Сахарный череп
Часть 38 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Шальные ичтланы бога дождя с визгом носились по небу, опрокидывая все горшки, из которых на землю обрушивалась святая вода.
Жители города с хохотом вылетали на улицы и отплясывали безумную мараэлью, совершенно не боясь промокнуть до нитки.
– Дождливый ягуар разошелся не на шутку, – говорили они. – И пусть так. Дождь – это вода. Вода – это жизнь. Значит, будет урожай. Будет чем угостить Уичтли-Почтли и его ручных койотов.
А где-то, раскрывая черный кружевной зонт, который почему-то не пропускает ни единой капли, идет по улице красивая статная женщина. Ее лицо разрисовано узорами эс-калавера, черные глаза горят как звезды. Она улыбается, ей нравится такой смеющийся и родной Чилам.
После того, как пустынные змеи обратились в прах, она снова поставила печать. На этот раз на все пески. Никто больше не поднимется оттуда, никто не посмеет пойти против воли самой Муэрте-Катрины, в прошлом Шкик Госпожи Кровь.
Потому что обведена печать белыми символами, каждую ночь вспыхивающими колдовскими огнями от лунного света и молитв темнокожих вугу. Папа Легбэ тоже внес свою лепту. Ему не нужны проблемы, он хочет, чтобы его люди жили хорошо. Чтобы никто не мешал пить земляной напиток, танцевать на ветрах и очередной раз соблазнять вечно юную восемнадцатилетнюю Чоча-Тайю. Однако последнее не помешало ему пригласить Муэрте-Катрину на свидание в Самую Долгую Ночь.
Эс-калавера и вугу заключили союз. Теперь они вместе.
Шбаланке только смеялся, говоря, что знал: все случившееся именно к этому и приведет. Матушка еще молода, ну толку сидеть в одиночестве в своих храмах и не видеть света?
Муэрте-Катрина только бросила выразительный взгляд на сына, и тот быстро спрятался за спину Харукана. Не нужно было лишних слов, чтобы понять, почему мелкий шкодливый ягуар пожелал остаться среди громовых пределов, даже не боясь птиц вок.
Уичтли-Почтли забрал с собой Роситу. Оказалось, что исцелить ее на земле весьма проблематично, но если поделиться божественной сутью, то девушка снова сможет жить. Теперь у него не только ручные койоты, но и очаровательная сеньорита, которая следит за домом бога и его безобразниками.
Ичтли только посмеивался, глядя на них. А потом велел своим ичтланам удвоить веселье, и дождь хлынул с новой силой. На этот раз землю питала сила всех богов, зарождая новую жизнь.
Предстояло много работы. Нужно было поставить ограничители на Пирамиды Мертвых. Убрать их воздействие на весь Оутль, оставив только малую часть.
На совете богов постановили, что в Оутль должны приходить люди из других миров. Но не в таком количестве, как раньше. Мир должен меняться. И люди ничем не хуже эс-калавера и пришлых вугу.
Нантат еще слишком слаба, но рано или поздно ее сила проснется в полной мере, и тогда… Тогда будет интересно.
Тиош стал сильнее. Он же договорился с ольтеками, которые вернутся в обычные города, но при этом оставят стражей в своих собственных. Потому что там осталось много запрещенных знаний и не стоит, чтобы они попадали в руки тех, кто ослеплен жаждой власти и крови.
Хватит крови. Ее и так было слишком много.
Максимон договорился с Советом смертей, отдав часть своих владений. При этом не стал уточнять, что землю он по-прежнему слышит, поэтому в любой миг может все вернуть. Старшие мужчины и женщины Домов Шибальбы тоже не первый вактун живут в Оутле, поэтому стычки между ними еще будут и будут…
Чочу – Хранитель и бессменный житель дома Розы ди Муэртос – сообщил, что его все устраивает, никуда уходить не собирается и будет жить с хозяйкой хоть до конца всех времен.
