Рухнувшие небеса

Я не успела отреагировать, когда почувствовала твердую поверхность под ватными ногами, в результате чего меня потянуло вниз. Габриель, привыкший к таким пространственным перемещениям, сумел удержать равновесие и — не дать мне грохнуться на пол какого-то помещения, куда нас перенесло. Его руки крепко держали меня, прижимая к могучей груди; два голубых глаза, которых почти закрывала упавшая каштановая челка, смотрели на меня с легкой насмешкой. Ноги почти отказывались стоять, и если бы ни поддержка Эйнсфорда, я бы уже давно валялась на полу с новой партией синяков.

Габриель ухмыльнулся.

— Тебе понравилось?

— Было здорово, правда меня чуть не стошнило, — с трудом выговорила я, стараясь не терять остатки здравого рассудка. Я говорила правду. Рвотный позыв мучил меня все неопределенное время, что мы перемещались с одного места в другое, а голова шла кругом от одного только ощущения невесомости.

— Привыкай, — подмигнул он. Красное облачко сзади него рассеялось, и маленькие, еле видимые искорки, похожие на огненные, пробиравшиеся по его телу и моему, испарились.

Габриель отпустил меня, когда увидел, что способна стоять самостоятельно. Как бы мне ни хотелось разглядывать его и дальше, я переместила взгляд на комнату, где мы находились. Эта была гостиная с белыми стенами, пустоту которых заполняли картины мистических существ, а только потом я поняла, что это место мне знакомо.

Квартира Габриеля.

То, что парень решил отправить нас сюда, меня, скорее, не особо удивляло, так как я частично врубалась, что в его жилище намного безопаснее, чем на улице, а — пугало. Мне бы не стоило оставаться с ним наедине, учитывая то, что произошло сегодня утром. Как бы я не противлюсь того, если он повторит умопомрачительный поцелуй, просто боюсь, что не смогу остановиться, чувствуя его сладкие губы на своих. В любом случае меня всегда может отрезвить молоко. Хотя, что я несу? Такого больше никогда не повторится! Габриель — один из тех парней, к которым я автоматически питаю неприязнь. Он мне не нравится. И мой мозг не должен превращаться в розовую сладкую вату каждый раз, когда его глаза внимательно наблюдают за мной.

Я быстро заморгала, отгоняя левые мысли, между тем, как Габриель проверил, закрыты ли двери и направился ко мне. Посмотрев на мою ногу, он остановился.

— Ты ранена, — заметил падший, присаживаясь на корточки.

Я лишь сейчас вспомнила, что икру мне разодрал глупый демон. Простонав, опустила взгляд, и тут же боль прорезала рану. Смотря на то, как Габриель загибает рваные концы джинсовой ткани, я замерла. Мое лицо покраснело, а внизу живота начался ураган из бабочек, когда он бережно обхватил ногу, собираясь воспользоваться своей удивительной способностью. Может, Габриель и не был таким козлом, каким казался всегда. Сейчас он выглядел слегка встревоженным и заботливым, что впечатлило меня. Возможно, он волновался за мое состояние не по той причине, по какой бы хотелось, и тогда эти умиленные эмоции, обуздавшие меня, наверняка было зря показывать.

— Не стоит… можно просто обработать рану и сделать перевязку, — не дыша, посоветовала я.

Габриель покачал головой.

— Еще чего…

— Не обязательно трястись над каждой моей болячкой. Из-за этого я не умру, не волнуйся. Предназначение буду в силе исполнить, — настаивала, вырывая ногу из его цепких рук.

Он поднял голову. Возвышаясь над ним, я чувствовала себя настоящим великаном. Габриель, сощурив глаза, прошипел по слогам:

— Не все, что я делаю для тебя, делается по этой причине.

Не успев понять смысл его слов, я вздрогнула, когда его длинные пальцы сжали мою рану. Глаза, засветившись ярко-голубым светом, уставились на мою ногу, и я увидела, как обрывки рваной кожи засияли красноватым бликом и стали затягиваться чуть медленнее, чем в прошлый раз. Я ощутила легкое покалывание и, моргнув, обнаружила, что след от когтей исчез. Кроме рванных джинсов, запачканных кровью, почти не было напоминаний о том, что секунду назад я была ранена.

Удивительно.

Я еще не привыкла к его поразительной способности, но благодарно кивнула, проведя пальцам по гладкой коже. Габриель лишь странно улыбнулся и прошествовал к барной стойке. Стоило бы поговорить с ним о моей выходке, но что-то советовало молчать.

