Родная кровь

– Простите, Вы не подскажите, где здесь… – я оборвала фразу на полуслове. От встречи взглядом с сидящим внутри машины человеком у меня моментально перехватило дыхание. Глаза точь-в-точь как у ребёнка, которого я с диким воплем вытолкнула прочь из своего тела в этот мир пять лет назад.

– Ты пунктуальна, – улыбнувшись одними уголками губ, Байрон вновь перевёл взгляд на свои руки, из-за чего я тоже на них посмотрела. В руках он держал видеорегистратор. – Перевожу камеру на двусторонний режим, чтобы она начала снимать помимо дороги салон.

– Зачем? – сама не зная зачем и почему, я вдруг озвучила вопрос, который меня даже не интересовал, после чего резко разогнулась и слегка прокашлялась в кулак, чтобы прочистить неожиданно пересохшее и оттого запершившее горло.

– Хочу словить Геру с Хорхе на краже леденцов из бардачка, – задумчиво ответил он, уже крепя камеру по центру лобового стекла. – Я уже не первый раз вижу со стороны, как они занимаются этим, но они настойчиво не признают своей вины. Так что придётся обзавестись реальными доказательствами, чтобы предъявить этим двум карманникам обвинение. Знаешь, я не силён в воспитании детей, но, по-моему, они должны нести ответственность за свои поступки, не находишь? – с этими словами он покинул машину. Захлопнул дверцу и, спрятав ключи в правый карман брюк, под звук введённой в эксплуатацию сигнализации, он посмотрел на меня в упор, прямо в мои глаза. Он стоял передо мной в привычно чёрной рубашке с закатанными рукавами, с расстегнутым воротом и… Что он делал?.. Он серьёзно интересовался моим мнением по поводу процессов воспитания детей?! Делился новостью о том, что он плохо смыслит в этом вопросе?! Он ведь не догадывается о существовании Берека?!..

Моё сердце заколотилось в диком биении, глаза расширились… Кажется, к моим щекам начал подступать румянец и, кажется, Байрон мгновенно уловил изменение в моём состоянии. Возможно он даже сумел прочесть в моих глазах испуг. Я заметила, как он сам напрягся и как будто немного накренился вперёд, пока я, судорожно и изо всех сил сжимая лямку сумочки, висящей на моём плече, тщетно пыталась вспомнить, как же в точности звучал его вопрос и был ли это вообще вопрос… Что ответить и должна ли я вообще отвечать?! Что? Что нужно?..

Кажется, он уже хотел спросить, всё ли со мной в порядке, потому как, прекрасно видя саму себя со стороны, я отчётливо осознавала, что выгляжу, в лучшем случае, рассеянно. Возможно в этот конкретный момент ему даже могло показаться, будто меня поразил озноб или что у меня внезапно поднялась температура…

Меня спасла неожиданность. Откуда-то слева вдруг разлились громкие детские крики. Хватаясь за спасательный круг, я резко повернула голову в их направлении и сразу же увидела бегущих в нашу сторону двух детей. И всё-таки он спросил:

– С тобой всё в порядке?

Я снова резко повернула голову, на сей раз в направлении своего собеседника.

Каким тоном он обратился ко мне! Его интонацию можно было бы трактовать как заботу!

В моих глазах моментально вспыхнули огоньки если не злости, тогда откровенной враждебности.

– В полном, – сжато выдавила слова я.

В ответ Байрон красноречиво прищурился и слегка наклонил голову к левому плечу, явно давая мне понять, что пока ещё не может уразуметь моих резких, словно крутые каньоны, перепадов настроений, но в текущую секунду именно это и пытается сделать.

Спустя несколько секунд в ноги моего собеседника врезался сначала один, а затем второй ребёнок, оба облачённые в пёстрые – красный и жёлтый – дождевики.

– Гера, Хорхе! – Байрон с лёгкостью поднял младшего мальчишку на руки, оставив девочку стоять цепляясь за его брюки. – Где ваша мама?

Дети одновременно указали пальцами по направлению к большому дому и, оглянувшись в указанном направлении, я увидела возникшую в дверном проёме особняка точёную женскую фигуру.

