Рубин царя змей

Иллиана выскочила из экипажа и, тяжело дыша, привалилась к ближайшей стене. Самочувствие оставляло желать лучшего, но, избавившись от плена кареты, девушка мгновенно испытала облегчение.

Дотронулась до холодной стены лбом, опустила глаза и вдруг увидела нечто странное.

– Что-то случилось, хасси? – раздался обеспокоенный голос Шентарса.

Иллиана подняла голову и торопливо проговорила:

– Вы не могли бы… отвернуться. Мне нужно…

Она вытянула губы, старательно изображая замешательство.

Шентарс слегка покраснел и кивнул.

– Конечно, хасси. Можешь зайти вон за тот камень.

И, указав на выступ скалы в метре от девушки, отвернулся.

Остальные слуги сидели в карете, и Иллиана не боялась, что они станут подглядывать. Но все же по приказу дженмирая окна в экипаже тут же оказались закрыты шторами. Кучер слез с козел и отошел на другую сторону дороги.

Как только девушка убедилась, что никто на нее не смотрит, опустилась на колени и взяла на руки маленькое существо, закопавшееся в грязи. Оно напоминало змею, только с более широкой областью в самом центре спины. Кожа этого существа была покрыта пылью и каменной крошкой, но сквозь нее ощутимо проглядывала изумрудная чешуя.

Удивительно красивая змейка, которая, казалось, уже не дышала. Иллиана погладила рептилию по голове, стирая пыль и расстраиваясь, что такое дивное создание погибло. Как вдруг змея медленно подняла голову, взглянула на нее и натурально кашлянула.

– Ты живая! – ахнула девушка, расплываясь в улыбке. – Хвала Светлейшей чете!

– Да уж-ш-ш вряд ли им… – прошипела рептилия, поудобнее сворачиваясь у нее на руке. – Я тут уж-ш-ше давно ползаю. Выхода не могу найти. Ни воды, ни еды… Ни одной вкус-с-сной мышки.

– Бедняжка, – выдохнула Иллиана, не столько удивляясь, что понимает ее, сколько радуясь, что она жива. – Хочешь, я возьму тебя с собой и вынесу отсюда? Но тебе придется сидеть тихо! В последний раз, когда мираи видели меня разговаривающей с такой же змейкой, как ты, ее забрали…

Девушка вздохнула, вспоминая маленькую Изумрудку, которую в детстве уже успела записать в свои друзья.

Голодные янтарные глаза взглянули на Иллиану неожиданно умным, задумчивым взглядом.

– Роковая встреча, девочка… – прошептала она странным голосом. – У змей хорош-ш-шая память, в отличие от людей. Я уз-с-снаю тебя, – проговорила она. – Ты все еще такая ж-ш-ше миленькая, как в детстве. Только повзрос-с-слела немного.

Иллиана прищурилась и тут же выдохнула громким шепотом:

– Не может быть! Изумрудка?

Змея кивнула, и девушке показалось даже, что ее рот слегка изогнулся в улыбке, что вряд ли.

– Вообщ-щ-ще-то, меня зовут Шелиссхелисса. Но твое имя тоже очень забавное.

Сердце Иллианы подскочило к горлу от радости. Все детские воспоминания словно разом взорвались в голове хлопушкой с конфетти. Вспыхнуло перед глазами янтарное солнце, чьи мягкие лучи струились когда-то сквозь верхушки лесной чащи цвета малахита. В нос ударил запах-воспоминание: дикие травы, можжевельник и брусника. Лесная река.

Иллиане казалось, что она находится не в каменной пещере, а среди цветущей листвы. И на руках у нее – все та же маленькая змейка. Только она слегка подросла с тех пор. Потолстела. Но осталась почти такой же короткой, что вообще-то довольно удивительно для змей.

– Слушай, нам, наверно, нужно торопиться, ты ведь очень голодна, – спохватилась девушка, отгоняя лирические воспоминания.