Габриель налил в стакан жидкость цвета жженого сахара и запустил ее в рот, запрокинув голову. Закрыв глаза, он глухо простонал.

— Все никак не могу нормально напиться.

Я села в кресло, теребя дырку в джинсах. Если пережить в них еще пару нападений демонов, то эта вещь станет действительно модной.

— Не все так плохо. В этом и есть свои плюсы, — подметила, стараясь ободрить отчаянного алкоголика.

Он кинул на меня томный взгляд, затем убрал пустой стакан и приземлился на диван. Эйнсфорд выглядел усталым, но не грустным; на его лице болталась кривая ухмылка. Сцепив пальцы за головой, он дал мне сигнал, что сейчас будет разговор. Я была готова «поболтать» обо всем, что приключилась и задать пару трепещущих вопросов, мучащих меня давно. Но как только я открыла рот, собираясь сказать что-нибудь, Габриель опередил меня:

— Как ты себя чувствуешь?

Если не считать того, что сегодня утром ты меня внезапно поцеловал, чем привел в шок, а потом я увидела, как некоторые демоны своими мерзкими способами губят людей и имеют свойство разлагаться за считанные секунды, пугая до ужаса, то…

— Вполне нормально, — я натянула искусственную улыбку, чтобы показать, что случившееся с нами не повлияло на мою психику. Хоть и мое внутреннее состояние сходило с ума и пыталось принять все, внешнее — это не показывало. Мне незачем было опять психовать и делать Габриелю головняк. Ему и без меня достаточно проблем.

Тут я поймала себя на мысли, что за последнее время стала часто беспокоиться о его состоянии. Это было крайне странно, ведь недавно на этого паренька мне было почти плевать. Почти.

Габриель не уловил ложь в моих словах и кивнул, складывая руки на груди. А потом он хмыкнул.

— Ты просто хот-договый ниндзя!

Я вспомнила, как зарядила остатком хот-дога в демона и искренне улыбнулась.

— В каком-то роде — да.

Его мягкий смех пронесся по гостиной и резко затих, когда уголки пухлых губ поползли вниз.

— На примере ты видела, как некоторые демоны уничтожают людей. И это было еще не самое страшное, что ты видела. Мне приходилось наблюдать за вещами гораздо хуже этого. Некоторые люди умирали на моих глазах. А я ничего не мог с этим поделать. — Он потер переносицу. — Никто не мог. Мы пытаемся что-то сделать, но демоны гораздо хитрее и сильнее нас. Из-за них происходит большинство аварий, автокатастроф, пожаров, различных происшествий, и эти твари не несут ответственность за это, списывая все на людей. Они медленно истребляют их. Мир погряз во тьме, и нельзя допустить того, чтобы его полностью охватил мрак.

Я нервно сглотнула, понимая, что жила все это время, не видя настоящей правды. Демоны уничтожают людей лишь потому, что хотят поселиться в этом мире. Им плевать, что за их спинами простилается целая дорожка из трупов. Они бесчувственные создания, которым не свойственны обычные человеческие чувства. Им не важно, какой ценой придется заполучить наш мир. Демоны готовы пойти на все, лишь бы создать условия для собственной жизни.

Я опустила взгляд на свой знак.


— И я этого не допущу, — тихо пролепетала я. — Ведь… так?

Габриель сдержанно кивнул, подтверждая мои слова. Я громко выдохнула, не представляя, как смогу сделать то, что не посильно даже всем падшим.

— Как я это сделаю?

— Все очень сложно. Это не будет так легко.

— Выкладывай. Я хочу все знать. Все, — я сделала акцент на последнем слове.

Габриель провел языком по пересохшим губам, смотря на меня с неверием.

— Кое-что я не сказал тебе о Пророчестве.

— Мне стоит бояться?

Парень запустил руку в каштановые волосы, отражающие свет полуденных солнечных лучей, и продолжил осторожным голосом:

— Бог не думал делать все так легко, поэтому не оставил Пророчество целым. Он разделил его на две части и одну запрятал в Чистилище. Первую часть закинул на Небеса — ее охраняли архангелы и, как видимо, — хреновенько. В ней говорилось лишь то, что в самое темное время родится нефилим с меткой Каина, способный избавить этот мир от демонов раз и навсегда. И, изволь заметить, это случится в ночь твоего восемнадцатилетия. — Габриель перегнулся через столик, чтобы указать на черный знак. — Эта штука с каждым годом становилась все темнее и темнее — ты по-любому это замечала. Она свидетельствует о твоем скорейшем приближении к этому возрасту. Именно в восемнадцать в тебе пробудятся какие-то… нереальные силы, которые и сделают всю работу.