Значит, ворами леденцов из его бардачка, были дети… Его дети. Я гулко сглотнула комок то ли боли, то ли неожиданного осознания. Наблюдая, как по газону в нашем направлении приближается симпатичная молодая женщина, которую эти дети обозначили своей матерью, я пыталась контролировать свой пульс. Следуя за хозяином дома, последовавшим к ней навстречу, я пыталась дышать настолько ровно, насколько мне это позволяли внезапно сжавшиеся лёгкие. Сравнявшись с женщиной, Байрон передал ей мальчика, а девочка, всё это время прыгающая рядом, вдруг отвлеклась на буйно цветущую поздними осенними цветами клумбу.

– Августа, это Тереза, она будет вести дизайнерский проект гостевого дома, – представил меня улыбающейся женщине Байрон, и та сразу же протянула в моём направлении свою свободную правую руку.

– Очень приятно, – заулыбалась она ещё шире, стоило мне только пожать её крепкую, но не бывшую крепче моей, руку.

– Взаимно, – совершила попытку улыбнуться в ответ я.

Значит, Августа. Весьма симпатичная шатенка с неестественно шоколадными глазами – скорее всего линзы – и идеально ровным бронзовым загаром, какой, как я до сих пор полагала, может встречаться только на обложках глянцевых журналов, но никак не на коже реального человека. Эта молодая и пышущая энергией женщина выглядела на пару-тройку лет старше Байрона, то есть ей было не больше тридцати пяти, но смотрелась она рядом с ним вполне гармонично, даже несмотря на то, что на фоне её загара кожа Байрона казалась немного бледной.

Неосознанно я сразу оценила увиденных детей. Девочка точно не могла быть дочерью Байрона. Навскидку ей было около семи лет, но даже если предположить, что Байрон мог обзавестись ребёнком ещё до встречи со мной, всё равно девочка слишком откровенно не походила на него, как, впрочем, не походила она и на его жену. Очевидно, девочка была рождена этой женщиной от предшествующего Байрону мужчины, но вот Хорхе. В отличие от своей старшей сестры, мальчик приблизительно трёх лет был темноволосым и более светлокожим… То есть он более походил на Байрона. Только глаза были тёмными, как у матери. И подбородок, пожалуй, тоже её…

Неожиданное осознание того, что у Берека имеется единокровный младший брат, меня ещё сильнее выбило из колеи. До сих пор я даже не задумывалась о вероятности того, что у моего сына могут быть братья или сёстры, рождённые не от меня, хотя подобные предположения могли бы быть вполне логичны… Значит, родился где-то спустя пару лет после Берека… Хорхе… Что за имя? Испанское? Я незаметно перевела взгляд на Байрона, который в это время с любовью в глазах наблюдал за своим пока ещё единственным сыном (“пока ещё” потому, что эта здоровая и всё ещё молодая женщина вполне может позволить себе произвести на свет ещё пару-тройку детишек, а не потому, что Байрон сможет когда-либо узнать о существовании Берека. Не сможет!). Неужели у Байрона есть испанские корни? Если это так, тогда и у Берека они тоже наличествуют?..

– Байрон сказал, что Ваш проект его поразил, – продолжала улыбаться Августа. – Позволите взглянуть на него перед началом осмотра гостевого дома?

– Да, конечно, – резко оторвав изучающий взгляд от лица Байрона – за эти короткие секунды я неожиданно для себя почти убедилась в возможности течения в его жилах испанской крови – я оторвала от своей груди папку с документацией и протянула её миссис Крайтон. Той исключительной женщине, которую Байрон не захотел или не смог обмануть. Той единственной, с которой он увидел своё будущее и создал настоящую семью. Она не была мной… Я не была ей.





