Рогатый папа
Часть 4 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Протокол обследования у тебя? Ну-ка покажи!
Вздохнув, тоскливо посмотрела на стоящую передо мной тарелку, но все же поднялась и принесла из сумки сложенный вдвое лист. Я думала, подруга начнет вчитываться в результаты, но вместо этого она ткнула в печать медицинской организации.
– «Алмаз-мед»! – она картинно хлопнула себя ладонью по лбу, а затем окинула меня таким взглядом, словно, как минимум, сомневалась в моих умственных способностях. – Ты бы еще Нагицкому сама СМС сбросила, а потом бы удивлялась и спрашивала: «Кто ему сообщил?»
– А причем здесь клиника? Она разве ему принадлежит?
Светка закатила глаза к потолку.
– Ты как будто вчера родилась, честное слово. Владелец «Алмаз-мед» – Виктор Алмазов. Он же постоянно у нас в театре с Германом Игнатьевичем встречается. Скажи еще, что ни разу не видела! Высокий такой, с зелеными глазищами.
– Ну, может, и видела… – смутно припомнила я. – Но мне его никто не представлял…
Я всегда удивлялась способности Светки быть в курсе всех сплетен и слухов одновременно, знать все обо всех, кто с кем спит, кто с кем обедает, кто с кем поругался или, наоборот, помирился. Запоминать кучу имен, фамилий. Тогда как я и лица порой запоминала с трудом.
– Нашлась птица, чтоб тебе таких важных людей представляли, – ехидно отозвалась Светка. – Сама должна крутиться и узнавать. Не маленькая.
– Мне просто не интересно, – пожала плечами, отравляя в рот первую ложку.
Это было вкусно. Нежная кремовая текстура, крепкий бульон. Где, интересно, Нагицкий мог научиться так готовить?
– Ну-ну. Не интересно ей. Мисс «смотрите, меня взяли за талант», – с обидой произнесла подруга. – Теперь не знаешь, как от этого таланта избавиться. Двойная порция вышла.
Она кивнула на листок с результатом УЗИ.
– Ох, ладно тебе. Я… извини. Не должна была подозревать тебя, – я примирительно постаралась закончить разговор. Теперь все равно было уже ничего не сделать.
– Рожать будешь?
– Я… не знаю, – зарылась лицом в ладони, пытаясь собраться с мыслями. – Вся жизнь просто враз перевернулась. Это… страшно.
– Конечно, страшно! Очень страшно! – неожиданно поддержала подруга. – Ты хоть представляешь, от кого ты залетела? Это ж не просто бабник! Он бандит! Самый натуральный. И Алмазов этот… его дружок. Тоже с криминалом связан. Нельзя с такими пересекаться. Ох нельзя…
– Ты-то откуда знаешь? – насчет того, что Нагицкий меняет женщин чаще, чем балерины пуанты, спорить было бесполезно, но вот все остальное казалось лишь досужими слухами.
– Да весь город об этом знает! С луны, что ли, свалилась? Говорят, там даже органами торгуют подпольно.
– Ладно… не продолжай, – поморщилась я, все еще не слишком доверяя тому, что она говорит.
– Ладно? Ладно? – охнула Светка. – Ты хоть понимаешь, во что ты вляпалась? Скоро же фестиваль! Это такой шанс свалить из нашей дыры! В этом году даже из штатов приедут. А если он решит, что для детей опасно, чтобы ты танцевала? Ты же на все девять месяцев окажешься вне игры. А фигура? А здоровье, в конце концов? Уверена, что потом сможешь все восстановить? И что после всего этого он не погонит тебя пинками под зад?
– Не нагнетай, – отмахнулась я. – В любом случае, роли для фестивальной постановки пока не распределили. А если хорошо покажем себя, как Нина в прошлом году…
– Чернова? – прыснула подруга. – Ты что, правда думаешь, она так хорошо станцевала, что ее сразу в Москву взяли? Хотели Сафронову брать, но та, вроде как, нахамила Нагицкому, а Чернова вовремя подсуетилась. Переспала с ним прямо в гримерной во время антракта. Ну тот и замолвил слово за нее. Вот и вся твоя Нина…
– Боже мой, ну и грязь… – после всего, что услышала, захотелось помыться. – И что ты предлагаешь?
Светка вдруг накрыла мою руку своей и проникновенно заглянула в глаза.
