Рождество на острове. Далекий берег
Часть 37 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И тут кто-то постучал в дверь.
– У нас тут что, цирк на Пикадилли? – проворчал Джоэл.
– Может, Санта? – предположила Флора.
– А он стучится?
Джоэл выбрался из кровати. Снаружи стоял Сайф, и вид у него был измученный и мокрый. Он притащил нечто здоровенное, что колотилось о стены, когда его несли, производя массу шума.
– Я должен ее обследовать, – с виноватым видом объяснил Сайф.
– О, ну да, конечно… извините, – сказала Флора.
Но вот что странно: она уже чувствовала себя намного лучше прежнего.
Флора тоже вылезла из постели, Джоэл подал ей халат, а Сайф измерил температуру и кровяное давление и спросил, продолжается ли кровотечение. Флора ответила, что нет, а Сайф спросил, чувствует ли она еще легкие судороги в животе, но Флора сказала, что не уверена, и Сайф предупредил, что такое может еще повториться в ближайшие пару дней. Флора кивнула.
А потом Сайф открыл футляр и достал из него аппарат, который принес из хирургии.
Иона была очень занята, обнимаясь с Анатолием, так что почти не заметила отключения электроэнергии, потому что Анатолий был ростом в шесть футов четыре дюйма, со светлыми волосами, высокими скулами и своей внешностью превосходил любые стандарты, а не только стандарты Мура.
Айла танцевала с Владом, когда погас свет, и он – серьезный инженер из Санкт-Петербурга и тоже, позвольте заметить, настоящий красавчик, – тут же выглянул наружу и, увидев погрузившийся во тьму остров, сразу позвонил своим друзьям, которые явно не прятались в субмарине где-то посреди залива, и все они поспешили присоединиться к ним.
Поэтому, когда два часа спустя в «Харборс рест» снова загорелся свет и все обрадовались, посетителям показалось, что они увидели, как удвоилось – или учетверилось – количество светлокожих молодых людей, очутившихся у бара. Они принялись пить водку и учить местных жителей петь «Тихая ночь, дивная ночь».
Свет загорелся, когда Сайф уже внимательно осматривал свой аппарат.
– А, – пробормотал он, – так-то лучше.
Флора таращилась на него, ее сердце нервно подпрыгивало.
– Мне казалось, вы говорили… Вы определенно говорили, что не намерены разгуливать по деревне с аппаратом УЗИ, – произнесла она наконец.
Сайф посмотрел на нее.
– Все меняется, – проворчал он.
Джоэл топтался рядом, все еще не совсем понимая, что происходит, а Сайф вымыл руки, а потом взял холодный тюбик голубого геля и выдавил его содержимое на живот Флоры.
За окнами кружил снег, в спальне не раздавалось ни звука, пока наконец аппарат не начал ровно гудеть, и тут словно сама комната затаила дыхание.
– Не шевелитесь! – приказал Сайф.
Доктор не смотрел в лицо ни Флоре, ни Джоэлу, он просто начал исследование. Ему хотелось сказать что-нибудь… что-нибудь утешающее насчет того, что подобное иногда случается, – но зонд скользил по гелю, и даже до того, как монитор как следует прогрелся, Сайф ощутил в пальцах нечто странное… Он прижал зонд крепче. Монитор он повернул так, чтобы его не видели Флора и Джоэл. И ждал, пока не убедился окончательно.
После этого он развернул монитор. И прибавил звук в сканере, так что теперь они слышали тихое шелестящее биение, быстрое и уверенное.
– Кто-то там зацепился и ждет, – сказал Сайф.
Ждет. Это было верно по отношению к малышу. Но и для каждого из них это тоже было верно сегодняшней ночью. А возможно, и для всего мира.