***


Миссис Крайтон искренне понравился мой проект, что выражалось в её красноречии, граничащим с лестью, которое ни капли меня не цепляло. Единственное, о чём я могла думать во время осмотра гостевого дома, так это о силе своего желания сбежать из него как можно скорее и как можно дальше. Этот дом, который его хозяева целиком хотели оборудовать для нужд своих гостей, в десять раз превышал размеры той узкой квартирки, в которой я ютилась напополам с Береком. На мгновение в мою голову закрался вопрос лишенный всякого желания узнать на него ответ, а потому лишенный всякого смысла: интересно, какую сумму составили бы месячные алименты Байрона Крайтона? В действительности же я нешуточно боялась даже мысли о том, что у меня имеется реальный шанс узнать ответ на этот вопрос. Я не желала, чтобы Крайтон виделся с моим ребёнком раз в неделю, чтобы мой ребёнок признавал в нём своего отца и называл его таковым, чтобы Байрон смущал и искушал Берека роскошной жизнью в виде всевозможных материальных, и только материальных, благ. Перед моими глазами неожиданно предстала картина, в которой Байрон, держа Берека за его всё ещё маленькую ручку, вкрадчиво говорит, заглядывая в омут его наивных зелёных глаз своим искушенным омутом: “Хочешь познакомиться со своим младшим братиком Хорхе? А с другими своими братьями и сёстрами хочешь познакомиться? Ты знаешь, что ты у меня не последний и даже не первый ребёнок? Есть ещё пару мальчиков от других женщин, не от твоей мамы, и ещё несколько девочек… У твоего папы было много разных наивных подружек, многие из них родили таких же красивых детей, каким родился ты. Хочешь с ними со всеми познакомиться? По понедельникам я встречаюсь с твоим старшим братом, по вторникам с твоей старшей сестрой, по средам с тобой, по четвергам с твоим младшим братом и так до воскресенья, в которое я встречаюсь с твоими братьями-двойняшками, а потом снова наступает понедельник, и всё начинается по кругу – по кругу – по кругу…”.

– Тереза, с вами всё в порядке? – коснувшись моего локтя, Августа вдруг склонилась к моему лицу.

Мы находились на втором этаже гостевого дома, который уже полностью осмотрели. Кажется, она что-то говорила о живых цветах на перилах лестницы, ведущей вниз, рядом с которой мы сейчас и стояли. Всё время этой экскурсии Байрон находился рядом, хотя детали я обсуждала исключительно с миссис Крайтон, стараясь не слишком уж вяло реагировать на энергичные предложения и вопросы своей собеседницы, но всё равно благополучно пропуская мимо ушей половину смысла её слов. Байрон же шагал чуть поодаль от нас, но я знала, кожей и затылком чувствовала, что он не отрывает от меня взгляда. Именно от меня, а не от своей жены. Как будто он желал считать с моего магнитного поля всю реакцию моего нутра целиком, уловить каждую вибрацию моего настроения, ждал от меня эмоций и, к моему почти осязаемому разочарованию, сполна получал желаемое, так как чем дольше я находилась в компании этой пары, тем больше думала о Береке, тем сильнее сжимала шлейки своей сумочки, тем меньше дышала и тем больше бледнела… Кажется, мне необходим был свежий воздух.

Словно прочтя мои мысли о воздухе, Августа, после очередной своей вдохновлённой грядущим проектом тирады, вдруг обратила внимание на меня и, спросив, всё ли со мной в порядке, поспешно и даже любезно произнесла:

– Здесь так пыльно! Я сама не могу долго находиться в этих стенах из-за этого спёртого воздуха. Наверное, нам стоит выйти на террасу.

Без грубости высвободив свой локоть из обхвативших его пальцев своей собеседницы, я с серьёзным выражением лица положительно кивнула в ответ на это предложение.

