Самая темная ложь
Часть 4 из 54 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Меня уже не предупреждали об этом», сказал он, разделяя слова, его дыхание становилось хриплым. «Я уверен, что не переносил тебя, чтобы было легче общаться.»
Не потому что он хотел ее, а только чтобы она удовлетворила его любопытство. Ее рука упала на колено. Она не была разочарована. Это было больше чем всегда, и она ожесточилась, как и раньше, испытывая душевные муки. Еще один раз вряд ли уже будет иметь значение.
«Ты идиот, если думаешь, что смена обстановки развяжет мне язык.»
Не смотря на то, что он продолжал молчать, его челюсть дернулась. Он явно был смущен.
Она приторно улыбнулась ему, наслаждаясь моментом. И было какое-то удовольствие в том, что она предоставила ему блуждать в темноте, оставляя в неведении, как и он, заставлял ее ломать голову о том, где он был в течение наполненных тревогой тысячелетий.
Как напоминание о ее тревоге, той повсеместной тревоге глубоко в душе, ее улыбка, насквозь фальшивая, исчезла. Ей даже пришлось прижать язык к нёбу, чтобы не скрежетать зубами от ярости.
«Я вернусь за тобой», сказал он ей однажды ночью. «Я клянусь, что освобожу тебя.»
«Нет. Не уходи. Не бросай меня тут.» Боги, она была такой плаксой тогда. Но она была лишена свободы, и он был ее единственной надеждой.
«Милая, я люблю тебя слишком сильно, чтобы быть вдали от тебя так долго. Ты знаешь об этом. Но я должен сделать это. Для нас обоих.»
Естественно, она не видела и не слышала его после этого. До тех пор пока Титаны не сбежали из Тартара, тюрьмы для бессмертных, и вырвали контроль над небесами у Греков. До тех пор пока она не прибыла сюда на Землю и обнаружила… только для того чтобы найти его пирующим вместе с отбросами в каком-то жутком ночном клубе.
Ее ярость росла, застилая глаза красной пеленой. Глубокий вдох, выдох. Постепенно пелена с глаз начала спадать.
«Мы закончили здесь» сказала она, хотя сама осталась, просчитывая его реакцию. «Ты не получишь того, что хочешь, и ты естественно не сможешь держать меня здесь»
«Не стесняйся бежать от меня.» Он скрестил руки на его массивной груди, плотно натягивая ткань рубашки на мышцах. «Ты не пожалеешь об этом.»
И снова, она знала, что он имеет в виду. Если она убежит, он заставит ее страдать. Но она сказала, «Скорее всего, я преувеличиваю, я приму это предложение и уйду. Кстати, спасибо за совет. Я никогда не задумывалась об этом. "
Он зарычал разочарованно и яростно, все намеки на небрежность исчезли.» Я был жесток, принеся тебя сюда. Ты не обязана быть любезной в ответ, так что тебе будет лучше не оставаться здесь.»
«Мы договорились. Ты жесток, и я ничего тебе не должна, так что я не обязана тут оставаться.»
Снова рычание. Она попыталась не смеяться. Проклятье, его все еще забавно было поддразнивать.
Забавно? Её ухмылка исчезла в следующий момент. Она должна ненавидеть то, что он говорит только ложь, а не наслаждаться этим. Этот его лживый язык однажды уже разбил её хрупкое сердце.
«Этого недостаточно от тебя,» съязвил он.
«Вау. Уже просишь о большем.» Когда-то она считала его особенным. Но он доказал, что такой же, как другие. Её мать, её король, её предполагаемые друзья. Они должны были заботиться о ней, но они предали её, каждый из них.
Они были преступниками, конечно, но даже преступники могут любить. Правильно? Правильно. Так почему же они не могли любить меня?
Она провела всю свою жизнь, запертая в Тартаре, потому что у ее матери Реи, жены Крона, была связь со смертным, незадолго до того, как Королеву лишили свободы. Что в конечном счете привело к тому что Скарлет родилась в ее камере. Камере, которую она делила с несколькими другими богами и богинями.
Скарлет выросла среди них, и поначалу они любили её. Однако, чем взрослее она становилась, тем сильнее росла ревность в некоторых из них. А в других похоть.
Плен, ненависть и горечь вскоре стали её верными товарищами.
Пока не появился Гидеон.