То, что теперь в доме на окраине Чилама, который отстраивается всем городом, будет жить не только Роза, а еще и двое мужчин, его не испугало.
– Рано или поздно она их поменяет на других, – философски заявил Чочу. – Так что ж теперь, переезжать из-за этого? Да никогда! Чтобы кто-то ел мои энчиладас с красным перчиком и мясом? Да вы, натурально, сошли с ума!
А поменять вполне может, потому что в последние дни Роза находится в доме колдунов вугу и поговаривают, что Таонга проявляет к ней недюжинный интерес.
Он же и вычислил, что Паоло, неизменный поставщик камней и фурнитуры, тоже мечтал о восхождении Собирателя Крови, поэтому и привез Розе пустынных скорпионов. Что произошло с поставщиком, история умалчивает, однако барон Замди только загадочно улыбается, когда заходит речь о свежей могиле недалеко от лавки лунгана в Нкрума-Эйо. Той самой, которая находится немного на запад от старого кладбища. Ну и ладно, пусть улыбается, раз ему так хочется.
Муэрте-Катрина протягивает руку в тонкой перчатке и ловит капли дождя. Все будет хорошо.
В Чиламе все будет хорошо.
Потому что иначе не может быть.
А то, что это еще не конец, так это и так понятно. Потому что только один Долгий Счет Дней знает, сколько отмерено времени каждому из нас. И пусть знает. А у остальных сейчас и так дел невпроворот.
***
– Итак, какие будут варианты? – поинтересовалась я, удобно скрестив ноги в кресле и поглядывая на сидевших напротив Максимона и Тиоша.
Дом отлично отстроили. Теперь можно было наслаждаться не только прекрасными комнатами и кухней, но еще и отдыхать на веранде.
Солнце тем временем клонилось к закату.
Прилично похолодало, поэтому я уютно закуталась в клетчатый плед. Максимон потрудился только накинуть халат, а Тиошу, казалось, все тряпки были по боку. Поэтому из маломальского уважения к собравшейся компании он озаботился только фартуком, который стырил у Чочу, когда проходил мимо кухни.
Чочу возмущался, долго бухтел, что его не уважают как личность, в итоге плюхнулся в кофейник и пафосно там возлежал ровно до тех пор, пока мне не надоел этот балаган.
Сила Нантат пробуждалась медленно, но верно. Так же возвращалась и память. В такие моменты становилось ясно, что не Роза ди Муэртос, швея и хозяйка ателье «Сахарный череп», а та, кто хранит не рожденных и умерших. Великое Озеро Душ, в котором рано или поздно найдет убежище любой человек.
Мой человеческий облик… То ли ошибка Мира миров, то ли чья-то шутка. Мне в нем одновременно и комфортно, и странно. Временами волнами накатывали воспоминания Карлоса и госпожи Чералани, и тогда казалось, что я никогда не смогу остаться в одиночестве. Но потом все проходило, рядом появлялись Тиош и Максимон, как нечто само собой разумеющееся, и становилось тепло и спокойно.
Почему нас трое? Понятия не имею. Только именно в таком составе все почему-то правильно. И нет страха, что что-то пойдет не так. Нас трое: Тиош, Максимон, Нантат.
– Есть традиционные варианты, – подал голос Максимон, наблюдая за тем, как Чочу с видом оскорбленной невинности выплыл на веранду, неся на макушке кофейник.
– Кушать подано, – язвительно доложил он.
– Пить, – мягко поправил Тиош, забирая у него кофейник. – Спасибо.
Чочу кивнул и важно направился ко мне, ловко уронив на плед сигару с нуа-нуа.
– Традиционные – это какие? – уточнила я, щелкая пальцами, чтобы зажечь голубой огонек.
– У нас достаточно широкая кровать, – невозмутимо сказал Тиош.
Он поджег сигару, в воздухе тут же повис запах нуа-нуа.