– Да-а-а… – протянула рептилия. – Но это не страш-ш-шно. Я не ела уже тринадцать месяцев и шесть дней. Еще сутки протяну как-нибудь.

– Ты не ела целый год?! – ахнула Иллиана, торопливо запихивая змею в рукав.

– Нет, на месяц и шесть дней больш-ш-ше, – покачала головой Шелиссхелисса, заползая по запястью девушки вверх. – Окажешься на моем мес-с-сте – будешь считать каждый час-с-с.

Девушка покачала головой, не понимая, как это возможно – столько не есть. Даже представить масштабы ее голода было сложно.

– Ты же не станешь меня кусать? – запоздало поинтересовалась Иллиана, уже выглядывая из-за камня, чтобы выйти.

– Нет… – раздалось тихое шипение. – Ты не вкус-с-сная. Какой толк тебя кус-с-сать? Да и не проглотиш-ш-шь такую больш-ш-шую…

Иллиана бросила недоуменный взгляд на ускользающий в рукаве изумрудный хвост, не до конца уверенная, пошутила змея или нет.

Это в детстве Иллиана думала, что все животные вокруг добрые и дружелюбные. К своим двадцати годам девушка все же успела уяснить, что змеи в Шейсаре – редкие и крайне опасные существа. Но это не уничтожило ее волшебных воспоминаний об Изумрудке! Прошло пятнадцать лет, а она все еще мечтала найти ее, мечтала, что маленькое чудное существо вернется, как и обещал наг. Впрочем, Иллиана уже тогда поняла, что он ее обманул просто для того, чтобы не подвергать опасности. Странный это был мирай… Ведь обычно Великим змеям нет дела до людей.

Сейчас Иллиана чувствовала, как подросшая и растолстевшая змейка обвивает хвостом ее локоть, и не могла поверить, что все произошло именно так, как и обещал тот мирай.

Случайность. Рок.

Но Изумрудка вернулась.

И сейчас девушка испытывала чувство искристого восторга, сконцентрированного где-то в области желудка.


С этими мыслями она вышла из-за огромных валунов, твердо намереваясь никому не рассказывать о случившемся.

Мираи называли ее «хасси». Получается, никто из них не знал о том, что на самом деле она умеет говорить со змеями, а значит, фактически не просто избранница, а избранница крови. Торриен не сказал слугам об этом. И наверняка это было неспроста.

– Я готова! – весело проговорила она, невозмутимо продефилировав мимо Шентарса в карету. Тот закрыл за ней дверь, слегка склонив голову.

Было так странно наблюдать за тем, как мираи кланяются ей…

Когда экипаж тронулся, Иллиана решила спросить:

– Можно задать вопрос, Шентарс? Почему вы так обходительны со мной?

Змей взглянул в ее глаза, и расплавленное серебро его радужек будто заструилось по спирали. В его взгляде не было почтения, но было уважение. Странное сочетание.

– Потому что ты – хасси царевича Торриена, – спокойно ответил мужчина. – Избранница мирая приобретает статус чуть ниже его собственного. То есть для нас, слуг царевича, ты – госпожа.

– Ух ты, – протянула Иллиана, уже в шутку прикидывая, как далеко можно зайти в приказах и поручениях. Но был и принципиальный момент. Может, получится отправить письмо матери?..

Однако Шентарс неожиданно добавил, не отрывая от девушки пронзительного взгляда:

– В любом случае это не отменяет твоей человеческой природы для нас.

Он не произнес больше ни слова, но по его пронзительному взгляду Иллиана и так поняла, что он имел в виду. Ни один мирай никогда не поставит ее на один уровень с собой. Несмотря ни на что.

Не собираясь даже мысленно расстраиваться по этому поводу, девушка передернула плечами и снова спросила:

– А что значит «дженмирай»?

На этот раз Шентарс улыбнулся. Видимо, эта тема была не столь остра, как предыдущая.