Он когда-то был в элитной гвардии Зевса, и каждый раз, когда он привозил новых заключенных, их взгляды встречались. Она ждала этих моментов, отчаянно нуждаясь в них. Он тоже наслаждался ими, потому что стал регулярно посещать Тартар. Не для того, чтобы запереть очередного преступника, а просто чтобы увидеть её, поговорить с ней.
Не думай о времени, проведенном с ним. Ты смягчишься по отношению к нему. А ты не можешь быть мягкой, идиотка.
После обретения свободы она должна была остаться на Олимпе, переименованном теперь в Титанию благодаря Крону, и найти хорошего бога, обосноваться с ним вместе. Но нееет. Она должна была увидеть Гидеона в последний раз. Тогда, увидев его, она должна была остаться рядом с ним. Тогда, решив остаться, она должна была убедить себя держаться подальше от Повелителей, так как она слышала, что они выслеживают каждого бессмертного в паре с демоном из ларца Пандоры, с целью их вербовки…или их убийства.
Ублюдок, она снова подумала о Гидеоне. Отлично. Так мне больше нравится. Он грязный лжец, хладнокровный убийца, и ты его ненавидишь. Он запланировал убить ее после того, как он получит свои ответы; она знала, что он сделает это. Потому что она никогда не будет помогать ему, и это была ее обязанность.
«Эта тишина пугает», заметил он.
«Рада, что тебе нравится,» ответила она. Его лицо выражало досаду, и она еще раз задиристо улыбнулась. «Потому что я готова дать тебе намного больше этого.» Еще одно рычание.
«О, и для твоего душевного спокойствия, ты должен знать, что я не собираюсь бежать.» Пока что. Она тоже хотела поговорить, хотя удовлетворять его любопытство она не собиралась.
Слишком долго она она задавалась вопросом, нашел ли он кого-то нового. Кого-то постоянного. Она знала, что так и было в прошлый раз. Конечно, если он сделал это, то Скарлет должна была бы убить сучку. Не потому что Гидеон все еще волновал её — а он не волнует, напомнила она себе — а потому что он не заслуживал такого счастья.
Это не месть. Как его отвергнутая бывшая, она просто имела на это право.
«Не благодарю за то что не собираешься убегать,» облегченно вздохнув, ответил он.
Он хотел сказать ей спасибо. " 'Пожалуйста' ты от меня не дождешься.» Да пошел ты, хотелось ей ответить.
Его глаза сузились, сделав его похожим на ребенка, топающего ногами от недовольства, он провел языком по зубам. Один-ноль в пользу Скарлет. «Как это возможно, что мы не женаты, тем не менее мои друзья все об этом знают?.»
Как получилось, что никто не знал о том, что они женаты? Очень просто. «Мы поженились в тайне, тупица. "
В этот раз он никак не отреагировал на ее насмешку. «Разве я не стыдился тебя?»
О, она могла бы дать ему пощечину за это. Конечно, он думал, что он стыдился ее, а не наоборот. Она была узницей, а он, в конце концов, свободный человек. Не то, чтобы он вспомнил об этих незначительных подробностях, но несомненно, он все-таки был весьма высокого мнения о себе.
Ублюдок — это было еще мягко сказано.
«Нет, ты не стыдился меня, но тебя бы казнили, если бы уличили в связи со мной,» огрызнулась она.
Он опустил голову, как будто только сейчас осознав, что она была Титаном, заключенным в Тартаре, что это лучше, чем если бы она была настоящей преступницей. Что создавшие его Греки, покарали бы его, самым жестоким образом за «знакомство» с одним из их ненавистных врагов.
«И так. Если все это время мы не были женаты, то какое имя ты не использовала?»
Ах, это? Он что, уже успел забыть ее чертово имя, которое она сказала ему, когда он впервые пришел к ней в темницу? С тех пор прошло всего несколько недель. «Мое имя Скарлет.» Ты сукин сын! «Но я уже говорила тебе это.» Козел, козел, козел. Она сжала простыни под собой в кулаки.
Он взмахнул рукой останавливая ее. «Это я уже не знаю. Но мне не хотелось бы знать, какая у тебя сейчас фамилия.»
Чтобы успокоить ее, этого было мало. Ее кулаки сжались еще сильнее, а глаза превратились в маленькие щелочки. Все понятно, это не просто любопытство, теперь он перешел к части по вытягиванию у нее информации, и уверен, что она такая тупая и не заметит его уловки.