– Ты же вроде не курила, – покосился на меня Максимон.
– С вами закуришь, – хмыкнула я, затягиваясь.
Стало легко и как-то воздушно. Несмотря на ерничание и подколки, разговор предстоял серьезный. И… сложно признаться себе, но я его всячески оттягивала.
Тиош и Максимон упредили. А потом хором выдали:
– Тебе нельзя!
– Почему? – ехидно уточнила я, выпуская ароматные колечки.
– Ну-у-у… – начал Тиош.
– Ты – мать, – выкрутился Максимон.
– Будущая, – отрубила я. – И насколько будущая еще большой вопрос, потому что стать ею я могу только при появлении отца.
Откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрела на обоих мужчин. Не я заварила эту кашу, но расхлебывать придется вместе со всеми.
Чочу устроился у меня на плече, довольно завозился, потом шепнул на ухо:
– Слушай, на что нам эти оболтусы? Давай подберем какого-нибудь красавчика вугу? Таонга разве что глазами тебя не поедает. Сама подумай, такой экземпляр пропадает!
– Он не пропадает, – возразила я. – Все мужчины вугу немного бароны Замди. Тут зовет на свидание и обещает все звезды неба, и тут же держит за руку какую-нибудь Чоча-Тайю в набедренной повязке и костяных бусах.
– У вугу с деторождением все прекрасно, – напомнил Тиош. – Мы должны разобраться с теми, кто приходит через Пирамиды Мертвых.
– Ограничители, установленные Муэрте-Катриной и веселой шибальбовской компашкой, действуют замечательно, – заметил Максимон.
– О да, – рассмеялась я. – Мне уже рассказали, что Шбаланке сцепился с Шок-Аху. Вот они не могут успокоиться, драка была такая, что даже Тьелль из Садов Заблудившихся нажарил зерен и выполз наверх полюбоваться происходящим. В итоге пришлось вызывать Харукана, который молниями разнял бойцов, ухватил Шбаланке за шкирку и утащил в небо.
Ограничители работали исправно, сплетни погоняли туда-сюда и успокоились.
– Надо подавать пример, – невозмутимо сказал Тиош, взяв чашку с кофе и делая глоток. – Чочу, ты восхитителен.
– Я знаю, – важно ответил он, но по голосу слышалось, что мелкому приятно.
– А где? – хмыкнула я, чуть прищуриваясь и снова затягиваясь. – Где ухаживания? Цветы? Вино? Подвиги во имя прекрасной сеньориты?
Максимон и Тиош переглянулись:
– Ну, если вопрос только в этом, – протянул Максимон. – Хотя я тебе предлагал быть женщиной моего сердца, сама отказалась.
– Видишь ли, любовь моя, – отозвалась я, – судьба решила иначе. Наш тесный союз нарушил бы вот этот красавчик. – И указала сигарой в сторону Тиоша.
Тот подавился кофе и закашлялся.
Я невинно улыбнулась. Мальчики, хотите играть по-крупному и сотворить новую легенду, которую потом будут пересказывать годами, постарайтесь. А я, так и быть, побуду любопытной самкой птицы чочмо и понаблюдаю за всем с вершины раскидистой гуары.
Чочу хмыкнул. Его тоже забавляло происходящее.
Максимон и Тиош посмотрели друг на друга и неожиданно зеркально улыбнулись.
И то, что я увидела в глазах обоих мужчин, обещало… скучать не придется.
Отлично, просто отлично. Время немного зажечь, а то Дождливый Ягуар что-то разохотился.
Глава 20. Новая легенда
Двадцать шестой кин Снежного Орла по Долгому Счету Дней
– Чтоб я еще раз послушался вас и пошел сюда, – ворчал Чочу, глядя на гомонящих людей.
Денек выдался вполне жарким, несмотря на сезон Снежного орла. В помещении и вовсе было душно. И очень шумно. Все спорили, обсуждали, толкались и желали прорваться к принимавшим голоса.