Глава 56
Сайф вышел в темноту. На промерзших улицах никого не было, хотя шторм утих. А ему хотелось глотнуть немного свежего воздуха до того, как он вернется домой, – он оставил мальчиков сидящими перед камином, убедив их, что отключение электричества тоже своего рода приключение, хотя оно и могло напомнить о прошлом. Но они в конце концов просто заснули. Эш прижимал к себе огромного пушистого тигра, и даже Ибрагим задремал, хотя и был все еще переполнен изумлением из-за того, что кто-то думал о них с таким вниманием, что догадался подарить игровую приставку, его давнюю мечту. Он просто не в силах был в это поверить. И Сайф заметил в глазах сына намек на понимание того, что люди могут заботиться о нем, пусть даже он сердит и скандален.
Сайф прошел к стенке набережной. Наступила полночь: день Рождества. Ветер утих, все вокруг замерло, над головой появились звезды, и Сайф стал смотреть на них. Телефон в его кармане звякнул. Батарейка была почти разряжена, Сайф лишь на минутку включил ее в зарядник в машине. Он удивленно посмотрел на сообщение, которого не заметил прежде.
Он и не догадывался, что Неда изрядно похлопотала, действуя за сценой. Конечно, она знала доктора Мехту. Она знала всех. И она сразу замечала все хорошее, что попадалось ей на глаза.
«Дорогой доктор Хассан, – было написано в сообщении. – Мы с сожалением информируем Вас, что в данном случае Ваша заявка была отклонена…»
Он не стал читать дальше. Просто моргнул и снова стал смотреть на звезды.
Лорна не слишком уверенно шла по темным улицам, возвращаясь из «Харборс рест». Она получила путаное сообщение от Флоры, что-то насчет того, что не все потеряно. С просьбой принести сардельки-чиполата. Лорна улыбнулась, покачала головой, осторожно выбирая дорогу, ее высокие каблуки негромко стучали по камням.
Когда она заметила темную фигуру впереди, то слегка испугалась: кто-то стоял совершенно неподвижно у края причала, глядя на темное море.
А потом она поняла, кто это.
Эпилог
Брамбл был взволнован – по его собачьим стандартам. Во-первых, рано утром кто-то начал прыгать и кричать всем:
– Вставайте, вставайте, Санти пришел, вставайте все!
Во-вторых, в углу комнаты появилось огромное дерево, на которое он уже попытался поднять лапу, но ему строго запретили это делать, так что они с деревом стали врагами, если говорить о мнении Брамбла.
И в-третьих, вокруг разносились аппетитные запахи чего-то готовившегося, вызвавшие у Брамбла мысль о том, что, наверное, пришло время ужина, вот только никто не предлагал ему что-нибудь съесть.
Поэтому Брамбл был растерян.
Он отправился на обычную прогулку по деревне. В некоторых окнах горел свет, и, как ни странно, люди, выходившие из «Харборс рест», выглядели не слишком уверенно, а уж пахли хуже некуда. Брамбл вежливо постоял какое-то время снаружи, но сегодня никто не собирался вручать ему газету.
Он не нашел рыбаков, занимавшихся сетями. И Майлу не носился по пляжу.
Брамбл ждал, фыркал и бродил туда-сюда, еще немного выжидая, пока бледное зимнее солнце не поднялось над горизонтом, осветив розоватыми лучами заснеженные холмы. Вот мимо прошла миссис Йоханссен, вышедшая на прогулку с Хензилом, ворчливым карликом, которого Брамбл не любил. Она велела Брамблу идти домой, потому что сегодня газет не будет, а Хензил попытался цапнуть его за заднюю лапу. Но Брамбл все равно еще посидел перед отелем, пока оттуда не вышел здоровенный мужчина, – он погладил пса так, как будто ему просто необходима была собака, и Брамбл наконец встряхнулся и отправился домой.
А там за это время все изменилось.
На столе уже стоял роскошный завтрак, приготовленный Хэмишем, Иннесом и «застрявшей из-за шторма» порозовевшей и невероятно счастливой на вид Эйлид, которая льнула к Иннесу и вокруг которой прыгала довольная Агот, наряженная одновременно и медведем, и единорогом, – она решила надеть сразу все рождественские подарки.