Значит, он не был уверен, была ли она одной из богов или их слуг. У богов не бывает фамилий. А у слуг, фамилии были, так как они указывали на более низкий статус, как если одно твое имя никак не отличало тебя от других. Люди тоже использовали фамилии. Гидеон размышлял методом исключения. Ему это особо не поможет, ведь она не была ни тем ни другим. Даже не человеком. Она была чем то средним среди всего этого.
«Моя фамилия меняется очень часто, точнее каждый раз, как посмотрю кино и увижу там нового сладкого мужика,» с приторным тоном сказала она, подходящим к ее ухмылочке.
У него отвисла челюсть, колечко в губе блеснуло в фиолетовом свете. Интересно он взбешен этим? Ха, не нравиться представлять, как твоя предполагаемая жена пожирает глазами других мужчин?
«Сладкий член? Словно ты что-то купила в пекарне?» Он говорил с презрительным тоном, стараясь пристыдить ее.
«Черт, нет.» Так или иначе, он тоже так не думал, потому что не потерял сознание, сказав это. Значит, она взбесила его. Отлично. Наконец-то. Настоящий кайф. Счет два — ноль. «Ну, ты знаешь… сладкий мужчина. Мужчина, которого ты страстно желаешь, и хочешь облизнуть. Мужчина, которого ты хочешь обсосать и откусить от него кусочек. Ну, точнее я, а не ты.» Ни в коем случае ей не хотелось бы, чтобы он подумал будто она тосковала по нему все эти годы. Что просыпаясь, она лежала, желая его, отчаянно нуждаясь в нем.
Не важно, как это было на самом деле.
Его глаза сузились еще больше, и ресницы опустились, скрывая выражение его ярко-синих глаз. «Ты не Повелитель. Не такая как я. Тебе не стоит называть себя Повелительница Скарлет.»
«Ты называешь себя Повелитель Гидеон?» спросила она. Она этого не знала. «Нет.»
Да. «Хорошо, тогда я никогда не буду называть себя Повелительница Скарлет.» Она не поедет с ним снова по этому пути. Она не объявила бы этому миру и небесам, что принадлежала ему.
Если бы она и делила что-то с этим мужчиной, это было бы острие ее кинжала. Проткнувшее насквозь его черное, забытое, покинутое сердце.
Его зубы сверкнули в зловещем оскале. «Я тебя не предупреждаю быть осмотрительнее. Я не опасен, если раздражен.»
«Эй, останови меня, если ты слышал это. Нет…подожди…иди трахни себя.»
По какой-то причине гнев, готовый вырваться из него, исчез, и его губы изогнулись в подобии улыбки. «У тебя нет характера. Я не могу понять почему выбрал тебя.»
Не. Смягчаться. К нему.
«Я не хочу знать, в честь кого ты выбирала себе фамилии.» Его руки оставались скрещенными на груди, когда он выпрямился, отойдя от двери. «Пожалуйста, не рассказывай мне. Пожалуйста.»
Спросил небрежно, будто бы развлекаясь, тем не менее его глаза пристально смотрели на нее, словно, при необходимости, он мог приблизиться и выбить из нее ответ.
Если бы он прикоснулся к ней, если бы эти сильные пальцы сомкнулись вокруг её рук…Нет, нет, нет. Она не могла этого допустить.
Она пожала плечами, как будто эта информация не имела значения. «Ну, в течение нескольких недель я называла себя Скарлет Паттинсон. Ты когда-нибудь видел Роберта Паттинсона? Самый сексуальный. Мужчина. Навсегда. И мне все равно, если это делает меня хищницей (амер. определение женщины сред. возраста, фан. Р.Паттинсона см. ссылку в комм.). Он поет ангельским голосом. Боги, обожаю, когда мужчина поет мне. Ты никогда не пел мне, потому что твой голос ужасен.» Она задрожала от отвращения. «Клянусь, это было похоже на демона, скребущего когтями по самородной сере.»
Он так сильно вцепился пальцами в свои бицепсы, что на них появились кровоподтеки. «А сейчас ты не скажешь мне, какая фамилия у тебя была до этого.»