– Аборт надо делать. Тайный. Скажешь Нагицкому, что был выкидыш, и он от тебя отстанет. Я тебе помогу.
Прозвучало это настолько дико, что я икнула от неожиданности. Мне сразу представилось полуподвальное помещение с единственной лампочкой под потолком, качающейся из стороны в сторону с отвратительным скрипящим звуком, и доктор в серой застиранной марлевой маске и перчатках, по локоть перепачканных кровью.
– На сомнительные операции я точно не пойду, – поспешно открестилась.
– Да ладно тебе! У меня тетя медсестрой в одной из районных гинекологий работает. Если платно к ним поступаешь – на документы никто даже не смотрит. Я могу сама записаться на прием, а ты вместо меня пойдешь… – она на миг задумалась. – Хотя нет, меня лучше не надо. Это тоже может вызвать подозрения… Ну я что-нибудь придумаю.
С каждой минутой ситуация, в которую я попала, нравилась мне все меньше и меньше.
– Ты как себе это представляешь вообще? Думаешь он не заметит, если я куда-то поеду?
– А не надо никуда ехать! – Светка хлопнула себя по лбу. – Сейчас же таблетки есть. Принимаешь две штуки и все – просто начинаются месячные. И живешь дальше как ни в чем не бывало. Нагицкому тебя даже упрекнуть будет не в чем. Хочешь, я тебе такие через тетю достану? Принести?
– Ну не знаю… – я пожала плечами, не уверенная в том, что действительно хочу этого. С другой стороны, может, пусть будет? А принимать их или нет, я еще сто раз подумаю. – Принеси.
– Это уже похоже на план. – искренне улыбнулась светка, и снова принялась за суп. – Блин, вкусно! Дашь рецепт?
Неопределённо покачала головой, тоже взявшись за ложку, только что бы не отвечать сейчас.
– А еще ему прямо у меня позвонила какая-то девица, – мне самой не понравилось, как это прозвучало. Словно я жалуюсь. – У него высветилось «Хурма» в телефоне.
– Хурма? – подруга вытаращила глаза от удивления. – Ну… может, какой-нибудь продавец фруктов, там… странно.
Я пожала плечами, вздохнула и опустила лоб на сжатую в кулак руку.
Глава 4
Герман Нагицкий сидел в кабинете генерального директора фирмы «Алмаз-Фарм» Виктора Алмазова и уже в пятый раз пытался вчитаться в результаты протокола УЗИ, которые ему принесли, а также в результаты анализов крови.
– Почему сразу не сказал, что двойня? – недовольно буркнул он, откинув папку на стол.
А глупое сердце, тем временем, стучало как заведенное, даже руки вспотели. Неужели Ирина – та самая? Та, которую он так долго искал. В череде бесконечных провалов могла ли ему улыбнуться удача?
– Кто ж знал, что ты сразу к ней побежишь, – фыркнул Виктор. – Скажи спасибо, что вообще позвонил. Мне врачи данные пациентов не докладывают. Случайно увидел ее в коридоре зареванную, ну интересно стало, зачем приходила. Память на лица у меня хорошая, особенно на тех, которых приходится зачаровывать.
Язвительный тон напомнил сразу о нескольких сделанных когда-то ошибках.
Герман поморщился, но промолчал. Крыть было нечем. Не выдержав, мужчина снова взял папку в руки.
– У тебя достаточно материала, чтобы провести дополнительный анализ? Я хочу убедиться, что это не случайность. Что два ребенка действительно означают, что она… – мужчина сглотнул, так и не договорив. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Алмазов наклонился поближе.
– Сколько времени ты уже проводишь свои эксперименты? Даже с учетом того, что от таких, как ты, женщины редко, но вполне беременеют, конкретно от тебя не понесла ни одна.
Герман облизал разом пересохшие губы.
– Тебе ли не знать, что чудеса случаются.
Черно-белая фотография с аппарата УЗИ с двумя точками на ней приковывала взгляд.
В кабинете повисла тишина.
– Думаю, за неделю управимся, – вынес наконец вердикт Виктор. – Мне и самому интересно, какой из двух вариантов окажется верным.
– Двух вариантов?
– Ну, либо она действительно одна на миллион, либо попросту спала еще с кем-то, кроме тебя. И многоплодная беременность имеет вполне естественные причины, – пожал плечами Алмазов.
Внутри вскипела волна негодования, руки сами собой сжались в кулаки. Герману пришлось себя пересилить, чтобы не ударить по этой лощеной морде с аристократическими замашками.
