Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу

Они вернулись в зал, где было по-прежнему шумно, светло и многолюдно. Поискав глазами Веретено, она увидела его танцующим со своей ассистенткой, Динарой. Оба имели такой довольный вид, как будто они не надоели друг другу во время каждодневных занятий, и Бану снова почувствовала приближение удушливого приступа ревности. К счастью, этот танец закончился, начался другой, Веретено пригласило какую-то старую тётку, а саму Бану пригласил Джафар, улыбаясь ей, как Серый Волк Красной Шапочке. Он был тощим и жилистым, крепким, как вантовая конструкция, и Бану то и дело рисковала вывихнуть себе что-то. Рядом партнёрша Веретена неторопливо покачивалась у него в руках, как ладья на мягких волнах. Веретено неожиданно взглянуло Бану в глаза и прокричало, перекрывая музыку:

– Ты обязательно будешь выступать на чемпионате!

– Одна?

– Найдём тебе партнёра, не волнуйся!

– Партнёры на дороге не валяются.

– Перед такой девушкой все должны валяться.

«Вай-деде-вай, какой фантастический комплимент», – произнёс ехидный голос внутри Бану, но всё равно её щёки зарделись от удовольствия.

Джафар тем временем скалился на Бану, но ничего не говорил, что было бы довольно страшно, если бы только Бану не чуяла нутром, что он безобиден. По окончании танца он облобызал ей руку и, скрючившись, начал красться к другой девушке.

Бану отдыхала, стоя в уголке рядом с Лейлой спиной к залу, когда почувствовала опьяняющий сладкий аромат. Она резко обернулась, и Веретено, занёсшее лапки, чтобы неожиданно ткнуть её под рёбра, обиженно наморщило лоб:

– Как ты узнала?!

– Я почувствовала ваш запах, – честно призналась Бану, собрав в кулак всю свою волю, чтобы неотрывно смотреть в его бездонные глаза. У него были очень странные глаза, их умное, холодное и проницательное выражение никак не вязалось ни с его безалаберным поведением, ни с теми глупостями, которые он непрерывно болтал, ни с его заигрывающими улыбочками. Смотреть в его глаза было тяжело, а он и не думал их отводить, но Бану слишком сильно влекло к нему, чтобы её это смущало, и поэтому в их маленьком поединке она в итоге вышла победительницей: наглое, оценивающее выражение глаз Веретена исчезло, и где-то в самой глубине чёрной бездны возникла маленькая искорка растерянности. Ей даже стало его жаль немного, но он, беззаботно улыбаясь, спросил:

– Правда? Я что, воняю? – И с задумчивым видом повёл длинным носом, принюхиваясь к своей одежде.

– Нет. – Бану наблюдала за каплями пота, катившимися по его лбу, попадавшими в русла глубоких морщин и убегавшими в пушистые чёрные с лёгкой проседью волосы. Ей хотелось протянуть руку и провести пальцами по его мокрому лицу, но вокруг толпилось слишком много лишних свидетелей. – Просто я знаю ваш запах.

Веретено заморгало, явно не понимая, как отнестись к услышанному. К таким тонкостям обращения он не привык, Бану, чтобы донести до него свои чувства, следовало бы хлопнуть его по заднице и закричать: «Машаллах, какой вы красавчик!!!»

– Ну что, будешь выступать? Я хочу, чтобы ты выступала.

– А вы найдите мне партнёра. – Бану почувствовала, что начинает уставать от пустопорожних разговоров о чемпионате.

– Я зачем, ты сама да найди. Это же не то что ты подойдёшь и скажешь, давай жениться. Конечно, если ты скажешь, давай поженимся, тебе никто не откажет. Но это просто совместное выступление, тут нет ничего такого. – Он хотел сказать ещё что-то, но его отвлекли, и он убежал выполнять свои светские обязанности, напрочь забыв о том, что говорил с Бану.


– Странный он, – возмутилась Лейла. – Сам говорит – выступай, а потом говорит – сама партнёра ищи, как будто это тебе надо, а не ему!