На столе были французские тосты, бекон, кленовый сироп и овсянка с густыми свежими сливками из их сыродельни, а еще лепешки и свежий теплый хлеб из «Кухни», – он только и ждал, когда его разрежут и обмакнут в мед, который уже успели пролить кругом. Брамбл аккуратно занял подходящую позицию, чтобы ловить все, что упадет со стола.
Из древнего чайника в огромные керамические кружки разливали чай, и дорогая кофеварка Флоры тоже работала без остановки.
Здесь был и Джоэл, он выглядел очень усталым, но невообразимо счастливым, он обнимал Флору за талию и просто не сводил глаз со своей потрясающей подруги. Он стоял позади нее, прислонившись к раковине, и прижимал Флору к себе крепко – но не слишком, – как будто она была огромным кубком, наполненным жидким золотом, и он не мог позволить себе пролить ни единой капли. Эк сидел у огня, и все его ждали. Хэмиш все еще радостно суетился, потому что Колтон велел Финтану купить ему то, чего Хэмишу хочется больше всего в мире, а Хэмиш больше всего в мире хотел получить игрушечную железную дорогу «Скейлекстрик» и теперь с трудом сдерживал восторг. А Марша и Марк явились с ошеломительно дорогими и тщательно выбранными подарками для всех. Правда, это показалось немного неловким, потому что в ответ они получили коробки песочного печенья и шотландские клетчатые перчатки, – все были слишком заняты в этом году, чтобы всерьез обдумывать покупки и тратить на них время. Но все сделали вид, что песочное печенье так же хорошо, как настоящие драгоценности и кашемировые свитера, так что все уладилось.
И пока они разговаривали, ели, открывали подарки и готовы уже были отправиться в церковь, чтобы повидать всех, дверь тихо открылась. Брамбл заметил это первым, но и остальные повернулись вслед за ним, когда в дом вошел бледный, изнуренный Финтан.
В одно мгновение его окружили, усадили, в руке у него оказалась чашка с чаем, у его ног расположился пес, а четырехлетняя девчушка забралась к нему на колени и водрузила ему на голову блестящую корону. Финтан не успел даже объяснить Джоэлу и Флоре, что не может – просто не может – вернуться в особняк пастора, что это место для него слишком мрачно, и, пожалуйста, не могут ли они там поселиться, – а перед ним уже стояла полная тарелка, и его обнимали любящие его люди. Финтан сразу почувствовал себя как потерявшийся в снегу ребенок, нашедший вдруг дорогу домой. А потом Флора посмотрела в окно и заметила некую фигуру снаружи, с безнадежным видом топтавшуюся у двери, и, посмотрев на Финтана, кивнула Триппу, приглашая его войти, как раз тогда, когда Агот в очередной раз закричала:
– Я иглаю на сцене, дядя Финтан!
А тот устало улыбнулся и сказал:
– Вперед, малышка!
Агот выпрямилась, старательно изображая ангела, и заорала во весь голос:
– У меня халосые новости! Мир на земле! Мир на земле! Халосые новости!
Благодарности
Большое спасибо Мэдди Уэст, Джо Анвину, Милли Рейли, Джоанне Крамер, Чарли Кингу, Дэвиду Шелли, Стефи Мелроуз, Эмме Уильямс и всем из «Little, Brown», а еще Деборе Шнайдер, Дэну Мэллори, Рейчел Кахан, Александеру Кохрану и его воистину изумительной команде в «С+W». А также «Faceboard» и моим «Beatons», большим и маленьким, и тем, кто уже стал до смешного большим и выше меня ростом, хотя, вообще-то, я совсем невысокая.
Конечно же, благодарю Ларайну, без которой я просто не смогла бы функционировать. Спасибо и вам, Сэнди Тиджолли и Мейджор Кэт, за предложение о том, чтобы я вела весь рассказ от имени собак, – я, конечно, так не сделала, но частично себе это позволила. Приношу извинения любителям кошек, которые постоянно недовольно мне пишут: «Кошки тоже очень милые!» Я согласна. Кошки действительно очень милые.