Уже спустя пару минут мы стояли на задней террасе первого этажа, смотрящей в сторону участка небольшого, но красивого лесного массива, оставшегося в Роаре нетронутым благодаря забастовке лесорубов, случившейся в прошлом десятилетии. Приходя в себя, вдыхая свежий воздух в действительно прибитые пылью лёгкие, я сейчас вспоминала о том, как в одиннадцатом классе, в компании с уже работающей тогда Риной, три дня подряд приходила к противоположному краю этого самого лесного массива, чтобы поддержать бастующих едой: наши матери готовили для этих отважных людей запеканки, лазаньи и пироги, и укладывали их в одноразовые контейнеры. Да, я думала об этом, чтобы как можно дольше игнорировать Крайтонов, которые, в отличие от меня, чего я напрочь не замечала, напротив сосредоточились на моей персоне и даже пару раз обменялись неоднозначными взглядами. Сделав ещё один глубокий вдох, я наконец заставила себя снова обратиться к своим нанимателям, произнеся свои следующие слова с явным отсутствием энтузиазма:

– Будем окончательно подписывать контракт? – чтобы мой взгляд не казался потухшим, я превратила его в холодно-отстранённый. Августа явно понимала, что что-то происходит, но никак не могла понять, что именно. Я сама не могла этого понять… Зачем её мужу просить свою бывшую любовницу оформлять гостевой домик для его жены? Это ведь… Сродни извращению.

– Конечно будем, – взяв из моих рук папку с документами, поверх которой лежал коротенький договор в два листа, Байрон безошибочно и быстро нашёл, где именно поставить свою размашистую подпись. – Нам очень сильно понравился ваш проект, Тереза. Так что мы рассчитываем на вас, – с этими словами он, пронизывая меня своими болотными глазами, чрезмерно громко, как мне показалось, захлопнул папку в своих руках и, выдержав небольшую, но напряженную паузу, передал документы в мои руки.






***


Оставив Крайтонов на задней террассе гостевого домика обсуждать мою персону, я стремительным шагом направлялась по мощённой садовой тропинке в сторону подъездной дорожки, на которой оставила свой автомобиль. Тучи над моей головой стали сгущаться, превратившись в более серые и стремительные, в воздухе повысилась влажность, появились первые порывы прохладного ветра. Дождь мог начаться в любую секунду, именно поэтому я спешила… Вернее, я убеждала себя, что поэтому, хотя на самом деле прекрасно осознавала реальную причину своей спешки.

Откровенно говоря, в этот момент я удивлялась тому, что всё прошло более-менее гладко, если, конечно, так можно выразиться. На что я рассчитывала, идя сюда? Определённо точно я считала, что с первой же секунды Байрон начнёт вставлять палки в колёса моего проекта, но он просто слушал и в итоге не высказал ни единого желания изменить хотя бы малейшую деталь моего видения. Впрочем, Августа тоже согласилась с буквально каждой предложенной в моём проекте деталью… Значит, решил похвастаться своей удавшейся после разрыва со мной жизнью? Вроде: взгляни, как хорошо я жил до тебя, но насколько лучше стал жить после тебя – два огромных дома, автомобили высшего класса, жена пусть и не первая красотка в мире, всё равно весьма привлекательная, улыбчивая и, очевидно, любящая, и даже двое милых детей… Что я не успела увидеть? Породистого пса, стоимость которого превышала бы тысячу баксов, позолочённую обстановку главного дома и обширный штат прислуги? Если это так, если Байрон Крайтон всё это устроил лишь ради того, чтобы похвастаться, значит, может быть, всё не так уж и плохо? И его слова, брошенные Алану с явной угрозой: “Если Ваша фирма не оправдает моих ожиданий, в следующем году рынок не будет знать о существовании конторы под названием Шатем”, – это просто уловка для того, чтобы я просто увидела его счастье? Если так, тогда всё не так уж и страшно, как это было во время первого пересечения наших путей, и всё может обойтись без последствий… Ведь может?.. Может. У него ведь семья. Жена. Дети. Дома. Машины. Деньги. Деньги. Деньги…

Отлично, я больше не увижусь с ним лично. Выбор материалов я могу произвести в компании Августы – едва ли он захочет тратить своё время на выбор плитки для ванной комнаты в гостевом доме. Или даже так: я сама всё выберу – зачем кому-то из них вообще тратить на подобные пустяки своё драгоценное время? В конце концов, проект уже нарисован, так что осталось только посмотреть да пощупать материалы, а эти двое, судя по их то ли любезности, то ли лести, вроде как “доверяют” моему вкусу…