Вот только это было сейчас лишним. Чтобы сдержаться, он поднялся с места и подошел к окну. На город опускались сумерки, за окном зажглись фонари. Темное стекло на мгновение выхватило его отражение.
Загнутые назад рога и полностью черные глаза без намека на радужку.
– Я зайду через неделю, – бросил он, наконец выходя. Сначала из кабинета, а затем и вовсе покидая здание.
За эту неделю надо будет успеть очень многое. Но он всё сделает, ведь у него наконец есть ради чего сворачивать горы.
Дорога к дому не заняла много времени. Раньше он жил в одном из многоквартирных зданий совсем рядом с театром, но год назад решил переехать в частный сектор.
Дом был большим, с высоким забором, увитым плющом. Сейчас, когда весна наконец полностью входила в свои права, готовая в любой момент перерасти в летний зной, иногда было приятно посидеть в саду.
– Добрый вечер, Герман Игнатьевич. Вы сегодня рано, – молодой парень, которого он нанял следить за домом, принял у него пиджак. – Может, вам кофе сделать?
Еще год назад он заприметил того на экзаменах в театральное училище их города, где тот с треском провалился. В этом году парень приехал поступать снова – и снова его ждала неудача.
– Нет, Антон… Хотя. Да. Сделай кофе.
Парень убежал делать кофе, а Герман поднялся себе в кабинет.
Парень показался ему находкой, честный, принципиальный, да еще и талантливый. Чем приемная комиссия смотрела – непонятно. Но возвращаться в свою родную деревню во второй раз Антон не хотел, а потому с радостью согласился на предложение подработать, а заодно получить протекцию при поступлении в следующем году, если в этом будет хорошо следить за домом.
Нагицкий не успел расположиться в кресле, как в дверь коротко стукнули.
– Герман Игнатьевич….
– Что, уже сделал?
– Нет, там к вам пришли… девушка.
Это мог быть кто угодно, но сердце невольно пропустило удар. Ирина? Возможно ли, что она сама решила прийти к нему? Быть может, хочет поставить какие-то свои условия?
Но какие могут быть условия, когда инстинкты вопят благим матом, и хочется только одного – схватить ее в охапку и никогда больше не отпускать, никому не отдавать?
Вздохнув, тоскливо посмотрела на стоящую передо мной тарелку, но все же поднялась и принесла из сумки сложенный вдвое лист. Я думала, подруга начнет вчитываться в результаты, но вместо этого она ткнула в печать медицинской организации.
– «Алмаз-мед»! – она картинно хлопнула себя ладонью по лбу, а затем окинула меня таким взглядом, словно, как минимум, сомневалась в моих умственных способностях. – Ты бы еще Нагицкому сама СМС сбросила, а потом бы удивлялась и спрашивала: «Кто ему сообщил?»
– А причем здесь клиника? Она разве ему принадлежит?
Светка закатила глаза к потолку.
– Ты как будто вчера родилась, честное слово. Владелец «Алмаз-мед» – Виктор Алмазов. Он же постоянно у нас в театре с Германом Игнатьевичем встречается. Скажи еще, что ни разу не видела! Высокий такой, с зелеными глазищами.
– Ну, может, и видела… – смутно припомнила я. – Но мне его никто не представлял…
Я всегда удивлялась способности Светки быть в курсе всех сплетен и слухов одновременно, знать все обо всех, кто с кем спит, кто с кем обедает, кто с кем поругался или, наоборот, помирился. Запоминать кучу имен, фамилий. Тогда как я и лица порой запоминала с трудом.
– Нашлась птица, чтоб тебе таких важных людей представляли, – ехидно отозвалась Светка. – Сама должна крутиться и узнавать. Не маленькая.
– Мне просто не интересно, – пожала плечами, отравляя в рот первую ложку.
Это было вкусно. Нежная кремовая текстура, крепкий бульон. Где, интересно, Нагицкий мог научиться так готовить?
– Ну-ну. Не интересно ей. Мисс «смотрите, меня взяли за талант», – с обидой произнесла подруга. – Теперь не знаешь, как от этого таланта избавиться. Двойная порция вышла.
Она кивнула на листок с результатом УЗИ.
– Ох, ладно тебе. Я… извини. Не должна была подозревать тебя, – я примирительно постаралась закончить разговор. Теперь все равно было уже ничего не сделать.
– Рожать будешь?
