Самая темная страсть

— Я хочу сказать, тебя в ближайшее время убьют, и хотя я ненавижу

даже мысль об этом, ты не увидишь, что я плачу об этом.

Я знаю, что это случится, и я принимаю потому что не могу изменить.

Я пытаюсь жить, пока могу.

Пока мы можем.

Я хочу забыть об этом, и хоть немного радоваться жизни.

Он почувствовал, как под его глазом дергается мыщца.

— Меня не убьют.

Она успокоилась, и часть возбуждения спала.

Его это немного расстроило, но виду он не подал.

— Ну сколько тебе можно повторять? — сказала она.

Ты не сможешь справится с ангелом, который прийдет убить тебя.

— Тогда скажи мне.

Ты променяла свое бессмертие на удовольствия и немедленно прибежала ко мне.

Ты ожидаешь, что я смогу его тебе доставить.

Почему ты сделали все это, почему ты сдаешься и полагаешься на меня, если я должен погибнуть?

Она печально улыбнулась ему.

— Я лучше проведу с тобой немного времени, чем ни сколько.

Ее утверждение, напомнили ему слова которые Парис сказал ему в ту ночь, как она появилась.

Он не ошибся в этом.

Они были.

— Ты напоминаешь мне моего друга.

Очень глупого человека.

— Тогда я глупая, раз выбрала не его.

Лучше дурак который играет в игру, чем то кто стоит в стороне.

Он угрюмо оскалился.

Он был готов зареветь, дежа при одной мысли, что она могла быть с кем-то еще.

Гнев тоже злился.

Не на Оливию, на Париса.

Демон спроецировал картнику, голова Париса на блюде, а тело где-то далеко.

Аэрон немедленно успокоился.

О нет, ты этого не сделаешь.

Ты оставишь Париса в покое.

Она моя.

Нет, моя, вспыл он, и только после понял, что он сделал.

Я имел в виду, что она не принадлежит не одному из нас.

И сказал тебе именно это.


Теперь пожалуйста заткнись?

— Ну что, разговор окончен? — Кончиком пальца Оливия провела по его плоскому животу и кружила вокруг его пупка.

— Или может нам сделать его немного интереснее? — она посмотрела на него, прикусив нижнюю губу..

— О, я знаю, что мы можем обсудить.

Действительно ли, можно умереть от удовольствия?"

О, черт, нет.

Она не просто так это спросила.

Не осквернить ее.

— Мы никогда не узнаем.

Он сел, желая оттолкнуть ее и уйти оставив ее одну.

В одиночестве.

Возбужденную, но в полном одиночестве.

Ни желания убить своего друга, ни угрозы Лисандра, не могли снизить его голод.

Он мог только сбежать.

— Ну, ты может быть и нет, но я обязательно узнаю.

Он вздрогнул.

Как далеко зашел бы этот ангел, чтобы обнаружить правду? Пока он пытался ответить себе на этот вопрос, его член начал пульсировать.

Его поглотили картинки, которые рисовало ему воображение, она извивается, ее собственная рука между ее ногами, глубоко проникает пальцами.

Милые…

Боги.

— Нет.

Ты поступишь правильно.

выпалил он.

— Теперь, я должен уйти.

Останься! Скомандовал Гнев.

Помогите ему боги, он послушался.

Он остался.

Он проиграл этот бой даже не укрепив позиции, так легко, будто был прикован к постели.

— Прекрасно.

Мне очень жаль, но нет.

Нет!-повторила она более настойчиво.

— Ты сможешь уйти, только после того, как мы закончим.

Не раньше.

Руки Оливии обвились вокруг его шеи, и играли с его волосами, ногтями она впивалась в кожу его головы.

— Теперь я знаю, что мне делать.

Ее язык рывком проник в глубину его рта.

О, да.

Быстро исследовала его.