Сев в машину, я бросила папку с подписанным контрактом на соседнее сиденье и вслед за ним полетела моя сумочка. Вставив ключ в замок зажигания, я провернула его, но… К моему вящему ужасу, мотор не завёлся. Такое уже случалось месяц назад, и в тот раз машина не завелась до тех пор, пока муж одной из моих бывших соседок не заглянул под капот этой рухляди и не подёргал в нём что-то, сказав, что мне не помешало бы отправить мотор на диагностику. Естественно ни на какую диагностику я ничего так и не отправила. Ни времени, ни денег у меня на подобные развлечения не было… Ну почему?! Почему именно сейчас?! Почему не полтора часа назад или не через десять минут?! Ааа!..

Я пыталась ввести в эксплуатацию этот старый хлам вновь и вновь, но ничего, кроме закашлявшегося хрипа, из мотора так и не выдавливала, как вдруг на дорожке слева, скрывающейся за огромной клумбой, возник седовласый мужчина. Он замахал мне обеими руками, явно призывая меня остановиться, хотя я и так стояла, в самом буквальном смысле статики.

– Позвольте Вам помочь, – спустя полминуты остановившись рядом с моей машиной, произнёс незнакомец, при этом нагнувшись, чтобы его слова влетели прямо в моё опущенное окно. – Откройте капот.

Гулко вздохнув, я нажала на кнопку открытия капота и, услышав щелчок, покинула своё место, чтобы не казаться отстранённой.

– У Вас определённо точно проблемы с мотором, – оглядывая именно мотор с разных сторон, мужчина пригнулся ещё ниже и начал дёргать один из проводов, подходящих к протестующему элементу. – Кажется, вашему авто не избежать пересадки сердца.

– Всё настолько плохо?

– Ну-у-у… – протянул мужчина. – Думаю, у Вас не больше пары-тройки недель до окончательной остановки сердца, – не успел он договорить эти слова, как пара проводов в его руках заискрились от соприкосновения друг с другом, после чего он резко развёл их в противоположные стороны друг от друга. – Попробуйте завести теперь, – не глядя на меня, мой собеседник резко воткнул провода обратно в мотор.

Поспешно сев в машину, я вновь провернула ключ в замке зажигания и на сей раз машина завелась с полоборота. С облегчением выдохнув от одной только мысли о том, что благодаря помощи этого человека я смогу удалиться с территории Крайтонов как можно скорее, я всё же пересилила своё желание мгновенно нажать на педаль газа. Вместо этого я повторно вышла из машины, чтобы пожать руку своему спасителю. Он как раз закрывал капот, когда я остановилась рядом с ним и искренне произнесла:

– Благодарю.

– Не за что.

– Нет, есть. Вы буквально меня спасли.

– Что ж, если так, тогда ваша благодарность принимается, – широко заулыбавшись, мужчина пожал мне руку, первым протянув свою в мою сторону, и я даже улыбнулась ему в ответ.

Передо мной стоял пожилой мужчина лет семидесяти, достаточно хорошо сохранившийся для своих лет: его волосы хотя и были по большей части седы, всё же они всё ещё выдавали свою бывшую черноту, его светлые глаза прятались под очками в квадратной, крупной и бывшей модной несколько лет назад черепаховой оправе – эти очки ему определённо шли, – и ещё он был выше меня на пару сантиметров, с образцово ровной осанкой. На нём был деловой, но явно не в брендовый костюм.

– Меня зовут Ричард, – улыбнулся мне мужчина, тем самым продемонстрировав ряды своих идеально ровных, белоснежных зубов. – Я водитель миссис Крайтон.

А вот и неопровержимое доказательство: хотя ни Байрон, ни я ни разу не обратилась к Августе обращением “миссис Крайтон”, положение этой женщины выдал её водитель – она определённо точно жена Крайтона. Естественно всё так. Я даже не удивилась.

– Тереза Холт, – в свою очередь представилась я, уже освободив свою руку от рукопожатия. – Я дизайнер. Буду отвечать за обустройство гостевого дома.

