Самая темная страсть

— Даже если я поцелую тебя, я не буду с тобой заниматься любовью — сказал он.

Предупреждение Лисандра эхом пронеслось в его голове.

Если ты еще осквернишь.

Я похороню тебя и всех тех, кого ты любишь.

Он замер.

Как он мог забыть о такой угрозе?

— Я не прошу тебя со мной спать, — чопорно ответила она.

— Как я уже говорла, я просто хотела еще один поцелуй.

Может быть, это была правда.

А может и нет.

Да, ее голос утверждал, что это так, но он ему не мог поверить.

Не хотел поверить.

Не то чтоб он никогда такого не мог допустить.

Если бы он мог бы переспать с ней, когда она так жаждала этого, она бы ожидала большего.

Женщины всегда ожидают большего, рад он тому или нет.

И больше, чем поцелуй он бы ей дать не смог.

Не только из-за ее грозного наставника.

Осложнения, напомнил он себе.

Они ему были не нужны.

Еще!

— Если я тебя снова поцелую, — сказал он, думая заткнись, заткнись черт тебя побери, — я не буду тебя больше задерживать.

Только поцелуй, не "более", — сказал он себе.

Поцелуй не может осквернить.

Поцелуй, это просто поцелуй, и она возвышалась на нем, ради богов.

— Это ничего не изменит между нами.

Лучше ей понять это сейчас.

— Кроме того, ты должна мне рассказать, что тебе сделали.

Переговоры? Действительно? Способ увильнуть.

— Я — уверенная, свободная женщина, поэтому, я — согласна, что поцелуй ничего между нами не изменит, — сказала она с случайно — раздраженно? — пожала плечами.

— Объятия это не самое главное.

Но рассказать о том что произошло? Обещать не буду.

Эта "уверенная" и "свободная" женщина действительно не хочет прятаться за него и и крепко держать его, как только что его губы? Она действительно хотела его поцелуя и ничего иного? Это восхищало его.

Действительно.

Это не разочаровало его.

Разве что чуть-чуть.

— Сейчас я просто хочу целовать твои губы и тело, — сказала она и ее щеки залил румянец.

Она уже не так уверена как вначале?


— Но не волнуйся.

Я только немного потрусь о тебя.

Так, что если мы закончили этот разговор, я бы хотела приступить.

Несмотря на некоторое разочарование — он восхишался тем, что она была готова его поцеловать, ничего не прося в замен, в его крови вспыхнул пожар, и распространился по всему телу.

Его вены превратились в реки лавы, мышцы пылали от напряжения.

Использовать его тело? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я сказал еще!

Она была необычным смешением невинности и геодонизма.

Он — нежелания и восторга.

Он должен остановить это сейчас, пока все окончательно не вышло из-под контроля.

Контроль.

К черту его.

Он должен действовать рационально, вместо того чтоб разговаривать с самим собой, и быть с ней.

На самом деле, ему было необходимо поговорить с собой и с демоном, прекратить все это и оставить ее.

— Ты мне напомнила, что могла сегодня умереть, — мрачно сказал он.

Хорошо.

Ничто не беспокоило его больше, чем мысли о смерти.

— Ты ранимая.

Возразил он.

— Ну и что?

— Ну и что? — он мог только покачать головой.

Похоже ее это не тревожит так сильно, как людей за которыми он наблюдал.

Она не сдавалась и ничего не боялась, на протяжении долгого времени, и похоже не собиралась это менять.

Он до боли сжал челюсти.

Она должна была жить вечно.

— Неужели ты сейчас хочешь поговорить? — спросила она, краснея.

Если нет, то я думаю, что могу прикасаться к тебе еще немного.

Мне понравилось это делать.

И думаю, что понравиться снова.

Не дождавшись его ответа, она прикоснулась к его груди и застонала.

— Да.

Мне нравится.

Возможно она и не смущалась, до этого.

Возможно, она покраснела от удовольствия.

Он прокашлялся.

— Нет мы не договорили.

Почему ты не боишся смерти?

— Ничего не вечно, все имеет свой конец, — сказала она