Жители города с хохотом вылетали на улицы и отплясывали безумную мараэлью, совершенно не боясь промокнуть до нитки.
– Дождливый ягуар разошелся не на шутку, – говорили они. – И пусть так. Дождь – это вода. Вода – это жизнь. Значит, будет урожай. Будет чем угостить Уичтли-Почтли и его ручных койотов.
А где-то, раскрывая черный кружевной зонт, который почему-то не пропускает ни единой капли, идет по улице красивая статная женщина. Ее лицо разрисовано узорами эс-калавера, черные глаза горят как звезды. Она улыбается, ей нравится такой смеющийся и родной Чилам.
После того, как пустынные змеи обратились в прах, она снова поставила печать. На этот раз на все пески. Никто больше не поднимется оттуда, никто не посмеет пойти против воли самой Муэрте-Катрины, в прошлом Шкик Госпожи Кровь.
Потому что обведена печать белыми символами, каждую ночь вспыхивающими колдовскими огнями от лунного света и молитв темнокожих вугу. Папа Легбэ тоже внес свою лепту. Ему не нужны проблемы, он хочет, чтобы его люди жили хорошо. Чтобы никто не мешал пить земляной напиток, танцевать на ветрах и очередной раз соблазнять вечно юную восемнадцатилетнюю Чоча-Тайю. Однако последнее не помешало ему пригласить Муэрте-Катрину на свидание в Самую Долгую Ночь.
Эс-калавера и вугу заключили союз. Теперь они вместе.
Шбаланке только смеялся, говоря, что знал: все случившееся именно к этому и приведет. Матушка еще молода, ну толку сидеть в одиночестве в своих храмах и не видеть света?
Муэрте-Катрина только бросила выразительный взгляд на сына, и тот быстро спрятался за спину Харукана. Не нужно было лишних слов, чтобы понять, почему мелкий шкодливый ягуар пожелал остаться среди громовых пределов, даже не боясь птиц вок.
Уичтли-Почтли забрал с собой Роситу. Оказалось, что исцелить ее на земле весьма проблематично, но если поделиться божественной сутью, то девушка снова сможет жить. Теперь у него не только ручные койоты, но и очаровательная сеньорита, которая следит за домом бога и его безобразниками.
Ичтли только посмеивался, глядя на них. А потом велел своим ичтланам удвоить веселье, и дождь хлынул с новой силой. На этот раз землю питала сила всех богов, зарождая новую жизнь.
Предстояло много работы. Нужно было поставить ограничители на Пирамиды Мертвых. Убрать их воздействие на весь Оутль, оставив только малую часть.
На совете богов постановили, что в Оутль должны приходить люди из других миров. Но не в таком количестве, как раньше. Мир должен меняться. И люди ничем не хуже эс-калавера и пришлых вугу.
Нантат еще слишком слаба, но рано или поздно ее сила проснется в полной мере, и тогда… Тогда будет интересно.
Тиош стал сильнее. Он же договорился с ольтеками, которые вернутся в обычные города, но при этом оставят стражей в своих собственных. Потому что там осталось много запрещенных знаний и не стоит, чтобы они попадали в руки тех, кто ослеплен жаждой власти и крови.
Хватит крови. Ее и так было слишком много.
Максимон договорился с Советом смертей, отдав часть своих владений. При этом не стал уточнять, что землю он по-прежнему слышит, поэтому в любой миг может все вернуть. Старшие мужчины и женщины Домов Шибальбы тоже не первый вактун живут в Оутле, поэтому стычки между ними еще будут и будут…
Чочу – Хранитель и бессменный житель дома Розы ди Муэртос – сообщил, что его все устраивает, никуда уходить не собирается и будет жить с хозяйкой хоть до конца всех времен.
То, что теперь в доме на окраине Чилама, который отстраивается всем городом, будет жить не только Роза, а еще и двое мужчин, его не испугало.