– Вот как? – вздёрнул свои густые, полуседые брови мой собеседник. – Мистер Крайтон давно хотел обустроить этот дом. Значит, скоро будет ремонт…

На этом наш диалог иссяк. Поджав губы, я ещё раз улыбнулась спасшему мой автомобиль человеку, после чего наконец позволила себе залезть в машину и уехать прочь от особняка Крайтонов.

Что и требовалось доказать: служащий персонал у них тоже имеется. Ну что, теперь-то я увидела всё из того, что Байрон желал мне показать?..





***


Вечером, до прихода Пенелопы и Оливии, я попыталась здраво проанализировать прошедший день и в итоге мне не понравилось то, что я увидела в своей душе. Я заметила, что, почему-то, по абсолютно непонятной мне причине, меня укололо то, что Августа Крайтон оказалась не просто симпатичной, но и любезной, и даже умной женщиной. Такую особу даже мысленно сложно обозвать стервой, не почувствовав при этом на своём языке горьковатый привкус проступающей из нутра лжи.

Значит, эта Августа и была той самой дочерью венецианского банкира, на которой Байрон женился уже спустя два месяца после того, как бросил меня на произвол судьбы. Что ж, она вполне походит на итальянку… В последнюю нашу встречу Лурдес даже не попыталась скрыть того факта, что этот брак планировался по чистому расчёту. Очевидно, Байрона не смутил даже факт наличия у этой женщины ребёнка от её предыдущего брака или романа, но, видимо, то, что изначально было ступенью к пополнению семейного бюджета, в итоге превратилось в счастливую семью. Я заметила, что не только кровный сын Хорхе, но и падчерица откровенно любят и тянутся к Байрону, а Августа в общении с ним проявляла теплоту и даже некоторое задорство, пока он сам ходил за нами по пятам с задумчивым выражением лица.

Сделав очередной глоток вина из своего ещё непочатого бокала, я поморщила носом, окончательно признав Августу положительной личностью. “Надо же, этот мерзавец знает толк в женщинах и, мало того, умеет добиваться умных”, – продолжая морщить носом, мысленно негодовала я. Теперь мне стало понятно, что если бы миссис Крайтон оказалась силиконовой куклой с пятым размером груди и шестым размером задницы, я бы так не расстроилась, даже воспряла бы духом. Но я вновь видела рядом с этим подлецом далеко не глупую личность… Или я переоцениваю её? Переоцениваю себя? Может быть, Байрон выбирает именно тупых, словно незаточенные ножи, женщин? Если так, тогда получается, что и я, и Августа, одинаково тупые?..

– Эй, – Пенелопа, сидящая на диване справа от моего кресла, защелкала пальцами у меня перед носом. Она с Оливией пришли ко мне пять минут назад и сейчас явно жаждали если не хлеба, тогда зрелищ. – Ты вообще собираешься нам рассказывать, как всё прошло у Крайтона? У него большой дом?

– Я занимаюсь домом для гостей, – смиренно отозвалась я в настоящем, а не в будущем времени, так как окончательно признала факт того, что проект уже стартовал и мне от него не отвертеться до тех пор, пока я его не закрою. Или пока не провалю. Поэтому закрыть – или провалить – его я уже пусть и малоосознанно, но планирую в максимально сжатые сроки, а значит обязательно предприму все возможные и невозможные для этого меры. – Но да, этот дом большой, – поджала губы я.

– Ладно, гостевой большой, но ты ведь видела главный дом? – включилась в разговор Оливия, хотя, скорее, это я в него пыталась включиться, в то время как эти двое являлись его прямым источником питания. – Так как, он большой? – продолжала допытываться блондинка.

Я уже хотела сказать, что этот дом нельзя назвать большим, так как он со стороны кажется громадным, как вдруг Пенелопа предупредила мою мысль:

– Говорят, что по домам состоятельных мужчин можно смело судить по размеру их мужского достоинства.

– Я не хочу разговаривать о подобном, – закатив глаза, я глубоко выдохнула, непроизвольно вспомнив Байрона голым, и это воспоминание моментально повергло меня в разочарование, потому как одновременно с этим я вспомнила, что его обнажённое тело, по крайней мере пять лет назад, действительно было неприлично красиво.