Он унизился до «пожалуйста.» Прекрасно. Она снова его достала. Но до каких пор она сможет давить на него этим? Сколько еще его глупая мужская гордость могла выдержать, прежде чем он запляшет вокруг нее? Прежде чем он начнет трясти ее? И не для ответов, а для извинений.
Когда-то она знала ответ на этот вопрос. Он бы никогда не тронул ее в гневе. Но он уже не был тем ласковым мужчиной, в которого она влюбилась когда-то. Человеком, который впервые дал ей почувствовать доброту. Теперь он не такой. Как и другие заключенные, она слышала истории про Повелителей Преисподни, и их похождениях. Про невинных, которых они убили, и городах, которые они разрушили.
К тому же, она знала, что сотворил ее собственный демон, после их соединения. Темнота, ужас, абсолютная потеря контроля. Она была полностью поглощена этим, перестав быть человеком. Ей сказали, что это продолжалось веками, несмотря на это у нее были пробелы в памяти, казалось, это время пролетело за несколько дней. До сих пор. Так или иначе, она уже не была прежней.
«Я была Питт некоторое время,» сказала она. «Потом Гослинг. Потом Джекман. Потом Рейнольдс. Я всегда возвращалась к Рейнольдсу. Он мой любимчик. Эти светлые волосы, мышцы…» Она вздрогнула. «Давай посмотрим, кто же еще? Ох. Я также была Бана, Пайн, Эфрон и Дикаприо. Дикаприо еще один мой любимчик. И еще один блондин, если уж на то пошло. Может быть у меня бзик насчёт блондинов.»
Надо надеяться, что это колкое замечание достигло своей цели. Под синим цветом волосы Гидеона были черными.
«Да, я конечно не по части девушек,» продолжила она, «но Джессика Бил могла бы изменить моё мнение. Ты видел её губы? Так что я даже была Скарлет Бил.»
У Гидеона снова отпала челюсть. И если она не ошибалась, гнев вернулся на полную силу, выжигая последние следы развлечения. «Маловато, чтобы удовлетворить меня,» заметил он.
Очевидно, она может заговаривать ему зубы довольно долго. Как она могла подумать, будто до этого он был в гневе? Это была сдерживаемая ярость, которую она услышала в его голосе…такой же звук, как глубокое рычание при возбуждении.
Последним был звук, который она когда-то хорошо знала и никогда не думала услышать снова.
Не потому что он хотел ее, а только чтобы она удовлетворила его любопытство. Ее рука упала на колено. Она не была разочарована. Это было больше чем всегда, и она ожесточилась, как и раньше, испытывая душевные муки. Еще один раз вряд ли уже будет иметь значение.
«Ты идиот, если думаешь, что смена обстановки развяжет мне язык.»
Не смотря на то, что он продолжал молчать, его челюсть дернулась. Он явно был смущен.
Она приторно улыбнулась ему, наслаждаясь моментом. И было какое-то удовольствие в том, что она предоставила ему блуждать в темноте, оставляя в неведении, как и он, заставлял ее ломать голову о том, где он был в течение наполненных тревогой тысячелетий.
Как напоминание о ее тревоге, той повсеместной тревоге глубоко в душе, ее улыбка, насквозь фальшивая, исчезла. Ей даже пришлось прижать язык к нёбу, чтобы не скрежетать зубами от ярости.
«Я вернусь за тобой», сказал он ей однажды ночью. «Я клянусь, что освобожу тебя.»
«Нет. Не уходи. Не бросай меня тут.» Боги, она была такой плаксой тогда. Но она была лишена свободы, и он был ее единственной надеждой.
«Милая, я люблю тебя слишком сильно, чтобы быть вдали от тебя так долго. Ты знаешь об этом. Но я должен сделать это. Для нас обоих.»
Естественно, она не видела и не слышала его после этого. До тех пор пока Титаны не сбежали из Тартара, тюрьмы для бессмертных, и вырвали контроль над небесами у Греков. До тех пор пока она не прибыла сюда на Землю и обнаружила… только для того чтобы найти его пирующим вместе с отбросами в каком-то жутком ночном клубе.
Ее ярость росла, застилая глаза красной пеленой. Глубокий вдох, выдох. Постепенно пелена с глаз начала спадать.
«Мы закончили здесь» сказала она, хотя сама осталась, просчитывая его реакцию. «Ты не получишь того, что хочешь, и ты естественно не сможешь держать меня здесь»
«Не стесняйся бежать от меня.» Он скрестил руки на его массивной груди, плотно натягивая ткань рубашки на мышцах. «Ты не пожалеешь об этом.»