Теперь кое-что о грустном, потому что в жизни всегда есть самое разное, и это следует помнить. Я в этой книге писала о раке. И за это время два человека, которых я искренне любила, умерли от этой ужасной болезни. Всю мою любовь я отдаю Энн Килки (1942–2018) и Кейт Брими (1979–2018), а также врачам, так хорошо заботившимся о них.
А еще в этом году племянник моей дорогой подруги Сьюзен, Люк Хойер, был убит в возрасте пятнадцати лет во Флориде, во время стрельбы в парке. Огромное спасибо его родителям, Тому и Джине, за то, что позволили ему пролистать эту книгу.
Рецепты
Голубые лепешки из ланарка
Помните главное относительно лепешек: «Горячая духовка, холодное масло!»
• 200 г муки, смешанной с разрыхлителем для теста;
• 75 г сливочного масла (нарезать кубиками);
• 75 г голубого сыра, непременно шотландского (тоже кубиками);
• 1 чайная ложка горчицы;
• 1 чайная ложка пекарского порошка;
• щедрая щепотка соли;
• несколько капель тоника;
• молоко для вязкости (примерно 100 мл).
Разогрейте духовку до 220 градусов по Цельсию (200 градусов при наличии вентилятора).
Смешайте муку, соль и пекарский порошок, потом вотрите масло и сыр, чтобы получились крошки. Добавьте побольше соли, сбрызните тоником на удачу (моя подруга Сез чертыхается при этом), а потом медленно добавляйте молоко, пока не получится однородная мягкая масса. Раскатайте тесто толстым слоем, потом вырежьте лепешки формочками для печенья, или, если вам не удается их найти в нужный момент, любой банкой из-под варенья, или стаканом, который есть под рукой.
Вы можете для блеска слегка смазать их взбитым яйцом, если хотите, но мне кажется, что это скорее для сладких лепешек, пряные в этом не нуждаются.
– У нас тут что, цирк на Пикадилли? – проворчал Джоэл.
– Может, Санта? – предположила Флора.
– А он стучится?
Джоэл выбрался из кровати. Снаружи стоял Сайф, и вид у него был измученный и мокрый. Он притащил нечто здоровенное, что колотилось о стены, когда его несли, производя массу шума.
– Я должен ее обследовать, – с виноватым видом объяснил Сайф.
– О, ну да, конечно… извините, – сказала Флора.
Но вот что странно: она уже чувствовала себя намного лучше прежнего.
Флора тоже вылезла из постели, Джоэл подал ей халат, а Сайф измерил температуру и кровяное давление и спросил, продолжается ли кровотечение. Флора ответила, что нет, а Сайф спросил, чувствует ли она еще легкие судороги в животе, но Флора сказала, что не уверена, и Сайф предупредил, что такое может еще повториться в ближайшие пару дней. Флора кивнула.
А потом Сайф открыл футляр и достал из него аппарат, который принес из хирургии.
Иона была очень занята, обнимаясь с Анатолием, так что почти не заметила отключения электроэнергии, потому что Анатолий был ростом в шесть футов четыре дюйма, со светлыми волосами, высокими скулами и своей внешностью превосходил любые стандарты, а не только стандарты Мура.
Айла танцевала с Владом, когда погас свет, и он – серьезный инженер из Санкт-Петербурга и тоже, позвольте заметить, настоящий красавчик, – тут же выглянул наружу и, увидев погрузившийся во тьму остров, сразу позвонил своим друзьям, которые явно не прятались в субмарине где-то посреди залива, и все они поспешили присоединиться к ним.
Поэтому, когда два часа спустя в «Харборс рест» снова загорелся свет и все обрадовались, посетителям показалось, что они увидели, как удвоилось – или учетверилось – количество светлокожих молодых людей, очутившихся у бара. Они принялись пить водку и учить местных жителей петь «Тихая ночь, дивная ночь».