Я запрокинула голову, с легким непониманием обследуя идеальные черты лица Габриеля, который, похоже, ждал от меня комментария. Все это было так запутано. И странно.

— Бог разделил Пророчество? — я вскинула бровь, ухмыляясь тому, насколько нестандартно прозвучал этот вопрос.

— Да, — спокойно ответил Габриель, разминая длинные пальцы.

— И зачем? Что оно вообще из себя представляет? И… на кой черт нужно было прятать вторую часть в Чистилище?

— Пророчество — летописное сказание Бога, которое должно сбыться.

— Я знаю, что это такое, — оповестила я, набирая в легкие больше воздуха. Из-за «чудесного» аромата, который исходил от меня, я ощущала себя неловко, и всей душой надеялась, чтобы Габриель не чувствовал, как от меня сильно разит помоями. Я была благодарна, что он молчал, и очень хотела принять холодный душ, вылив на тело добрую порцию какого-нибудь цветочного геля.

— Окей, — улыбнулся парень. — Итак, как ты уже поняла, Пророчество — в письменной форме…

Он что, издевается?

Я стиснула зубы, успокаивая поток злости, взорвавшийся внутри меня.

— И?

Габриель хлопнул в ладоши.

— Я не знаю, для чего этот засранец разделил его на две части. Наверняка он подозревал, что демоны узнают о Пророчестве, поэтому решил усложнить нам задачу. Уродцы в курсе, когда ты должна исполнить предназначение, поэтому, наверняка готовят что-то масштабное на тот случай, если не смогут тебя убить…, — он с предосторожностью глянул на меня, — … в чем я уверен. Бог был проворным, поэтому вторую часть Пророчества запульнул аж в само Чистилище — это мы узнали по его оставленным подсказкам.

Я была на грани срыва от нахлынувшей волны полного непонимания. Габриель говорил какую-то несуразицу, и должна была как-то вникать в нее, но не могла. Я была либо слишком глупа, чтобы переварить его слова, либо — недостаточно развита — хотя это, практически, одно и то же. Я знала, что есть Пророчество — его разделили на две части по необъяснимым причинам, и, похоже, по одной из них ангелы узнали, что в определенное время на свет появлюсь я и смогу очистить этот мир от зла.

Гм…

А что написано тогда во второй части? И вообще, она до сих пор где-то в Чистилище?

— У вас только одна часть?

— Да. Другая до сих пор в Чистилище. Это одно не из самых приятных мест, Скай, где блуждают души в ожидании своей дороги в Ад или Рай.

— Я читала про Чистилище однажды и немного знаю об этом.

— Славно, что просвещаешься. Много узнала? — вопрос был словно с подвохом.

Я нахмурилась, вороша знания, взятые из книжек и бестолковых сайтов про мистику.

— Души летают там словно сгустки энергии, а еще…

Тихий смешок Габриеля дал здраво понять, что несу бред. Тотчас замолкнув, я дала Эйнсфорду шанс блеснуть хоть какими-то знаниями.

— Они бестелесные, да, но почти такие же, как были при жизни. Разве что в голове, отныне, пустота и чувств никаких, кроме ощущения всепоглощающего холода.

Никогда бы не поверила, что буду знать, какой стану после смерти, если это действует не только среди обычных людей. Потирая ладони друг о друга, я взглянула на виновника своей частой головной боли.

— Почему вы уверены, что имея одну половину, точно знаете, что я исполню Пророчество?

Его грудной смех остановил меня. Сощурив голубые глаза, он успокоился и покачал головой.

— Пусть мы не в курсе, что написано в другой части, но точно уверены, что там вполне такая же суть, как и в первой. И зачем Создателю делать так, чтобы у нас возникли трудности, если он соизволил якобы помочь нам?

Я теребила нитку, выглядывающую из дырки на джинсах. А ведь пару дней назад я была совершенно обычной девчонкой, жалующейся на отстойную работу, и не знающей мрачную «тайну» о себе, о своем предназначении и о том, сколько сверхъестественного существует на самом деле. Я раньше могла видеть демонов-Искусителей и, смотря на их притворные людские оболочки, не представлять даже, что они не те, за кого себя выдают. Я могла в любой момент быть убитой от мерзких лап какого-нибудь адского создания, и при последних секундах жизни не знать, почему напали именно на меня, и почему я удостоилась такой кошмарной участи. Самое страшное — умереть в неведении.