И снова, она знала, что он имеет в виду. Если она убежит, он заставит ее страдать. Но она сказала, «Скорее всего, я преувеличиваю, я приму это предложение и уйду. Кстати, спасибо за совет. Я никогда не задумывалась об этом. "
Он зарычал разочарованно и яростно, все намеки на небрежность исчезли.» Я был жесток, принеся тебя сюда. Ты не обязана быть любезной в ответ, так что тебе будет лучше не оставаться здесь.»
«Мы договорились. Ты жесток, и я ничего тебе не должна, так что я не обязана тут оставаться.»
Снова рычание. Она попыталась не смеяться. Проклятье, его все еще забавно было поддразнивать.
Забавно? Её ухмылка исчезла в следующий момент. Она должна ненавидеть то, что он говорит только ложь, а не наслаждаться этим. Этот его лживый язык однажды уже разбил её хрупкое сердце.
«Этого недостаточно от тебя,» съязвил он.
«Вау. Уже просишь о большем.» Когда-то она считала его особенным. Но он доказал, что такой же, как другие. Её мать, её король, её предполагаемые друзья. Они должны были заботиться о ней, но они предали её, каждый из них.
Они были преступниками, конечно, но даже преступники могут любить. Правильно? Правильно. Так почему же они не могли любить меня?
Она провела всю свою жизнь, запертая в Тартаре, потому что у ее матери Реи, жены Крона, была связь со смертным, незадолго до того, как Королеву лишили свободы. Что в конечном счете привело к тому что Скарлет родилась в ее камере. Камере, которую она делила с несколькими другими богами и богинями.
Скарлет выросла среди них, и поначалу они любили её. Однако, чем взрослее она становилась, тем сильнее росла ревность в некоторых из них. А в других похоть.
Плен, ненависть и горечь вскоре стали её верными товарищами.
Пока не появился Гидеон.
Он когда-то был в элитной гвардии Зевса, и каждый раз, когда он привозил новых заключенных, их взгляды встречались. Она ждала этих моментов, отчаянно нуждаясь в них. Он тоже наслаждался ими, потому что стал регулярно посещать Тартар. Не для того, чтобы запереть очередного преступника, а просто чтобы увидеть её, поговорить с ней.
Не думай о времени, проведенном с ним. Ты смягчишься по отношению к нему. А ты не можешь быть мягкой, идиотка.
После обретения свободы она должна была остаться на Олимпе, переименованном теперь в Титанию благодаря Крону, и найти хорошего бога, обосноваться с ним вместе. Но нееет. Она должна была увидеть Гидеона в последний раз. Тогда, увидев его, она должна была остаться рядом с ним. Тогда, решив остаться, она должна была убедить себя держаться подальше от Повелителей, так как она слышала, что они выслеживают каждого бессмертного в паре с демоном из ларца Пандоры, с целью их вербовки…или их убийства.
Ублюдок, она снова подумала о Гидеоне. Отлично. Так мне больше нравится. Он грязный лжец, хладнокровный убийца, и ты его ненавидишь. Он запланировал убить ее после того, как он получит свои ответы; она знала, что он сделает это. Потому что она никогда не будет помогать ему, и это была ее обязанность.
«Эта тишина пугает», заметил он.
«Рада, что тебе нравится,» ответила она. Его лицо выражало досаду, и она еще раз задиристо улыбнулась. «Потому что я готова дать тебе намного больше этого.» Еще одно рычание.
«О, и для твоего душевного спокойствия, ты должен знать, что я не собираюсь бежать.» Пока что. Она тоже хотела поговорить, хотя удовлетворять его любопытство она не собиралась.
Слишком долго она она задавалась вопросом, нашел ли он кого-то нового. Кого-то постоянного. Она знала, что так и было в прошлый раз. Конечно, если он сделал это, то Скарлет должна была бы убить сучку. Не потому что Гидеон все еще волновал её — а он не волнует, напомнила она себе — а потому что он не заслуживал такого счастья.
Это не месть. Как его отвергнутая бывшая, она просто имела на это право.
«Не благодарю за то что не собираешься убегать,» облегченно вздохнув, ответил он.