Свет загорелся, когда Сайф уже внимательно осматривал свой аппарат.
– А, – пробормотал он, – так-то лучше.
Флора таращилась на него, ее сердце нервно подпрыгивало.
– Мне казалось, вы говорили… Вы определенно говорили, что не намерены разгуливать по деревне с аппаратом УЗИ, – произнесла она наконец.
Сайф посмотрел на нее.
– Все меняется, – проворчал он.
Джоэл топтался рядом, все еще не совсем понимая, что происходит, а Сайф вымыл руки, а потом взял холодный тюбик голубого геля и выдавил его содержимое на живот Флоры.
За окнами кружил снег, в спальне не раздавалось ни звука, пока наконец аппарат не начал ровно гудеть, и тут словно сама комната затаила дыхание.
– Не шевелитесь! – приказал Сайф.
Доктор не смотрел в лицо ни Флоре, ни Джоэлу, он просто начал исследование. Ему хотелось сказать что-нибудь… что-нибудь утешающее насчет того, что подобное иногда случается, – но зонд скользил по гелю, и даже до того, как монитор как следует прогрелся, Сайф ощутил в пальцах нечто странное… Он прижал зонд крепче. Монитор он повернул так, чтобы его не видели Флора и Джоэл. И ждал, пока не убедился окончательно.
После этого он развернул монитор. И прибавил звук в сканере, так что теперь они слышали тихое шелестящее биение, быстрое и уверенное.
– Кто-то там зацепился и ждет, – сказал Сайф.
Ждет. Это было верно по отношению к малышу. Но и для каждого из них это тоже было верно сегодняшней ночью. А возможно, и для всего мира.
Глава 56
Сайф вышел в темноту. На промерзших улицах никого не было, хотя шторм утих. А ему хотелось глотнуть немного свежего воздуха до того, как он вернется домой, – он оставил мальчиков сидящими перед камином, убедив их, что отключение электричества тоже своего рода приключение, хотя оно и могло напомнить о прошлом. Но они в конце концов просто заснули. Эш прижимал к себе огромного пушистого тигра, и даже Ибрагим задремал, хотя и был все еще переполнен изумлением из-за того, что кто-то думал о них с таким вниманием, что догадался подарить игровую приставку, его давнюю мечту. Он просто не в силах был в это поверить. И Сайф заметил в глазах сына намек на понимание того, что люди могут заботиться о нем, пусть даже он сердит и скандален.
Сайф прошел к стенке набережной. Наступила полночь: день Рождества. Ветер утих, все вокруг замерло, над головой появились звезды, и Сайф стал смотреть на них. Телефон в его кармане звякнул. Батарейка была почти разряжена, Сайф лишь на минутку включил ее в зарядник в машине. Он удивленно посмотрел на сообщение, которого не заметил прежде.
Он и не догадывался, что Неда изрядно похлопотала, действуя за сценой. Конечно, она знала доктора Мехту. Она знала всех. И она сразу замечала все хорошее, что попадалось ей на глаза.
«Дорогой доктор Хассан, – было написано в сообщении. – Мы с сожалением информируем Вас, что в данном случае Ваша заявка была отклонена…»
Он не стал читать дальше. Просто моргнул и снова стал смотреть на звезды.
Лорна не слишком уверенно шла по темным улицам, возвращаясь из «Харборс рест». Она получила путаное сообщение от Флоры, что-то насчет того, что не все потеряно. С просьбой принести сардельки-чиполата. Лорна улыбнулась, покачала головой, осторожно выбирая дорогу, ее высокие каблуки негромко стучали по камням.
Когда она заметила темную фигуру впереди, то слегка испугалась: кто-то стоял совершенно неподвижно у края причала, глядя на темное море.
А потом она поняла, кто это.
Эпилог
Брамбл был взволнован – по его собачьим стандартам. Во-первых, рано утром кто-то начал прыгать и кричать всем:
– Вставайте, вставайте, Санти пришел, вставайте все!