– Рано или поздно она их поменяет на других, – философски заявил Чочу. – Так что ж теперь, переезжать из-за этого? Да никогда! Чтобы кто-то ел мои энчиладас с красным перчиком и мясом? Да вы, натурально, сошли с ума!
А поменять вполне может, потому что в последние дни Роза находится в доме колдунов вугу и поговаривают, что Таонга проявляет к ней недюжинный интерес.
Он же и вычислил, что Паоло, неизменный поставщик камней и фурнитуры, тоже мечтал о восхождении Собирателя Крови, поэтому и привез Розе пустынных скорпионов. Что произошло с поставщиком, история умалчивает, однако барон Замди только загадочно улыбается, когда заходит речь о свежей могиле недалеко от лавки лунгана в Нкрума-Эйо. Той самой, которая находится немного на запад от старого кладбища. Ну и ладно, пусть улыбается, раз ему так хочется.
Муэрте-Катрина протягивает руку в тонкой перчатке и ловит капли дождя. Все будет хорошо.
В Чиламе все будет хорошо.
Потому что иначе не может быть.
А то, что это еще не конец, так это и так понятно. Потому что только один Долгий Счет Дней знает, сколько отмерено времени каждому из нас. И пусть знает. А у остальных сейчас и так дел невпроворот.
***
– Итак, какие будут варианты? – поинтересовалась я, удобно скрестив ноги в кресле и поглядывая на сидевших напротив Максимона и Тиоша.
Дом отлично отстроили. Теперь можно было наслаждаться не только прекрасными комнатами и кухней, но еще и отдыхать на веранде.
Солнце тем временем клонилось к закату.
Прилично похолодало, поэтому я уютно закуталась в клетчатый плед. Максимон потрудился только накинуть халат, а Тиошу, казалось, все тряпки были по боку. Поэтому из маломальского уважения к собравшейся компании он озаботился только фартуком, который стырил у Чочу, когда проходил мимо кухни.
Чочу возмущался, долго бухтел, что его не уважают как личность, в итоге плюхнулся в кофейник и пафосно там возлежал ровно до тех пор, пока мне не надоел этот балаган.
Сила Нантат пробуждалась медленно, но верно. Так же возвращалась и память. В такие моменты становилось ясно, что не Роза ди Муэртос, швея и хозяйка ателье «Сахарный череп», а та, кто хранит не рожденных и умерших. Великое Озеро Душ, в котором рано или поздно найдет убежище любой человек.
Мой человеческий облик… То ли ошибка Мира миров, то ли чья-то шутка. Мне в нем одновременно и комфортно, и странно. Временами волнами накатывали воспоминания Карлоса и госпожи Чералани, и тогда казалось, что я никогда не смогу остаться в одиночестве. Но потом все проходило, рядом появлялись Тиош и Максимон, как нечто само собой разумеющееся, и становилось тепло и спокойно.
Почему нас трое? Понятия не имею. Только именно в таком составе все почему-то правильно. И нет страха, что что-то пойдет не так. Нас трое: Тиош, Максимон, Нантат.
– Есть традиционные варианты, – подал голос Максимон, наблюдая за тем, как Чочу с видом оскорбленной невинности выплыл на веранду, неся на макушке кофейник.
– Кушать подано, – язвительно доложил он.
– Пить, – мягко поправил Тиош, забирая у него кофейник. – Спасибо.
Чочу кивнул и важно направился ко мне, ловко уронив на плед сигару с нуа-нуа.
– Традиционные – это какие? – уточнила я, щелкая пальцами, чтобы зажечь голубой огонек.
– У нас достаточно широкая кровать, – невозмутимо сказал Тиош.
Он поджег сигару, в воздухе тут же повис запах нуа-нуа.
– Ты же вроде не курила, – покосился на меня Максимон.
– С вами закуришь, – хмыкнула я, затягиваясь.