– Я… не знаю, – зарылась лицом в ладони, пытаясь собраться с мыслями. – Вся жизнь просто враз перевернулась. Это… страшно.
– Конечно, страшно! Очень страшно! – неожиданно поддержала подруга. – Ты хоть представляешь, от кого ты залетела? Это ж не просто бабник! Он бандит! Самый натуральный. И Алмазов этот… его дружок. Тоже с криминалом связан. Нельзя с такими пересекаться. Ох нельзя…
– Ты-то откуда знаешь? – насчет того, что Нагицкий меняет женщин чаще, чем балерины пуанты, спорить было бесполезно, но вот все остальное казалось лишь досужими слухами.
– Да весь город об этом знает! С луны, что ли, свалилась? Говорят, там даже органами торгуют подпольно.
– Ладно… не продолжай, – поморщилась я, все еще не слишком доверяя тому, что она говорит.
– Ладно? Ладно? – охнула Светка. – Ты хоть понимаешь, во что ты вляпалась? Скоро же фестиваль! Это такой шанс свалить из нашей дыры! В этом году даже из штатов приедут. А если он решит, что для детей опасно, чтобы ты танцевала? Ты же на все девять месяцев окажешься вне игры. А фигура? А здоровье, в конце концов? Уверена, что потом сможешь все восстановить? И что после всего этого он не погонит тебя пинками под зад?
– Не нагнетай, – отмахнулась я. – В любом случае, роли для фестивальной постановки пока не распределили. А если хорошо покажем себя, как Нина в прошлом году…
– Чернова? – прыснула подруга. – Ты что, правда думаешь, она так хорошо станцевала, что ее сразу в Москву взяли? Хотели Сафронову брать, но та, вроде как, нахамила Нагицкому, а Чернова вовремя подсуетилась. Переспала с ним прямо в гримерной во время антракта. Ну тот и замолвил слово за нее. Вот и вся твоя Нина…
– Боже мой, ну и грязь… – после всего, что услышала, захотелось помыться. – И что ты предлагаешь?
Светка вдруг накрыла мою руку своей и проникновенно заглянула в глаза.
– Аборт надо делать. Тайный. Скажешь Нагицкому, что был выкидыш, и он от тебя отстанет. Я тебе помогу.
Прозвучало это настолько дико, что я икнула от неожиданности. Мне сразу представилось полуподвальное помещение с единственной лампочкой под потолком, качающейся из стороны в сторону с отвратительным скрипящим звуком, и доктор в серой застиранной марлевой маске и перчатках, по локоть перепачканных кровью.
– На сомнительные операции я точно не пойду, – поспешно открестилась.
– Да ладно тебе! У меня тетя медсестрой в одной из районных гинекологий работает. Если платно к ним поступаешь – на документы никто даже не смотрит. Я могу сама записаться на прием, а ты вместо меня пойдешь… – она на миг задумалась. – Хотя нет, меня лучше не надо. Это тоже может вызвать подозрения… Ну я что-нибудь придумаю.
С каждой минутой ситуация, в которую я попала, нравилась мне все меньше и меньше.
– Ты как себе это представляешь вообще? Думаешь он не заметит, если я куда-то поеду?
– А не надо никуда ехать! – Светка хлопнула себя по лбу. – Сейчас же таблетки есть. Принимаешь две штуки и все – просто начинаются месячные. И живешь дальше как ни в чем не бывало. Нагицкому тебя даже упрекнуть будет не в чем. Хочешь, я тебе такие через тетю достану? Принести?
– Ну не знаю… – я пожала плечами, не уверенная в том, что действительно хочу этого. С другой стороны, может, пусть будет? А принимать их или нет, я еще сто раз подумаю. – Принеси.
– Это уже похоже на план. – искренне улыбнулась светка, и снова принялась за суп. – Блин, вкусно! Дашь рецепт?
Неопределённо покачала головой, тоже взявшись за ложку, только что бы не отвечать сейчас.
– А еще ему прямо у меня позвонила какая-то девица, – мне самой не понравилось, как это прозвучало. Словно я жалуюсь. – У него высветилось «Хурма» в телефоне.
– Хурма? – подруга вытаращила глаза от удивления. – Ну… может, какой-нибудь продавец фруктов, там… странно.
Я пожала плечами, вздохнула и опустила лоб на сжатую в кулак руку.