Он хотел сказать ей спасибо. " 'Пожалуйста' ты от меня не дождешься.» Да пошел ты, хотелось ей ответить.
Его глаза сузились, сделав его похожим на ребенка, топающего ногами от недовольства, он провел языком по зубам. Один-ноль в пользу Скарлет. «Как это возможно, что мы не женаты, тем не менее мои друзья все об этом знают?.»
Как получилось, что никто не знал о том, что они женаты? Очень просто. «Мы поженились в тайне, тупица. "
В этот раз он никак не отреагировал на ее насмешку. «Разве я не стыдился тебя?»
О, она могла бы дать ему пощечину за это. Конечно, он думал, что он стыдился ее, а не наоборот. Она была узницей, а он, в конце концов, свободный человек. Не то, чтобы он вспомнил об этих незначительных подробностях, но несомненно, он все-таки был весьма высокого мнения о себе.
Ублюдок — это было еще мягко сказано.
«Нет, ты не стыдился меня, но тебя бы казнили, если бы уличили в связи со мной,» огрызнулась она.
Он опустил голову, как будто только сейчас осознав, что она была Титаном, заключенным в Тартаре, что это лучше, чем если бы она была настоящей преступницей. Что создавшие его Греки, покарали бы его, самым жестоким образом за «знакомство» с одним из их ненавистных врагов.
«И так. Если все это время мы не были женаты, то какое имя ты не использовала?»
Ах, это? Он что, уже успел забыть ее чертово имя, которое она сказала ему, когда он впервые пришел к ней в темницу? С тех пор прошло всего несколько недель. «Мое имя Скарлет.» Ты сукин сын! «Но я уже говорила тебе это.» Козел, козел, козел. Она сжала простыни под собой в кулаки.
Он взмахнул рукой останавливая ее. «Это я уже не знаю. Но мне не хотелось бы знать, какая у тебя сейчас фамилия.»
Чтобы успокоить ее, этого было мало. Ее кулаки сжались еще сильнее, а глаза превратились в маленькие щелочки. Все понятно, это не просто любопытство, теперь он перешел к части по вытягиванию у нее информации, и уверен, что она такая тупая и не заметит его уловки.
Значит, он не был уверен, была ли она одной из богов или их слуг. У богов не бывает фамилий. А у слуг, фамилии были, так как они указывали на более низкий статус, как если одно твое имя никак не отличало тебя от других. Люди тоже использовали фамилии. Гидеон размышлял методом исключения. Ему это особо не поможет, ведь она не была ни тем ни другим. Даже не человеком. Она была чем то средним среди всего этого.
«Моя фамилия меняется очень часто, точнее каждый раз, как посмотрю кино и увижу там нового сладкого мужика,» с приторным тоном сказала она, подходящим к ее ухмылочке.
У него отвисла челюсть, колечко в губе блеснуло в фиолетовом свете. Интересно он взбешен этим? Ха, не нравиться представлять, как твоя предполагаемая жена пожирает глазами других мужчин?
«Сладкий член? Словно ты что-то купила в пекарне?» Он говорил с презрительным тоном, стараясь пристыдить ее.
«Черт, нет.» Так или иначе, он тоже так не думал, потому что не потерял сознание, сказав это. Значит, она взбесила его. Отлично. Наконец-то. Настоящий кайф. Счет два — ноль. «Ну, ты знаешь… сладкий мужчина. Мужчина, которого ты страстно желаешь, и хочешь облизнуть. Мужчина, которого ты хочешь обсосать и откусить от него кусочек. Ну, точнее я, а не ты.» Ни в коем случае ей не хотелось бы, чтобы он подумал будто она тосковала по нему все эти годы. Что просыпаясь, она лежала, желая его, отчаянно нуждаясь в нем.
Не важно, как это было на самом деле.
Его глаза сузились еще больше, и ресницы опустились, скрывая выражение его ярко-синих глаз. «Ты не Повелитель. Не такая как я. Тебе не стоит называть себя Повелительница Скарлет.»
«Ты называешь себя Повелитель Гидеон?» спросила она. Она этого не знала. «Нет.»
Да. «Хорошо, тогда я никогда не буду называть себя Повелительница Скарлет.» Она не поедет с ним снова по этому пути. Она не объявила бы этому миру и небесам, что принадлежала ему.
