он подсказал тебе другой путь, если ты боишься, что этот – ошибка. Нам всем это оказалось бы очень кстати.
– Бога нет. – Максим посмотрел на отца-зеркало.
– Это просто такое выражение, Макс. Я застал то время, когда оно ещё было в ходу.
– Когда учёный делал какое-то открытие, ему, должно быть, было очень обидно, что люди приписывали заслугу Богу.
– Твоя правда, Макс.
Они посидели ещё немного, но разговор больше не клеился. Максим вспомнил о данном жене обещании и поднялся на ноги:
– Мне пора, пап. Венлинг ждёт.
– Конечно. Спасибо, что зашёл повидать старика. Надеюсь, я помог хоть в чём-то.
– У меня такое ощущение, что да, – признался Максим. – Но пока не знаю, как именно. Ты снова в анабиоз?
– Погуляю ещё немного. – Отец обвёл рукой вокруг. – Тут так хорошо.
– Я оставлю баллончик с айоном у администратора. На случай, если захочешь погулять с мамой. Потом можешь отдать в общий накопитель.
Андрей встал. На этот раз они ограничились рукопожатием.
– Удачи, Макс. Ты справишься.
– Спасибо, пап.
Максим повернулся на каблуках и зашагал к выходу из сада. В голове царило смятение, как после любого разговора с отцом на серьёзные темы. Но скоро мысли разбредутся по полочкам.
Проходя мимо гибернатория, Максим увидел стройную фигуру в капюшоне, входящую внутрь. Она на мгновение обернулась, и Максим с удивлением узнал Орлану. Интересно, зачем Госпожа Председатель пришла сюда так поздно? Рабочие моменты? Или она навещала кого-то? Максим решил было подойти к ней, но передумал: если Орлана тут по личным делам, он не хотел мешать.
Через наручный браслет Максим вызвал гравикар. Пора было домой, к Венлинг. Времени оставалось мало.
* * *
Вечером, в день перед отлётом, Максим изучал документы, присланные Госпожой Орланой.
Сжав всю информацию, содержавшуюся в них, можно было парой слов описать основной род деятельности Максима в Экспедиции – наблюдатель и аналитик. Одна из его задач заключалась в сборе и изучении всех – слово было выделено особо – видов отчётов и докладов, от физики и биохимии редимеров и их мира до особенностей психики и социально-политического строения общества. В конце каждого года Госпожа Председатель просила составлять краткий отчёт-выжимку из всей просмотренной и обработанной информации. И всё-таки Максим не совсем понимал, почему ему отвели такую роль. Профессиональный аналитик справился бы гораздо лучше.
Вторая задача – наблюдение за всем, что происходит в Экспедиции. Совещания, поиски решений той или иной проблемы, даже обычные разговоры тет-а-тет: всё это предлагалось впитывать, обрабатывать и записывать. Орлана также отметила нежелательность вмешивания в процесс, разве что в случае крайней необходимости.
У Максима были обширные полномочия, но Госпожа Председатель настоятельно не рекомендовала пользоваться ими, за исключением случаев крайней необходимости. Управленческие функции возлагались в основном на Рэя Суокила и Луиза Жевалье. И если назначение Луиза на эту роль Максим понимал – всё-таки он один из трёх людей, уже побывавших на Редиме, – то относительно Рэя возникали вопросы. Несмотря на его активную оппозиционную программу, Орлана дала ему карт-бланш до того момента, пока сама не прибудет в систему Тау Глиссе. Неужели она настолько доверяет старшему советнику? В голове всплыла сказанная ей фраза: «Ты сомневаешься в моей способности принимать решения?». Что ж, действия Госпожи Председателя не всегда отличались стройной логикой. Но Максим признавал, что мог видеть далеко не всю картину.
В конце письма Орлана отошла от делового тона и написала следующее:
Я понимаю, что некоторые вещи могут показаться тебе странными, Максим, но тебе придётся выполнять всё, о чём написано выше. Считай, что это твой личный тест на право стать членом Совета Вечности. Удачи.