– Да он просто невменяемый, – с восторженной нежностью подвела итог Бану.

Вечер оказался богатым на события. По пути домой Бану нарвалась на какого-то пьяного иностранца, одного из тех, что сконцентрировались в этой части города, и тот принудительно продекламировал ей монолог «Быть или не быть» на английском, с собственными поправками и дополнениями, из которых Бану усвоила, что «быть» всё-таки намного веселее.



Наутро после вечеринки Байрам был сильно не в духе. Толком пообщаться с Бану ему так и не дали, и он не мог понять, почему девушки шли танцевать с ним с такой неохотой. Он считал себя завидным партнёром. Всё свободное время – а его у Байрама было более чем достаточно – он посвящал просмотру роликов с сальсой и бачатой на YouTube. Сравнивая себя с матёрыми профессионалами из стран Латинской Америки, у которых танцы кипели в крови, Байрам делал вывод, что он вовсе не плох, ещё чуть-чуть – и затанцует как они. Он становился перед зеркалом и долго кривлялся, стараясь не попасться при этом на глаза никому из домочадцев. У Байрама созрел коварный план: предложить Бану выступать вместе, и, когда она согласится, они будут репетировать целыми днями напролёт, общаться, и она в него непременно влюбится. Особенно если он подарит ей айфон. Можно будет выпросить деньги у отца – на хорошую девушку он наверняка не пожалеет средств. Байрам и представить себе не мог, что Бану на самом деле вовсе не шестнадцать, как он думал, а все двадцать три, и что она не помнит ни его лица, ни его имени.

Прежде чем делать такое серьёзное предложение, Байрам решил разведать обстановку. Занятия в школе танцев должны были возобновиться только через неделю после Нового года. Дождавшись первого в наступившем году урока, Байрам приступил к выполнению своего плана.

Учитель на уроке отсутствовал, и поэтому на всём занятии, которое провёл кубинец Лопе, лежала печать уныния и грусти. Учитель куда-то уехал отдыхать, и никто не знал, когда Его Величество соизволит вернуться.

Байрам наблюдал за Бану – та была черна лицом, настолько, что даже Байрам это заметил. После урока он дожидался их с Лейлой в коридоре. Бану шла, чеканя шаг так, что её каблуки застревали в дырках, которыми изобиловал старый пол. Лейла подпрыгивала рядом, как заводная игрушка. Они ни с кем не попрощались, Байрам незаметно последовал за ними. Поначалу он ничего не слышал, кроме ожесточённого пыхтения Бану, которая шла, то и дело проваливаясь в ямы в асфальте; если бы она не держалась за Лейлу – давно упала бы. Наконец Лейла заговорила:

– Ой, ладно тебе! Подумаешь, уехал, не умер же.

– Неделю, – срывающимся голосом отвечала Бану, – целую неделю я его не видела. И ещё не увижу целую чёртову неделю! Я буду тут страдать, а он там будет развлекаться. Как я люблю этот чудесный, справедливый мир! Жаль, что конец света не наступил!

– Э-э, не надо так глобально. Вернётся он, и ты снова сможешь на него злобно не смотреть, как обычно делаешь.

Бану захохотала, как Тёмный Властелин на пороге порабощения Вселенной. Байрам помотал головой, думая, что проблема то ли в его слухе, то ли в яростном ледяном ветре, который запустил щупальца под шапку. «Кто-то уехал ещё вместе с Учителем?» – тупо подумал он и принялся перебирать в уме всех, кого знал в школе, но вроде бы все основные персонажи оставались на месте. Не хватало только Учителя. Байрам решил послушать дальше.

– Всю эту неделю я провела в созерцании его на видео. Придётся и дальше смотреть это проклятое видео.

– Ты влюбилась в его танцевальные способности?

– Способности? О, не смеши меня. Он просто выучил движения…

И опять Байрам был в растерянности. Речь явно не могла идти об Учителе, который танцевал, как бог. (

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.