Во-вторых, в углу комнаты появилось огромное дерево, на которое он уже попытался поднять лапу, но ему строго запретили это делать, так что они с деревом стали врагами, если говорить о мнении Брамбла.
И в-третьих, вокруг разносились аппетитные запахи чего-то готовившегося, вызвавшие у Брамбла мысль о том, что, наверное, пришло время ужина, вот только никто не предлагал ему что-нибудь съесть.
Поэтому Брамбл был растерян.
Он отправился на обычную прогулку по деревне. В некоторых окнах горел свет, и, как ни странно, люди, выходившие из «Харборс рест», выглядели не слишком уверенно, а уж пахли хуже некуда. Брамбл вежливо постоял какое-то время снаружи, но сегодня никто не собирался вручать ему газету.
Он не нашел рыбаков, занимавшихся сетями. И Майлу не носился по пляжу.
Брамбл ждал, фыркал и бродил туда-сюда, еще немного выжидая, пока бледное зимнее солнце не поднялось над горизонтом, осветив розоватыми лучами заснеженные холмы. Вот мимо прошла миссис Йоханссен, вышедшая на прогулку с Хензилом, ворчливым карликом, которого Брамбл не любил. Она велела Брамблу идти домой, потому что сегодня газет не будет, а Хензил попытался цапнуть его за заднюю лапу. Но Брамбл все равно еще посидел перед отелем, пока оттуда не вышел здоровенный мужчина, – он погладил пса так, как будто ему просто необходима была собака, и Брамбл наконец встряхнулся и отправился домой.
А там за это время все изменилось.
На столе уже стоял роскошный завтрак, приготовленный Хэмишем, Иннесом и «застрявшей из-за шторма» порозовевшей и невероятно счастливой на вид Эйлид, которая льнула к Иннесу и вокруг которой прыгала довольная Агот, наряженная одновременно и медведем, и единорогом, – она решила надеть сразу все рождественские подарки.
На столе были французские тосты, бекон, кленовый сироп и овсянка с густыми свежими сливками из их сыродельни, а еще лепешки и свежий теплый хлеб из «Кухни», – он только и ждал, когда его разрежут и обмакнут в мед, который уже успели пролить кругом. Брамбл аккуратно занял подходящую позицию, чтобы ловить все, что упадет со стола.
Из древнего чайника в огромные керамические кружки разливали чай, и дорогая кофеварка Флоры тоже работала без остановки.
Здесь был и Джоэл, он выглядел очень усталым, но невообразимо счастливым, он обнимал Флору за талию и просто не сводил глаз со своей потрясающей подруги. Он стоял позади нее, прислонившись к раковине, и прижимал Флору к себе крепко – но не слишком, – как будто она была огромным кубком, наполненным жидким золотом, и он не мог позволить себе пролить ни единой капли. Эк сидел у огня, и все его ждали. Хэмиш все еще радостно суетился, потому что Колтон велел Финтану купить ему то, чего Хэмишу хочется больше всего в мире, а Хэмиш больше всего в мире хотел получить игрушечную железную дорогу «Скейлекстрик» и теперь с трудом сдерживал восторг. А Марша и Марк явились с ошеломительно дорогими и тщательно выбранными подарками для всех. Правда, это показалось немного неловким, потому что в ответ они получили коробки песочного печенья и шотландские клетчатые перчатки, – все были слишком заняты в этом году, чтобы всерьез обдумывать покупки и тратить на них время. Но все сделали вид, что песочное печенье так же хорошо, как настоящие драгоценности и кашемировые свитера, так что все уладилось.
И пока они разговаривали, ели, открывали подарки и готовы уже были отправиться в церковь, чтобы повидать всех, дверь тихо открылась. Брамбл заметил это первым, но и остальные повернулись вслед за ним, когда в дом вошел бледный, изнуренный Финтан.