– Дженмирай – это особый статус. Им обладают все благородные мираи, несущие службу при царе. Как правило, к этим обязанностям допускаются только чистокровные. Но случаются и исключения.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, с легкой нервозностью представляя, сколько всего нового о жизни страны она не знает.

Но в этот момент карета подъехала к выходу из пещеры, и, высунув голову в окно, Иллиана с изумлением увидела вдали огромный дворец с вогнутыми золотыми крышами, с куполами и башнями, сверкающими на солнце тысячами инкрустированных прямо в стены драгоценных камней.

– Что это? – ошарашенно спросила она, уже зная ответ, но все равно не веря своим глазам. Казалось, такое богатство просто не существует в природе. Казалось, что это мираж.

– Дворец правящего клана Эннариш, а вокруг – Царские кущи, – с понимающей улыбкой ответил Шентарс.

И в следующее мгновение они въехали в великолепный, будто бесконечный сад, окружающий дворец. Цветущие кустарники, плодовые деревья, нити высоко над головой, с которых свисали гроздья душистых соцветий. И посреди этой красоты – высокие дома благородных мираев. Тех, кому повезло жить в самой богатой части Шейсары – возле дворца.

– Отныне это ваш дом, хасси, – проговорил Шентарс. – Надеюсь, он вам понравится…

Но Иллиане он уже нравился. Вот только она не была уверена, что жители этого волшебного места окажутся столь же благосклонны к ней, как она к ним.

Иллиана была готова к неприятным сюрпризам. Однако она и представить себе не могла, насколько права в своих ожиданиях.





Глава 8




Молодой мирай двигался по широким дворцовым коридорам, сверкающим золотом и серебром в свете заходящего солнца. Лицо его было хмурым, челюсти сжаты, как и кисти рук, испещренных венами. Он был недоволен, и в первую очередь самим собой.

Длинный мощный хвост перемещался по гладкому мраморному полу, как дикая морская волна цвета ночи, внутри которой сверкали золотые звезды.

Это был Торриэн Золотой змей. Царевич дома Эннариш, лишенный права наследования. Природа наделила его черной чешуей, отдающей драгоценным солнечным металлом, и волосами того же невероятного сумрачного цвета. Грудь от левого плеча пересекал тонкий, едва заметный шрам.

Как и все наги, Торриэн носил множество украшений: кольца, цепи, браслеты, и сейчас многие из них еле слышно позвякивали при движении. Это были символы власти и богатства, они блестели на пальцах, запястьях, чуть ниже плеч и на груди. По ним издали в царевиче узнавали члена правящей семьи. Даже здесь, на территории дворца, это было больше необходимостью, чем желанием самого Золотого змея.

Однако все же украшений на нем было значительно меньше, чем, например, у его брата. Там, где наследный принц Дарьеш носил пять колец, у Торриэна было лишь три. Там, где у первого от количества драгоценных металлов слезились глаза, Торриэн отделывался лишь тремя цепочками. И это уже многое говорило о характере Золотого змея.

– Шерисмирай, – подобострастно поклонились несколько благородных мираев, принадлежащих двору. Они оказались на пути царевича и теперь стремительно выстроились вдоль стен, уперев взгляды в пол.

Торриен даже не посмотрел на них. Махнул рукой и, не глядя, отправился дальше. Показалось, что среди прочих там были две мирайи. На периферии зрения мелькнули длинные волосы и пышные груди под тонкими тканями. Золотой змей мельком почувствовал на себе их скользящий голодный взгляд.

Не сказать чтобы царевича совсем не привлекала перспектива хорошо провести время в приятном обществе. Но на этот раз нагини не могли дать ему желаемое. С некоторых пор его интересовало нечто другое. То, чего ему при всем желании не мог предложить царский дворец, в избытке наполненный мирайскими женщинами.

Человеческая девчонка, причем вполне конкретная. Та, которую он встретил у лесного озера. Глупая молодая девушка, волей Иль-Хайят оказавшаяся сайяхасси.