Глава 4
Герман Нагицкий сидел в кабинете генерального директора фирмы «Алмаз-Фарм» Виктора Алмазова и уже в пятый раз пытался вчитаться в результаты протокола УЗИ, которые ему принесли, а также в результаты анализов крови.
– Почему сразу не сказал, что двойня? – недовольно буркнул он, откинув папку на стол.
А глупое сердце, тем временем, стучало как заведенное, даже руки вспотели. Неужели Ирина – та самая? Та, которую он так долго искал. В череде бесконечных провалов могла ли ему улыбнуться удача?
– Кто ж знал, что ты сразу к ней побежишь, – фыркнул Виктор. – Скажи спасибо, что вообще позвонил. Мне врачи данные пациентов не докладывают. Случайно увидел ее в коридоре зареванную, ну интересно стало, зачем приходила. Память на лица у меня хорошая, особенно на тех, которых приходится зачаровывать.
Язвительный тон напомнил сразу о нескольких сделанных когда-то ошибках.
Герман поморщился, но промолчал. Крыть было нечем. Не выдержав, мужчина снова взял папку в руки.
– У тебя достаточно материала, чтобы провести дополнительный анализ? Я хочу убедиться, что это не случайность. Что два ребенка действительно означают, что она… – мужчина сглотнул, так и не договорив. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Алмазов наклонился поближе.
– Сколько времени ты уже проводишь свои эксперименты? Даже с учетом того, что от таких, как ты, женщины редко, но вполне беременеют, конкретно от тебя не понесла ни одна.
Герман облизал разом пересохшие губы.
– Тебе ли не знать, что чудеса случаются.
Черно-белая фотография с аппарата УЗИ с двумя точками на ней приковывала взгляд.
В кабинете повисла тишина.
– Думаю, за неделю управимся, – вынес наконец вердикт Виктор. – Мне и самому интересно, какой из двух вариантов окажется верным.
– Двух вариантов?
– Ну, либо она действительно одна на миллион, либо попросту спала еще с кем-то, кроме тебя. И многоплодная беременность имеет вполне естественные причины, – пожал плечами Алмазов.
Внутри вскипела волна негодования, руки сами собой сжались в кулаки. Герману пришлось себя пересилить, чтобы не ударить по этой лощеной морде с аристократическими замашками.
Вот только это было сейчас лишним. Чтобы сдержаться, он поднялся с места и подошел к окну. На город опускались сумерки, за окном зажглись фонари. Темное стекло на мгновение выхватило его отражение.
Загнутые назад рога и полностью черные глаза без намека на радужку.
– Я зайду через неделю, – бросил он, наконец выходя. Сначала из кабинета, а затем и вовсе покидая здание.
За эту неделю надо будет успеть очень многое. Но он всё сделает, ведь у него наконец есть ради чего сворачивать горы.
Дорога к дому не заняла много времени. Раньше он жил в одном из многоквартирных зданий совсем рядом с театром, но год назад решил переехать в частный сектор.
Дом был большим, с высоким забором, увитым плющом. Сейчас, когда весна наконец полностью входила в свои права, готовая в любой момент перерасти в летний зной, иногда было приятно посидеть в саду.
– Добрый вечер, Герман Игнатьевич. Вы сегодня рано, – молодой парень, которого он нанял следить за домом, принял у него пиджак. – Может, вам кофе сделать?
Еще год назад он заприметил того на экзаменах в театральное училище их города, где тот с треском провалился. В этом году парень приехал поступать снова – и снова его ждала неудача.
– Нет, Антон… Хотя. Да. Сделай кофе.
Парень убежал делать кофе, а Герман поднялся себе в кабинет.
Парень показался ему находкой, честный, принципиальный, да еще и талантливый. Чем приемная комиссия смотрела – непонятно. Но возвращаться в свою родную деревню во второй раз Антон не хотел, а потому с радостью согласился на предложение подработать, а заодно получить протекцию при поступлении в следующем году, если в этом будет хорошо следить за домом.
Нагицкий не успел расположиться в кресле, как в дверь коротко стукнули.
– Герман Игнатьевич….
– Что, уже сделал?
– Нет, там к вам пришли… девушка.
Это мог быть кто угодно, но сердце невольно пропустило удар. Ирина? Возможно ли, что она сама решила прийти к нему? Быть может, хочет поставить какие-то свои условия?
Но какие могут быть условия, когда инстинкты вопят благим матом, и хочется только одного – схватить ее в охапку и никогда больше не отпускать, никому не отдавать?