В одно мгновение его окружили, усадили, в руке у него оказалась чашка с чаем, у его ног расположился пес, а четырехлетняя девчушка забралась к нему на колени и водрузила ему на голову блестящую корону. Финтан не успел даже объяснить Джоэлу и Флоре, что не может – просто не может – вернуться в особняк пастора, что это место для него слишком мрачно, и, пожалуйста, не могут ли они там поселиться, – а перед ним уже стояла полная тарелка, и его обнимали любящие его люди. Финтан сразу почувствовал себя как потерявшийся в снегу ребенок, нашедший вдруг дорогу домой. А потом Флора посмотрела в окно и заметила некую фигуру снаружи, с безнадежным видом топтавшуюся у двери, и, посмотрев на Финтана, кивнула Триппу, приглашая его войти, как раз тогда, когда Агот в очередной раз закричала:
– Я иглаю на сцене, дядя Финтан!
А тот устало улыбнулся и сказал:
– Вперед, малышка!
Агот выпрямилась, старательно изображая ангела, и заорала во весь голос:
– У меня халосые новости! Мир на земле! Мир на земле! Халосые новости!
Благодарности
Большое спасибо Мэдди Уэст, Джо Анвину, Милли Рейли, Джоанне Крамер, Чарли Кингу, Дэвиду Шелли, Стефи Мелроуз, Эмме Уильямс и всем из «Little, Brown», а еще Деборе Шнайдер, Дэну Мэллори, Рейчел Кахан, Александеру Кохрану и его воистину изумительной команде в «С+W». А также «Faceboard» и моим «Beatons», большим и маленьким, и тем, кто уже стал до смешного большим и выше меня ростом, хотя, вообще-то, я совсем невысокая.
Конечно же, благодарю Ларайну, без которой я просто не смогла бы функционировать. Спасибо и вам, Сэнди Тиджолли и Мейджор Кэт, за предложение о том, чтобы я вела весь рассказ от имени собак, – я, конечно, так не сделала, но частично себе это позволила. Приношу извинения любителям кошек, которые постоянно недовольно мне пишут: «Кошки тоже очень милые!» Я согласна. Кошки действительно очень милые.
Теперь кое-что о грустном, потому что в жизни всегда есть самое разное, и это следует помнить. Я в этой книге писала о раке. И за это время два человека, которых я искренне любила, умерли от этой ужасной болезни. Всю мою любовь я отдаю Энн Килки (1942–2018) и Кейт Брими (1979–2018), а также врачам, так хорошо заботившимся о них.
А еще в этом году племянник моей дорогой подруги Сьюзен, Люк Хойер, был убит в возрасте пятнадцати лет во Флориде, во время стрельбы в парке. Огромное спасибо его родителям, Тому и Джине, за то, что позволили ему пролистать эту книгу.
Рецепты
Голубые лепешки из ланарка
Помните главное относительно лепешек: «Горячая духовка, холодное масло!»
• 200 г муки, смешанной с разрыхлителем для теста;
• 75 г сливочного масла (нарезать кубиками);
• 75 г голубого сыра, непременно шотландского (тоже кубиками);
• 1 чайная ложка горчицы;
• 1 чайная ложка пекарского порошка;
• щедрая щепотка соли;
• несколько капель тоника;
• молоко для вязкости (примерно 100 мл).
Разогрейте духовку до 220 градусов по Цельсию (200 градусов при наличии вентилятора).
Смешайте муку, соль и пекарский порошок, потом вотрите масло и сыр, чтобы получились крошки. Добавьте побольше соли, сбрызните тоником на удачу (моя подруга Сез чертыхается при этом), а потом медленно добавляйте молоко, пока не получится однородная мягкая масса. Раскатайте тесто толстым слоем, потом вырежьте лепешки формочками для печенья, или, если вам не удается их найти в нужный момент, любой банкой из-под варенья, или стаканом, который есть под рукой.
Вы можете для блеска слегка смазать их взбитым яйцом, если хотите, но мне кажется, что это скорее для сладких лепешек, пряные в этом не нуждаются.