Стало легко и как-то воздушно. Несмотря на ерничание и подколки, разговор предстоял серьезный. И… сложно признаться себе, но я его всячески оттягивала.
Тиош и Максимон упредили. А потом хором выдали:
– Тебе нельзя!
– Почему? – ехидно уточнила я, выпуская ароматные колечки.
– Ну-у-у… – начал Тиош.
– Ты – мать, – выкрутился Максимон.
– Будущая, – отрубила я. – И насколько будущая еще большой вопрос, потому что стать ею я могу только при появлении отца.
Откинувшись на спинку кресла, внимательно посмотрела на обоих мужчин. Не я заварила эту кашу, но расхлебывать придется вместе со всеми.
Чочу устроился у меня на плече, довольно завозился, потом шепнул на ухо:
– Слушай, на что нам эти оболтусы? Давай подберем какого-нибудь красавчика вугу? Таонга разве что глазами тебя не поедает. Сама подумай, такой экземпляр пропадает!
– Он не пропадает, – возразила я. – Все мужчины вугу немного бароны Замди. Тут зовет на свидание и обещает все звезды неба, и тут же держит за руку какую-нибудь Чоча-Тайю в набедренной повязке и костяных бусах.
– У вугу с деторождением все прекрасно, – напомнил Тиош. – Мы должны разобраться с теми, кто приходит через Пирамиды Мертвых.
– Ограничители, установленные Муэрте-Катриной и веселой шибальбовской компашкой, действуют замечательно, – заметил Максимон.
– О да, – рассмеялась я. – Мне уже рассказали, что Шбаланке сцепился с Шок-Аху. Вот они не могут успокоиться, драка была такая, что даже Тьелль из Садов Заблудившихся нажарил зерен и выполз наверх полюбоваться происходящим. В итоге пришлось вызывать Харукана, который молниями разнял бойцов, ухватил Шбаланке за шкирку и утащил в небо.
Ограничители работали исправно, сплетни погоняли туда-сюда и успокоились.
– Надо подавать пример, – невозмутимо сказал Тиош, взяв чашку с кофе и делая глоток. – Чочу, ты восхитителен.
– Я знаю, – важно ответил он, но по голосу слышалось, что мелкому приятно.
– А где? – хмыкнула я, чуть прищуриваясь и снова затягиваясь. – Где ухаживания? Цветы? Вино? Подвиги во имя прекрасной сеньориты?
Максимон и Тиош переглянулись:
– Ну, если вопрос только в этом, – протянул Максимон. – Хотя я тебе предлагал быть женщиной моего сердца, сама отказалась.
– Видишь ли, любовь моя, – отозвалась я, – судьба решила иначе. Наш тесный союз нарушил бы вот этот красавчик. – И указала сигарой в сторону Тиоша.
Тот подавился кофе и закашлялся.
Я невинно улыбнулась. Мальчики, хотите играть по-крупному и сотворить новую легенду, которую потом будут пересказывать годами, постарайтесь. А я, так и быть, побуду любопытной самкой птицы чочмо и понаблюдаю за всем с вершины раскидистой гуары.
Чочу хмыкнул. Его тоже забавляло происходящее.
Максимон и Тиош посмотрели друг на друга и неожиданно зеркально улыбнулись.
И то, что я увидела в глазах обоих мужчин, обещало… скучать не придется.
Отлично, просто отлично. Время немного зажечь, а то Дождливый Ягуар что-то разохотился.
Глава 20. Новая легенда
Двадцать шестой кин Снежного Орла по Долгому Счету Дней
– Чтоб я еще раз послушался вас и пошел сюда, – ворчал Чочу, глядя на гомонящих людей.
Денек выдался вполне жарким, несмотря на сезон Снежного орла. В помещении и вовсе было душно. И очень шумно. Все спорили, обсуждали, толкались и желали прорваться к принимавшим голоса.