Если бы она и делила что-то с этим мужчиной, это было бы острие ее кинжала. Проткнувшее насквозь его черное, забытое, покинутое сердце.
Его зубы сверкнули в зловещем оскале. «Я тебя не предупреждаю быть осмотрительнее. Я не опасен, если раздражен.»
«Эй, останови меня, если ты слышал это. Нет…подожди…иди трахни себя.»
По какой-то причине гнев, готовый вырваться из него, исчез, и его губы изогнулись в подобии улыбки. «У тебя нет характера. Я не могу понять почему выбрал тебя.»
Не. Смягчаться. К нему.
«Я не хочу знать, в честь кого ты выбирала себе фамилии.» Его руки оставались скрещенными на груди, когда он выпрямился, отойдя от двери. «Пожалуйста, не рассказывай мне. Пожалуйста.»
Спросил небрежно, будто бы развлекаясь, тем не менее его глаза пристально смотрели на нее, словно, при необходимости, он мог приблизиться и выбить из нее ответ.
Если бы он прикоснулся к ней, если бы эти сильные пальцы сомкнулись вокруг её рук…Нет, нет, нет. Она не могла этого допустить.
Она пожала плечами, как будто эта информация не имела значения. «Ну, в течение нескольких недель я называла себя Скарлет Паттинсон. Ты когда-нибудь видел Роберта Паттинсона? Самый сексуальный. Мужчина. Навсегда. И мне все равно, если это делает меня хищницей (амер. определение женщины сред. возраста, фан. Р.Паттинсона см. ссылку в комм.). Он поет ангельским голосом. Боги, обожаю, когда мужчина поет мне. Ты никогда не пел мне, потому что твой голос ужасен.» Она задрожала от отвращения. «Клянусь, это было похоже на демона, скребущего когтями по самородной сере.»
Он так сильно вцепился пальцами в свои бицепсы, что на них появились кровоподтеки. «А сейчас ты не скажешь мне, какая фамилия у тебя была до этого.»
Он унизился до «пожалуйста.» Прекрасно. Она снова его достала. Но до каких пор она сможет давить на него этим? Сколько еще его глупая мужская гордость могла выдержать, прежде чем он запляшет вокруг нее? Прежде чем он начнет трясти ее? И не для ответов, а для извинений.
Когда-то она знала ответ на этот вопрос. Он бы никогда не тронул ее в гневе. Но он уже не был тем ласковым мужчиной, в которого она влюбилась когда-то. Человеком, который впервые дал ей почувствовать доброту. Теперь он не такой. Как и другие заключенные, она слышала истории про Повелителей Преисподни, и их похождениях. Про невинных, которых они убили, и городах, которые они разрушили.
К тому же, она знала, что сотворил ее собственный демон, после их соединения. Темнота, ужас, абсолютная потеря контроля. Она была полностью поглощена этим, перестав быть человеком. Ей сказали, что это продолжалось веками, несмотря на это у нее были пробелы в памяти, казалось, это время пролетело за несколько дней. До сих пор. Так или иначе, она уже не была прежней.
«Я была Питт некоторое время,» сказала она. «Потом Гослинг. Потом Джекман. Потом Рейнольдс. Я всегда возвращалась к Рейнольдсу. Он мой любимчик. Эти светлые волосы, мышцы…» Она вздрогнула. «Давай посмотрим, кто же еще? Ох. Я также была Бана, Пайн, Эфрон и Дикаприо. Дикаприо еще один мой любимчик. И еще один блондин, если уж на то пошло. Может быть у меня бзик насчёт блондинов.»
Надо надеяться, что это колкое замечание достигло своей цели. Под синим цветом волосы Гидеона были черными.
«Да, я конечно не по части девушек,» продолжила она, «но Джессика Бил могла бы изменить моё мнение. Ты видел её губы? Так что я даже была Скарлет Бил.»
У Гидеона снова отпала челюсть. И если она не ошибалась, гнев вернулся на полную силу, выжигая последние следы развлечения. «Маловато, чтобы удовлетворить меня,» заметил он.
Очевидно, она может заговаривать ему зубы довольно долго. Как она могла подумать, будто до этого он был в гневе? Это была сдерживаемая ярость, которую она услышала в его голосе…такой же звук, как глубокое рычание при возбуждении.
Последним был звук, который она когда-то хорошо знала и никогда не думала услышать снова.